Будущее воина

Марик Лернер, 2015

Живи сегодня, потому что вчера уже нет, а завтра, может, и не будет? Нет. Это подходит для простых фемов. Он же сумел подняться и отныне обязан думать о будущем. Истинный властитель в первую очередь обязан считаться с нуждами народа и заботиться о нем. Ведь для чего дается власть, как не для защиты живущих на твоей земле. На пути к цели снова кровь и смерти? Он для того и родился, чтобы сражаться. И поражения не могут остановить его. Это всего лишь отсрочка. Для того чтобы собраться с силами и вновь идти вперед.

Глава 3. Будущее создаем сегодня

— Иногда у меня ощущение, что это не мой дворец, а проходной двор, — хмуро сказал Блор при виде стоящего у входа. — Вернее, не так. Все кому не лень считают совершенно нормальным приехать без приглашения, завалиться внутрь с грязными ногами и жить за мой счет.

Дочь Смерти продолжала смотреть в некую лишь ей видимую даль, в упор не замечая его. Зато русый красавец дружелюбно улыбнулся.

— Съел что-то кислое, государь? Попей водички.

Возмездие негромко рыкнул.

— Но-но, — погрозил ему Торкель пальцем, — я же не ругаюсь, а проявляю искреннюю заботу.

Телохранитель высшей Жрицы откровенно забавлялся. Проявлять гнев и ставить на место в высшей степени бессмысленно. Сам это крыло выделил под гостей. Другое дело — не рассчитывал на подобное количество и уж точно на приезжающих без приглашения Дочерей Смерти. Когда они у тебя на службе, и отношение иное. Только сейчас он крайне не расположен осуществлять поклоны в их сторону.

Религиозная терпимость местного населения в достаточной степени сомнительна. С одной стороны, у каждого племени свой покровитель, с другой — на приходящих с севера смотрят с большим подозрением. На их богов тоже. Ломать сложившиеся устои и отодвигать повсеместно существующий в качестве основного культ Солнца Блор не собирался даже ради Воина.

Хватало и без того проблем, чтобы создавать себе новые, реформируя табель о рангах среди высших существ. Есть вещи, которых он делать просто не осмеливался. Каждый поклоняется кому хочет, и становиться явно на определенную сторону он не собирался.

Блор, не вступая в перепалку, двинулся прямо на него, и Торкель, по-прежнему с ехидной улыбочкой, не особо торопясь убрался с дороги. Кто бы вышел победителем в бою, для Блора тайны не составляло. Хотя проверять это на практике он не собирался. Сам старший телохранитель без причины не нападет, а угрожать жрице он не собирался. Не возмущаться же на самом деле ее приездом без уведомления. Себе дороже. Слегка выплеснул раздражение, и не больше.

Нисколько не удивившись, обнаружив Жанель за работой, остановился и внимательно присмотрелся. Что у нее в голове находится, так и не уяснил, но началось все вполне ожидаемо. Заявилась в один прекрасный день и предъявила права на расписывание внутренних помещений дворца. Время шло, она все трудилась, и похоже, конца этому в ближайшее время не ожидалось. Площадь стен и потолка огромна, художница пока создала очень малую часть. Останавливаться она не собиралась, и Блор про себя называл это созданием Мира.

Именно так — с большой буквы. Наряду с мифологическими сюжетами присутствовали и реалистические картины. А уж всевозможных портретов — непредставимое количество. Ей ничего не стоило взять за образец реального человека и изобразить в виде бога, духа или давно умершей личности. Некоторые откровенно бесились с появления в сюжетах классического приношения в жертву собственного сына первым императором. Уж очень история и сам персонаж неоднозначны.

Зато Райан, обнаружив себя в виде Хозяина Стад, долго изучал фреску и заговорщицки согласился, что не самый худший вариант. В его нынешней работе главного управляющего тцарства присутствует очень много общего с аватарой бога. Тот не только скотом, но и урожаем занимался, создавая новые полезные сорта растений и плодов.

Блор об этом услышал в первый раз, с умным видом покивал и специально проверил — так и оказалось. Об этой стороне его деятельности мало кто знал, повсеместно обращались к владельцу домашних животных, а он и растениями занимался. Почему почитается в основном пастухами — неизвестно. Люди иногда странно себя ведут, не замечая очевидных вещей.

