Мир Аматорио. Неделимые

Мари Мур (2024)

Отказаться от Кимберли — моя самая большая ошибка, за которую мне пришлось заплатить слишком высокую цену. Я собственноручно превратил мою жизнь в ад. Но спустя три года у меня появился шанс все исправить. Я начал со лжи, пытаясь вернуть Кимберли. Но она уже не та невинная и наивная девушка. Она больше не прощает предательств. И пусть я не достоин ее, но ради нее я готов спуститься в преисподнюю и сжечь весь мир, чтобы уберечь ее от опасности. Я пойду на все, чтобы больше никто не причинил ей боль. Последняя ошибка. Последний шанс все исправить. И я больше никому не позволю встать между нами.

Глава 4

Монако

Я сижу за столом рядом с Фрэнком и стараюсь поддержать с ним разговор. Но из головы не выходит Кэш и его взгляд.

Перед тем, как я ушла от него, его глаза напоминали океан, на глубине которого разворачивался будущий шторм. И я надеюсь, что он успеет погаснуть, а не вырвется наружу.

— Я хочу сказать несколько слов…

Раздается его голос, и мой пульс ускоряется. Я поворачиваюсь и смотрю на сцену. У микрофона стоит Кэш. Его волосы растрепаны, будто он проводил по ним рукой множество раз.

— Сегодня два человека, которых я чертовски люблю, поженились. И я обязан предупредить Кристи, что ее ждет в браке с тобой, — говорит Кэш, указывая на Десмонда.

Кэш переводит взгляд на Кристиану, и в его глазах появляется тепло. Мерзкое отвратительное чувство мгновенно расползается в груди шипящей змеей. Я знаю, что глупо ревновать Кэша к Кристиане, но все же не могу ничего с этим поделать. Он мало, кого впускал в свое сердце, особенно девушек.

— Начнем с того, что я немного обижен на тебя за то, что ты не устроил мальчишник, — продолжает Кэш и смотрит на Десмонда. — Но все мы знаем, почему ты отказался. Ты не хотел давать Кристи поводов для ревности. И кто-то может сказать, что ты потерял свои яйца…

Среди мужской половины гостей раздаются смешки. Десмонд неодобрительно качает головой, словно чувствует подвох. Но к нему наклоняется Кристиана и что-то шепчет, отчего Десмонд улыбается.

— Но на самом деле я горжусь тобой, брат, — признается Кэш. — Ты знаешь, чего хочешь и добиваешься своей цели. Ты борешься и никогда не отступаешь. Ты идешь до конца. Поэтому сейчас рядом с тобой сидит та, которая готова получить за тебя пулю.

Кэш замолкает и медленно обводит взглядом гостей.

— Держу пари, каждый, кто сегодня находится здесь, хоть один раз влюблялся. Но каждый ли из вас любил? — спрашивает он, его взгляд останавливается на мне. — Когда без нее каждый день становится гребаным адом. Ее невозможно забыть. Невозможно променять на что-то другое, как бы ты не старался выбросить ее из головы и из сердца. Оно все равно бьется лишь для нее.

Кэш все еще не отрывает от меня взгляда, и я опускаю глаза. Больше не могу смотреть на него, не испытывая вины за свою ложь.

Когда я вновь смотрю на сцену, то вижу, как вдоль нее проходит официант. Кэш наклоняется к нему, чтобы взять с его подноса бокал. Я удивляюсь, как он еще стоит на ногах, учитывая, сколько алкоголя плещется в его крови.

— Я желаю каждому из вас, чтобы вы полюбили так, как мой брат любит Кристиану, — Кэш поднимает в воздух бокал с шампанским. — Навсегда и навеки.

Под аплодисменты Кэш залпом выпивает напиток. Затем подает знак одному из официантов, и огромный плоский экран, установленный на задней части сцены, загорается. Кэш отходит на край сцены и по пути достает из пиджака телефон. Похоже на, что он подключается к медиа-системе, потому что заставка на экране сменяется видео. Кэш нажимает «воспроизвести», и из динамиков звучат первые аккорды «Let The World Born» Сhris Grey.

