Господин

Мари Князева, 2020

"Я не знала, что в современном мире можно купить себе человека. Живого. В собственность. Не знала. Пока меня не продали с аукциона в незнакомом городе люди, из речи которых я не понимала ни слова…" Все будет горячо и страстно, но при этом прилично. Место действия, имена персонажей (кроме главной героини) и их религиозные воззрения являются полностью вымышленными, из политических соображений.

Глава 5. Дружба

Ева

Я спросила Терджана:

— Вы давно работаете на хозяина?

— Да. Очень давно.

— Он жесток?

— Справедлив, я полагаю.

— Вы считаете, он найдет это справедливым — что его охранник и рабыня разговаривают в саду?

— Почему вы так напуганы? Вас бьют, обижают?

— Нет. Ни разу никто не поднял на меня руку, но я думала, это потому что я слушаюсь.

— Поверьте, было бы желание, а повод всегда найдется.

Я вздохнула.

— Откуда вы?

— Из России.

— Как вы сюда попали?

— Я плыла на корабле со своим женихом. Корабль захватили террористы, а потом… — я невольно всхлипнула и опустила голову, стараясь сморгать слезы, но у меня не получилось, и одна из них скатилась по щеке.

Вдруг твердый жесткий палец мужчины провел по ней, а потом Терджан принялся бесстрастно рассматривать мои слезы на своей руке.

— А потом вас продали в рабство, — закончил он за меня все тем же спокойным тоном.

— Да. Я долго не верила в это, ждала… спасения…

— Кого?

— Я не знаю… власти, полиции, армии, мирового суда… Как это может быть, что девушка в 21 веке попала в рабство, а ее даже никто не ищет? Я думала, рабство давно в прошлом…

— В нашей стране рабство разрешено.

— Но ведь это дикость!

— Не нам с вами судить.

— Простите, но я не согласна!

— И что вы сделаете?

Я замерла. В самом деле, что я сделаю? Я боюсь даже разговаривать с ним, опасаясь гнева господина, а тут замахнулась сразу на всю государственную систему.

— А вы что предлагаете? — спросила я его намного менее воинственно.

— Радоваться тому, что у вас есть. Кров над головой. Хлеб. Безопасность. Вас даже не обижает никто — чем вы недовольны?

— Всякий человек желает быть свободным.

— И что бы вы делали на свободе?

— Я бы вышла замуж, родила детей, работала, занималась тем, что нравится.

— Все это возможно и здесь.

— Но я хочу сама выбрать себе жениха! И работу, и… все остальное.

— Поверьте, от этого почти ничего не зависит.

— Что за глупость! Почему это?!

— Я наблюдал это на примере своего господина. Первую жену ему подыскали родители, вторую он выбрал сам.

— И что же — никакой разницы?

— Абсолютно. Те же глупости, те же проблемы, те же капризы — все то же самое.

— Может быть, дело не в невестах… — осторожно предположила я.

— Вы намекаете, что господин не умеет обращаться с женщинами?!

— О нет… Я не знаю… Но может быть, какие-то стороны его характера так откликаются в душах женщин…

Терджан задумался на несколько секунд, но потом недовольно наморщил лоб:

— Глупости! Просто все женщины одинаковы, особенно когда вступают в брак.

Я почувствовала протест против его слов: уж я-то точно не такая, как все! — но спорить не стала.

— Когда вас… купили, то сразу привезли в этот дом? — спросил Терджан.

— Нет, сначала я была в большом доме, где живет хозяин.

— Странно, что я вас не видел.

— Я работала горничной, не показываясь никому на глаза.

— Но почему? Вас не обучали подавать еду, прислуживать господину?

Я была так рада этому знакомству, что в порыве чувств сказала правду:

— Я нарочно изобразила неловкость, чтобы меня не отправили в комнаты господина. Я боялась, что… он станет жестоко со мной обращаться и… возможно…

— Подвергнет вас сексуальным домогательствам? — невозмутимо закончил за меня Терджан.

Я залилась краской и промолчала.

— Вы напрасно переживаете, у хозяина есть целый гарем, и у него нет необходимости кого-то принуждать. Кроме того, у нас считается ниже достоинства мужчины брать в постель белую женщину, которая уже побывала в постели кого-то другого.

Моя голова ещё больше отяжелела — даже дышать стало трудно. Мне был столь неприятен и оскорбителен этот разговор, что я поднялась со скамейки.

— Сядь, — опять приказал мне Терджан.

— Не хочу. Мне надо идти, а то Расим хватится…

— Ты злишься? Я только хотел успокоить тебя, чтобы ты не боялась.

— Спасибо. И всё-таки я лучше пойду.

Он вздохнул:

— Хорошо. Но завтра вечером придешь снова.

— Зачем?

— Хочу узнать у тебя еще кое-что.

— Если получится.

И я ушла.

