Падение Храма Соломонова

Максимилиан Валентинович Маркевич, 2006

Вера и надежда, любовь и ненависть, преданность и предательство, случайность и закономерность – все это происходит на фоне войны иудеев против римлян в 66—70 годах от Рождества Христова, в которой гибнет Иерусалим и грандиозный храм Соломона.Главный герой романа Тит Флавий, будущий римский император, отправившийся в Иерусалим лишь из-за мести, вскоре влюбляется в иудейскую царевну Беренику, а затем проникается симпатией к христианской вере.Автор выдвигает свою оригинальную версию, опираясь на труд древнего историка, очевидца всех этих событий, Иосифа Флавия.Читайте первую часть исторической трилогии «Падения».

Глава III

Огромное количество гостей, приглашенных во дворец на пир, было явлением вполне естественным. Нерон был только рад, чтобы как можно большее количество людей видело его роскошный дворец, перед которым рабы встречали всех прибывших и сопровождали их в главный триклиний, построенный в форме круга. Внутри буквой «U» стоял длинный стол.

Веспасиан и Тит зашли в зал, когда большая часть гостей уже возлежала за столом и громко разговаривала. Кроме сенаторов тут были префекты, консулы, квесторы, легаты⁵⁹ и вся элита империи. За главным столом расположились Гелий и Тигеллин, они о чем-то яростно спорили. Тит поприветствовал нескольких сенаторов и возлег за боковой стол возле своего дяди, поближе к столу императора:

— Приветствую тебя, Флавий-младший перед младшим, то есть передо мной.

— Опять ты за свои шутки взялся, — сурово сказал Сабин. — Не можешь просто сказать: «Приветствую тебя, великий из великих»!

— Боюсь, что тогда Нерон увидит в тебе конкурента.

Они вместе рассмеялись. Клементина недовольно на них посмотрела.

— Я хочу поблагодарить тебя за одолженные монеты и пообещать, что скоро все верну, — продолжил Тит.

— Не ты у меня занимал и не тебе мне отдавать. Это дело только мое и твоего отца.

— Ты так заявляешь, будто я малолетний ребенок и не понимаю, о чем говорю, — возмутился племянник.

Они замолчали, когда к ним подошли рабы и стали класть на стол салат, редис, грибы, устрицы, ракообразные, сардины, яйца и ставить кувшины с вином из Кампании⁶⁰ и Греции. Вокруг стола выстроились акробаты, шуты, жонглеры, музыканты и танцовщицы.

— Нет, ты не маленький. Но не лезь не в свои дела.

— Не лезть? Да ты отца морально убиваешь, ты же даешь ему под проценты! Уже целое состояние набежало.

— Послушай меня, если тебе что-то не нравится…

Вдруг резко заиграла музыка, и все разговоры в зале утихли. Гости поднялись, приветствуя входящих в триклиний императора и императрицу. Нерон радостно обвел глазами всех гостей и произнес:

— Дорогие мои, любимые! Я рад приветствовать вас в моем скромном жилище и надеюсь, что вы по достоинству оцените мой труд по насыщению вас.

Все громко засмеялись и захлопали, выкрикивая хвалу императору.

— Также хочу с вами поделиться несчастьем, которое свалилось на мою чувствительную натуру. Недавно был раскрыт заговор с целью убийства вашего любимого повелителя.

В зале послышалось оханье и вскрикивание от ужаса.

— Все виновники уже арестованы, а некоторые из них наказаны. Главный зачинщик Пизон, глупец, который возомнил себя кандидатом на трон, покончил жизнь самоубийством. При этом он оставил завещание, где просит меня помиловать его жену Сатрию Галлу. Скажите мне, как я могу помиловать женщину, супруг которой пытался убить императора? Понятно, что она была с ним заодно. А теперь приведите ее сюда, — обратился он к преторианцам.

В зал ввели женщину, которая, несмотря на страдания, держалась гордо и достойно.

— Смотрите, смотрите на нее, даже сейчас у нее нет и капли раскаяния. Так какой вы дадите мне совет, что мне сделать с этой предательницей?

