Самый хищный милый друг

Маргарита Воронцова, 2018

Болезненные отношения, тяжёлый развод… Теперь Кате не нужны мужчины, она их избегает. Но мужчины избегать её никак не хотят! Вот и начальник задался целью доказать Кате, что в природе существуют нормальные мужики. Чтобы подобраться к добыче поближе, он даже прикидывается милым другом…О том, как начинались отношения Кати и Кирилла, читайте в книге "Самый нежный злобный босс".

Глава 3

Катя

Я неудачница, и никому не нужна!

Сегодня мне отказал директор «Инглиша», хотя раньше не раз пытался заманить меня к себе. На собеседовании пыхтел, потел, юлил. Потом признался, что вакансия уже занята, а на собеседование он позвал только потому, что моя приятельница Лариса очень яростно за меня просила.

Сама Лариса продолжала сидеть дома, пожиная плоды увлечения фигурным катанием. И правильно, пусть сидит, куда ей, покалеченной, соваться на улицу. Там опять мороз, обледеневшие тротуары и хоровод снежинок в воздухе.

— На фрилансе-то зубы на полку положишь, — посочувствовала Лариса. — Свободный художник — он не только свободный, но ещё и вечно голодный. Знаем, пробовали. Один заказчик не заплатил, второму перевод не понравился, третий искренне полагает, что деньги — зло, и они людей только портят. Как же ты, радость моя, умудрилась из «Аванты» вылететь?

— Да вот… Как-то так получилось…

Мне ужасно не хотелось признаваться, что любимой работы я лишилась по злой воле бывшей свекрови. Если до Ирины Анатольевны долетит слух, что я на неё жалуюсь, она обязательно устроит ещё какую-нибудь гадость.

— С Глебушкой, что ли, поругались?

— Типа того.

— Ну, ты даёшь! Неожиданно. У вас же такая любовь царила в офисе. Все завидовали вашим отношениям. И вот… Но как же…

— А я развелась! — бодро сообщила я, чтобы увести разговор от опасной темы.

— Ты?! Развелась?! Со своим сладким херувимом?!

— Да, именно так! — Сразу подумала, что в последнем слове бывший муж заслуживает только первых трёх букв.

Целых десять минут Лариса мучила меня расспросами о неудачном браке. Конечно, все ждут подробностей. Но я знала, что отвечать. Сказала Ларисе, что осталась ни с чем, всё моё приданое после четырёх лет брака — два чемодана одежды, живу на съёмной крошечной квартирке, еле свожу концы с концами, езжу на маршрутке.

Такое объяснение всех устраивало. Во-первых, становилось понятно, что Вадим — жуткий скупердяй, от которого невозможно было не сбежать. Во-вторых, я превратилась из богатенькой девочки в несчастную нищенку. А многие люди испытывают приятное покалывание в груди, узнав, что кто-то свалился с высокого постамента.

— А как твои дела с директором «Импульса»? Надеюсь, с Кириллом Андреевичем, ты тоже поругалась? — алчно поинтересовалась Лариса.

Когда же она от меня отстанет? Приставила хоботок, как комар, и качает информацию, ненасытная! Но отбрить я её не могла, так как подруга устроила мне собеседование в «Инглише». Безрезультатное! Но Лариса же не виновата.

— А вот с Кириллом Андреевичем всё прекрасно, — я улыбнулась. — Скоро летим во Францию.

Летим обязательно! Мсье Массон всё настойчивее приглашает в гости. Подозреваю, он без ума от своего российского партнёра. Кристиан и Кирилл Андреевич так друг другу нравятся, что готовы обниматься — им мешает только расстояние в четыре с половиной тысячи километров. Мсье Массон уже и письма начинает так: Mon cher Kirusha! (мой дорогой Кирюша) и подписывается: Christianchik (Кристианчик).

Вон как далеко они зашли! А ведь их сотрудничество начиналось не очень-то удачно.

Да, умеет директор «Импульса» расположить к себе людей и делает это мастерски. Даже удивительно, как ему удаётся, ведь его физиономию очаровательной никак не назовёшь…

Нет, зря я так. Он очень милый.

— Везёт тебе! — ревниво вздохнула Лариса. — А я не теряла надежды.

— Да ты ещё три месяца из дома не выйдешь!

— Это да. Я теперь инвалид. Удачно на коньках покаталась, ничего не скажешь!

— Бедняжка!

…Сразу из офиса «Инглиша» я направилась в сторону бизнес-центра. Приближаясь к сверкающему параллелепипеду из чёрно-синего стекла, окутанному белым маревом тумана, я вспомнила, как впервые встретила здесь Кирилла Андреевича и метко приложила его коленом. Тогда я испытывала злость, а сейчас мне стало жаль директора. Бедный! И как он в тот момент меня не прибил?

