В тени твоих крыльев. Книга 2

Маргарита Ардо, 2022

«Я оказалась между двух огней, между двух сильных мужчин и между двух государств. Одни хотят использовать меня и мой дар, другие уничтожить. Но никто не ожидал того, что случится. И на что можно пойти ради любви"».

Глава 6

Несколькими днями ранее

Мне было сложно. Шутника и балагура Дезмонда после той ночи будто подменили.

— Собирайся, мы уезжаем, — сказал он строго, разбудив меня до рассвета.

Пляшущие огни лампад и перья огненных птиц оставляли жутковатые тени на стенах.

— Куда? — спросонья моргнула я и чуть не ляпнула: «Взрывать Аэранх?»

— Увидишь. Бери необходимое. Остальное доставят позже, — буркнул Дезмонд в дверях. — Если понадобится…

Я сглотнула. Что значит: «Если понадобится?» Если вирус не решат обезвредить дихлофосом или запереть в лаборатории? Но я предпочла не спрашивать. «Я им нужна, я им нужна», — бубнила я себе под нос, судорожно поднимаясь. А мне был нужен Лэйнар.

Вот только решив уйти от него подальше и навсегда, чтобы не навести беду, стоило уходить, — напомнила себе я. Но от воспоминания о поцелуе внутри меня закрутилась мучительно-сладостная волна. До слабости в ногах от одной мысли, что Лэй здесь, а мне надо от него улетать. Разве может быть что-то менее справедливое?

Но разум одёрнул меня: «Эй, эгоистка, хочешь его казни? С ума сошла?» Я содрогнулась и принялась складывать вещи снова с ощущением, что бегу неизвестно куда. Уже хотелось осесть, окопаться, повесить милые занавесочки на окнах, поливать цветочки и с забытым чувством безопасности просто попить чаю. Кто же знал, что это станет роскошью?! Надо было писать не о супер-мирах, а о маленьких прелестях обычной жизни, о детальках, вкусах, запахах и благостной тишине родного дома…

Алкала тут же появилась из-за полога кровати:

— У тебя новый сюжет? Я не посылала.

— Нет, воспоминания и сожаления, — вздохнула я.

— Но в этом было что-то особенно вкусное, — повела носиком по воздуха фея. — Садись, пиши. Вот только погоди, я поймаю волну. Она пока чуждая для меня, но очень интересная!

— Писать не получится, мы опять уезжаем.

— Скажи своему могулу, что ты против, тем более после того, что ты узнала! — возмутилась Алкала. — Эдак ты ни одной истории не напишешь: мотаться туда-сюда, свадьбы-пустыни, родственники… Надоело! Смотри, скоро брошу тебя, если не начнёшь творить!

— Алкала, не трави душу.

— И в Аэранх не возвращайся! — ворчала она голосом Шапокляк. — Просто скажи «Нет» и всё. Если надо, беги, потому что вообще неизвестно, сможешь ли ты нормально слышать меня в этом лаэрском вареве. Придумали, тоже мне, запреты, заслоны! Против кого? Против меня прекрасной, против чудесного, волшебного вдохновения? Фрр, гадость!

— Так меня и послушали…

В дверной проём заглянул Дезмонд.

— Что ты сказала?

Я растерялась: стоит ли ему вообще говорить про Алкалу? По-моему, чем меньше Дезмонд знает обо мне, тем лучше.

— Я не тебе.

— А кому?

Он тут же занырнул в комнату целиком и, осмотревшись, решительно направился к окну, за которым медленно серело небо. В чёрных глазах могула сверкнул такой огонь, что стоило бы побеспокоиться о собственных шейных позвонках и молитве перед завтраком.

— Себе, — ответила я. — Видишь ли, приходится самой с собой разговаривать. Больше не с кем.

Дезмонд прекратил курсировать по комнате с видом хищного зверя, глянул на меня и, наконец, усмехнулся привычно, скрещивая на мощной груди руки.

— Помогает?

