Одиссея Атани Дюбарри. Начало

Маргарита Мартынова

Атани Дюбарри – потомственная пиратка, выросшая среди бурь, кораблей и канонады. Она продолжает дело своего отца, но что ею движет? Привычка или презрение к обычной жизни для девушки ее возраста?Когда Атани останавливается в гостинице на одном из островов Полинезии, то ради своей безопасности вынуждена взять заложников.О том, что ее план не только окажется провальным, но и невообразимым образом повлияет на её судьбу, Атани узнает гораздо позднее…

* * * *

День был удивительно ясный. Высоко стоящее солнце пробиралось сквозь растущие вокруг дома деревья и создавало причудливые фигуры на полу и мебели. Легкий ветер играл тонкими занавесками на распахнутом настежь окне и подкидывал вверх сухой листок, сорванный с дерева, которое простирало свои ветви к подоконнику. За обеденным столом сидела девочка лет шести и мрачно смотрела на стоящий перед ней сервированный стол. У стены стояла высокая худая женщина и не сводила с неё выжидательных глаз.

— Атани, — не выдержала она, но голос её был мягким. — Может, ты все-таки поешь?

Девочка посмотрела на неё, потом на стол и пододвинула себе тарелку с омлетом. Немного подумав, она схватила одну из лежавших перед ней вилок и откинула назад длинные каштановые волосы, собранные в небрежную прическу.

— Нет-нет, — поспешила сказать женщина. — Ты же помнишь, как я тебе говорила? Во-первых, эта вилка не подходит для омлета, во-вторых воспитанная леди не прикасается вот так к волосам за столом…

Девочка посмотрела на неё упрямо и недовольно.

— Другая вилка больше меня! — сказала она.

— Атани!

Та отложила прибор и уставилась в окно:

— Где папа? — вдруг спросила она.

— Я тоже его жду… — та попыталась придать своему голосу покорную мягкость. — Мы все ждем. Он будет ругаться, если узнает, что ты плохо кушаешь…

— Тогда я могу взять бульон, — чуть подумав, сказала Атани. — И вон ту ложку…

— Все верно. Ты помнишь, что делать, когда бульона меньше половины?

Девочка посмотрела на мачеху и внезапно положила приборы на стол:

— Я хочу к папе! — упрямо сказала она.

Женщина набрала воздуха в легкие, развернулась и молча вышла из столовой, бесшумно колыхнув портьерой.

— Мадам? — служанка вопросительно взглянула на неё.

— С каждым днем все труднее, Ирия. — она села. — Я теряю всякую возможность с ней договориться, она меня не признает никак! Мне иногда начинает казаться, что она все это делает нарочно! Что будет, когда ей стукнет пятнадцать!?

— Замуж её выдать! — показала зубы та.

— Вот только Пьер на это не пойдет, — заметила мадам Дюбарри. — Я это заранее знаю. Только по воле самой Атани… Вот почему я и хочу воспитать её достойно! Пусть не знатную девушку, но приличную! — она сделала паузу, и покрутила кольца на тонких пальцах. — Она очень способный ребенок, но это упрямство… Я сказала ей, что отец приедет в июле. И вот теперь каждый день она заявляет, что хочет к папе! Такое впечатление, что я — какая-то лгунья!

— Она хотя бы ела? — спросила горничная, показывая глазами на портьеру.

— Поэтому я и вышла, чтобы она осталась одна, — покачала головой женщина. — Надо было хоть что-то уже сделать…

— Вы ещё не передумали попытаться отговорить месье от таких частых морских рейсов?

— Нет. Да, для меня и его ребенка так будет лучше, но другой вопрос, что оторвать Пьера от моря не по силу никому… Анализируя то, что имеем, могу сказать, что если это не могла сделать Аврелия, то я не смогу и подавно!

— Мадам, ну что вы! Он любит вас… — сказала служанка стараясь быть искренней.

— В какой-то очень узкой манере, Ирия, — пожала плечами та с легкой усмешкой. — И не сильно пытается скрывать, что лучше Аврелии может быть только сама Аврелия… — Что ж, — она снова печально усмехнулась. — Я хотела, я получила… Остальное уже детали…

— Вы очень стараетесь подружиться с девочкой!

— Уже три года почти, как стараюсь, Ирия, — мадам Дюбарри устало взглянула на свой портер на стене. — И последнее время это стало почти невозможно. Она знает, что я ей не мать, и воспринимает меня, словно сторожевую собаку! А я так хочу ей добра! Может быть, она это поймет… только не сейчас…

В столовой громко хлопнула дверь, ведущая на террасу, обе женщины вздрогнули и переглянулись.

— Атани! — Этель Дюбарри метнулась к дверям. — Атани!

В столовой никого не было, дверь на террасу распахнута.

По узкой тропинке к дому, слегка приволакивая правую ногу, шла мужская фигура, а ей навстречу несся ребенок с радостным визгом

— Папаааа!