Эпитет к человеку

Маргарита Чертова

«Человек» есть слово, и у каждого слова должен быть свой эпитет. Без своего эпитета мы не проживем и дня. Маленькие истории из сборника, реалистичные и совершенно фантастичные одновременно, раскрывают отдельного человека, носящего свой собственный эпитет, делятся своими печалями и радостями и открывают самое сокровенное – как этот самый человек пользуется своим собственным эпитетом.

На балконе

Человек признающий

Я курю на балконе. Внизу прогуливаются люди, держась за руки и смеясь. Мой мятный пепел кружится и летит прямо на них, оставаясь незаметной пылью на одежде и волосах. Ты, нежный юный цветок, читаешь мне вслух какой-то роман, что стащила из книжного утром. Твои черты милы и ласковы, ведь мысленно герои — мы, а не эта скучная девчонка в блестящем платье и парнишка с виолончелью. Они пьют в баре, а мы долизываем последние капли из графина в номере отеля. Ты любишь меня, а я тебя нет.

На балконе жарко и пыльно. Все вокруг выгоняет меня в полумрак прохладной комнаты. Вечерами забывается, как ревнивы твои глаза, смотрящие на мои сигареты. Тебе кажется, что к ним мои губы прикасаются чаще, что они познали каждую линию моих пальцев, пометили своим едким запахом. Но ты их не тронешь, боясь меня расстроить своими бесчестными выходками. Оттого ты, наверно, столь и прекрасна, раз знаешь для каждого место.

Я сжигаю письмо из дома на балконе. Городские зеваки наблюдают за шествием небольших лодочек по воде. Огонь на бумаге слегка жжет мне пальцы, но я не отпускаю. Ты напеваешь какую-то старую бродвейскую песню, заваривая свежий кофе. Твои руки нежны и ласковы до всего, к чему только могут дотянуться. На пальцах блестят плетеные колечки, что ты носишь уже долгие годы. Ты не спрашиваешь меня, почему столько молчания в последнее время, и я улыбаюсь тебе в ответ на легкие прикосновения к коже. Ты любишь меня, а мне лишь нравится, как ты любишь меня.

На балконе становится душно. Потому ли, что прямо под нашими окнами автомобильная дорога? В последнее время становится слишком уж громко, но будет страшно, если я начну курить прямо в постели. Ты бы злилась и морщила нос, все равно прижимаясь ближе. Твой аромат, словно мои сигареты, хоть и полны фруктов и мяты. Эти духи сковывают душу, и, кажется, я тянусь к тебе чаще, лишь бы вдохнуть эту незримую табачную свежесть. Оттого ты, наверно, столь и притягательна, раз заставляешь меня возвращаться за новой дозой тебя.

Я пью виски на балконе. Город не умеет спать, потому туристы лавируют меж друг другом в свете ночных фонарей. Их радостный вид нагоняет на меня тоску, но я не отворачиваюсь. Ты шуршишь вечерним платьем, ожидая, когда сможешь надеть его на ужин. Тебе бы хотелось, чтобы все вокруг завидовали мне, сколь ты прекрасна и мила в этой элегантной черной тряпке. Ты фырчишь, затягивая крючки все сильнее и сильнее, щебечешь выпытывая, как тебе лучше. Но ответа у меня впервые не найдется. Ты любишь меня, а я лишь могу любоваться тобой.

На балконе почему-то страшно. Лежать и смотреть в небо бесполезная трата времени. В городе слишком ярко горят фонари и сияют прожекторы, чтобы рассмотреть даже крупные звезды на бесконечном полотне. Я видел эти крохотные сияния в твоих глазах и вдруг захотел увидеть и там, где они все время были в детстве. Быть может, это не тот город, чтобы все рассмотреть? Когда я держу тебя за руку, кажется, будто я их вижу. Оттого ты, наверно, столь и манящая, раз помогаешь мне видеть отклики моей славной мечты в чем-то удивительно мелком.

Я заледенело стою на балконе. Я смотрю в глубину комнаты, наплевав на прекрасно молчаливых прохожих. В тонком шелковом халате, спадающем с одного плеча, ты скользишь по комнате, словно не замечая меня. Твои волосы собраны, тонкая шея обнажена. Руки нежно касаются плеч: тебе холодно от вечерней прохлады, тянущейся с улицы. Ты протяжно вздыхаешь, незаметно поглядывая на меня, взывая подойти поближе. Белая кожа не скрывается под тонким халатом: он вдруг неожиданно распахнут, чтобы я видел, чтобы я знал. Ты молчаливо игрива, и я поддаюсь. Опять. Сколько ни противься, снова притяжение. Ты любишь меня, а я люблю больше.

На балконе стало совсем одиноко. Я вывожу тебя на него, закутывая в простыни и плед, лишь бы ты стояла рядом. Мой мятный запах уже не раздражает тебя, и ты ловишь едкий дым своими губами, иногда оттого начиная кашлять. Прохожие внизу смешат своей спешкой, а лодки, идущие по тихой воде, нагоняют тоску. Ты поешь бродвейские песни, меняя слова и мотивы, внедряя в них свои мысли и истины. Холодные пальцы жгут горячей любовью, а от кожи тянет сладкими фруктами. Оттого ты, наверно, столь и мила, раз сумела заставить меня забыть о звездах вверху и найти такие на пустой и черной земле.