— Не очень, — ответила я, запахивая халатик. — Ты сказал «необходимое», а оно может быть разным: во дворце не обойтись без роскошных платьев; в дороге — без штанов, в тюрьме — без мешка сухарей. Так необходимое для чего?

Дезмонд засунул руки в карманы, разглядывая меня.

— Для жизни.

По моим плечам прокатился выдох облегчения: для жизни, значит, пока обойдёмся без дихлофоса. И я позволила себе усмехнуться в ответ:

— Жизнь опять-таки предполагает разные условия: пустыня, северный полюс, столица, деревня, Аэранх, джунгли…

Дезмонд снизошёл до пояснения:

— Тебе нужно удобное одеяние, лёгкое, но не сковывающее движений.

— Для танцев или… — притворилась я совсем дурочкой.

— Или. А по утрам будет холодно.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что мы отправляемся в поход? — удивилась я, созерцая россыпь золотых украшений в открытой шкатулке и богато расшитые платья за резной ширмой, как нечто совершенно ненужное. К походу ничего кроме платья служанки, которое притащил хорец, не подходило, да и то было не очень.

— В самом углу гардероба найдёшь вещи для физических упражнений, — ткнул пальцем Дезмонд. — И плащ для прохладной погоды. А из украшений…

Он приблизился и взял из шкатулки два браслета с рубиново-красными камнями, от тяжести которых у меня вчера устали запястья. Шагнул ко мне. Нависнув, поочередно и подчёркнуто надел один браслет, затем другой, щёлкнув показательно застёжками.

— Это знаки твоего замужества, — произнёс он, глядя мне в глаза. — И ты не снимаешь их. Никогда.

— Даже ночью?

— Даже ночью. — Он скосил глаза к окну на мгновение и снова взглянул на меня. — Мало ли какая нечисть…

Подумалось, что он вовсе не об инкубах говорит, а также о том, что эти браслеты по ощущению ничем были не лучше его первого подарка из мёртвого камня, который сдерживал творчество. Но я сама виновата.

«Не вирусу пока диктовать устав!» — сказала себе я, хотя на самом деле очень хотелось.

* * *

Дезмонд нехотя вызвал служанку. Светлая могулка с рыжими ресницами, круглая всеми чертами лица, словно прямых линий не осталось, всё мне показала. В моём гардеробе на самом деле обнаружилось несколько пар отличных штанов, туник и удлиненных до колена рубах, похожих на платье.

Служанка ловко сложила вещи в походный мешок, свернув их в трубочки. Я добавила туда стопку листов, включая исписанные с историей про кофейню, несколько местных ручек и чернила. Надела пепельно-серые штанишки и тунику, набросила розовый плащ и заколола волосы. Мягкие кожаные туфли, перевязывающиеся на щиколотках, чем-то напоминали мокасины и почти ничего не весили. В них должно быть удобно.

Вошёл Дезмонд как всегда во всём чёрном, с золотым амулетом на шее. Похожая на инь и янь блямба на цепи состояла из золотой пластины и агатовой: они вплетались друг в друга по центру и будто перетекали.

— Это тоже знак супружества? — спросила я.

— Это свет и мрак, которые составляют целое. Всегда рядом, никогда вместе.

— Метафора однако. Ты не носил его раньше. Мы направляемся в храм?

— Практически.

— Почему ты не говоришь прямо?

— Потому. Ещё раз взгляни, без чего ты не можешь обойтись несколько дней, и спускайся. Нас ждёт аппарат.

— Мы полетим не на тебе?

Дезмонд осклабился, всё больше походя на себя обычного:

— Детка, ты меня с мулом не спутала?

— Ну, не на тебе так не на тебе. Прости, пожалуйста, никогда раньше с трансформерами не общалась. А с твоей мамой мы пойдём попрощаться?

— Ей и без нас скучно не будет. Свадьба ещё два дня продлится. И не думай об этом, без нас отпразднуют, было бы вино. У тебя три минуты.