Жанель умудрялась заглядывать в самую душу и не просто так вставляла в свои картины конкретные лица. Иногда долго бродила, разыскивая единственно верное, случалось, забрасывала сюжет, не обнаружив подходящего, но если уж писала — всегда в точку. Убийца и злодей из прошлых веков действительно таковым и оказался, стоило попросить Денеса присмотреться к человеку, послужившему моделью.

До верного помощника так и не дошло, почему Блор показал конкретно на определенного старосту в деревне, тем более что никогда того не видел. Денес всерьез проникся, уверившись еще больше в некоем божественном прикосновении к старшему брату и его уверенном попадании в цель.

На самом деле он или она, а Блор так и не смог уверенно определить бога, ни про одного таких вещей не говорили и легенд не рассказывали, коснулся отнюдь не его, а художницы. Попытки расспросить заводили в тупик. Жанель искренне не понимала, чего он добивается. Она так видела, а почему — объяснить не могла.

В конце концов плюнул, перестав задавать вопросы, и просто внимательно смотрел на очередную фреску. Хуже всего — давно ждал собственного появления. Раздражался, не понимая, чего ждать, и все же хотел увидеть. Интересно ведь, в каком виде это произойдет.

— Художник обязан знать мастерство во всех его видах, — наставительно говорила женщина, уверенно работая мастерком каменщика, перетирая нечто в лотке, — правильное нанесение штукатурки на стену позволяет быстро закончить. Если неправильно рассчитать сроки, краски на подсохшую лягут неправильно, и завтра придется все сбивать, потому что цвета отличаются. Сколько ни переписывай, разница всегда заметна. Идеально повторить краски, влажность и многое другое никому не удастся.

— И зачем это требуется знать знатному фему? — поинтересовался Блор, рассматривая эскизы. Он уже твердо знал — сначала идея, затем сюжет переносится на картон, увеличиваются до правильного размера детали и изготовляется макет фрески. Обычно подмастерья разбивают изображение на квадраты и копируют с изменением длины. То есть он видит пока общие наброски.

— Это мой сын! — гневно сказала Жанель.

— Правда? А я думал, мой младший брат, — удивился Блор. — Что-то такое помнится смутно. Юристы, отсутствие угрозы с его стороны для Кнаута и прочая белиберда. Или я перепутал, и это вовсе не Гейл, мой родственник и подопечный?

Мальчишка, без особой охоты ковыряющийся пестиком в ступке, моментально их забросил и уцепился за его штанину.

— Кататься, — потребовал он.

— Ты же видишь, я разговариваю.

— На нем, — пухлый пальчик показал на Возмездие.

— Догонишь — прокатишься.

— Я вам не лошадь! — возмутился демон, торопливо отступая перед целеустремленно направляющимся к нему ребенком.

— И за хвост подергай, — посоветовал Блор.

— Пусть догонит сначала.

Мальчик проявил заметную сноровку, пытаясь отрезать зверя от двери. В эти игры он уже играл и прекрасно знал порядок действий. Загнать в угол, с воплем коснуться — и тогда можно залезть сверху. Правда, в одиночку такое не выходило, обычно требовалась целая охотничья команда, иначе поймать крайне тяжело. Возмездие бегал много быстрее малышей и мелькал под самым носом, не позволяя приблизиться.

Зато гонять огромного зверя много интереснее, чем сидеть и выслушивать всякую ерунду. И падения на этом пути не столь уж важны, — вставая и отряхиваясь, опять потянулся вперед. Вряд ли ему приходилось выслушивать лекции от демона или еще кого считающего себя умным о наличии в мире всего двух типов существ — хищников и жертв, но без сомнений во вторую не попадет. Охотники жертвами не бывают.

— Ты издеваешься! — возмутилась Жанель.

— Нет, — рассеянно отказался Блор: кажется, дождался. Правда, не про мифическое прошлое и пока общие контуры вместо лица, но меч точно мой. Злюку не спутаешь. — Я вполне серьезен. Боюсь, и так излишне много позволяю вам проводить времени вместе. Чему полезному его научит мать?

