Академия волшебства. Незачет по злодеям

Маргарита Ардо, 2023

Можно ли верить злодею? Стоит ли верить ректору? Можно ли довериться королю? Чего стоит настоящая дружба? Или в Академии Волшебства лучше полагаться только на драконов, – с ними и договориться куда проще. Впрочем, мне так только казалось. Чем больше во мне магии, тем больше тех, кто хочет ею воспользоваться. И только тот, кто любит по-настоящему, сможет мне помочь.

Глава 10

Войдя, я сразу обернулась и тихонько спросила, не забывая ни на секунду о сговоре против Вёлвинда:

— Джес, ты же хранитель всех ключей, скажи, у тебя есть ключ к бункеру, где держат Элоиса?

Мой куратор взглянул на меня с подозрением.

— Зачем? Собираешься взломать блокировку королевских дознавателей?

— Было бы неплохо.

— Ну ты даёшь, Трея! Ты же сразу станешь преступницей!

— Меня всё время и так в преступницы записывают, начинаю привыкать, — усмехнулась я, а затем взмолилась: — Джестер, вспомни: ты же сам говорил, что имя Элоиса очернили намеренно! В покушении на меня виновата леди Элбери, а они так и не сняли с него обвинений! Проект он вёл с согласия Гроусона, разве нет? А теперь ему навязывают заговор против короля и государственную измену…

— Мой отец приехал по распоряжению короля, теперь разберутся, не переживай.

— А если не разберутся?!

— Отставить панику, Трея! Мой отец — королевский советник не просто так, он жёсткий, но в интригах не участвует.

— Даже если их организовал твой старший брат? — глядя в упор в карие глаза, спросила я.

Джестер не ответил. Пауза в тени каменных стен затянулась, и я не выдержала, продолжила сама:

— Алви выгодно, чтобы Элоиса не выпустили никогда, потому что теперь нет конкурентов на кресло ректора. И ты бы видел, как Алви сидит в нём, — как на троне!

— Я видел, — глухо сказал Джестер.

— Всё может зайти слишком далеко!

— Всё уже зашло слишком далеко, но…

Я вновь просверлила его взглядом.

— Но ты не пойдёшь против брата?

— У нас нет доказательств, что Алви виноват в чём-то, — буркнул Джестер. — И нет ничего на руках, что могло бы обелить мистера Элоиса… К тому же он жил под чужим именем.

— А мои слова, Джестер? А твоя хвалёная интуиция?! — потеряла я остатки самообладания.

Джестер отвернулся на секунду, затем взглянул на меня с каменным лицом — таким же, как у его отца.

— Пока не доказано иное, я не стану выступать против брата и отца. У меня нет другой семьи. Ты как никто другой знаешь, что такое остаться без близких…

«Моя семья — Вёлвинд», — вдруг подумалось мне. — «И да, он преступник, он тысячу раз виноват в том, что случилось со всеми магами Данрадо, но он — единственный, кому в самом деле есть до меня дело!» Но вновь сжалась душа, словно внутри меня змея проползла и прошипела, что испытывая чувства к Вёлвинду, я предаю своих родителей…

И Джестер сказал уже более твёрдо:

— Ты тоже сомневаешься, Трея, я вижу. Значит, есть в чём. Я и остальные заклинатели, мы всегда тебя поддержим. Вчера мы ходили в ректорат и отправили официальную петицию в королевский совет, чтобы защитить тебя. Потому что ты заклинательница, и ты важна.

— А что же, другие не важны?

— Не так, Трея, не так, — покачал головой Джестер. — Ладно, иди. Ладон звал тебя. Я побуду здесь.

Дракона заставлять ждать не стоило, тем более, если дело было срочное. Я зашагала по дорожке в недра пещеры, чувствуя себя ужасно одинокой.

* * *

Ладона не было на каменном выступе, зато вглубь ущелья вёл подвесной мостик, как в прошлый раз. Значит, дракон приглашает меня к себе, к самому источнику магии.

Перехватывая руками поручни, я осторожно начала спускаться ко дну через проход в подземной реке.

Ладон полулежал на груде драгоценных камней и кристаллов, из-под его бока блестела в мерцающем свете источника громадная аметистовая друза. Для дракона, похоже, ничуть не твёрдая, а будто подушка на диване.