Не дав мне опомниться, Дезмонд стремительно вышел, тряхнув гривой рыжих волос, прям, как поезд Краснодар-Москва в Воронеже: хочешь прыгай с подножки, хочешь, отправляйся дальше зайцем. За Дезмондом бросилась с моим мешком служанка. Никаких тебе кофе на завтрак, крошек круассанов в постель и выспаться. Оглянувшись, я шепнула в воздух:

— Алкала, ты со мной?

— Куда я денусь? — проворчала тоном вредной старушки фея откуда-то из-за пазухи. — Но мне это всё не нравится.

— Мне тоже.

* * *

Летательный аппарат, весьма похожий на те, что я видела, ожидал нас во дворе. Небо только-только стало серым. Я с тоской взглянула на дальнюю башню, в которой сейчас спал Лэйнар. Дезмонд будто издевался надо мной: выглянул из кабины могульского «вертолёта» и жестом показал: быстрее-быстрее. Поднимаясь по лестнице, я заметила тщательно сбитую эмблему Аэранха — существо с перекрещенными крыльями, от него теперь осталось лишь едва видимое светлое пятно. Зато рядом красовалась знакомое уже изображение: символические кабан, тигр и птица, перетекающие в человека. Купленное, значит, оборудование. Или украденное. Меня уже ничем не удивишь.

Однако несколько часов спустя я всё-таки поразилась, обнаружив, что мы вернулись в разрушенный древний город, из которого сбежали. И ровно в то место, откуда улетели, вырвавшись из подземелья. Вспомнилась битва с пауками, моё сердце ёкнуло. Однако вслух я с разочарованием потянула:

— Стоило ли делать такой загадочный вид? Так бы и сказал, что мы снова будем прятаться в подземном храме.

— Мы не будем прятаться, мы пойдём туда, — ответил Дезмонд и показал мне за плечо.

Я обернулась и увидела живописную, в голубоватой дымке гору по ту сторону озера.

— Вот как! А почему же мы не полетели туда сразу? Какой смысл идти?

— Через это озеро никто перелететь не сможет, — ответил Дезмонд и, осторожно осмотрев окрестности, набросил на плечо мешок с моими вещами и направился к берегу.

— Электромагнитные помехи? Как на границе лаэров? — выкрикнула я.

Он ничего не ответил. Где-то неподалёку раздался хруст и подвывание. Я вспомнила о динозаврах и припустила за Дезмондом.

— А как мы переплывём? — вприпрыжку по камням едва успевала за ним я.

— Молча, — ответил Дезмонд. — Орать — не лучший вариант для выживания.

Он взмахнул рукой: заросли на берегу расступились, и я увидела плот. Ветхий, покрытый мхами и моллюсками, с одним веслом, похожий на вросший в берег памятник мальчишеской романтики. Но не плавать же на нём! Вот-вот развалится!

Однако Дезмонд поднатужился и столкнул плот на воду.

— Ну что, госпожа генеральша, вам особое предложение нужно?

Я с сомнением взглянула на плавучую развалюху.

— Ясно: ты собрался меня утопить, чтоб не мучилась и тебя не компрометировала.

Где-то над Дезмондом пролетела воображаемая лодка со Стенькой Разиным и турецкой княжной.

— А это мысль! — хохотнул Дезмонд, провожая глазами в дымке тумана мультипликационный чёлн — герои исторической драмы получились у меня похожими на рисованных. Дезмонд перевёл взгляд и добавил невозмутимо: — Хотя вон та гадина с моей проблемой справится куда быстрее, даже просить не надо.

Я обернулась и при виде клыкастой пасти динозавра бегом бросилась на плот. Поскользнулась и едва не упала. Присела для верности. Дезмонд оттолкнул длинным веслом плот от берега, и мы закачались на волнах. Динозавр догонять не стал, уставился тупой мордой на воду. Над ней начала интенсивно разрастаться сизая дымка. Жутковато…

— Похоже на Стикс, — отползая подальше от края плота, пробормотала я, — реку между миром живых и мёртвых, согласно нашей мифологии. Мы плывём в мир мёртвых, Дезмонд?

— Практически, — ответил он.

