Любовь под прикрытием

Маргарита Ардо, 2019

Таинственный мужчина из метро – явно не тот, кем кажется. Я решила узнать, кто он, и подпустила его слишком близко, красивого, непонятного и, возможно, опасного… Я не могла знать, что случится: одна неосторожная ложь, один неосторожный шаг, и, кажется, теперь разгадывают меня. Ведь в моей жизни тоже хватает секретов. А если началась большая игра, уже не остановиться… Все совпадения событий, имен, должностей абсолютно случайны и являются вымышленными.

Глава 6

Меня снова посетило странное дежа-вю. Я её точно где-то видел раньше.

— Любовь, а мы с вами нигде не встречались? — спросил я.

Кнопка моргнула.

— Кажется, мы учились с вами в одной школе. Только я младше. Вы ведь из Ярославля?

— Да. Как вы меня запомнили? — удивился я.

Она чуть помялась.

— У вас имя нетипичное.

— А, ну это да, — усмехнулся я. — Мы едем?

— Да-да, конечно. Сегодня в планах поездка в Подтёлково, и если успеем, Тимашево. Там между деревнями километров сорок, — спохватилась Кнопка и вмиг стала деловой, как колбаса, собирая документы в элегантный дамский портфельчик. Вдруг резко встала и спросила, явно волнуясь: — А оклад? Мы с вами не обсудили оклад. Сколько я должна вам заплатить?

Мне стало на мгновение забавно: сколько она там может со своими кредитами!

— Вы платить сырками собираетесь?

— Вы тоже их любите? — с придыханием спросила она. — Правда, вкусные? Но у них срок годности короткий…

Смешная.

— Я уж лучше молоком буду брать.

— А если серьёзно?

— Сколько не жалко, — усмехнулся я. С нынешним уровнем расходов уже имеющихся накоплений мне хватит до конца жизни. Жаль, наследников нет. Хотя зачем мне дети? Это раньше очень хотелось. Только Таша всё не была готова, говорила: «Давай поживём для себя». Как чувствовала…

Сердце сжалось, и я снова перевёл взгляд на Кнопку со стены, выкрашенный в персиковый, под цвет её щёчек.

— А вдруг я жадная? — спросила она с хорошей такой улыбкой.

— Ладно, пусть будет десять тысяч.

— Нет, что вы! — разрозовелась она. — Я, конечно, жадная, но не настолько. Двадцать вас устроит?

— Пятнадцать. И молоко за вредность, — ответил я.

Кнопка моргнула. Я добавил строго:

— Каждый день.

— Хорошо, — тихо ответила она. Быстро заполнила мои данные в пустые строчки договора и протянула его мне. — Подпишите, пожалуйста, Рафаэль.

Мне стало ещё смешнее: эх, начальница! Знала бы она!

Я решил воспринять помощь ей как ретрит — временное задание для самого себя. Проверка на вшивость. Для саморазвития полезно выходить из зоны комфорта. Наверное, я слишком долго был за стенами, которые выстроил от мира сам, поэтому мир и постучался ко мне с надрывным плачем и нестандартным предложением этой Кнопки. Руми^[6] говорит: «Будь лампой, или спасательной шлюпкой, или лестницей… Выйди из дома так, словно ты пастух». Я оставил короткий росчерк, отметив, что не делал этого уже приличное количество лет. Я сделаю своё дело, просто проверю себя и снова уйду. Всё это приключение ненадолго.

Кнопка взяла договор, посмотрела на роспись и чуть слышно запыхтела. Нет, начальницей ей мне не быть. Это игра. Начальников с меня хватит на всю жизнь.

Она набросила шубку. Я надел пальто и пошёл за ней. Секретарша посмотрела на меня с вожделением, встала из-за стола и с пошлой улыбкой подошла к столику с чайником, демонстрируя мне короткую юбку и худые ноги. Бесят такие, если честно. Мне не нравится, когда женщина предлагает сама себя. Даже вот так, без слов, но откровенно. Нет, стоп, спокойно, вдох-выдох. Наблюдаю за собственным раздражением со стороны.