— Еще скажи — такая, как я! — задохнувшись от негодования, вскричала Жанель.

— Нет, — пробурчал он, пропуская мимо ушей возмущение, — это неправильно. Ладно еще наличие стола, но почему мы все сидим с одной стороны? Никто не повернулся спиной к зрителю. Это… неестественно.

— Перспектива, — ответила она мгновенно.

— Ну, это неприлично, — почти жалобно сказал Блор, — это же, судя по рожам и обстановке, окончательное подписание соглашения о включении в войско трех племен на общих основаниях посадских. Не так это было! Не пили, празднуя, а ругались до последнего момента.

— И могли еще долго, не шуми под окнами толпа народу, тобой же через Тадера настропаленная.

Она всплеснула руками, чуть не зацепив измазанным белым пестиком по носу.

— Удивительные претензии! Это кто же такой умный требовал для лучшей продажи приукрашивать действительность?

— А я еще и купить это обязан? — ужаснулся Блор почти всерьез.

Давно уже при написании фресок и картин Жанель пользовалась его деньгами. Точнее, он дал указание выдавать все необходимое без промедления за свой счет. Хочет скорлупу от орехов, известку или куриные яйца — вручить, не требуя подробного отчета. Попросит золота — тоже не жаться. Не вполне широким жестом. Ей поручалось учить подмастерье, не менее двух одновременно, но разрешалось выбирать себе учеников самостоятельно.

В каком-то смысле сделанное ею было не менее важно всего остального. Более того, оно давало своего рода бессмертие, на что постоянно и указывало очередному недовольному своим изображением. Этот довод многие понимали, особенно усвоив, что не они одни такие. Если его дворец не сожгут очередные захватчики, фрески останутся на столетия.

И художественная школа тоже. При всей ее не слишком могучей внешности и далеко не бесконечной силе Жанель обладала жуткой работоспособностью и успевала рисовать, попутно гоняя полдюжины учеников. Что именно тцарь Блор предоставил ей, она прекрасно поняла. Будущую славу первой женщины-художника, переступившей омертвелые каноны.

В классической живописи пропорции человеческого тела сознательно нарушались. Фигуры тоньше, пальцы на руках и ногах удлинены, а тело практически целиком прячется под одеждой. Взгляд персонажа строгий и отрешенный, нередко направленный неизвестно куда. Даже позы стандартны.

На ее изображениях люди не смотрелись безучастными статистами. Они подобно богам проявляли чувства — гнев, зависть, страх, любовь, жадность, разочарование, унижение. Он не стояли, а жили. Когда она закончит, а произойдет это явно не скоро, дворец превратится в натуральное чудо света. Можно гордиться и забыть на время постоянно мешающих мальчишек со строительными материалами и вечные перестановки в помещениях.

— В любом застолье, — произнес Блор и так ясное, — существует строгая иерархия. Кто где сидит, и почетное место находится не здесь, — он показал, — а во главе стола. И абсолютно точно не мне там сидеть пристало в Гезерди. А вообще дальняя кромка стола больше передней.

— У тебя хороший взгляд. Точный. Правила прямой перспективы требуют, чтобы рисунок имел только одну точку зрения-внимания, совпадающую с точкой схода на горизонте изображенных на картине линий, перпендикулярных плоскости картины. И лучше всего, чтоб эта точка была в правом глазу главного героя…

— А? — озадачился Блор.

— Все равно поймаю! — раздался азартный крик, и мимо пронесся очень довольный Возмездие. Ему догонялки нравились не меньше ребенка. В такие моменты гораздо заметнее становилась его вечно щенячья сущность. Он так и не повзрослел, не давая себе труда задуматься дальше обычных действий, а будущего для демона просто не существовало. Есть нынешний миг, и не больше того.

— Рисунок получает большую глубину, — вздохнув, сказала она, проводив взглядом пронесшегося мимо мальчишку, не пытаясь его остановить: все равно бесполезно. — Обязательно и очень важно учитывать точку, с которой мы смотрим на происходящее, что мы видим с этой точки, под каким углом мы видим предметы на рисунке. Более близкие всегда кажутся крупнее удаленных, пусть на самом деле все наоборот.