Все начали кричать и показывать вниз большим пальцем.

— Благодарю, дорогие мои, что вы меня поддержали, — со слезами на глазах оповестил Нерон. — Казнить ее на открытии игр, там и я буду присутствовать, — приказал он преторианцам.

Сатрия не выдержала и произнесла:

— Напрасно радуешься, рыжебородый, все сидящие здесь не твои друзья, они сами каждый день замышляют заговор против тебя, и будь уверен, рано или поздно он обязательно осуществится!

Перепугавшись, гости затихли и посмотрели на императора, пораженного сказанным. Придя в себя, он подошел к ней и сказал:

— Прежде чем казнить, тебя отдадут для утех заключенным, бездомным и больным. Посмотрим, что ты тогда заговоришь. Увести! — затем, повернувшись к гостям, произнес: — Видите, что я должен терпеть ради вашей безопасности? А теперь начинаем трапезу, я вижу, все заждались. Но перед этим приказываю открыть крышу.

Многие, кто еще этого не видел, восхитились и поразились, когда крыша постепенно начала открываться, и все смогли насладиться видом голубого неба. После чего Нерон возлег в окружении супруги, Офония и Гелия, а присутствующие принялись за еду и питье.

Главная смена блюд состояла обычно из семи кушаний, в том числе рыбы, мяса и птицы. В качестве гарнира к ним подавались овощи с разнообразными соусами. Постепенно напиваясь, гости стали чувствовать себя свободнее и раскованнее, у них развязывались языки, и все чаще были слышны уже ругательства в адрес друг друга. Тигеллин пытался внимательно следить за каждым и по возможности слышать, кто что говорит.

Затем все начали просить императора спеть или прочитать свои стихи, Нерон сначала отбивался, а затем согласился и, выйдя на середину зала, начал петь. Пел он отвратительно, но все так восхищенно на него смотрели, что создавалось впечатление, что перед ними стоит гениальный певец. После окончания выступления гости долго аплодировали и громко восхищались его талантом. Император вновь возлег за столом, и трапеза продолжилась.

Наконец, когда гости уже насытились, рабы унесли все столы целиком и на их место принесли новые, на которых разместились всевозможные фрукты, орехи и медовое печенье.

Застолье продолжалось до поздней ночи, и многие уже не контролировали себя. Сам Нерон до такой степени опьянел, что, перевернув стол, начал целоваться сразу с несколькими супругами сенаторов. Офоний все еще пытался за всеми следить, но поняв, что не осиливает это, сам пошел развлекаться. Гелий же, напившись, попытался встать, но свалился на пол и уснул.

В этот вечер только Тит и Поппея были трезвыми. Последняя, видя своего супруга, как всегда, пьяного и развратного, чувствуя свою силу, не выдержала и закричала:

— Посмотрите на него! И это наш император! При собственной супруге, которая является самой красивой женщиной в империи, он развлекается с другими! Да я для любого мужчины предел мечтаний и сейчас всем докажу это! — При этих словах она схватила ближайшего, им оказался Сабин Флавий, и поцеловала его.

Нерон, увидев это, пришел в ярость. Раскидав женщин в стороны, он направился к императрице. Приблизившись и отшвырнув Сабина, пристально посмотрел на разъяренную супругу, замахнулся и изо всей силы ударил ее кулаком в лицо. А когда она упала, он с еще большей злобой и жестокостью стал бить Поппею ногами в живот и лицо. Тит, увидев это, подбежал и попытался остановить императора словами:

— Владыка, не надо, это же твоя супруга, и она беременна!

Услышав это, Нерон тут же остановился. Многие в триклинии затихли, перестали играть музыканты, гости внимательно наблюдали за этой сценой. Император посмотрел на друга и сказал:

— Что я сделал, Тит? — похоже было, что император мгновенно протрезвел. — Почему ты меня раньше не остановил?

— Прости, повелитель, но я не вправе касаться тебя.

— Преторианцы! — закричал Нерон. — Уведите мою супругу и приведите к ней эскулапов. Быстро!

