Лучший друг

Мари Князева, 2019

Это невероятно трогательная история любви по-медвежьи большого и сильного богатыря к маленькой хрупкой девочке. Слепого обожания, поклонения и настоящей любви, такой глубокой и сильной, что ей не страшны ни время, ни прочие препятствия. Трудно описать это чувство словами – просто прочитайте, как было дело. Это один из тех романов, в которых герои дороги мне почти как реальные близкие люди. Он исходил прямо из сердца.

Глава 3. В Москву!

Но события развивались таким образом, что скоро она позабыла все свои огорчения по поводу глупых мужских амбиций. В Москве у нее умерла бабушка, папина мама. Нужно было ехать в столицу вступать в права наследства.

— Ну что, Радка, хочешь поехать со мной в Москву? — спросил ее папа, хитро прищурившись.

Ей показалось, что у нее внутри взорвалась атомная бомба. В Москву… Они с родителями выбирались в Барнаул не чаще двух раз в год, а в Новосибирск, где жил ее самый старший брат Глеб с семьей — и того реже. А тут — столица! Сердце сладко замирало при звуках слов"Красная площадь","Новый Арбат","Третьяковская галерея","Музей искусств имени Пушкина"и многих-многих других. Ах, как удачно, что она закончила только десятый класс и ей не нужно бегать по Барнаулу с кучей бумажек и она может поехать с папой в Москву! Это звучало так прекрасно, что казалось, большего счастья не бывает на свете. А потом мама заявила, что тоже хочет навестить родственников и повидать любимые места — и счастья стало еще чуть-чуть больше. В силу юности и беспечности, Рада не слишком огорчалась по поводу смерти бабушки, которую никогда не видела.

— А где мы будем жить? — беспокоилась она.

— Помнишь Федотовых? — отвечала мама. — Они приезжали к нам несколько лет назад…

Рада смутно помнила маминых друзей, которые почти все время визита провели в горах — на Мультинских, Башталинских, в Тюнгуре и прочих туристических местах. У них была дочка Лада — почти ровесница Рады и довольно занятная особа.

— Они приютят нас на пару недель, — продолжала мама, — у них большая квартира в Москве, и они выделят нам целую комнату.

— Только я за бортом, — вздохнул Слава, но по его лицу было понятно, что он на самом деле не в обиде. Кому-то надо было приглядывать за хозяйством, музеи и театры его не привлекали, а повеселиться он прекрасно мог и здесь, оставшись дома совсем один на несколько недель.

Ехать нужно было срочно, и хороших билетов в поезд уже было не достать, так что пришлось путешествовать в разных вагонах, на боковых полках у туалета, но это Раду совершенно не огорчало: она была слишком занята сладкими грезами о столичной жизни, чтобы обращать внимание на мелкие неудобства.

Приняли их Федотовы очень душевно, выделили прекрасную просторную комнату. Родители поселились на диване, а Раде предоставили очень удобную раскладушку. Лада не слишком одобрила ее провинциальный гардероб и ссудила ей пару своих платьев на время. Платья были просто очаровательные — Рада никогда таких раньше не видела. Одно совсем без рукавов, облегающее, розовое, полностью покрытое кружевами, а другое — белое в цветочек, просторное и летящее — такое легкое, что казалось, на ней совсем ничего не надето.

Отец сразу занялся делами, а Рада с мамой пошли осматривать достопримечательности. Они начали с Воробьевых гор, потом посетили несколько музеев изобразительного искусства, затем пришла очередь парков и Ботанического сада, и наконец — Кремля. А в пятницу Лада повела Раду на квартирник к своим друзьям. Это было необыкновенное мероприятие. Начать с того, что все молодые люди и девушки были одеты необычно и очень живописно. Каждый был неповторим и каждый прекрасен по-своему. Вот Лина в восхитительной хиппи-юбке из сэконд-хэнда, которая не была бы так концептуальна, если бы раньше не красовалась на какой-нибудь другой европейской девушке. А вот Демьян в белой майке с мандалой и желтых штанах с мотней — от его бороды веет вековой мудростью и индийскими благовониями. А вот худенькая Мелисса в огромном широком платье с маленькими белыми пуговками, будто бы снятом с гигантского игрушечного кролика — выглядит очень сказочно, по-зазеркальски… Все они приветливые и ласковые, словно знают Раду много лет.