Едва я вошла, вход за спиной исчез, а дракон с удлинённым змеевидным телом открыл глаза.

— Ну, здравствуй, — сказал он.

— Здравствуй, — ответила я, шагнула вперёд.

— Стой! — рявкнул дракон, испугав меня.

Из его разверзшейся пасти показался длиннющий огненный язык. Он вылетел, как лассо. Сверкнул над моим плечом и вернулся на место.

— Фу, — сказал дракон и сплюнул на кристаллы жирную тушку мухи, дохлую и, кажется, поджаренную. — Впредь не приводи с собой всякую гадость.

— Прости, пожалуйста. — Мне стало неловко, и я сунула руки в карманы, не зная, куда их деть. — Эта дурацкая муха привязалась за мной с самого утра. Я уже начала подозревать, не следит ли за мной.

— И правильно.

— То есть это в самом деле муха-наблюдатель?

Ладон кивнул и когтем отковырнул синий кристалл, закрыв от взгляда поджаренный трупик.

— Кто её ко мне приставил?

— Не подписано. Сама что думаешь? — Он глянул на меня, испытующе приподняв веко.

— Всё это мне не нравится, — насупилась я. — Но я бы хотела знать, кто за мной следит. Это не могут быть Алви или дознаватель Форси, потому что иначе они бы сразу вычислили, что я подслушиваю в кабинете! Но ни один из них ничего не сказал! Снова проделки Лили или Наяды? Не должно быть, они были удивлены, застав меня в кустах, ну а так… — Я развела руками. — Это может быть кто угодно из академии, даже ты!

— А если Алви хотел, чтобы ты подслушала? — ехидно глянул на меня дракон.

— Зачем?!

— У господина временного исполняющего обязанности ректора много тайных идей, — усмехнулся дракон. — И все о себе любимом. Оне даже не соизволили явиться ко мне, к дракону — хранителю магии, на поклон для заключения соглашения.

— Какого соглашения?

— О том, что ректор соблюдает мои правила, я уважаю его, и что течению магии в его владениях ничто не будет препятствовать.

— Источник магии можно остановить? — удивилась я.

— А что, по-твоему, сделал король Данрадо, уничтожив дракона-хранителя?

— Ой, — отступила я, поражённая, — разве драконов, таких, как ты, можно уничтожить?

— Тело дракона не вечно. Всё материальное подлежит распаду. Зачем драконам рождаться, если они не умирают?

— Умирать… Я думала, только если дракон сам… Но как же можно убить тебя, если ты всё знаешь?!

— Не всё.

Я задумалась.

— И зачем Алви было нужно, чтобы я услышала о его заговоре с Форси против Вёлвинда? Чтобы я полезла его спасать и наделала глупостей?

Дракон усмехнулся.

— Но погоди, королю же важна заклинательница. Я ведь слышала, что Алви поручили беречь меня и охранять. Значит, я для Алви тоже важна. — Меня окатило догадкой, как холодным душем. — Особенно, если буду ручная. Ты хочешь сказать, что Алви собирается меня шантажировать чем-то очень серьёзным, чтобы я его слушалась?!

— Пока с послушанием у тебя проблемы, — раскатисто хмыкнул дракон.

— Вот же гад! Какой же он гад! — воскликнула я и даже пяткой топнула от возмущения, от чего из-под моей ноги прыснули во все стороны брызги зелёных, алых, перламутровых и лиловых самоцветов.

— Но ты не будешь делать глупости, — сказал дракон.

— То-то он удивится, — пробормотала я, но снова вскинула глаза на Ладона. — А как же Вёлвинд? Если они в самом деле упекут его в казематы и лишат магии?

— Думаешь, ему впервой?

— Я не знаю… — потухла я. — Мне страшно. За него. И потом ты же сказал, что моя судьба — спасти того, кто спас меня. Значит, спасти его! Если я не буду ничего делать, я тоже поступлю неправильно…

— Ты думаешь, что взрослый мужчина, чёрный колдун, могущественный маг, сдаваясь властям, превращается в беспомощного мальчика?

— Но тот, кто в тюрьме, беспомощен против своих охранников! Особенно если без магии.