До чего же странное знакомство! И странный мужчина… я бы никогда не столкнулась с таким в своих обычных жизненных обстоятельствах. Никогда бы не стала с ним встречаться и болтать. Он суровый, так строго судит обо всем, так грубо выражает свои мысли… Но теперь он — мое единственное окно в мир людей. И я нарочно настраивала себя весь следующий день на позитив: что мы просто из очень разных культур — поэтому такие трудности в общении, что он на самом деле не злой и не жестокий, что я могу узнать от него много полезного и важного. И где-то совсем глубоко в темном уголке моего сознания зародилась робкая надежда на то, что, может быть, проникнувшись добрым чувством, когда-нибудь Терджан поможет мне сбежать отсюда.

Однако для этого нужно налаживать мосты — и я украла на кухне после ужина кусочек лимонного десерта — такие наверняка не подают охранникам. По крайней мере, слугам не подавали, но я знала, как перехитрить Чалтына.

Увидев десерт, Терджан очень удивился.

— Это мне? — спросил он, с каким-то детским изумлением всматриваясь в мое лицо.

— Да, конечно! Стала бы я приносить это сюда для себя..?

— Спасибо, — пробормотал мужчина непривычным тоном, какого я еще у него не слышала. — Это очень приятно.

— Пожалуйста. Кушай, а то мне надо отнести потом чашку назад.

Терджан вздохнул и зачерпнул немного.

— Вкусно, — сдавленно проговорил он, проглотив сладость.

— Вам, наверно, такое не дают?

— Господин хорошо нас кормит. А вас?

Я пожала плечами:

— Не жалуюсь.

— Кем ты работала в России?

— Программистом.

Терджан перестал ковырять десерт и замер с ложечкой в руках:

— Это правда?

— Зачем мне врать?

— Что за программы ты писала?

— Делала сайты в интернете.

— Как удивительно!

— Что именно? То, что я женщина?

— И красивая.

Почему-то от его слов и взгляда у меня мурашки побежали по телу.

— По-вашему, если женщина красива, то ей запрещено использовать мозг?

— Но зачем, если она может все получить просто так?

— Но при этом полностью зависеть от мужчины.

— Что в этом плохого? Если мужчина достойный…

— Власть развращает.

— Для этого мужчине дана религия, чтобы контролировать свои побуждения.

— У нас мало религиозных мужчин, да и когда их было много, это не уберегало женщин от злоупотреблений. Мне кажется, что если женщина зависима и не может уйти от мужчины, то они оба будут несчастливы.

— Глупости! Только так они и могут быть счастливы. Что это за счастье такое, которое может рухнуть в любой момент?

— Это побуждает людей заботиться друг о друге, быть внимательными и терпеливыми друг к другу. А не просто пользоваться в свое удовольствие.

Терджан посмотрел на десерт, помолчал немного.

— Я больше не могу, — сказал он наконец. — Он очень сладкий, а я, к тому же, плотно поужинал… — мужчина протянул мне чашку.

Я не удержалась, отломила кусочек: мне нечасто доводилось пробовать подобную прелесть. Терджан завороженно следил за моими губами.

— Я только что ел этой ложкой, — хрипло сказал он.

— И что? Ты чем-то болен? Даже если и так, думаю, это наименьшая из бед, что грозит мне сейчас.

— А какая наибольшая?

— Остаться здесь навсегда.

— Лучше умереть?

Я задумалась.

— Не знаю. Возможно. Я уже несколько раз меняла мнение на этот счет.

— Хочешь выйти замуж?

Я опешила:

— За кого?

— Я найду тебе подходящего мужа.

— Ты что, свахой подрабатываешь? Нет-нет, у меня есть жених…

— Да, он плыл с тобой на корабле. Одно из двух: или он уже мертв, или в рабстве, но это почти то же самое. Забудь о нем.

— Ни за что! Я буду хранить ему верность, пока не удостоверюсь…

— Как ты хочешь удостовериться? Увидеть труп? Он же неизвестно где…

— Есть же какой-то срок давности… А что, если он спасется и придет спасать меня, а я замужем?

— У него нет шансов.

— А я — верю. И надеюсь. И буду надеяться, сколько смогу. Не хочу замуж. Хочу домой, к своей семье. Я не смогу жить здесь всю жизнь. Умру от тоски.

— Ты беспокоишься понапрасну.

— А ты говоришь глупости! Как я могу не беспокоиться, если меня оторвали от родных и друзей и заперли в крепости навсегда, одну среди чужих людей?

— Это нормально для женщины.

— Черта с два! Я не смирюсь.

— Может быть, тебе стоит просто получше узнать этих людей и эту страну, и тогда они перестанут казаться тебе враждебными?

— Не хочется. Да и как мне их узнать? Тут никто, кроме тебя, не говорит по-английски.

— Я могу тебе рассказать.

— Ты ведь уедешь со дня на день…

— Дорогу размыло, да и хозяин никуда не торопится. Он устал, ему нужен отдых.

— Хороший отдых — убивать живых существ.

— Ты бываешь чем-нибудь довольна?