Первым кадром становится видео, где Десмонду на вид около четырех лет. Он гоняет по детскому автодрому на бамперной машине, изрисованной яркими языками пламени. Десмонд входит в поворот, но он слишком крутой, отчего маленький гонщик врезается в ограждение.

Кристиана смотрит на видео и подносит руку к губам. Ее глаза блестят от вида маленького серьезного Десмонда.

Видео сменяется другим, где Десмонду примерно десять лет. Он за рулем красной отполированной до блеска Cadillac дрифтует на подъездной дороге перед особняком Аматорио. Рядом с ним на пассажирском сиденье сидит Маркос с побледневшим лицом, глядя на это, гости посмеиваются.

После видео идут фотографии, которые перелистываются одна за другой. На каждой из них разные машины, а Десмонд выглядит старше и старше. Ему четырнадцать, шестнадцать, восемнадцать лет… Пока не появляется снимок, где Десмонд за рулем темно-синего Mustang пересекает финишную черту. Клетчатый флаг развевается в воздухе, и я догадываюсь, что Десмонд пришел первым.

— Мой сын, — тихо произносит сидящий рядом со мной Маркос, и в его голосе чувствуется гордость.

Я продолжаю смотреть видео, смонтированное Кэшем. Сколько же моментов я пропустила.

Начинается припев песни, и под слова «Пусть весь мир сгорит ради тебя» уже повзрослевший Десмонд на видео выходит из гоночного бокса. Он снимает перчатку, демонстрируя на камеру кольцо на безымянном пальце.

Запись заканчивается, и на экране появляется фотография, где Десмонд и Кристиана в форме академии «Дирфилд» сидят рядом в школьном кафетерии. Десмонд заправляет за ухо прядь Кристиане, а она отвечает ему такой лучезарной улыбкой, что у меня предательски щиплет в глазах.

О такой любви можно только мечтать.

Фрэнк подает мне салфетку, и только сейчас я замечаю, как по моей щеке скатывается слеза. Я вытираю ее, пока Кэш возвращается к микрофону.

— Десмонд был влюблен в скорость и гонки. Он буквально дышал ими. Но три года назад Десмонд встретил Кристи, и его любовь к ней затмила все остальное, — говорит Кэш, и его голос становится хриплым. — Сегодня, наконец, настал тот день, когда мы стали одной семьей.

Раздаются аплодисменты, пока Кристиана сквозь слезы посылает Кэшу воздушный поцелуй. Десмонд одобрительно кивает. Кэш вновь переводит взгляд на меня, когда допивает остатки шампанского. После этого он уходит, но в последний момент замирает на краю сцены.

Его взгляд устремляется в мою сторону. Но Кэш смотрит не на меня, а на Фрэнка. На его губах появляется улыбка, от которой мне становится не по себе. Эта улыбка не предвещает ничего хорошего.

Слегка пошатываясь, Кэш возвращается к микрофону. Волнение оседает в моем животе свинцовой тяжестью.

Что Кэш задумал?

— Я рассказал вам о любви моего брата, но не рассказал о своей, — говорит он. — Я люблю ее с детства. Но в один момент все просрал. Ее любовь, ее доверие… — эти слова приводят его в ярость. — Черт возьми, вчера у нас была свадьба. Она клялась мне, что будет со мной до конца. А сегодня, блять, говорит, что не любит меня…

— Десмонд, сделай что-нибудь со своим братом! — выкрикивает один из гостей со своего места. — Он несет пьяный бред…

— В последний раз предупреждаю: заткнись или свали на хрен! — рявкает на него Кэш.

Я прикладываю руку ко лбу, мысленно умоляя Кэша заткнуться.

— На чем я остановился? Ах, да… — Кэш вынимает из пиджака документы, свернутые самым небрежным образом, которым только можно представить. — Ее папаша требует, чтобы я согласился на развод.

Фрэнк сводит брови и сужает глаза, и в целом выглядит так, будто едва себя сдерживает, чтобы не достать пистолет. Я искренне верю, что он им не воспользуется.

— Смотри в оба, — Кэш указывает на Фрэнка. — Ты же хотел, чтобы я их подписал. Сейчас самый подходящий момент, чтобы это сделать.

Взгляды всех гостей перемещаются в нашу сторону. Я чувствую себя так, словно меня поместили в клетку и выставили на всеобщее обозрение.

