Рыжая и кактус возмездия

Маргарита Блинова, 2023

Маргарита Блинова – молодая писательница, автор произведений в стиле молодёжного юмористического и романтического фэнтези. Представляем её роман «Рыжая и кактус возмездия». Фелисити работала в книжном магазине своего дедушки и много читала о приключениях. Могла ли она подумать, что однажды, с приходом в магазин таинственного незнакомца, сама окажется в круговороте опасных приключений, станет участницей преступной команды ради спасения дедушкиного дела и ввяжется в рискованную авантюру? Едва ли. Но это произошло, и теперь пути назад нет. Главное, сохранить себя в новых обстоятельствах. Читайте увлекательную историю!

Глава пятая. Облака в кетчупе

— Напомни, почему я вообще согласилась? — пробубнила я, скорбно глядя на высоченное здание театра.

После вчерашнего стресса в участке, загадочных намеков Габриэля и многочасового разговора с дедушкой я не спала всю ночь. Ворочалась с боку на бок, бесконечное число раз комкала подушку, но угомониться и отрубиться так и не смогла.

Едва за окном подал первые признаки жизни рассвет, вскочила и начала имитировать бурную деятельность. Сварила кофе, спалила до ароматной черной корочки омлет, поразила деда высокохудожественным умением колотить тарелки и проводила его на вокзал.

— Поклянись, что не станешь вмешиваться в это дело, Лисенок, — потребовал Дрогорад Алинар, замирая возле входа в общий вагон.

— Дед, просто скажи, что происходит — я взрослая девочка, я все пойму, — попыталась настоять я и с такой отчаянной силой вцепилась в его морщинистую руку, будто мы застыли на краю пропасти, и один из нас уже летел в бездну.

— Ты взрослая и ты все поймешь, — согласно улыбнулся дед и ласково погладил меня по щеке. — Вот только я не готов рисковать твоей свободой и жизнью.

— А своей, значит, готов? — возмутилась я.

— Лисичка, — добродушно усмехнулся дед, — я пожил достаточно, чтобы заполучить седину, артрит и такую непростительную роскошь, как храбрость и отвага. К тому же я рассказал тебе достаточно, пусть в общих чертах, но размах ты понимаешь.

— Да, но что ты будешь делать в столице? Как твоя поездка поможет отстоять улицу Великих Домов? Не проще ли остаться, нанять толкового адвоката и…

— Дай старику оторваться и навести шороху среди столичных казнокрадов!

Я кисло улыбнулась, но развивать тему не стала.

А смысл? Если уж господин Алинар вбил себе в голову какую-то бредовую идею, то его упрямству позавидуют даже послушники культа «Твердолобые».

Да что там! Сам отец-настоятель придет за автографом.

Проводив деда печальным взглядом, я послонялась по серому от непогоды городу и решительно двинулась в западную часть к Каю, своему единственному другу.

Это был просчет номер один.

Сколько себя помню, громкое и многочисленное семейство Вьеров никогда не жило спокойно. Они вообще, по ходу, не были знакомы с этим словом.

— Убью! — рычал на всю улицу глава семейства.

Его лицо приобрело багровый оттенок, а гибкий хвост с черной кисточкой на конце яростно хлестал воздух.

— Отец, не смей! — заламывала руки растрепанная Марта, старшая сестра моего приятеля.

Сегодня Вьеры давали шумное представление на балконе третьего этажа, с перил свисал кусок простыни.

— Подлюка такая, кровиночку мою попортить вздумал, — причитала госпожа Вьер, наблюдая представление снизу, из первых рядов собравшихся зевак, к которым периодически и обращалась. — Люди добрые, это что же такое творится? Без свадьбы и выкупа… Под шумок сразу в постель поволок!

«Люди добрые» с наслаждением следили за разворачивающейся среди белого дня трагикомедией и делали ставки: «упадет али просто кастрируют».

Сам «подлюка» притягивал взгляды прохожих обтянутым красными труселями задом, сучил волосатыми конечностями и судорожно цеплялся за конец импровизированной веревки.

Веревку связали из простыни и «чтоподрукупопало».

Видать, пылкие влюбленные так перепугались внезапно нагрянувших с проверкой родственников, что в мозгах обоих что-то перещелкнуло и помутнело. Зачем еще связывать в одну ленту простыню, штаны, рубашку и гигантского плюшевого медведя?

И ладно бы, косолапый болтался внизу этой лестницы для побега, так сказать, играя роль якоря, но нет…

Игрушечный монстр оказался в середине цепочки и эту самую цепочку беспощадно разорвал, заставив незадачливого воздыхателя голо — простите, гордо — реять в районе второго этажа.

С боевым кличем: «Ах ты, окаянный!» на нижний балкон выскочила вооруженная веником бабушка и принялась охаживать любителя хорошеньких девушек. Тот горько взвыл и, кажется, мысленно дал себе зарок больше ни-ни! В смысле, никогда не линять от подружек через балкон.