А с огромной парковки перед бизнес-центром выезжал… лимузин моей свекрови! Я шарахнулась в сторону, понимая, что прятаться поздно — меня, конечно же, засекли. Надеюсь, Ирина Анатольевна не захочет со мной общаться?

Она захотела.

Блестящий чёрный крокодил с номерами областного правительства замер у бордюра, дверь приоткрылась, моя роскошная свекровь — уже бывшая! — вышла из автомобиля. Видимо, понимала, что добровольно я в её машину не сяду.

— Здравствуй, Катя, — процедила она, осматривая меня с ног до головы ледяным взором. Её глаза сверкали, как топазы. Нежно-голубое пальто, перехваченное поясом, подчёркивало их цвет.

Какая же она красавица! А Вадим — её копия.

— Здравствуйте, Ирина Анатольевна, — буркнула я. — Меня уволили. Бегаю по собеседованиям, ищу другую работу. Спасибо вам.

— Катя, а чем ты недовольна? Ты поступила по-свински с моим сыном. И со мной тоже. Хотела, чтобы я спустила это на тормозах? Нет. Вот теперь бегай и ищи, — красивые, чётко очерченные губы дрогнули в презрительной усмешке.

— Вы жестоко со мной расправились… Я любила «Аванту». А теперь оказалась на улице.

— Жестоко? — свекровь рассмеялась смехом злой волшебницы. — Катя, не смеши, пожалуйста! Это так, изящная виньетка. Считай, что я вообще ничего тебе не сделала.

— Хорошо, — я отвернулась, чтобы свекровь не заметила, как на глаза навернулись слёзы.

Стоп. Я не плакса. Я сильная и гордая личность.

Э-э… Нет, всё-таки, плакса.

— Ладно, — пробормотала я, моргая. — Всё равно не могу вас ненавидеть, хотя вы лишили меня любимой работы. Вы очень многое сделали для моей семьи. Если бы не вы, Олег остался бы инвалидом, сидел бы сейчас в инвалидной коляске. А так — уже бегает… Вы отправили меня на стажировку во Францию, я об этом мечтала… И когда… когда умер папа, вы тоже всё взяли на себя… Полностью всё организовали… Оплатили похороны, — я всхлипнула. — Спасибо.

Ирина Анатольевна смотрела на меня как-то странно, я не понимала, что выражает её взгляд. Сожаление? Досаду?

— Уж о похоронах могла бы не напоминать. Это не тот случай, когда надо благодарить. У вас стряслось горе, я не могла не помочь. И знаешь, Катя… Я тоже была твоей семьёй… Но ты всё испортила.

Она села обратно в машину, и через пару минут лимузин, покрытый алмазной россыпью растаявших снежинок, исчез за поворотом.

***

Я была так взбудоражена неожиданной встречей с Ириной Анатольевной, что на десятый этаж бизнес-центра помчалась по лестнице, пренебрегая лифтом. Эмоции плескались внутри, как обжигающий коктейль.

Свекровь, увидев меня на улице, конечно же, не обрадовалась. Но зато главбух «Импульса» засияла от удовольствия и заворковала, едва я появилась в офисе компании.

— Катюша, здравствуй, моя дорогая!

— Добрый день!

Нет, для меня не очень-то и добрый…

Я осмотрелась. Ух ты, а офис-то шикарный! Большие пространства, красивая мебель, дорогая техника. Компания «Импульс» явно процветает.

— Катя, идём!

По дороге ловила на себе заинтересованные мужские взгляды. Тут, похоже, с девушками напряжёнка, одной лишь Антонине Романовне удалось волшебным образом вклиниться в сугубо мужской коллектив.

— Ах, Катя, какой у тебя румянец! Ты что, бежала?

— Да. По лестнице.

— Лифт не работает?

— Работает. Просто захотелось размяться.

— Ну, вы с Кириллом Андреевичем — два сапога пара. Он тоже носится, как угорелый. Наверное, энергию лишнюю девать некуда, — усмехнулась главбух. — Так, зачем я тебя позвала…

Она на мгновение скрылась за перегородкой и появилась… с корзиной цветов.

— Вот, держи. Это тебе!

Это была умопомрачительная композиция, составленная из белых роз, лилий и розовых орхидей. Ах, как красиво!

Сердце замерло, я прижала руки к груди.

— Антонина Романовна, а что это значит? — изумлённо выдохнула я.

Главбух загадочно улыбалась. Я протянула руку и достала из цветочных зарослей карточку. Серебряным курсивом с завитушками на белой матовой бумаге было отпечатано по-французски:

«Моя дорогая Катя! Примите этот скромный букет в знак благодарности за Вашу преданность нашему общему делу. Ваша помощь неоценима, а уровень владения французским языком изумляет. Надеюсь, в самое ближайшее время у меня появится возможность выразить Вам своё восхищение лично! С наилучшими пожеланиями — Ваш Кристиан».