Я покраснела. Он прав, я все время ворчу…

— Люблю смотреть на море, — смущенно призналась я. — С балкона на втором этаже.

— Отлично. Встречаемся завтра в 5 утра там.

Я хотела возразить, что это опасно, потому что Расим каждое утро на рассвете обходит дом, чтобы погасить светильники, которые горят всю ночь, но вспомнила, что Терджан просил меня об этом не беспокоиться.

Мы встречали восход на балконе, сидя в мягких шезлонгах. Мой неожиданный друг принес плед и укрыл мне ноги. Я была сонная, но от вида выныривающего из моря ослепительно розового солнца меня окутала такая приятная нега и сладость, что я по-настоящему чувствовала себя счастливой, и даже забыла про Расима. А он и не появился — наверное, не заметил нас за спинками шезлонгов.

— В такие моменты чувствуется величие Создателя, правда? — задумчиво произнес Терджан.

Я молча кивнула. Он вдруг протянул руку и потрогал мои волосы: спросонья я забыла повязать платок, да и пучок не накрутила — просто завязала хвостик. И теперь он золотился в лучах восходящего солнца. Терджан сказал:

— Я часто вспоминаю, как ты меня обняла при первой встрече.

Я вздрогнула от этих слов.

— Не бойся, — усмехнулся он. — Я ничего такого не имею в виду. Просто меня давно никто так не обнимал. Понимаешь, все боятся…

Я посмотрела на него — в самом деле, есть, чего бояться. Вид у Терджана внушительный: высокий рост, широкие мускулистые плечи, лысина, борода… и темный пронзительный взгляд — он, пожалуй, самая пугающая часть этого сурового охранника.

— Ты женат? — спросила я, надеясь, что в молодости он выглядел не так опасно, и потому не остался одиноким на всю жизнь.

— Да.

— У вас счастливая семья?

— Что ты имеешь в виду?

— Вы любите друг друга, вам нравится проводить время вместе, вы разговариваете и…

Я хотела сказать"прикасаетесь друг к другу", но вспомнила, в чем он мне только что признался. Нет, жена не любит его — она его боится. А в таком случае и ему тяжело ее любить.

— Нет. Мы не разговариваем. Ну, только на уровне списка запросов: мне нужно то, то, то и то.

— А дети у вас есть?

— Да.

— Ты их любишь?

— Конечно. Разве можно не любить своих детей?

И всё-таки это печально.

— Возможно, у вас с женой были бы более трепетные отношения, если бы она не зависела так сильно от тебя. Понимаешь, вам некуда деться друг от друга — в такой ситуации нет мотивов для ухаживаний.

— Ты опять за свое! Ты лезешь со своими европейскими понятиями о мотивации! У нас все по-другому, пойми, наконец!

Он напугал меня своим взрывом.

— Прости, — прошептала я. — Ты ведь сам сказал, что тебя давно никто не обнимал…

— И ты решила исправить эту проблему… Но ведь я не говорил, что это проблема!

— Да, я неверно тебя поняла… прости. Я… мне надо идти, а то Расим хватится. Утром я обычно помогаю на кухне…

Терджан нахмурился.

— Иди, — бросил он. — Но вечером я жду тебя в саду, как обычно.

"Как обычно!"И когда это стало обычным? Но я, конечно, пришла, боясь потерять эту ниточку во внешний мир, да к тому же не зная, чем мне может грозить немилость телохранителя господина.

На этот раз мы не ломали копья на тему традиций в отношениях между мужчиной и женщиной в разных культурах. Терджан принес для меня словарь с английского на свой язык, и стал учить читать транскрипцию. Это было потрясающе, я чувствовала себя почти счастливой. Почему? Потому что теперь смогу общаться с разными людьми. Конечно, намного лучше вернуться на родину и общаться там, но пока это было мне не доступно.

— У тебя отличные успехи! — похвалил меня Терджан на третий день занятий. Мы смогли с ним построить простейший диалог в духе:

— Доброе утро! Как поживаете?

— Доброе утро. Прекрасно, спасибо. Отличная погода!

…

— Мне даются языки, — нескромно согласилась я.

— Какие еще ты учила, кроме английского?

— Немного немецкий. И свой родной я хорошо знаю.

— Наш пострьел везде поспьел, — вдруг ошарашил меня Терджан на очень ломаном, но вполне понятном русском и широко улыбнулся.

Я выпучила глаза:

— Как? Откуда?

Он пожал плечами и ответил уже по-английски:

— Было бы желание.

И я не удержалась — опять обняла его. На этот раз большие тяжелые мужские руки осторожно легли мне на спину. Они были очень горячими, как и твердая грудь, ясно ощущаемая через тонкую рубашку. Едва оказавшись в кольце рук Терджана, я тут же испугалась, что он может неверно истолковать мой порыв, и попыталась отстраниться, но он прижал меня к себе еще чуть сильнее и прошептал:

Конец ознакомительного фрагмента.