— Бабушка, не надо! — взвизгнула перепуганная Марта, перегибаясь через перила.

— Ха-ха! — гремел на всю улицу отцовский бас.

— Врежь ему! — скандировали зеваки.

— Пирожки! Горячие пирожки, — подключился невесть откуда вылезший зазывала. — С повидлом, с рисом, с мясом…

— Бежим! — скомандовал выскочивший из подъезда Кай, хватая меня за руку.

И мы рванули прочь.

К слову, это оказался промах номер два.

— Куда бежим? — деловито уточнила я, точно послушный прицеп, заворачивая за угол.

— Увидишь! — весело крикнул Кай.

Что-то в его интонации уже тогда подсказало здравому смыслу, что вот конкретно меня конечный пункт нашего путешествия в восторг не приведет. И ведь оказалось правым на все сто!

Но это что-то (допустим, интуиция) было оглушено монтировкой и присыпано мусором в соседней подворотне, едва приятель вытащил из кармана сумки большую термокружку кофе с корицей и отдал мне.

— На вот, взбодрись.

— Кай, ты святой! — радостно пискнула я.

Впрочем, как только мы дошли и намертво застряли в очереди, желающей пропихнуть свои телеса в жаркое театральное нутро, Кай был лишен нимба и задвинут в черный пантеон мелких пакостников.

— Напомни, почему я вообще согласилась?

— Потому что я чертовски обаятелен и убедителен, — сверкнул белозубой улыбкой друг.

И ведь не поспоришь.

Просто Кай… Кай относился к той редкой категории людей, которые притягивают к себе. Сложно сказать, что конкретно в них привлекало. Улыбка? Харизма? Манера говорить? Но ты всякий раз был дико рад видеть такого человека.

Магия?

Однозначно!

Наша с Каем дружба началась со школьной скамьи. Буквально.

Кай Вьер родился в семье, где уже орали, хныкали и таскали друг друга за космы и хвосты восемь его старших сестер, и вырос невероятно деятельным и общительным юношей с ярко-зелеными глазами.

Ах да, еще Кай был ракшасом.

Лет пять назад, еще до того, как общество внезапно пересмотрело свое отношение к этой расе, гибкий черный хвост и острые ушки приятеля вызывали только издевки, тычки и драки.

В тот памятный для нашей дружбы вечер какие-то отморозки примотали хилого одноклассника к скамейке клейкой лентой. И куковать бы Каю до прихода сторожей, но тут на помощь подоспела зачитавшаяся после занятий Фелисити Локвуд.

Вооружённая гневом и маникюрными ножничками, я отодрала ракшаса от лавки и еще громко оплакивала кисточку на хвосте, облитую зелёнкой.

Вы, кстати, в курсе, что ракшасы крайне ревностно относятся к своим хвостам и крайне пакостно мстят неприятелям? Так вот, я вам ничего не говорила.

— «Облака в кетчупе»? — прочитала я название на афише и повернулась к приятелю. — Чего нужно хлебнуть, чтобы наречь спектакль про драконов подобным образом?!

— Да что ты понимаешь в постановках! — делано возмутился Кай.

— А ты?

У приятеля был заготовлен какой-то высокопарный ответ, который он просто не успел озвучить. Дородная дама в чем-то, напоминающем плащ-палатку, с негодующим бульканьем повалилась на хилого ракшаса.

— Простите, — пролепетала театралка неожиданно писклявым голоском, — меня кто-то толкнул.

И я даже видела, кто: через толпу с уверенностью ледокола шел мужчина в пальто и шляпе, оставляя после себя приглушенный запах парфюма и зарождающегося скандала.

— Нет, я так не играю! — буркнул Кай, тоже углядев наглеца, и обвил мою талию хвостом.

Без подтекста, не переживайте. Это вообще был тактический ход, чтобы не потерять меня в толкучке, потому что дальше ракшас двинулся на прорыв.

— Простите, я только спросить, остались ли в кассе билеты!.. — без разбора врал Кай, пробираясь через столпотворение на входе. — Пропустите, девушке стало плохо… Большая просьба разойтись и пропустить актера…

Проклинаемые в спину, мы с трудом протолкались среди театралов, скинули верхние вещи — куртку и плащ — и приготовились ко второму раунду битвы, потому что — что? Потому что если весь мир театр, то все стоят и громко матерятся в очереди в гардеробную!

Точнее, морально приготовилась к подвигу я одна. Кай чихать хотел на приличия и правила.

Решительно выхватив у меня плащ, ракшас шустро метнулся в самую гущу. Бытовало мнение, что нет никого более целеустремленного, чем вампир в поисках крови. Но я так скажу: «Ребята, вы просто не встречали Кая!»

Через пару минут довольный ракшас деловито вручил мне заветный номерок и только тут понял, что видит меня без плащика.

— Лисичка, у меня к тебе два вопроса. Один ещё ничего, а второй так вообще дурацкий. Зачем ты таскаешь в сумке кактус?

— Без комментариев.

