Сердце тлена и зари

Мари Ви

Казалось, что выхода нет. Но трудности лишь временные препятствия. Огонь закаляет сталь, а пламя течет по моим венам. Еще никогда не было так сложно, но нет ничего с чем бы я не справилась. Каждая преграда новая возможность. Клубок тайн запутан, но разгадка всё ближе. Каждый раскроется с новой, неожиданной стороны… Заключительная часть тетралогии «Осколки стихий»

Глава 11

У меня перед глазами потемнело. Что?!.. Что?!.. Нет, не может быть! Показалось. Он просто отключился. Отключился! Да, кровь, да много, да, он не дышит…

Гадюка. По-моему, в этот момент во мне проснулся крокодил.

Резко обернулась и взглянула на Тамилу. Что бы ни сделал Ректор, он отбил ей пол лица, что-то сделал с рукой, она за нее держалась. Еще и пошатывалась, когда поднялась. Что же, ты разбудила во мне зверя. В буквальном смысле.

Снова начала гудеть, а потом как бросилась. Гадюка даже не успела ничего понять, а я уже впилась в нее когтями. Она завизжала, рухнула, но я добиралась до ее лица. Каждое прикосновение — когти впиваются в ее плоть — она кричит, пытается меня отбросить, но в этот раз я держусь крепче. Не дождешься, тварь!

Оказываюсь у ее лица, полоснула раз, другой, она уворачивалась, закрывалась, но, в конце концов, не всё она могла закрыть. Мои когти без сожалений прочертили четыре глубокие, рваные линии у нее на шее. Она набрала в грудь воздуха, но тут же вцепилась в горло, понимая, что эта рана куда серьезнее.

Я спрыгнула с нее и замерла, ожидая новой атаки. Но гадюке уже было не до меня, она, спотыкаясь, бросилась бежать. Видимо, в лазарет. Надеюсь, тебя не спасут, зараза!

Ректор…

Бросилась бежать — боль повсюду. Но ничего! Я в состоянии двигаться — всё хорошо!

Подбежала к фенеку, приземлилась рядом, давай тормошить Ректора лапкой. Он не двигался, выглядел… нет, не буду об этом думать. Собраться, подышать, наклониться. Примкнула ухом к его носику — слушала. Внимательно, въедливо, задержав дыхание. Едва ли это было похоже на сопение, но! Я его различила! Убедилась в этом — ура!

Но… что же мне теперь делать?

Улеглась рядом с фенеком, как когда-то Тигрис, подползла, подталкивая фенека, зажимая его между стеной и собой, кое-как уложила беднягу у себя на спине. Ура! Да, мне больно, тяжело и всё такое прочее. Не будем о мелочах. Другое дело — куда мне теперь податься?

Если Тамила побежала в лазарет, нам это не поможет. Если я рванусь к Алиру, гадюка будет знать, где я нахожусь.

Двинулась потихоньку, размышляя, куда вообще можно было бы дойти.

— Ректор Анирэн, — звала я безрезультатно. Я и не рассчитывала на то, что он ответит, но нервы сдавали. — Вы там держитесь, хорошо?

Шатаясь, ползла еле-еле, лапы полностью не выпрямлялись. Будь я человеком и понесла бы бедное создание легко. Но я была кошкой, пострадала, так что — к сожалению, как могла, так и тащила.

— Я так рада, что Вы нашлись! — Продолжала ползти буквально, куда глаза глядели, задыхалась, но не останавливалась. — Я уж думала навсегда кошкой останусь! Что это за колдовство такое? И откуда оно у гадюки? Ох! Вы меня понимаете! И я Вас тоже! Это так здорово! Теперь мы можем болтать!

Я нервно посмеялась, фенек на моей спине начал сползать. Он не подавал признаков жизни, а я всё больше пугалась. Пожалуйста, не покидайте меня, Ректор Анирэн.