— Меня уже раздражает это слово!

— Переживёшь.

* * *

Мы не утонули, и плот не распался на дюжину дров, и течением нас не перевернуло, хотя ближе к центру потоки стали бурными, а вода — серой, почти свинцовой. В волнах с пенистыми барашками начали показываться спины громадных рыб или животных. Лоснящиеся, крупные, похожие на тёмных дельфинов или на больших змей, эти изогнутые существа всплывали, создавая вокруг нас водовороты, и снова исчезали, не показывая головы. Было во всём этом что-то настолько мистическое и страшное, что я старалась не смотреть в мутные потоки, почти припав к гнилым доскам. Только раз я увидела чёрные, как угли, глаза неопределимой морды в пене возмущённой реки. И, сглотнув, зачем-то приложила руку к сердцу и пробормотала:

— Мы с миром… И с добром. Здравствуйте.

Дезмонд лишь крякнул, а существо посмотрело и скрылось в пене. Оторопевшая, я взглянула на моего спутника. Кажется, и ему было не по себе. Но он стоял, широко расставив ноги, выпустив хвост, на который опирался дополнительно, и сосредоточенно грёб веслом.

Плод раскачивало, крутило, отбрасывало назад. От того, как наливались бугры мышц на руках Дезмонда, создавалось впечатление, будто он не в воде прокладывает путь, а в густом иле, в котором мы вот-вот увязнем.

На всякий случай я всмотрелась в берег и представила, что мы уже там. Мне обычно помогает перестать бояться мысль о том, что дело сделано. И в это мгновение мы преодолели мятежную середину водоёма. Всё изменилось: небо посветлело, воды успокоились, стали зеленовато-голубыми, засверкали бутылочного цвета рябью в лучах солнца. Длинными кругами расходясь вокруг плота, они достигали усыпанного белой галькой берега и тихо облизывали его, как смиренные щенята тапочки хозяина. Я выдохнула с облегчением.

Дезмонд привёл наш плот к каменистой кромке уже без усилий: озеро само вывело нас.

Затем мой спутник спрыгнул в воду, подтолкнул плот руками и высадил меня.

— Ты смог… — выдохнула я, замечая капельки пота на его высоком лбу. — Справился.

— Мы оба справились, — ответил он и принялся подтягивать плот к берегу на ветхом тросе.

Когда он закончил, полностью втащив плот на гальку и тщательно привязав к высокому колу, я заметила:

— Я же ничего не делала…

Дезмонд посмотрел на меня искоса и показал на воду.

— Озеро приняло тебя. Успокоилось. Это хороший знак.

— Хочешь сказать, что нас пронесло? — попробовала улыбнуться я.

— Посмотрим.

Он прошёл вперёд. За прибрежными зарослями притаилась грубая деревянная калитка на двух широких столбах под козырьком, расписанным красными и белыми иероглифами. Дезмонд толкнул обе створки.

— Что здесь написано? — спросила я.

— «Тебя нет».

— В каком смысле?

— В прямом. Так и написано на всех древних языках: «Тебя нет», чтоб любой идиот из любой расы понял. — Он придержал передо мной створки открытыми.

Я с изумлением обнаружила, что столбы просто стояли в кустах — можно было обойти их с любой стороны. Зачем же они тут установлены? Останки былого величия или так положено?

— Как это «нет»? — Задержалась я под надписью. — Забора тут нет, а я точно есть. И ты. Или мы в самом деле прибыли в царство мёртвых? Дез, скажи, наконец! Ну, пожалуйста! Куда ты меня привёз? Просто объясни, чтобы я могла подготовиться, иначе я же умру от любопытства и волнения, а потом ляпну неподходящее…

— Проходи давай, — усмехнулся Дезмонд и потянул меня к себе из ворот.

Сильный! Створки едва не шлёпнули меня по спине. Я отпрыгнула, Дезмонд хмыкнул. Обернувшись на качающиеся с тонким скрипом дверцы, я отряхнула трухлявую стружку с широких штанов, затем с ладоней и испытующе посмотрела на него.