— А как, по-твоему, он стал таким могущественным? — хитро прищурился Ладон. — Спроси у него на досуге.

— То есть мы всё-таки встретимся… — обрадовалась я.

Дракон промолчал, поковыряв когтем аметистовую друзу. Затем хитрое выражение на его громадной морде сменилось серьёзным.

— Теперь о важном. У тебя действительно много врагов. И даже есть друзья, которых можно опасаться.

— Хлоя? Джестер? — ужаснулась я.

— Заклинательница важна для любого общества и опасна одновременно.

— Потому что с ней явится Амару, а потом и грандиозные перемены?

— И никто не знает, какие. Не всякое стабильное, процветающее государство захочет меняться.

— Но я родилась в Данрадо, значит, перемены я должна принести туда?

— Не гадай на кристальной крошке, не узнаешь. Живи просто. Твои силы увеличатся, твои действия непредсказуемы, твои ошибки могут стоить дорого, но ты всё равно будешь ошибаться, без этого ничему научиться невозможно. Важно помнить следующее: одни тобой будут хотеть управлять, другие — от тебя избавиться, третьих ты просто бесишь.

— И что же мне делать? — растерялась я.

— Ничего, — отчеканил дракон. — Остаётся только учиться. Считай, что каждое слово на лекции может спасти тебе жизнь; каждое практическое задание — победить врагов.

— А твой амулет? — дрожащими пальцами коснулась я уголька на шее.

— Тоже не панацея, от лапши на ушах не помогает. Иди, заряди его в источнике, напои магией. В крайнем случае, и лапшу можно сжечь.

Взволнованная от услышанного, я направилась к волшебному источнику. Встала на колени и, сняв с шеи амулет, опустила его в сияющие воды. Глянула в отчаянии на Ладона.

— Ну хоть кому-то я могу верить?

— Мне. И себе, когда поумнеешь. Точнее, когда сердце научишься слышать.

— А Вёлвинду?

Дракон промолчал. Я встала, еле сдерживая желание дёрнуть его за ус от нетерпения.

— Даже не думай, — сонно пробурчал дракон. — Заклинательница без руки — тоже заклинательница.

Я в страхе спрятала обе руки за спину. А Ладон прикрыл глаза.

— Иди. И задания мои выполни, в конце концов. В следующий раз просто к себе не подпущу.

— Но…

Прямо перед моим носом раскрылся выход — совсем не там, где был вход. В тёмном мареве задрожали ступени подвесной лестницы. Разговор был окончен.

— Спасибо. Здоровья тебе и долгих лет жизни, — пробормотала я и, сделав вежливый книксен, побрела наружу.

* * *

Ровно за минуту перед началом урока по ментальной магии я вошла в кабинет и плюхнулась на крайнее у выхода место. Следом вошёл Алви, самовлюблённый красавец с зализанными золотыми волосами. Видимо, большому начальству носить кудри не пристало…

Меня подбросило от неприязни к нему, а сэр полуректор не удостоил и взглядом. Проследовал к кафедре почти триумфально, словно позади выстроилась свита, и рабы с опахалами вели царского слона. Даже профессорский стул под ним превратился в трон.

Ух, как бы мне хотелось сейчас, чтоб Алви облепили мухи! И не надо никакой слежки, просто покусали бы его наглую физиономию, чтобы так не улыбался!

И всё же я вспомнила слова Ладона о том, что каждое слово на любой лекции способно спасти мне жизнь. И потому превратилась вся во слух.

* * *

— Сегодня говорим о внимании. Если вы не умеете его переключать, значит, вы не маги, а колдунишки с ярмарки, — говорил Алви.

Мне очень трудно было сконцентрироваться и не думать о том, какой он мерзавец. И ведь Вёлвинд был прав! А как насчёт него самого? Себя он тоже назвал мерзавцем… Все говорят про его записи в дневниках обо мне, что же он там пишет?!