Куда податься? Ночь на дворе. Что тут можно сделать? Но, как говорится, ноги, а точнее — лапы, сами привели меня. К чердаку. Там, где мы с Кроу всегда встречались. По лестнице поднималась с трудом, но только перед дверью вспомнила, что та тугая и даже в человеческом облике мне едва ли давалась. Что уж говорить о кошачьем?

Еле дотащила фенека, перед дверью совсем сдалась, осторожно уложила его на пол и взревела. От бессилия, от бессмысленности собственных попыток спастись. Сил моих не было, во всех смыслах. Как я могла в это вляпаться? Я же почти высвободилась, почти смогла. Почему, ну, почему я не сожгла эта гадюку заживо? Да наплевать мне на последствия. Уже все равно…

Уткнулась в закрытую и непосильную для меня дверь и давай бессмысленно биться, скрестись, пытаться сдвинуть. Но она была монолитом. Я одна, совершенно и бесповоротно одна. Мне не справиться, это выше меня, нет таких сил, возможностей. Ничего. Вдобавок и едва живой Ректор… Как это могло случиться со мной?

Надо было добить гадюку.

Но… какой в этом смысл? А!

Дверь внезапно распахнулась, и я ввалилась внутрь. Что?! ЧТО?!! Вскинула голову — КРОУ! Аааа!!! Он, конечно, смотрел прямо перед собой, искал кого-то. Он что? Слышал, как я скреблась? Взвыла протяжным мяяяяяу, Кроу наконец-то взглянул вниз.

— Кроооооу! Пожалуйста! ПОЖАЛУЙСТА! — Вопила я всё на один лад.

Еле-еле подползла к его ноге и приподнялась, пытаясь обнять передними лапками. Кроу выглядел обеспокоенным, встревоженным, но убедившись, что здесь только кошка, ну и труп фенека, присел ближе ко мне. Тень мимолетной надежды пропала.

— Кроу, пожалуйста! Это я! Киара! Прошу тебя! Ну, присмотрись ко мне! — Плакала я, не в силах ничего предпринять.

Но Кроу смотрел на меня, и… его лицо ничего не выражало.

— Опять ты, котейка, — вздохнул он. Он ко мне не прикасался, а на черной шерсти в сумерках крови на мне видно не было. — Зачем ты всё время за мной ходишь?

— Кроу! Ну, пожалуйста! Пожалуйста! Прошу! — Плакала снова я, вглядываясь в его глаза. — Пожалуйся, узнай меня! Приглядись! Плевать на магию! Между нами связь, понимаешь? Но ты не понимаешь, я это чувствую! Знаю! Ты просто не понимаешь, почему между нами будто что-то большее! Не бойся, прошу тебя! Просто загляни мне в глаза! Видишь? Смотри, прошу тебя! Ты мне так нужен! Ты всегда мне нужен! Всегда…

— Ты будто плачешь, — нахмурился Кроу, и (наконец-то!), решил ко мне прикоснуться. Стоило ему это сделать, как он увяз в крови. Но не сразу понял, что это, нахмурился. — Ты что, ранена?

Я медленно закивала, а Кроу сначала глянул на меня, а потом аж дернулся, будто не поверил своим глазам. Присмотрелся. Кроу?! Ты видишь?! Видишь?! Вкладываю в свой взгляд всё, что только можно было наскрести человеческого. Чтобы только он узнал меня, понял! Ну, давай же, Кроу! Я знаю, ты сможешь! Прошу тебя! Смотри! Присмотрись же!

Хмурится сильнее, наклоняется ближе — я! Это я! Любимый, прошу!

— Это… так странно, — замечает он.

Неважно! Я тут же выразительно мотаю головой, мол, «да не странно это вовсе!». Кроу округляет глаза.

— Кажется, я схожу с ума, — признается он стыдливо.

Но я снова решительно мотаю головой. Кроу остолбенел, наблюдает. Сомневается. В собственной нормальности. Думает.

— Ты… сочтешь меня сумасшедшим, если… я скажу тебе, что вижу в тебе кого-то, кого я знаю? — Внезапно произнес он.

Я взвывал раненым зверем, подтянулась повыше — ай — и замотала головой.