— Рафаэль, вы не против, если мы будем общаться без отчеств для краткости? — спросила моя новая работодательница.

— Да. Чтобы короче, можно просто Раф, — ответил я, переключив всё внимание на деловитую Кнопку.

Мы прошли к её машине. Кнопка села за руль, я устроился на пассажирском сиденье. Непривычно тесные габариты. Раньше я всегда водил сам. И не такое. Но уже три года за руль не садился. С тех пор.

Кнопка вела сосредоточенно, словно только дорога и существовала. Губки надула, вид серьёзный. Сразу ясно — человек делом занят, не хухры-мухры. А я от нечего делать наблюдал за ней. Было в Кнопке что-то притягательное. Даже интересно, как в ней сочетается красота, достоинство и неуловимая забавность. Последнего больше всего. Аж на улыбку тянет. Кстати, даже и не помню, когда я улыбался в последний раз, а тут пожалуйста — губы сами растягиваются… Совсем чуть-чуть, будто знакомое лицо увидел из детства.

— Вы, наверное, в младших классах учились, когда я школу заканчивал? — спросил я, когда мы выехали на трассу.

— На четыре года младше.

— Я думал больше.

— Я качественно притворяюсь, — сказала она. — На самом деле мне уже двадцать семь.

Кнопка расцвела и так на меня взглянула, что в моей давно пустой груди потеплело. Приятно.

* * *

Я заставляла себя смотреть на дорогу, а не на Рафа, и уже корила за то, что затеяла всю эту котовасию. Точнее, с одной стороны, я чувствовала совершенно дурную подростковую радость — ту самую, когда сердце бьётся от волнения, ладони потеют, гормоны скачут, а самой хочется взвизгнуть и оторвать кусочек одежды от кумира или кинуться ему на грудь, сфоткаться на память, а потом хвастаться подружкам до скончания веков. С другой стороны, меня одолело полное замешательство: я его стеснялась. Сильно. Робела, смущалась от слегка подёрнутой сарказмом улыбки, почти усмешки, застывшей на губах. Боялась сказать не то, хотя уже сморозила. Подумать только, я предложила ему зарплату сырками! Он же решит, что я полная идиотка! По сути, так оно и есть. Он даже денег не стал с меня брать особо, как с придурочной. Представляю, что он думает о моих предпринимательских способностях…

Когда он сказал, что решил, что я младше, хотелось признать это абсолютной правдой, ведь по ощущению, между нами было не четыре года, а, по меньшей мере, лет десять разницы. Или двадцать.

Счастьем Раф не лучился. Однако теперь было странно предположить, что ему требуется помощь — скоси глаза, увидишь великолепного, полного чем-то глубоким и непонятным мужчину. Бомж?! Господи, как я вообще могла такое подумать! Нет, просто бесчеловечно было с его стороны настолько преобразиться за одну ночь! Верните срочно бороду и космы, и куртку с обрезанными перчатками, иначе я за себя не ручаюсь!

Но, главное, как переговоры проводить в таком состоянии?! Я должна быть убедительна, обаятельна и вообще звезда… А не он — звезда, а я ослик в шубе. И как же теперь себя вести?!

Я предпочла молчать на всякий случай и набираться духа. Мне он был нужен — фермеры — народ ушлый, и у каждого свой характер, своя корысть и у многих простая сермяжья мудрость, которую не особо проведёшь.

Хорошо, что и Раф был не сильно разговорчив. Но даже молчал он так таинственно и уверенно, что я казалась себе маленькой и глупой. Влад при всей его импозантности не излучал из себя и сотую долю неподдельной мужественности и спокойной силы, какая исходила от Рафаэля. Одного его присутствия в салоне Феденьки хватало, чтобы я чувствовала, как горят щёки, и мысленно била себя по пальцам и заклеивала невидимым скотчем себе рот, чтобы не предложить вместо деловой поездки остановиться в одном из уютных кафе по дороге.