— Ну, чего ты улыбаешься? Ты хоть понимаешь, что вообще не честно так вести себя с человеком, который ничего в вашем мире не знает?

Дезмонд тихонько присвистнул:

— И кто-то тут про честность заговорил?

Я покраснела и опустила глаза.

— Ладно, детка. Ты назвала меня Дез, уже какой-то прогресс.

— Прогресс в чём? — хлопнула ресницами я.

Могул крепко взял меня за руку и не ответил. Он смотрел на извилистую дорогу, уходящую вверх по склону, так сосредоточенно, словно это была полоса препятствий.

— Здесь арка? — шёпотом проговорила я. — Ваш проект?

Дезмонд будто очнулся и мотнул рыжей головой.

— Было бы смешно, если бы арка была здесь. — Затем взглянул на меня с высоты своего роста и сказал: — Ничего тебе знать не надо. Просто иди.

— Но ведь ты знаешь…

— Естественно, я тут уже был. Идём! — И он решительно шагнул в сторону дороги.

* * *

Протоптанная, местами усыпанная камнями тропа вилась серой змейкой между заросшими зеленью склонами вверх и вверх. Она казалась нескончаемой. Единственное, что было хорошо — чем она поднималась выше, тем меньше донимала жара. Только в джунглях можно понять, как любишь зиму.

Мне было не по себе, и поэтому всё, о чём я думала, я произносила вслух, ловя то косые, то насмешливые, то удивлённые взгляды моего провожатого. Ну и пусть! Он сам меня сюда привёз, сам играет загадками, сам женился, в конце концов, — я точно об этом не просила… Поэтому знания Дезмонда пополнились за эти пару часов рассказами про горы Аватара, про Кисловодск, про «Кавказ подо мною один в вышине» и про кольцо Мордора.

Дезмонд, как назло, молчал, не удостоив меня ответом ни разу. Даже шуточками не сыпал, и от этого я постоянно помнила: он обижен, я страшно неверная жена, и всё совсем не сказочно.

Но если абстрагироваться, виды вокруг разворачивались совершенно потрясающие. Над головой то висели лианы с толстыми, как косы, воздушными корнями, то наших макушек касались ветви, а потом мы проходили под просторным небом через покрытую цветами лужайку, чтобы снова зайти в изумрудный лес.

Уже наученная опытом, я посматривала по сторонам и на ветки, но коварные масломорды нам не встретились, как, впрочем, и хищники. Только любопытные обезьянки посматривали из зарослей, пробегали следом, перепрыгивая с кроны на крону стайками, а потом теряли интерес. И птицы летали, щебетали и бесстрашно прыгали под ногами, словно выпрашивая крошки. Дезмонд их отгонял.

Он был осторожен и немного напряжён, но не так, как на плоту. Увидев здоровенную, лоснящуюся на солнце, как селёдка в рассоле, чёрную змею, Дезмонд просто наклонился, обхватил её пальцами у головы, не обращая внимания на жёлтое раздвоенное жало и яростное шипение, и выбросил в кусты. Я ахнула. Он отряхнул руки и обернулся:

— Ну что, идёшь? Что ты там про гоблинов рассказывала?

— Надо же, ты слушал? — пробормотала я, с опаской всматриваясь в зелень, куда с треском угодила местная анаконда.

— А у меня были шансы не слышать? — хмыкнул Дезмонд.

— У тебя до сих пор есть шанс рассказать, куда мы идём.

— Нет, мы почти пришли.

— Куда?!

— У вас на Земле у всех с терпением проблемы?

— Нет, но я бы хотела знать… И я устала. Уже ноги болят. И пить хочется. Я вообще ужасно не спортивная, самая активная часть меня — пальцы, которые печатают на клавиатуре.

— И язык, — заметил Дезмонд. Взял меня за руку и потянул за собой.

Мы вошли в лабиринт из громадных валунов под соснами. Дорога превратилась в тропинку. Силы мои были на исходе. Дезмонд ловко взбирался на один выступ, подтягивал меня и лез на другой. Мы подошли к каменной стене, подпирающей плато.