— Цветы прислал мсье Массон из Франции, — разочарованно сообщила я бухгалтеру.

— А ты подумала, что это сделал кто-то другой? — хитро улыбнулась Антонина Романовна.

***

Дорогой соседушка хотел прорваться в мою девичью келью практически в голом виде — в одних шортах. Я не пустила студента даже на порог. С презрением уставилась на его волосатый торс и отчеканила:

— Дресс-код!

— Катюша, мне жарко! — проныл ребёнок.

— А мне пофиг! Никакого удовольствия любоваться на твою растительность.

— А у меня ещё вот что! — Вася поиграл грудными мышцами. Его соскú, выглядывающие из мохнатых зарослей, весело задрыгались.

— Гениально! Ты похож на кормящую самку орангутанга. Или оденься, или не пущу.

— Дверь не закрывай.

Через минуту чудо вернулось в пиджаке, надетом на голое тело.

О, господи!

— Так лучше? Теперь я не самка, а Джеймс Бонд! — с довольной рожей сообщил сосед.

— Да, точь-в-точь!

— О, ничоси букетище! — изумился Вася, увидев корзину, присланную мсье Массоном. — Поклонники одолевают?

— Да.

— Обалдеть! Красиво! Катюш, а пошли в кино? — начал приставать Вася.

— Опять кино!

— Опять работа? — проницательно предположил парень, посмотрев на экран ноутбука.

— Конечно.

Вася бесцеремонно развалился на моём диване. Я сдвинулась на самый край, отмахнулась от протянутых ко мне лап и снова уткнулась в компьютер. Надо было срочно закончить задание — перевести с итальянского строительную смету и выписки из одного римского банка для налоговой. Ноутбук стоял рядом с диваном на пластмассовом столике-пюпитре из ИКЕА. Его мне дал Глебушка.

— Не могу, срочный перевод.

— Погнали, Катюха! Это свежак. «Бегущий по лезвию». Там Харрисон Форд… Тебе понравится.

— Вася, я же сказала, я работаю, не видишь, что ли?

— Да бросай! — студент ласково погладил меня по спине. Я, не оборачиваясь, врезала ему локтем. Попала, вроде бы, удачно — сзади донёсся сдавленный хрип.

— Бросай, Кать. Там ещё Райан Гослинг играет, все девочки его любят. Погнали?

— Да ты смеёшься! Мне весь вечер над этой сметой сидеть, хорошо, если к утру закончу. А ночью ещё два иностранца по скайпу.

Вася поудобнее устроился на диване, закинул ногу на ногу, подмял под голову подушку.

— Как у тебя красиво, Кэт! Умеете вы, девочки, обустраиваться, — подлизался Вася. — Какое чудесное покрывало. Пушистенькое!

— Вы с ним близнецы, — я покосилась на мохнатые Васины ноги.

Разлёгся тут!

— И чего ты так пашешь, Катюха? Как ни зайду — всегда ты занята! Зачем так надрываешься, солнышко моё?

— Причина настолько экзотическая, что ты просто не поверишь.

— Ну и?

— Мне. Нужны. Деньги.

— А-а… Это я уже слышал, — разочарованно протянул Вася. — И сколько тебе заплатят за этот перевод?

— Тысячу двести. Надеюсь.

— А ученики?

— Девятьсот рублей.

— И ради этих копеек ты готова портить глаза, не спать и отказываться от развлечений?

— Ты сам попробуй эти копейки заработать, посмотрю на тебя! — обиделась я. — А в месяц, между прочим, нормально получится.

— А сколько месяцев можно протянуть в таком режиме? У тебя уже сейчас под глазами синие круги. И скрючилась вся. Так до грыжи позвоночника недалеко!

— Ой, не придумывай! Ничего с моим позвоночником не случится. А что ты предлагаешь?

— Бросить всё нафиг и пойти со мной в кино. Успеваем на последний сеанс, если только ты не будешь долго копаться.

— Нет, не проси. Позвони друзьям или Кристине.

— Катюшечка! С тобой интереснее, чем с друзьями или Крис.

— А я работаю.

— Эх!

Вася ныл и изнемогал ещё минут пятнадцать — то стоял у окна и обозревал с семнадцатого этажа огни ночного города, то кипятил воду и пил чай. Но я не обращала на парня внимания и упорно переводила строительную смету.

— Неужели облом? — наконец, не выдержал Вася. — Значит, нет? Мы ещё успеваем!

— Нет.

— Ты жестокая! Тогда пойду.

— Топай, — благословила я. — Давно пора. Умираешь же от скуки. До свидания, спокойной ночи!

Через пять минут беспокойный товарищ постучал снова.

— Проклятье! Васька, да когда же ты угомонишься! — возмутилась я и распахнула дверь с твёрдым намерением хорошенько треснуть милого, но назойливого соседа. — Ну, что ещё?! Ой…