— Ага, — согласился Блор, смутно догадываясь о некоем озвученном для него законе мастерства художника. На этот раз прозвучало много внятнее и разборчивее, чем линия горизонта в правом глазу. — И какая связь с безусловно выдуманной обстановкой собрания? При том, что уж кто-кто, а ты там побывала неоднократно и внутренность помещения занимаемой нами виллы изучила самым замечательным образом.

— Иногда именно жизнь и требует улучшить реальное событие. Легенда должна быть красивой.

— А я что всегда говорил?!

— Иногда, — тоном умудренной старухи подчеркнула она. — В особых случаях. Похоже, до тебя так и не дошел общий замысел моего труда.

— Только не говори о моем прославлении!

— Скорее — истории.

— Ты меня пугаешь. Эдак недолго и до откровенного вранья: с раннего детства на небе появились знаки, и двухголовый вепрь принялся вещать о великом будущем младенца Грая на чистом имперском диалекте со столичным аканьем.

— Очень жаль, — склонив голову набок и глядя на Блора взглядом совы, обнаружившей мышь, произнесла Жанель, — что упорно не хочешь поделиться происходящим до появления в Ранткуре у Жаклин.

— Э?

— Я опросила кого смогла о подробностях прошлого, но…

— Кстати, насчет этого, — резко сказал Блор, прерывая ее, — я не стал лезть с вопросами и выполнил просьбу без всяких условий. — Он посмотрел в угол, где Возмездие наконец, поддавшись, позволил себя ухватить за хвост и осторожно волок мальчишку за собой. — Почему он не пришел ко мне, а буквально прятался?

И ведь не догадался бы никогда, если бы не попалась на глаза лежащая на столе у Жаклин «Книга удивительного народа». Не волновали Блора ее мужики, и не собирался он лезть в ее жизнь, но в тот момент всерьез поразился. Быть рядом и даже не попытаться встретиться. Может, реально не в себе? А может, и не человек вовсе.

— Мне, знаешь ли, обидно. Немногих я могу назвать своими друзьями. Фактически их нет. Даже с Жоайе не могу позволить себе забыть о… — он запнулся.

— Разнице в положении.

— Да, — подумав, подтвердил Блор. — Дружить можно с равным. И с тем, кто от тебя ничего не добивается. Ни прямо, ни косвенно. В последнее время таких нет совсем, — он криво усмехнулся.

— К этому придется привыкнуть, — кивнула женщина. — Хорошо, у тебя есть Визи. Все-таки не один.

— А давай вернемся к моему вопросу?

— Разве я могу отвечать за Дока? — без особой охоты пробормотала Жанель.

— Я достаточно уважаю тебя и твой ум, чтобы выслушать соображения. Ну не могли вы, встречаясь, — он опять невольно перевел взгляд на мальчишку и удержал себя от усмешки, — при достаточно близких отношениях, вообще не говорить. Тем более обо мне.

— У тебя развивается мания величия.

Блор демонстративно пожал плечами и постучал пальцами по лежащим на столе рисункам. Он-то себя пока не записывал в легендарные герои, а вот она явно к этому шла. И сознательно. Раньше он подобных поползновений не наблюдал. А здесь пахло Доком, его влиянием. Понять бы еще зачем и с какой целью. Рано или поздно беседа должна была состояться. Он долго колебался и ждал, сам не зная чего. Прихода старого знакомого или ее слов. Не дождался. Значит, придется самому.

— Это его термин, — сказал негромко. — Я даже не понял, в первый раз услышав. В храмах лечат душу, а не мозги. Если вообще пытаются. Душевнобольных почти всегда, — он повел рукой по горлу, — чтобы еще один разломанный не вылупился. Хотя вслух говорят другое. Об общей пользе и лишнем рте. Проговорилась сразу.

— Сложно все же скрывать такие вещи, — принимаясь опять помешивать раствор, произнесла Жанель. Вряд ли с целью. Скорее, просто машинально заняла руки, не задумываясь зачем. — Множество глаз вокруг, и не суть важно, кому доносят: Шарлотте, Денесу или еще кому. Уж больно удивительное происходило.

— Вот только и дела мне тогда было, что проверять, с каким мужиком живет тетка леди Кнаута. Хвала всем богам, мне не родственница и сама сняла ответственность за свою безопасность, отправившись за Каменный пояс с армией.

