Академия волшебства. Незачет по злодеям

Маргарита Ардо (2023)

Можно ли верить злодею? Стоит ли верить ректору? Можно ли довериться королю? Чего стоит настоящая дружба? Или в Академии Волшебства лучше полагаться только на драконов, — с ними и договориться куда проще. Впрочем, мне так только казалось. Чем больше во мне магии, тем больше тех, кто хочет ею воспользоваться. И только тот, кто любит по-настоящему, сможет мне помочь.

Глава 9

Преподаватель по число-логике, седая и весьма сморщенная, но при этом элегантная мисс Карунда, продолжала вещать о том, какую магию заключает в себе число пять:

— Записывайте, друзья мои. «Пять» говорит о страхах и о свободе. И, прошу, не думайте, что это разные вещи: если вы ничего не боитесь, вы свободны. Страх — это самый главный страж на воротах вашей свободы. Есть у страха, конечно, и более приземлённая функция, которая изначально была нужна всем живым существам — функция сохранения жизни.

Мисс Карунда вращала сухими пальцами похожий на глобус шар, на котором по очереди зажигались цифры, а затем возникали живые изображения, иллюстрируя её слова.

— Мы боимся огня, потому что он обжигает; боимся ураганов, потому что они разрушают. Боимся смерти, потому что она заканчивает всё, что мы знаем, толкая нас в неизвестность. Неизвестность, кстати, пугает зачастую больше всего. И она тоже связана с числом «пять».

«Я не боюсь ураганов», — подумала я и, прячась за выставленным, как у всех на пюпитре учебником, похожим на математический задачник, запустила руку в карман передника. Там наверняка мой геккончик — это его излюбленное место возвращения!

Но едва я раскрыла карман, в аудиторию вылетела огромная волосатая муха. Такая же, как в кабинете ректора. Боже, она что, преследует меня?!

Мне стало нехорошо от догадки. Я толкнула легонько Хлою в бок.

— Скажи, а мухи поддаются заклинаниям? Ими может кто-нибудь руководить? Что об этом на природомагии рассказывали?

Хлоя закусила кончик одной из своих тоненьких косичек с вплетёнными лазурными бусинами.

— Мм, если крупные, кажется, да… Прости, я не слишком была внимательна на лекции. Знаешь, мы вчера болтали вечером с Хорхе Мендесом, одним из твоих друзей — заклинателем с третьего курса. Он вроде бы милый… И я теперь постоянно думаю, а он серьёзно ко мне относится или нет?

Подруга при этом покраснела и уткнулась глазами в тетрадку, на которой я обнаружила несколько изящно выписанных вариантов имени Хорхе.

— Постой, ты влюбилась? — удивилась я.

— Ну что ты! Так сразу не бывает! — пробормотала шёпотом Хлоя и стала при этом пунцовой.

А я почувствовала в ней родственную душу: она тоже влюблена! Так что я ласково похлопала её по руке и шепнула на ухо:

— Не переживай, когда захочешь, мне ты можешь довериться. Я-то знаю, как это трудно — молчать о главном!

Хлоя с удивлением на меня посмотрела:

— И ты тоже?

Я кивнула и почувствовала себя старше и опытней: теперь я понимаю точно и бесповоротно, что влюблена с первой секунды, когда увидела Вёлвинда, точнее декана Элоиса, на коне перед академией. Он представился мне, словно это было сейчас: широкий разворот плеч, выбившиеся пряди чёрных волос, тёмная борода, окаймляющая решительный подбородок, и серые глаза. Я замерла, провалившись в мечтания — в желание увидеть его, прикоснуться! И услышать волшебный бархатистый тембр, от которого по рукам бегут мурашки и слабеют ноги.

— Сэр Алви? — спросила Хлоя.

Я чуть не подскочила от возмущения.

— Нет!

— Он же уделяет тебе так много внимания…

— Да чтоб он провалился! — пробурчала я. — Наставничек.

— Тогда кто? Неужели Джестер?!

Я принялась мысленно корить себя за то, что проговорилась о чувстве.

— Прости, я скажу тебе. Обязательно. Вот только не сейчас!

— А я с тобой поделилась, — обиделась Хлоя.

— Девушки на заднем ряду у выхода, вы так активно обсуждаете творческий потенциал числа «пять»? — прервала нас мисс Карунда. — Мисс Хлоя Баркендорф, скажите, что же говорит о творчестве это число?

Хлоя встала, бледнея, и, чтобы спасти её, я выкрикнула первые пришедшие в голову мысли:

— То что если боишься, творчества никакого не получится! Поделка какая-нибудь, может быть, да, но не что-то действительно стоящее!

Преподавательница удовлетворённо кивнула, а я поднялась рядом с Хлоей.

— Мы действительно обсуждали страх и свободу. Страх мешает не только свободе, но даже дружбе, — громко сказала я.

— Отлично подмечено. Но как вас… Не припомню имени, — наморщила нос под очками мисс Карунда.

— Танатрея Стоули, — подсказала я. — Меня поздно зачислили.

— Прекрасно, прекрасно, — поправила очки мисс Карунда. — А что же вы, мисс Баркендорф, сразу не сказали того же?

— Страх… — пискнула Хлоя. — Он даже тут мешает…

— Да-да-да! Мешает, но обратитесь со страхом публичных выступлений к магистру менталистов, это легко снимается! — счастливо подняла вверх палец пожилая преподавательница и позволила нам сесть, а затем продолжила показывать слияния цифр в своём магическом шаре. — «Пять» и «три» вместе могут обозначать страх любви, или же, если вы — душа свободная, открытая и искренняя, наоборот, свободу в любви. А волшебное слияние «трёх» и «пяти»… О, вам, душам юным и горячим, это точно нужно знать! Не стоит принимать за любовь что-то другое. Любовь — это если в присутствии другого вам хорошо, вы чувствуете лёгкость и счастье, вам не надо подстраиваться, соответствовать, бояться! Я говорю не о влюблённости, а о настоящей любви! Она убивает тот самый страх, который всё портит. «Три» и «пять» напоминают нам, что любовь даёт свободу быть собой!