Те подняли лежавшую без сознания Поппею и унесли. Император посмотрел на Тигеллина, который и дальше веселился вовсю, на крепко спящего Гелия, на Веспасиана, лежащего на софе, похрапывая, на Сабина, который так и не поднялся с разбитого стола, и перевел взгляд на Тита, стоящего рядом с ним и готового помочь своему Цезарю.

— О Тит! В эту трудную минуту только ты один со мной. Всем другим я безразличен, им главное — пьянство и развлечения. Их не волнуют мои проблемы, — сказал Нерон. — Если бы не ты, я мог убить императрицу. Ты же знаешь, после матери я не смогу перенести смерть моей любимой Поппеи и ребенка. Тит, помоги мне.

— Не волнуйся, владыка. Давай пойдем к ней и посмотрим, в каком она состоянии.

— Нет, я не могу ей показываться на глаза. А если она не выживет, я буду себя упрекать всю жизнь.

— Ты, кроме того, что император, еще и божественный. Поэтому имеешь право лишать жизни кого хочешь, даже если это твои самые любимые люди, и будешь прав. Ты же знаешь, что ты бог!

— Благодарю, Тит, за понимание! — прослезился Нерон. — Я счастлив, что ты считаешь так же, — и он крепко обнял Флавия-младшего. — Порой думаю, может, тебя назначить префектом преторианцев, ты всегда был бы рядом со мной, а так я тебя вижу очень редко, и ты меня не утешаешь в нужные моменты.

— Тебе не нужны утешители, что бы ты ни делал — это всегда правильно. А теперь идем проведаем Поппею.

Они вошли в покои императрицы, возле которой находилось около десяти лекарей. Увидев императора, они поклонились, и один из них сказал:

— Наш владыка! Божественная в очень плохом состоянии. Мы боремся за ее жизнь, жизнь вашего ребенка окончена.

Нерон горько заплакал и, сразу же перестав, спросил:

— Есть надежда на ее спасение?

— Надежда всегда есть, если молиться богам!

— Я и есть бог! — с негодованием произнес Нерон.

— Тогда все зависит от тебя, — сразу же сообразив, ответил эскулап.

Император смутился:

— А я сам еще не решил, нужна она мне или нет, ведь она уже пустая!

Все лекари и Тит, открыв рты, с недоумением посмотрели на владыку. Нерон же, обращаясь к другу, сказал:

— Тит, останься со мной здесь и поддержи меня.

Всю ночь Флавий не отходил от Нерона и всячески утешал его. К утру в покои императрицы зашли Тигеллин, Гелий и еще несколько приближенных, после чего Цезарь обратился к Титу:

— Благодарю тебя за все, я этого никогда не забуду! А теперь иди домой и отоспись. Я за тобой пошлю, когда придет время.

Весь день Тит проспал. И опять ему приснился странный сон, где все кругом горит. Понемногу он стал понимать, что этот сон, возможно, предвестник наказания за все содеянное.

Утром, проснувшись, он пошел в триклиний, где вместе с семьей позавтракал пшеничными бисквитами с медом, инжиром и маслинами. Домицилла возлежала молча, но видно было, что она еле терпит своих близких.

— Нечего строить из себя обиженную. Я тебе сказал, что пока не решишь выйти замуж за сенатора, будешь под домашним арестом. И все рабы предупреждены, чтобы ты через них не попросила о помощи Руфа. Также знай, что тебя охраняют и убежать отсюда не удастся, — начал разговор Веспасиан.

— Я никогда не выйду замуж за эту свинью, так и знай. Либо Руф, либо смерть!

— Сестра, не говори так, — вмешался Тит. — Отец тебя любит и желает только добра. Разве ты не знаешь, Фений замешан в заговоре против Нерона, и его скоро казнят, а если ты не успокоишься, то и тебя вместе с ним!

Домицилла пришла в ужас от услышанного:

— Брат! — обратилась она к Титу. — Ты же приближен к императору, походатайствуй перед ним за Руфа, я не переживу, если его казнят! — и она заплакала. — Обещай, прошу, нет, умоляю!