— Неужели не интересовался? — со знакомой насмешкой спросила.

— Я был несколько занят военными действиями, — ответил Блор язвительно. — Ну когда живот стал заметен, не без этого — доложили. Но я не представлял, кто папаша.

— И кто? — невинно спросила женщина.

— Я не знаю, — после долгой паузы ответил он, — в тех горах его считали чуть ли не новым воплощением бога. Только дошло это до меня с огромным запозданием и задним числом. И вспоминая былое, я не могу весело рассмеяться и отбросить от себя подозрения, что доля истины в этом есть.

— Совсем не так важно, что сам человек думает о себе, много существенней — каким его видят находящиеся вокруг.

— В смысле?

— Пока ты не подозревал о неких странностях, — нормально общался и считал другом. С кем может находиться в дружественных отношениях воплощение высшей сущности?!

— Только не надо об этом, — выставляя перед собой ладони, вскричал Блор. — Я был молод, глуп и наивен.

— Ты можешь считать себя по-прежнему парнем из глухой деревни, но окружающие наблюдают нечто гораздо более значительное.

— Удачливого завоевателя.

Она посмотрела, знакомо склонив голову и подняв бровь.

— А как назвать любовницу бога и его сына, — с иронией спросил Блор, — божонком?

— Да нормальный мальчишка, — с гордостью сказала Жанель, посмотрев на сына. — Крепкий, умный и без малейших странностей. Заметь — здесь кроме тебя никто ничего удивительного не заметил. Ну лекарь, ну с заскоком, на хромую старую бабу нацелился — и что? Я с деньгами, а он без. Все понятно без долгих объяснений.

Допустим, золота у нее не имелось, за исключением сущей мелочи. Жаклин высылала, однако не сказать, что сильно баловала тетку. На житье более чем достаточно, а на ее художества — нет. Удовольствие откровенно много стоящее.

С самого начала в числе моих домочадцев числится, и все принимают это как должное. Тоже вот сразу наводит на мысли о юродстве. Не девочка малая и не глупая, а принимала, будто так принято. Да и ладно. Талант ей дан свыше, и от меня не убудет.

— Но ты нечто учуяла? Или он сам поделился? Ведь не удивляешься моим… высказываниям.

— Когда я была совсем девочкой, — сказала женщина после очень длинной паузы, Блор даже собрался ее потревожить и напомнить о себе, — мне предсказали очень странную вещь — если пойду за демоном через Каменный пояс, встречусь со своей судьбой. Никакое предсказание не станет истинным, если не выполнить определенных условий.

Это уж точно, подумал Блор, вспоминая свои и как изменили жизнь его действия. Постой, постой, за демоном? Еще одна. Здесь о Возмездии многие шепчутся, но она, выходит, еще в Кнауте все знала.

— Я пошла, — поднимая голову и глядя ему в глаза, сказала Жанель с вызовом. — И если бы Жаклин уперлась и отказалась отпустить, отправилась бы без разрешения. Уж нашла бы возможность.

Очень может быть. Эта смогла бы. С нормальной есть шанс договориться — эта поступит как ей угодно. А я бы повел себя иначе, получив четкий намек? Наверное, нет. Тоже отправился бы искать судьбу.

— Потому что я хотела! — она почти прогремела. — Я мечтала, — голос упал, — сама не понимая о чем. Не жить тихо и бессмысленно до смерти через десяток лет. Я пошла бы снова, независимо от случившегося!

Блор промолчал: не ко времени перебивать. Просто отмахнулся, когда оба играющих обернулись на повышенные голоса.

— И когда появился Док, я так и поняла — вот она, моя судьба. Где еще я могла встретить столь странного типа? Замечательный знаток своего дела, не лезущий к владыкам и не расположенный к поискам подходящей невесты. Ну и говорить умел красиво, — она отчетливо порозовела. — А прошло время, схлынул начальный угар, опять заработали заново мозги — и сообразила: ребенок — счастье, и я за него буду вечно благодарна, но со мной не останется. А вот мои картины сохранятся не просто очень долго, стиль распространится еще и в учениках. Это судьба!