— Всё ясно, — пробурчала я. — Ты решил заморить меня альпинизмом. Проще было дать яду.

— Сцеди и пей.

Он подтолкнул меня вперёд, и вдруг в цельной скале я увидела ход, почти лазейку. Всего лишь десяток шагов по ней, и мы вышли на почти пологую поляну, поросшую мощными дубами или их крайанским подобием. За ними возвышалось прямоугольное серое здание с высокой, изогнутой волнами черепичной крышей.

— Ну вот и добрались, — сказал Дезмонд и громко перевёл дух.

Он волнуется?! Вот тут и я разволновалась не на шутку!

Дезмонд подошёл к дверям и постучал кулаком. Если бы я была кошкой, я бы прижала уши.

— Ждём, — мрачно сказал он.

Не дышать пять минут не получилось, а вот открывать нам будто и не собирались. Но Дезмонд не колотил больше, он просто стоял, выпрямившись, как школьник перед приёмной директора, и посматривал на меня, словно я могла сбежать, едва он отвернётся. Наконец, оббитая железом створка серой двери отворилась, в щель высунулась голова лысого мужчины в серых одеждах.

— С чем пожаловал, брат? — спросил он, к моему удивлению.

— Я хочу увидеть мастера Ши, — ответил Дезмонд.

— У вас к нему есть вопрос? Что передать ему?

— Скажите, к нему пришёл сын. С женой.

— Хорошо, брат. Обождите.

Мужчина закрыл дверь, а я уставилась на Дезмонда широко раскрытыми глазами.

— Ты же сказал, что твой отец умер! — прошептала я.

— Для всего мира так и есть, — ответил тот и поджал губы. — Он ушёл на свои поиски от нас с матерью, когда мне было семь.

— Но потом ведь ты нашёл его? Ты говорил, что был здесь? — взволнованно прошептала я.

— Нашёл, когда повзрослел. Посмотрел, чем он тут занимается, и ушёл, — нехотя проговорил Дезмонд.

— Но почему мы тогда пришли сейчас? Тоже какая-то традиция?

— Нет.

От нетерпения я даже дёрнула его за рукав.

— Дез! Ну хватит темнить, скажи мне хоть слово: почему мы здесь?

Он взглянул на меня с прищуром и всё-таки произнёс:

— Если хоть кто-то в нашем мире может научить тебя справляться с твоей магией так, чтобы тебя не разорвало от эмоций, то это он.

Широкие, похожие на ворота казармы двери начали раскрываться. И я увидела двоих одинаково лысых парней в одинаковых одеждах, которые растворяли тяжёлые створки. Вот только один из них был могулом с чёрно-огненными глазами, второй — лаэром с пепельными крыльями. Немолодой мужчина — тот, что открывал нам перед этим, стоял под свисающим с потолка грандиозным диском — сильно увеличенной копией амулета на груди Дезмонда, и он был человеком!

Монах сложил кулаки один к другому перед грудью и слегка нам поклонился:

— Добро пожаловать в Храм Единого. Мастер Ши примет вас.

Дезмонд сжал мою руку. Мы поднялись по ступеням и шагнули в затемнённую сень храма. Я увидела, что мы попали не в здание, а в удлинённый холл, который служил проходом на территорию.

— Братья, заприте ворота, — распорядился человек. — Мастер Ши сказал, что гости задержатся.

Я увидела, что желваки заходили ходуном на скулах Дезмонда. Его пальцы вибрировали напряжением. Похоже, решение привести меня сюда далось ему не просто — вечная тема отцов и детей…

Тем временем могул и лаэр тоже нам поклонились, сложив кулаки перед грудью, и последовали приказу. Я смотрела на них и не могла поверить: могул и лаэр подчинились человеку! Могул и лаэр стояли рядом в одинаковых одеждах монахов и не смотрели друг на друга с презрением. Это возможно?!

И вместе с изумлением в моей груди вдруг зародилась надежда.