Я поёрзала на стуле. Заметила Хлою, кивнула ей и подумала о предупреждении Ладона. Чёрт, я совсем не хочу видеть в каждом предателя! А Хлоя такая милая…

— У вашего внимания, — продолжал Алви, — есть шесть щупалец: зрение, слух, осязание, телесные ощущения, боль и желания. Маг должен уметь ими управлять, потому что они воруют вашу концентрацию и волшебную силу. Будь вы хоть стократно более одаренными по сравнению с другими, желание секса или кровоточащий палец, назойливый звук или яркая картинка, внезапно возникшая перед носом, способны скрутить ваш дар до минимума. Или дар вашего противника. Чужие щупальца внимания вы можете использовать как оружие, если ваш оппонент неопытен. По данной теме будет испытание на зачёте, поэтому не ловите мух, отдайте всё внимание мне!

Алви сделал пас. Часы, стоящие на его столе, начали тикать с неимоверной громкостью. Захотелось прикрыть уши. Многие так и сделали.

— Сегодня поговорим о слухе, — сказал Алви еле различимо, затем снизил щелчком пальцев громыхание механических часов и повторил. — В целом, этот принцип работает со всеми типами внимания, и он очень прост: если вас донимает какой-то звук, переключитесь на любой другой, но один. Пробуем. И не забываем дышать.

Алви вновь щёлкнул пальцами. Часы застучали маятником, словно кувалдами по сваям. Рядом менталист поставил небольшой колокол на подставке и качнул его с силой. Звон поплыл к стенам аудитории. Фортепиано в дальнем углу за кафедрой ожило, будто пьяный музыкант не попадал по клавишам пальцами и потому бил по ним всей ладонью. В воздухе неизвестно откуда раздался плач младенца, оглушительный храп и прочее безобразие. От грохота и какофонии захотелось спрятаться под стол.

Алви же сел с самым невозмутимым видом на кресле посреди звукового ада и, перекинув ногу на ногу, принялся за нами наблюдать. Если бы не слова Ладона и не моя тысячу раз задетая им гордость, я бы, как некоторые студенты, скрутилась к парте, стараясь заткнуть уши чем угодно, потому что от страшного шума сжались все мышцы, заболело в висках. Невыносимо!

Ну нет уж! Не сдамся! Один звук! Надо выбрать один звук!

Звук колёс самоходной машины по брусчатке раздражал меньше всего. Я выбрала его. Отвлекало всё вокруг, но я настроилась, зажмурилась, попыталась вычленить только его во всеобщем хаосе.

Ту-дух-тудух, тудух-тудух, громкое, мерное. Не забывать дышать. Тудух-тудух, на каждый выдох. Тудух-тудух… Десять выдохов, двадцать… Не знаю сколько прошло, и вдруг, о чудо! Другие звуки исчезли! Они будто растворились, смазались, остался лишь мерный шум колёс.

Мои мышцы расслабились, дышать стало легко. Я открыла глаза. И внезапно поняла, что уже больше и самоходная машина не шумит колёсами. В аудитории царила абсолютная тишина. На многих сокурсников было жалко смотреть.

Алви встал с кресла и прошёлся вдоль кафедры, разглядывая нас. Затем указал по очереди:

— Минни — хорошо; Лювис — хорошо; Дэйран — хорошо; Стоули, как ни странно, хорошо. Остальные могут швырнуть свои мантии под стол и потоптаться по ним, магами вас назвали преждевременно. Так, ну что скисли? — Он хлопнул в ладони. — Выпрямились. Довольно практики, теперь теория. Пишем!

К концу лекции я заметила, что Алви ненавидели почти все, а я-то, глупая, чувствовала себя одинокой!

* * *

Учиться было даже интересно. На истории государств и миров, которую так же вела мисс Карунда, я узнала много нового, а кое-что смутно напоминало книги из детства. К примеру, я узнала о том, что королевства и страны нашего мира образовывались вокруг доступных источников магии. Каждый король заключал соглашение с хранителем магии, то есть с драконом. Это был священный союз. В некоторых странах источников было несколько, как в огромном Ихигару — целых девять, в каких-то — всего один.

Драконы-хранители не слишком вмешивались в жизнь людей, но могли закрыть доступ к магии, если правители или их подданные начинали нарушать установленные правила. Был случай в древней империи Маруна, когда одновременно под землю раз и навсегда ушли десять источников. Империя быстро развалилась, точнее, её по кусочкам разобрали соседние государства с сильными армиями, боевыми вивернами и магами.