— Ладно, тогда самое время для дурацкого вопроса, — ракшас склонился к моему уху и заговорщическим шепотом, с придыханием и паузами начал:

— Не хочу ставить тебя в неловкое положение, но… Фелисити, на тебе платье, и оно… как бы потактичнее…

— Не подбирай слова, оно ужасно, — сжалилась я.

Ночевать пришлось у деда на диване в гостиной, сменной одежды для меня там не водилось уже больше двух лет, поэтому утром я натянула алое безобразие, в котором сбегала из городского участка под видом Джулии Белл, поверенной обворованного богача.

— Что ты! Платье-то как раз улет, — воскликнул ракшас и продолжил мысль, — просто ты в нем ужасна.

— О, спасибо, дружище, — скривилась я. — Твой комплимент сделал этот незабываемый день еще более ярким.

— Обращайся, — просиял этот душка с хвостиком, подставляя локоть, — я всегда готов поддержать лучшего друга!

Мы двинулись в сторону зрительного зала. В толпе я заметила того самого чудака в шляпе — точнее, уловила запах его одеколона. Даже головой завертела, высматривая приметную шляпу, но не преуспела. Скорее всего, театрал с ужасными манерами уже разделся и слился с пестрой толпой.

Никогда не понимала, для чего так наряжаться ради обычного похода в публичное место, пусть даже и театр.

Нет, выгулять платье или сверкнуть декольте среди зимы — это одно. Но бархатное платье, трехуровневая прическа и тяжелый гарнитур, доставшийся по наследству, — совсем другое.

Рука Кая легла поверх моей, цепляющейся за его локоть, возвращая мое внимание к своей персоне.

— А теперь ты скажешь, что у тебя стряслось? И учти: промямлишь что-то в духе «ничего страшного, Кай, не обращай внимания на мои мешки под глазами», и я отправлю тебя на курсы переподготовки лучших друзей.

— Ладно, — пожала я плечами, — ты сам нарвался на откровения… Кай, ты же в курсе, что Звездная Элита перестроила улицу Великих Домов в столице? Так вот, кто-то из нашей верхушки решил повторить сей славный подвиг: снести и заново отстроить всю улицу. Всем жильцам и владельцам лавочек пришло уведомление о реконструкции и выселении.

— Выселяли, естественно, на какой-то пустырь вне городской черты? — мигом сориентировался в проблеме Кай.

— Естественно, — кивнула. — Мой дед подбил жителей написать коллективную жалобу и оспорить решение властей. И даже выиграл предварительное слушание, из-за чего местным шишкам пришлось отложить проект на пару месяцев до окончательного решения суда. И вот тогда-то они подставили меня…

И я коротко пересказала Каю о краже медальона, Габриэле и своем позоре в участке. Приятель слушал и все больше хмурился, но под конец моего монолога его лицо вновь просветлело.

— Так это же хорошо!

— Не вижу причин для радости, — честно отозвалась я, нервно оглядываясь по сторонам.

Судя по телодвижениям заядлых театралов, представление начнется с минуты на минуту, а мы с Каем все еще торчим перед входом в зал. Вон, даже контролер на входе подозрительно коситься стал.

— А я вижу целых два: с тобой случилось настоящее приключение, от которого никто не пострадал, даже твоя девственность, а кроме того… впереди тебя ждут два замечательных часа спектакля «Облака в кетчупе».

Предки, как можно быть таким оптимистом?

— А почему здесь так сильно пахнет стариками? — шепотом полюбопытствовала я, присаживаясь на свое место.

На меня с возмущением оглянулись обитатели соседних кресел и зрители с передних рядов. Кай вымученно улыбнулся и дернул меня за рукав алого платья.

— Так, Лисичка, запоминай основные правила театра, — менторским тоном начал он. — Правило первое: зрители поддерживают глубокую, прочувствованную моментом тишину. Временами выстраданную, но не суть… Правило второе: зевать в театре неприлично. Если очень приспичит, то прикройся либретто.

— Либретто? — нахмурилась я.

— Это программка, бестолочь, — со вздохом пояснил учитель, кидая на мои колени книжицу с изображением купающегося в кетчупе небесного дракона. — Третье: все комментарии копи в себе до антракта или окончания спектакля. Правило четвертое: не сорить, не кричать, конфеты не жрать…

Я, уже запустившая было руку в карман за спрятанным там леденцом, приосанилась и возмущенно выпалила:

— За кого ты меня принимаешь, Кай? Я взрослая девушка с глубоким внутренним миром. И в состоянии просидеть до конца спектакля, не впадая при этом в летаргический сон. Без неуместных комментариев и сладкого чавканья конфетами!

Кай хмыкнул, одновременно с этим зрительный зал погрузился в томный полумрак, а на сцене началось первое шевеление. Я проследила за полетом небесного дракона из картона и палок скептическим взглядом и широко зевнула. Раз… Другой…

И уже через пятнадцать минут представления «взрослая девушка с глубоким внутренним миром» беззаботно спала на плече друга.