Давай разведёмся

Марика Крамор, 2023

– Ты готов своими руками разрушить нашу семью… потому что я не могу родить тебе? – впадаю в ступор.– Семья, это когда полная чаша, – роняет супруг. Ранит бездушием, добивая жестокостью. – Когда наследники растут. Маша, каждый ведь еще сможет устроить свою жизнь.Шесть лет брака. Три неудачных ЭКО. Куча нервов и несбывшихся надежд. Для того чтобы услышать от мужа страшные слова. «Давай разведёмся».

Глава 10

Слышу гром за окном: его раскаты заставляют вздрогнуть, а вспышки молний внезапно подсвечивают небо.

Ливень жуткий. А разыгрался буквально недавно. И ничего вроде бы не предвещало.

— Бедный курьер, — ловлю задумчивое, — не завидую ему.

Мы с Владиславом Сергеевичем заранее сговорились сегодня задержаться и обсудить, как и к чему нам стремиться дальше.

— Это да, — согласно киваю, проглядывая подробную расшифровку расходов за последний год.

У меня в кабинете уютный мягкий диван из темно-коричневой кожи, на нем я и разместилась, потому что мой стол под завязку занят распечатками и схемами, над которыми завис директор, а возле шкафа на полу ровными рядами стоят тяжёлые офисные папки.

— Ничего, если я окно распахну? — отрываюсь от длинных колонок, вскидывая голову, ловлю темно-зелёный вопросительный взор. — Люблю воздух в дождливую погоду. Как будто энергией напитывает и проще дышать.

Пожимаю плечами. Мне непринципиально, если сквозняка нет.

— Открывайте.

Владислав Сергеевич подвигает в сторону мой маленький фикус и настежь раскрывает окно. Кабинет в то же мгновение наполняется свежестью и приносит ощущение лёгкости и прохлады.

Мужчина стоит спиной ко мне, внимательно вглядываясь в даль.

— О чем думаете? — тихонько подкрадываюсь сзади. И тоже выглядываю в окно.

— Ни о чем. Просто отключил мозги на минутку. Люблю дождь. Люблю, когда капли барабанят в стекло. Особенно за рулём. В такие мгновения чувствую себя свободным, перезагружаюсь немного.

Свободным от чего? — думается в ответ, но вслух произношу банальное:

— А я знаю, что дождь поднимает в воздух бактерии и разносит их.

— А ещё прибивает пыль к земле и насыщает воздух озоном, — с ухмылкой косится на меня.

Рядом с ним чувствую себя… необычно. Не знаю, как это объяснить. Я очень рада, что буквально с первого дня у нас завязались вполне себе комфортные отношения «руководитель-подчиненный». И в этом огромная его заслуга. Но… на самом деле Владислав Сергеевич не относится ко мне, как к своему сотруднику. Не требует каждый час немедленного выздоровления фирмы и не нависает надо мной с грозным: «Ну что там, скоро?! Я вас для чего сюда позвал?!» А в моей практике бывало всякое.

Этот человек скорее относится ко мне, как к независимому консультанту, эксперту, тщательно вслушивается в мои слова и замечания, не принижает мои заслуги, выводы и предложения, не зарывается и не обвиняет, что если бы он нанял кого-то другого, то компания уже бы вышла из кризиса.

Этот человек вызывает у меня глубочайшее уважение.

Он к своим почти сорока годам добился многого. Уж не знаю, сам или нет, у меня отсутствует достаточный объём информации, чтобы это проанализировать. Но он, бесспорно, хороший руководитель с лояльным отношением к подчинённым. Даже если его фирма в данный момент испытывает сложности, у него все равно все работает.

Телефон начальника оживает, Владислав Сергеевич прикладывает его к уху.

— Да-да, отлично, я сейчас спущусь. Две минуты, — отключаясь, прошибает взглядом. Проницательно. Прямо в душу. Как у него это получается? — Курьер приехал.

— Хорошо, я пока соберу распечатки.

Зачем-то вслушиваюсь в звук удаляющихся шагов.

Осторожно перекладываю материалы, чтобы ничего не перепутать, откладываю документы в сторону, некоторые подшиваю обратно в папки. Ещё не на изломе, но состояние… уже хочется переключиться.

Наскоро заплетаю волосы в косу, перехватываю тонкой резинкой.

Вернувшегося мужчину встречаю неуверенным взглядом и милой улыбкой. Надеюсь скрасить неловкость. Хочется отвлечься от работы.

Различается шорох распахивающейся двери, уверенная поступь. В животе у меня ураган… вдруг происходит, как только запах пиццы слышится в воздухе.

И я смущённо отвожу взгляд.

— Ну приехали, — задевает обвинением в зелёных глазах. Кладёт на стол коробки. — Совсем голодная, да?

— Сама как-то проворонила этот момент, только сейчас поняла, что есть хочу.

— Чувствую себя извергом. Налетай, а я пока принесу напитки. Чай, кофе?

Округляю глаза.

— Да вы что, Владислав Сергеевич! Я… я сама схожу!

— Мне не сложно, — приподнимает верхнюю коробку, вклинивает между нами, крышка махом отлетает вверх. — Думаешь, не видно, что устала? Даже улыбаешься вымученно.

На лице его ничего не прочитать. Лишь осуждение густо сверкает во взгляде.

— Нужно было сказать раньше, что устала и проголодалась. Незачем себя истязать. Кофе покрепче?

Мне жуть как неловко.

— Лучше чай. С вами спущусь? Все равно руки ополоснуть надо.