Лина подробно расспрашивала и внимательно слушала ее о жизни на Алтае. Это продолжалось так долго, что Рада даже утомилась и пошла поискать себе уединенный уголок, чтобы немного помолчать, но вместо этого нашла Его. Она сразу поняла, что это он — Тот Самый. Он сидел на подоконнике, курил вейп и печально смотрел в окно. Он был так эпически красив (не внешне, а внутренне, конечно — это читалось во всех его чертах), что даже вредная привычка и легкая небрежность в одежде только усиливали общее впечатление его непередаваемой идеальности. Когда Рада подошла к Нему, Он посмотрел на нее таким взглядом, будто увидел колышущуюся занавеску или еще какой-нибудь неодушевленный, но движущийся предмет.

В его позе, в его глазах, даже в его рваных джинсах — во всем облике была такая невыразимая вселенская печаль, что у Рады сжалось сердце. Кажется, она прямо здесь и сейчас готова была отдать жизнь за одну улыбку этого незнакомого молодого человека, которого окружало облако сладкого ароматного дыма.

— Простите, — тихо сказала Рада. — Я не хотела вам мешать… просто искала место для уединения…

На лице юноши мелькнуло удивление, словно колышущаяся занавеска заговорила с ним человеческим голосом, а потом он затянулся, усмехнулся, выпустив струйку дыма, и сказал проникновенным голосом, который переворачивал все внутри Рады:

— Вы выбрали для этого неудачный город.

Ее очень воодушевил тот факт, что парень заговорил с ней, и она сказала уже намного громче и веселее:

— Да, я это заметила! Никогда не видела столько людей, как тут! Я, вообще, в городах редко бываю, а столица совсем поразила мое провинциальное воображение…

— А откуда ты? — удивился парень.

— С Алтая, Усть-Коксинский район, на границе с Казахстаном.

— Ого! — глаза его расширились, будто ему и вправду было интересно. — И как там живется? Суровая, наверное, природа?

Рада пожала плечами:

— Мы привыкли. Зимой, конечно, подмораживает, но в целом жить можно.

— Я давно мечтал туда съездить! — сказал парень, выключая вейп. — Там у вас такая красота…

— К этому тоже привыкаешь, — улыбнулась Рада.

— Руслан, — протянул ей руку молодой человек.

— Радомила, — с удовольствием пожала ее она. — Но лучше просто Рада.

— Какое замечательное имя! — восхитился Руслан. — Наверно, оно очень помогает тебе трудных жизненных ситуациях…

— Я пока в такие не попадала…

— Повезло тебе!

Раде снова пришлось рассказывать про Алтай: про чистые реки и снежные горы, про мясное коневодство и мохнатых коров, про резкие суточные колебания температуры и то, как мороз выдавливает лед из земли, про заготовку дров и цены на продукты, и так далее и тому подобное… Рада старалась подбирать другие слова и выражения, чтобы не натереть мозоли во рту, зато этот удивительный красивый парень слушал ее очень внимательно и даже иногда улыбался. Сердце ее было похищено и сразу же почти наверняка разбито: вряд ли она способна серьезно увлечь такого взрослого и интересного москвича.

Сам он представлял собой средоточие всего, что только может быть привлекательного в мужчине: Руслан много читал и знал всяких умных вещей о жизни. Он постоянно занимался йогой, а еще увлекался каким-то интересным массажем на воде — Рада так и не поняла до конца, как это выглядит.

Потом Руслан узнал, что Рада уже побывала на Воробьевых горах, и пообещал показать ей не такую избитую панораму. Они очень много всего успели обсудить за этот вечер и еще больше осталось. Раде казалось, что этот парень — айсберг, показывающий всем только свою вершину, что за грустным фасадом — целый мир или вселенная таких сокровищ, которые она даже не способна объять своим семнадцатилетним умом. Она, кстати, сказала Руслану, что ей восемнадцать: уж очень ей хотелось казаться постарше, позначительнее — поближе к его недосягаемой высоте. Он взял у нее номер телефона и пообещал позвонить.