Я любопытная, многие из них уже изучила. Можно было бы позавтракать вон в том ресторане в Архангельском, в «Авиаторе», заказать такие вкусные десерты и корейские пельмени, поговорить или помолчать, а потом погулять по парку, утонув в романтизме усадьбы, аллей и беседок. Сдержалась. Воля не подвела.

А потом, когда мы проезжали лес с высокими елями, я представилась себе Белоснежкой, которую должен был спасти принц ещё до того, как разгуляются гномы и придётся впасть в летаргический сон в хрустальном гробу. Тянуло оставить Феденьку на обочине и побежать в заснеженную чащу, спрятаться, и чтобы Раф меня нашёл в густых еловых лапах, румяную, улыбчивую, как наливное яблочко. На наши темноволосые головы упал бы снег с верхних более тонких веток, потревоженных сорокой, Раф обнял бы меня, смеясь, и… Тут я поймала себя на невозможном и закашлялась. Пришлось на самом деле притормозить и подъехать к обочине.

— Что с вами? — обеспокоенно взглянул на меня Рафаэль.

Я ещё раз кашлянула и с шумом выдохнула, стараясь не смотреть на него:

— Воздухом поперхнулась. Вдохнула неудачно.

— Точно?

Он издевается, что ли?!

Я взяла себя в руки, натянула, почти как Фантомас, резиновую маску бизнес-леди и кивнула:

— Да.

Сцепила зубы, взялась за руль и, усиленно медитируя на надои, цены и конкурентов, отжала педаль газа. Мы едем по делу. Осторожно, дорожные работы ведут — вон знаков понаставили. Где-нибудь прячутся, как подарки в кустах, гибддэшники с волшебными палочками, чтоб наколядовать домой стол покраше на Новый год.

Я стала серьёзной. Мысли о ценах помогали. Но всё равно сквозь специально проговариваемые посулы фермерам пробивалась, как свет сквозь щели в плотно закрытых жалюзи, мысль: «Ты влюбилась! Ты снова в него влюбилась! Нельзя, глупая, нельзя! Кто знает, что и как прячется под его внешностью!» Тут же в ответ себе: «А почему нет? Ну, почему?…». «Потому что ты не для этого заманила его к себе. И вообще не потому. У него трагедия. Жена погибла. И так нечестно. А тебя могут пристукнуть в машине с твоими идеями. И вообще ты его начальник по временному договору подряда с пролонгацией.

Подумаешь, писаный красавец с огненными глазами и поволокой тайны в тени ресниц! Он к тебе интереса не проявлял, ты сама навязалась. Так что ещё акт выполненных работ подпиши с заключением: влюбил в себя качественно, до полного отупения работодателя». Стоп! Надо дышать и думать о работе. О сырках и молоке. Кредитах. Бррр…

О, кредиты отрезвляют! Помогло! И ум закрутил свою шарманку: надои, заберём оптом, договор об эксклюзивности, это вам выгодно, потому что у нас всё по-человечески, с любовью к людям…

Стоп, слово «любовь» не говорить! Запрещено, только в качестве имени можно. Скрываем тщательнее. Он ничего не должен заподозрить! Я же видела, как он на Лидочку, попой виляющую, посмотрел. Во взгляде читалось откровенное «фу». Нет, только на меня так не надо! Ему девчонки-приставалы, наверное, ещё в школе надоели. И я не покажу ничем, что он мне…

Всё, даю установку: я — его директор, он — мой телохранитель. Кто кого спасает, кажется, уже не важно… Главное, есть печать, дата и подпись! У меня хорошая, большая сила воли. И выдержка. Я спокойно повернулась к Рафаэлю и сказала:

— Следите, пожалуйста, за указателями. Перед Подтёлково будет неудобная развилка, и указатель прикрывают ели. Я могу случайно проехать.

— Хорошо, — ответил он.

Фух…

Примечания

6

Выдающийся персидский поэт-суфий.