— Пошли, — ловлю размеренное. Молчание несколько напрягает. Начинаю испытывать неловкость.

Тщательно вымыв руки и в третий раз проверив, что во внешности нет никаких изъянов, медленно ступаю на кухню.

— Я себе тоже чай сделал, — прилетает взгляд исподлобья.

— Спасибо, — принимаю протянутую кружку. Грею ладони, тепло распространяется внутрь.

— Осторожно, горячая, я сам донесу.

Втягиваю в себя губы, пропуская начальника вперёд. А он, обходя меня, царапает аурой спокойствия и царственности. От него не пахнет духами. Зато очень тонко улавливаются нотки сдержанности и уверенности.

В кабинете Владислав Сергеевич отрывает себе крышку от коробки из-под пиццы и укладывает на неё, как на тарелку, несколько кусков, а все остальное приземляет для меня на диван, предварительно проверив дно.

Усаживается на подоконник, рядом с бедром оставляет кружку. Ленца и усталость появляются в его движениях. Мужчина тоже голоден. Откусывает большие куски, жадно пережёвывает.

— А говорите, я одна голодна. Сами-то, — стараюсь слегка разбавить атмосферу. Хоть и не напряжённая вроде, но какая-то пронизывающая…

— А я и не говорил, — запивает чаем, слегка морщится: горячо. — Ничего, если мы будем друг к другу по имени? У меня уже язык болит отчество выговаривать. Для меня это стресс, — гасит улыбку за следующим колбасным треугольником.

Я в наигранном возмущении вскидываю брови.

— Раньше никто не жаловался, — цепляю аппетитный хрустящий кусочек. С удовольствием откусываю, ощущая гамму эмоций. Мммм, какая вкуснятина!

— Раньше у тебя не было таких привередливых генеральных, — кривит губы.

Возле меня вдруг раздаётся громкая мелодия. Телефон начальника трезвонит на подлокотнике.

Замечаю короткое имя:

«Матвей».

И тут же экран загораживается крепкими аккуратными пальцами и прислоняется к уху.

— Да. Ну на работе, конечно, — Владислав Сергеевич, тщательно вслушиваясь в трубку, занимает прежнее место. — Думаю, часа полтора точно ещё не будет. Ой, хорош прибедняться. Ты уроки сделал? Ну вот и займись. Я подумаю. Смотря как вести себя будешь, — долго слушает ответ невидимого собеседника. — Я понял. Приеду — поговорим.

Отключается. Запихивает в себя следующий кусок.

А я сижу, раскрыв рот от изумления. Да лаааадно… серьезно?

— Сын? — не удаётся сдержать любопытства.

— Сын, — кивает уверенно, разглядывая непогоду в окне, работает челюстями.

— Сколько же ему? — уже в школу ходит, лет десять-двенадцать, наверное.

— Девять. Сложный возраст. Новая школа, — пожимает плечами. — Ничего, прорвемся.

— Не сомневаюсь в вас, — поднимаюсь и нагло перекладываю на его импровизированную тарелку ещё несколько кусочков пиццы. Тоже смотрю в окно.

Лужи бурлят, гром гремит. А воздух действительно обалденный.

— Что-то мне подсказывает, что вы замечательный отец.

Хмыкает.

— Очень хочется верить, но иногда я сильно в этом сомневаюсь, — его лицо озаряется такой доброй улыбкой, что она откликается в сердце. — А ты как же поддалась на мои уговоры и бросила все, переехав в незнакомый город?

— Всегда мечтала совершить нечто безрассудное, — бросаю неопределенно.

Атмосфера откровенности разносится и уплотняет воздух.

— А если серьезно?

— Хотела сменить обстановку.

— Помогло? — проницательно.

— Вроде да.

— Тяжелый развод?

— Как вы угадали?

Его взгляд твёрдый. Ни искорки веселья.

— Глаза у тебя грустные. Не всякая женщина может бросить все ради смены обстановки. Значит, бросать было нечего. А учитывая, что с одинокой ты точно не ассоциируешься… выводы напрашиваются сами собой.

Слова впиваются в сердце. Надо же. Какой аналитик.

— Пожалуй, вы правы.

— Сочувствую.

— Мне уже легче, — отмахиваюсь. — Чай не перевернёте?

— У меня все под контролем, — губы его слегка разъезжаются. — Кроме фирмы.

— Ничего, разберёмся. Нужно будет завтра с плановым отделом переговорить. Устроите совещание?

— Не вопрос. Повестка дня?

Упираюсь локтями в подоконник, подбородком утыкаясь в ладони. Задумчиво отвечаю на вопрос и чувствую, как кто-то аккуратно трогает меня за косу.

Взглядом нащупываю руку начальника, которая тут же ретируется.

— Волосы чуть в тарелку не попали.

— Прошу прощения, — выпрямляюсь. — Ну так что? В принципе, самое основное уже обсудили. Этот бардак я уберу уже завтра. Сегодня видеть больше эти бумаги не могу, — откровенничаю и в ответ получаю приглушённый смешок.

— Аналогично.

— Поедем? Или решили ещё меня помучить?

— Я бы не отказался, конечно, от такого щедрого предложения, но да, надо сворачиваться. Подкинуть?

— Так я ж на машине. Да и вас сын дома ждёт…

— Есть такое. Поеду домашку проверять, уши драть, — роняет с сарказмом.

«А жена не проверяет?» — чуть не срывается с губ, но я вовремя беру себя в руки.

Есть вещи, о которых спрашивать неприлично.