Хомут да любовь

Маргарита Южина, 2009

Не стой на пути девушки, рвущейся к личному счастью. Уж лучше встретиться с разъяренным носорогом, мчащимся, задрав хвост, по африканской саванне или сесть голым задом на ощетинившегося колючками ежа. Ксюша еще не знала, во что ввязывается, когда попыталась встать между своей сестрой и ее давней и возвышенной любовью. Стремясь вернуть Даше душевный покой и сохранить ее семью, оказавшуюся на грани развала, Ксюша героически приняла удар на себя. Она справится. Главное – не сдавать своих позиций, закрыть глаза... и заорать: «Помогите!»

Глава 2

Сдувая пылинки…

На следующий день Соболя опять закрутили дела. Уже около десяти вечера он забежал к Лешке Шурину и выставил на стол баночки с пивом.

— Все, Леша! Устал, как черт, не могу больше.

— Да ну, — разулыбался друг. — Я на дню себе то же самое по двадцать раз говорю — а потом приглядишься, а чего говорить, все равно никто не слышит, ну и давай дальше пахать.

Шурин только что закончил работать в проекте, транслировавшемся по Первому каналу, и до сих пор еще не мог отойти, а уже маячили новые дела.

— Ани опять дома нет? — спросил Соболь. — Вы с Машкой вдвоем?

— Ну да, — кивнул Леша. — Аня звонила, устает страшно… эти разъезды, скорее бы приехала. Машка вон тоже — уже десять, а я за ней только собираюсь ехать. Тоже, понимаешь ли, тренировки. А ведь девчушке и десяти нет. Все в заботах, в работе — совсем дома не появляемся, не жизнь, а какой-то велотрек — все несутся, летят куда-то! Представляешь, тут вчера захожу домой, бухаюсь на кровать и слышу мужской посторонний голос: «Сухариков дать? Или орешками обойдешься?» Я думал, с ума схожу. Оглянулся — никого! А голос опять: «И что ж ты, паразит, от такой еды морду воротишь?» Думал — все! До свидания, крыша! Поднялся, вышел в комнату… оказалось, это попугай! Но самое интересное — этого попугая Машке полгода назад на день рождения подарили. А я как-то и не заметил, представляешь?!

Соболь представлял. У него у самого была собака, которую пришлось временно переправить к маме — скучал пес в одиночестве месяцами. Да и сейчас, мама говорит, скучает. Взять бы его домой, так Кузя этот…

— Чистенько у тебя как… а мой лодырь! — вздохнул он, оглядывая просторное жилище Шурина. — Телефон своей домработницы не дашь? Ну просто измучился с Кузькой!

— Так этим у нас Аня занимается. А ей сейчас не до того, — потягивал пиво Шурин. — Вот она скоро приедет… Знаешь, чего больше всего хочу? Чтобы вот так собраться вместе — Аня, Машка, я… Картина маслом, да?

— Ну да… Точно же!! — вдруг подскочил Соболь. — Картина! Леш, представь — меня тут одна девица на портрете изобразила! Сейчас принести должна, а я закрутился совсем! Все! Пока! Побегу!

— Ох и ни фига себе! Прямо портрет!! Ты ей скажи, чтобы и нас тоже — в красках, а? — со смехом провожал друга Леша. — Ладно, беги…

Эдвард открыл двери своим ключом, вошел и сразу сообразил — что-то не то. Вроде все на месте, а не так как-то… И лишь в гостиной понял. Понял от того, что по краям зеркала, которое здесь висело во всю стену, стояли белые вазы с хризантемами. Черт! Как когда-то у него в доме… И вообще — все сверкало чистотой, это он еще в прихожей почувствовал.

— Эй! — тихо позвал он. — Кузя! Ты чего это расстарался?

Но Кузи видно не было. Зато на диванчике кухни спала прямо за столом… сразу и не разглядишь, кто там спит. Наверняка Кузька нанял новую домработницу.

Девушка, заслышав посторонний звук, подняла со стола голову, и Соболь ее узнал.

— Ксения, правильно я понимаю? — удивился он.

— Ну да… Ксения. Художница. Была, — сонно проговорила она. — Я вам тут принесла портрет, а ваш этот… как его…, ну, в общем, он меня оставил и сказал, чтоб я вас дождалась, а сам куда-то ушел. Просил передать, что его сегодня не будет.

— Понятно… а кто все в комнате убрал?

— Ну так я ж и убрала, — пояснила девушка. — Я ж говорю — пришла художницей, а превратилась в какую-то Золушку, тут у вас такая грязь была… А чего — не надо было?

Соболь смущенно почесал переносицу:

— Да надо бы, но… слушай! — вдруг повел он носом. — А у нас что — борщом пахнет?

— Ну да… еще и котлетами, — смущенно кивнула Ксения. — Ваш Кузя сказал, что вы придете злой, потому что голодный, ну я и… там у вас полный холодильник, а ничего сготовленного нет, ну я и… Правда, я не умею всякие тирамису готовить и гаспаччо, но котлеты…

— Да что ж ты болтливая такая! — нетерпеливо поморщился Соболь. — Наварила борщей всяких, а сама спать улеглась! Наливай давай! А тирамису… черт его знает, я как-то не слишком его… но ничего, научишься.

Или Соболь и в самом деле был голодный, или давно не ел ничего домашнего, но умял все с аппетитом, а после заметно повеселел и даже стал лукаво косить глазом.

— Ксюш, а ты где остановилась?

— Ну… мы остановились… а зачем вам? — прищурилась Ксюша.

— А затем! — тоже хитро прищурился Соболь. — Здесь в Москве квартиры знаешь какие дорогие!

— Знаю! Столько денег уже убили на эту квартиру, а дело никак не сдвинется… ну, в общем, не важно, — опомнилась Ксения и пытливо уставилась на Соболя. — А чего это вы спросили?

— Да я думаю… Ты же еще долго в Москве жить собираешься, так ведь? Да долго, по тебе вижу. Ты ж еще не покорила столицу. Так вот… у меня есть чудное предложение — давай ты будешь у меня жить, а…

— На что это вы намекаете! — оскорбленно воскликнула Ксюша и немедленно покраснела до корней волос.

— Уй ты господи, боже мой! — с откровенной насмешкой всплеснул руками Эдвард. — И как же это мы за себя испугались-то, мамочки родные! Паразит Соболь на честь девичью покусился! Гад!

Конец ознакомительного фрагмента.