В другой древней стране — Энтормее, дракон-хранитель не дал согласие взошедшему на престол царю, и того сместили царским советом, признав коронацию недействительной.

Я слушала и не могла понять, отчего же Данрадо не развалилось, когда был убит дракон? Отчего не сместили короля-тирана? Почему почти за десять лет никто не напал на антимагическое государство? Неужели просто из-за громадной стены, окружающей все границы?

И вдруг мне вспомнился эпизод из детства. Это было зимой, незадолго до того, как родители погибли. Я проснулась посреди ночи от дурного сна, позвала маму, но никто не пришёл. Я вышла из детской, чувствуя тревогу, и удивилась: обычно тихий ночью, дом был оживлён, слышались разговоры из гостиной на первом этаже, взвивался к потолку дымок и запах крепкого табака.

Накинув на сорочку тёплую шаль, я потихоньку прошла к лестнице, хотя родители всегда подчёркивали, что их гости — это взрослые гости, и мне такие разговоры слушать не стоило. Но было любопытно: отчего же так поздно они засиделись, что так бурно обсуждают?

— Мы не можем сидеть сложа руки! — говорил папа. — Надо собраться и выступить. В конце концов, у нас в руках сила.

— Что же ты, Герберт, пойдёшь, как дикарь, против своего короля? — ответил, судя по голосу, его друг мистер Хинсен. — Мы — цивилизованные люди!

— Я считаю, что довольно будет официальной петиции от гильдии магов, — произнесла его жена, тётушка Берта. — Все подпишем, поклянёмся в верности Его Величеству, и это недоразумение будет улажено.

— Ты не понимаешь, Берта, — вдруг довольно резко заявила мама. — Прежней жизни уже не будет! Король — не тот, кого короновали Святые отцы на царствие, он сошёл с ума!

— Ну что ты, Мартина, — ахнула тётушка Берта и ещё несколько женщин. — Это богохульство так говорить о короле. Тем более, нас могут услышать.

— На дом опущен полог неслышимости, — ответила мама. — По вашему, то, как расправились инквизиторы с северной диаспорой магов, — не сумасшествие?

— Я не понимаю одного, — тихо сказал папа, — почему они не сопротивлялись? Хаарнены, Грогге, Сентрены, Бюльцаргены — могущественные династии магов, каждый из них мог смести целую армию, чтобы защититься…

— Не могли, — произнёс незнакомый голос. — Инквизиторы короля используют тёмную древнюю запретную магию, чтобы вычистить всех.

— А Бюльцаргенов просто отравили, — гробовым голосом добавил другой незнакомец, — всю семью и гостей во время свадебного пиршества.

Наступило молчание, и я от ужаса замерла, впившись пальцами в дубовые перила.

— Скоро всем магам не будет места в Данрадо, — горестно произнесла тётя Анна, мамина сестра.

— А ты, Мартина, переживала, что у Треи дар так мал, по словам астролога, что магии почти не будет, даже когда она повзрослеет, — невесело усмехнулась другая её сестра, тётя Дина. — Кажется, это теперь благословение.

— Нам всем надо смириться и молить в Храме о мире и спокойствии, — проговорила тётушка Берта.

— Нет! — яростно ответила мама, и что-то со звоном упало на пол. — Герберт прав! Мы должны бороться! Иначе нас всех перебьют! И наших детей! Мы — гордость нации, нам не надо прятаться по углам!

Кто-то захлопал. А первый незнакомец внезапно сказал:

— И всё-таки я чувствую, что нас слушают.

— Невозможно, — ответила мама, — слуг я распустила сегодня. Пойду, посмотрю, как там Трея.

Я бросилась на цыпочках в свою комнату и юркнула под одеяло. Минуту спустя мама заглянула в детскую. Не знаю зачем, но я притворилась спящей. Она подошла и поцеловала меня.

До щемящей боли в груди мне вспомнился запах её волос. А затем я будто проснулась и ошалело уставилась на мисс Карунду у доски с магическими картами: как я могла забыть этот эпизод?!

Выходит, инквизиторы — тоже маги, только тёмные! А у меня не должно быть магии, тем более сильной и редкой! И откуда мой дар взялся, если его быть не должно?!