Мисс Карунда даже помолодела, рассказывая, а я почувствовала благодарность: впервые от взрослого человека я услышала, что такое любовь, я — та, которой почти десять лет говорили, что любовь не положена по статусу, да и вовсе её не существует.

Хлоя тоже затихла и задумалась. Какое, однако, полезное занятие! Я собралась с духом и шепнула подруге на ухо:

— Это Элоис, наш бывший декан, в него я влюблена! Только поклянись, что никому не скажешь!

Хлоя воззрилась на меня с ужасом:

— Ты влюблена в преступника?!

— Он не преступник… Не совсем. Не такой, как все думают, — рассердилась я и тут же пожалела о своей откровенности.

Но подруга погладила меня по руке с большим сочувствием:

— Боже, как тебе должно быть тяжело! Намного хуже, чем мне — влюбиться в того, кого больше никогда не увидишь, да и раньше шансов не было никаких! Он ведь взрослый! И страшный… Прости, пожалуйста… Вырвалось. Но его чёрное колдовство и ураган в столовой едва не погубили нас всех.

— Но не погубили… — прошептала я, чувствуя подступающий к горлу комок.

— Понимаю, тебе хочется его выгородить. Моя мама всегда говорила, что влюблённые не замечают недостатков. Только не обижайся, прошу! Милая ты моя, Треечка… Я, конечно, клянусь, что никому не расскажу! И только помолюсь в храме, чтобы твои чувства скорее перестали тебя мучить, ты правда достойна счастья!

Не обидеться было сложно, но я промолчала и запихнула свои чувства поглубже. В конце концов, никто не обещал, что меня поймут. А Хлоя хотя бы просто добрая, это ценно в нашем мире…

Я покивала в ответ на её сочувствие, чувствуя угрызения совести от собственной неискренности и погашенного бунта. А потом шепнула ей:

— Ты — настоящий друг!

— Спасибо! — расцвела Хлоя.

— Послушай, у тебя больше знакомых и знаний, а на меня навалились все подряд: дознаватели, третьекурсницы, покушения, штогрины, чувства, ректор, и я даже не могу сосредоточиться на занятиях! Ты можешь мне помочь?

— Буду очень рада!

— Попробуй, пожалуйста, узнать, может ли действительно кто-то заклинать мух и если может, то кто?

— Как занятно! А почему тебя интересует такой неожиданный вопрос?

— Потому что кажется, что за мной кто-то следит именно так… И я могу выглядеть немного сумасшедшей, но после того, как меня дважды отправляли к штогринам…

— Имеешь полное право! — шёпотом воскликнула Хлоя. — Я, конечно, помогу тебе!

— И ещё… — Я достала испорченный блокнот и положила его вместе с грязными страницами перед Хлоей, ведь та запросто разбиралась с дырками и прочими бытовыми проблемами. — Это можно как-то починить? Вещь волшебная, она очень мне дорога, но… — Я склонилась к ней и на ухо рассказала всё, что сделали Лили и Наяда сегодня.

С сочувствием рассматривая обрывки красной книжицы, Хлоя покачала головой.

— Если бы это был простой блокнот, я бы восстановила его с лёгкостью — тут всего-то требуется прошить, почистить, — но если волшебный… Боюсь, что нет. Они что-то нарушили, и в нём нет сейчас ни капли магии, а как вдыхать утраченное волшебство в артефакт я не знаю.

— Ты говоришь, надо было бы прошить? — пробормотала я, аккуратно забирая блокнот и, услышав, «да», Хлою уже особо не слушала. В моей комнате прямо сейчас были магические существа, которые способны сшить что угодно, — швейлики! И магией я их покормлю от души!

В следующий перерыв побегу именно к ним! — решила я.

* * *

Но, как говорится, составь планы и насмеши Вселенную. Едва я вышла я коридор, меня поймал Джестер.

— Надо поговорить! — И увёл в сторону.

— Если ты о нашествии гекконов, то я осознаю свою ошибку, теперь знаю, что надо делать, такое больше не повторится, — сказала я.

— Нет, речь не о том! Ладон сказал, что ждёт тебя срочно!

— Но он говорил не являться, если я не выполню задание. Платье почти готово, осталось совсем чуть-чуть…

— Платье? — озадачился Джестер. — Какое ещё платье?!

— Розовое, к Параду цветов…

— К демонам! — отмахнулся мой куратор. — Считай, что Ладон пошутил! Хотя он в самом деле пошутил!

— Да? — изумилась я. — Странно. Следующее занятие у Алви. Я успею?

— Должна.

Я уже настроилась вновь бежать по лестницам, дорожкам и паркам, но Джестер затянул меня за угол, где никого не было, и достал из кармана зеркальный шар, как у Алви.

— Откуда у тебя?! — обрадовалась я. — Стащил у брата?

— Вот ещё! — важно выпятил губу Джестер. — Отец подарил, он приезжал сегодня в академию.

Я чуть было не ляпнула, что знаю, но советника мне не представляли. Да и Джестер не дал разглагольствовать: крутанул шарик один раз, мир вокруг нас качнулся. Джестер выругался и раскрутил на ладони артефакт снова. Мы оказались перед пещерой хранителя магии — мудрого дракона Ладона.

Всё дерево напротив, как ни странно, усыпали вороны, а над моей головой прожужжала муха. И я засомневалась, а всё ли в порядке с пещерой и с Ладоном?

И мы шагнули внутрь.