Между тем, Кэш достает ручку и раскрывает документы. Я понимаю, что будет дальше, и в сердце вспыхивает боль.

До этого момента думала, что буду готова. Но на самом деле принять это оказывается гораздо сложнее. Знаю, что сама поставила точку и солгала Кэшу о том, что его не люблю. Но не могу смотреть, как он собирается оставить подпись.

Все действительно кончено.

Я встаю и разворачиваюсь, чтобы уйти. Но перешептывание и смешки гостей за спиной заставляют меня обернуться. Мой взгляд возвращается на сцену. Кэш что-то рисует, и, присмотревшись, я качаю головой.

Вместо подписи Кэш оставляет на документах гигантский член с яйцами.

— Я распишусь на каждом экземпляре, — Кэш бросает на Фрэнка жесткий взгляд, а затем переворачивает страницу.

Я скрещиваю на груди руки. Зачем Кэш это делает? Какого черта он устраивает эту идиотскую сцену? Что хочет этим доказать?

— Кэш! — раздается голос Маркоса. — Сядь на место!

Кэш его игнорирует и с непроницаемым выражением лица продолжает рисовать одно и то же, переворачивая листы один за другим. На каждой странице он старательно рисует пенис и яйца.

— Кэш, сядь к чертовой матери! — рявкает на него Маркос.

— Брат, хватит. Тебе пора спускаться.

Я перевожу взгляд с пылающего лица Маркоса на Десмонда. Он приближается к сцене быстрыми шагами, собираясь успокоить Кэша.

— Подожди, я еще не закончил разговаривать со своим тестем, — Кэш отрывает взгляд от документов и смотрит на Фрэнка. — Или ты предпочитаешь, чтобы я называл тебя папочкой?

— Твою мать, Кэш, ты должен уйти, — Десмонд поднимается на сцену в тот момент, когда кулак Кэша летит ему прямо в лицо.

Гости ахают, когда Десмонд отшатывается от удара. Ему удается сохранить равновесие, и за одно мгновение в его глазах вспыхивает гнев. И прежде, чем Десмонд собирается врезать Кэшу в ответ, к нему подбегает Кристиана и пытается увести его подальше от сцены.

— Десмонд, оставь его. Ты что, не видишь, что он пьян? — она обнимает его.

По тому, с какой легкостью ей удается успокоить Десмонда, я догадываюсь, что Кристиана не в первый раз вмешивается в ссору между братьями.

— Да, я пьян, — заявляет Кэш. — И мне ни хрена за это не стыдно! Хотите правду? Вы все думаете, что имеете право меня осуждать. Но у каждого из вас не было и доли того дерьма, через которое прошел я.

С этими словами он расстегивает часы на запястье и бросает их куда-то в сторону Десмонда.

— Забери свой чертов подарок себе. Мне от тебя ничего не нужно, ясно?

После этого он переводит взгляд на Фрэнка. Его глаза дикие. Кэш выглядит совершенно пьяным и сумасшедшим. Он оставляет подпись на последнем документе и начинает яростно швырять бумаги перед собой.

— Дай знать, если тебе понадобится еще одна моя подпись! — кричит он.

Бумаги разлетаются в воздухе и приземляются на газон. Повсюду слышится перешептывание гостей, кто-то собирается снять происходящее на телефон. У меня заканчивается терпение. Мне больно смотреть, как Кэш разрушает себя у всех на глазах.

— Кэш, хватит! — кричу я.

Он переводит на меня взгляд, и в этот момент его глаза уже не дикие и безумные. Они тяжелые и разбитые. Кэш прикрывает их, будто его внезапно пронзает самая жуткая боль.

Без единого слова Кэш спрыгивает со сцены на танцпол. Перед ним тут же расступаются гости, когда он проходит мимо них. Никто не знает, что у него на уме, и что он сделает дальше.

Кэш проходит мимо бассейна, голубоватые блики отражаются на его лице и шее. В какой-то момент он останавливается и поворачивается. Его взгляд направлен на пусковую установку для фейерверков.

Может быть, для кого-то из гостей станет неожиданностью, что Кэш сейчас сделает. Но, клянусь, я знаю, что произойдет в следующее мгновение.