— Она не то, что нам кажется, — пробормотал Блор. — И не то, на что надеемся.

— Я не особо верила, что Док останется.

— Так зачем он приходил?

— Может, действительно хотел помочь чем-то, да тцарь не особо нуждается в советах — сам решает, драться или нет.

— У меня нет выбора. Или мы уничтожим гелонцев, или они уничтожат все построенное за эти годы.

— Док однажды сказал: «Блор способен совершить что угодно, потому что ему забыли сообщить о невозможности».

Ну да, подумал тот. Прямо отчеканить и отлить из бронзы табличку. В личном кабинете над головой повесить. Если бы я это делал сам. За меня станут умирать другие. Может, они вовсе не собираются идти до конца и разбегутся при первой угрозе.

— Выбор есть всегда. Не обязательно нарываться на сражение — люди называют это благоразумием.

Она не понимает, подумал Блор. Все же женщина не воин. Я получил прекрасный предлог для вмешательства в происходящее. Более удачного и придумать нельзя, когда все дружно просят моих действий. Именно расчет и здравый смысл толкают меня на очередную войну, а не горячая кровь. Племена до самого Студеного моря воют, прося прийти на помощь. Изгнав островитян, я получу все. Никто и возмутиться не посмеет, и все станут подчиняться. Конечно, после победы. Это важнейшее условие получения власти. Огромный и риск, но награда весома.

— Завтра на рассвете я обращусь к богам с целью очищения войска, — отметая возражения, ответил он. — Будет большая жертва — девяносто девять быков, баранов и жеребцов черного цвета без малейшей отметины. Тебе будет что рисовать.

Все знали: между настоящими воинами и богами не требуется посредников. Молитва, произнесенная в строю, как и жертва, достигнет целей неизбежно, без посредничающих жрецов. Тем не менее, все нормальные люди доверяли профессиональным специалистам в подобном деле. Но не когда необходимо устроить зрелище для нескольких тысяч бойцов, да и практически всего города. В храме просто места не хватит для всех мечтающих посетить церемонию.

— Мне впереди много еще трудов. До самого Холодного моря.

— Нет! — резко сказал Блор. — Он не просто носит мое имя. Он ничуть не отличается от остальных. Мы об этом говорили с самого начала. В семь лет я заберу Гейла, как и всех остальных. Закончится его веселая жизнь, и начнется обучение воина. Не делай того, о чем пожалеешь. Не оставляй его раньше срока и тем более не тащи за армией. В пути посреди зимы может случиться что угодно.

Маленького фема старались с раннего возраста приобщить к определенного рода занятиям. Вид крови должен быть для них привычен и не вызывать отрицательных эмоций. Еще не имея настоящей силы, он приучается правильно срубать головы жертвенным животным — козлятам, ягнятам — и участвует в охоте. Только так можно вырасти ловким, решительным и храбрым. Излишне тесное общение с матерью начинает мешать на данном этапе.

Мужчина, и важнее всего не перепоручать эту роль другому, а заниматься отцу, учит историям о подвигах и деяниях предков. Память о прошлом дает смысл жизни, показывая человека звеном в длинной цепи предков и хранителем традиции. Живи сегодня, потому что вчера уже нет, а завтра, может, и не будет, говорят взрослые. Каждый день прекрасен, и при этом незачем бояться смерти, ведь нас ждет новое рождение, и если ты будешь вести себя правильно не только в своей семье, еще и выше рангом.

— Но…

— Приукрашивать легенду удобнее заочно. Пошлешь парочку учеников. Из десятка, думаю, подобрать несложно.

— У меня дюжина и один!

— Тем более.

— Ты опять решаешь за других!

— Поменяемся местами, стану слушаться. Пошли, Визи, — скомандовал вслух. Уже возле двери остановился и спросил: — Почему Гейл?

— Док предложил, — криво усмехнувшись, призналась Жанель.

«А я ему говорил, как звали моего отца или нет? — в недоумении принялся копаться в памяти Блор. — Не помню. Совсем не помню. Нет, встречу, пока не ответит за все, не отпущу. Обиду без возмещения спускать нельзя».

Он хмыкнул. А иметь в должниках аватару бога? Такого, пожалуй, удержишь насильно!