Кроу нахмурился сильнее, боролся с собой, вздохнул, а потом осторожно взял меня под лапы, приподнял, задержав у своего лица. Начал пристально вглядываться. Очень-очень пристально. Я не мяукала, чтобы не сбивать его, но и не моргала, пытаясь изо всех сил транслировать, кто я. Это я! Я! Киара! Прошу, узнай меня!

Кроу так внимательно вглядывался в мои глаза, я чувствовала, как он погружается в мою душу. Всё еще не верит, боится озвучить, и вдруг…

— Киара?

Я взвыла и давай кивать. Специально медленно, чтобы он понял, чтобы не возникло больше сомнений. УЗНАААААЛ! Он меня узнал! Рыдаю! Слезы из глаз льются — не знала, что кошки умеют плакать. Но киваю, киваю, киваю!

Кроу растерян, осматривает меня, я же перебираю лапами, продолжаю кивать.

— Но… как?

Ну, тут уж я не стерпела и уставилась на него в возмущении. Мол, «хочешь поговорить об этом? Сейчас?». Кроу отпрянул, будто решил, что полностью свихнулся, сглотнул. Потом снова посмотрел на меня.

— Киара, — теперь он не спрашивал.

А потом он прижал меня к себе, обнимая, а я снова взвыла, как могла, обнимая в ответ. Крооооу! Как же я настрадалась!..

— Я… Киара… как?.. Я… — Кроу не знал, что сказать, а я всё выла и выла от боли и досады.

Долго, как же долго! Но неважно! Главное — результат!

— Ты ранена… — замечает он, ощупывая.

Не я!

Высвобождаюсь, пробую отстраниться, Кроу не сразу соображает, но отстраняет меня. А я уже изо всех сил ему тыкаю лапой вниз. Он сначала не понимает, но потом видит валяющийся комок шерсти, опускается за ним.

— Кто это? — Спрашивает по привычке, но сам понимает, что ответа не добьется. Осматривает фенека. — Он… (я ударяю Кроу лапой по лицу, он с испугу зажмурился, но обратил на меня внимание. Давай разговаривать взглядами. Продолжаю тыкать ему. Он всё понимает). Еще жив. Нужна помощь. Понял.

Берет меня, берет фенека, заносит на чердак, закрывает дверь. Быстро проносит нас к дивану, осторожно укладывает. Куда-то убегает, что-то достает из стола, возвращается — похоже на амулет.

— Помнишь, я обещал тебе изготовить артефакт исцеления? — Напоминает мне Кроу, укладывая его на фенека. — Я сделал таких штук десять.

— Кроу, ты самый лучший, — мяукаю я, развалившись на диване.

А он уже переходит ко мне. Пока смотрю на фенека — работает! Уже через секунды он делает вздох. Пока еще не приходит в себя, но дышит! Не сопит едва ли, а дышит! Ура! Живой! Крой — ты лучший! Лучший!

Кладет артефакт мне на бок, и я чувствую, как волна исцеления накрывает меня. Кости безболезненно вправляются, раны затягиваются, становится лучше.

— Киара… — выдыхает Кроу. — Прости меня.

Смотрю на него, мотаю головой, с облегчением осознаю, как становится все легче и легче.

— Как я не понял? Ты… с того раза я, прям, чувствовал, что с тобой что-то не так. С кошкой. Но… что это за магия? Я не слышал о такой.

Значит, не только я. Ну, что же…

Легче. Я исцелилась, словно на меня подул ветер. Приподнялась, села. Подошла к Кроу и взяла передними лапками его лицо. Он замер, задержав дыхание, разглядывая меня так, будто я передавала ему тайные знания вселенной.

Но я была кошкой. Поэтому приблизилась и потерлась мордочкой об уголок его губ. Кроу выдохнул сожаление и боль, а затем осторожно подтянул меня к себе и обнял. С нежностью, ласково, с любовью.

Я знала, знала, что ты меня вспомнишь…

Фенек крякнул и отвлек нас. Что там с ним?