— Это невозможно, дочь. Если он начнет заступаться за него, его казнят, как и твоего любимого. Или ты хочешь, чтобы из-за твоих капризов казнили твоего брата? Ты этого хочешь, ответь? — спросил в гневе Веспасиан.

— Нет, я не желаю вам зла, но должен быть выход, как спасти его!

— Выход есть. Выйти замуж за Гая Страбона. Я его сейчас могу позвать, — с надеждой в голосе сказал глава семейства.

— Никогда! Учтите, если Фений умрет, я, обещаю, умру тоже! — сказав это, она поднялась из-за стола и убежала.

— Нервная она какая-то в последнее время, неужели любовь такое делает с людьми? — изумился Домициан. — Лично я никогда не позволю любви такое творить со мной.

— Отец, надо что-то делать, Домицилла действительно может наложить на себя руки, — обратился к Веспасиану Тит.

— Может, отправить ее на виллу в Испанию или познакомить с каким-нибудь молодым патрицием, как ты думаешь?

— Я заберу сестру собой в Иудею, может, там она отвлечется от всего.

— Кстати, ты узнал, куда тебя хочет отправить Нерон?

— Нет, он скажет позже.

— Попроси его, чтобы он сделал тебя квестором Иерусалима.

В этот момент в триклиний вошел Тигеллин, а за ним Марк:

— Прости, хозяин. Этот человек пришел без приглашения.

— Ничего, Марк, можешь идти, — сказал Тит. — Чего это ты пришел, что-то случилось или ты после позавчерашнего пира перепутал, где живешь? — спросил он у незваного гостя.

— У меня нет настроения на пустословие. Недавно умерла императрица!

Флавии сделали печальные лица.

— А чего это ты лично принес эту весть? — удивился Тит.

— Для начала хочу сказать, император желает, чтобы вы пришли и попрощались с Поппеей. А цель моего пути — вилла Сабина Флавия, и Тит должен помочь мне арестовать его. Это не мое желание, а Нерона.

— За что его хотят арестовать? — возмутился Веспасиан.

— За убийство Поппеи.

— Это смешно. Офоний, ты же знаешь, что случилось на самом деле, — сказал Тит.

— Император знал, что ты будешь защищать дядю, поэтому он велел передать, что все наследство Сабина будет передано вам, соответственно, все, что вы должны ему, аннулируется. Так что одевайся, пошли со мной, и побыстрее, у меня еще полным-полно дел, — Тигеллин выглядел уставшим и чем-то озабоченным.

— Сам иди и арестовывай, а я к императору на защиту Сабина, — раздраженно ответил старший сын Веспасиана.

Тигеллин лишь пожал плечами, повернулся и ушел. Тит с отцом оделись в черные тоги и отправились во дворец.

Тело императрицы выставили в тронном зале, и каждый желающий из патрициев мог попрощаться с ней. Остальные же люди, плебеи, будут прощаться на Форуме, через неделю.

На троне сидел Нерон в окружении преторианцев и с грустью взирал на прощавшихся, справа от него находился Гелий. Каждый после покойной Поппеи подходил к императору и, целуя его руку, высказывал слова утешения и поддержки. Так же сделали и Флавии.

Тит, подойдя к телу, внимательно посмотрел на мертвую императрицу. Не думал он, что переживет божественную, которая всегда вела себя так, будто будет жить вечно. Ведь именно она была виновницей смерти первой супруги Нерона Октавии Клавдии. Как она радовалась, когда император принес Поппее голову Октавии. А теперь сама пала от руки самого близкого человека. Размышляя над этим, Тит приблизился к императору:

— Крепись, о божественный, какое горе выпало тебе, самому доброму и чувствительному правителю за всю историю Рима! За что тебе такое испытание? Я бы с радостью вместо тебя пережил это, лишь бы ты не увял, но дальше был таким же веселым и жизнерадостным!

— Благодарю, мой друг, за теплые слова! Я знаю, все, что ты всегда говоришь, это от чистого сердца! Мы росли вместе, и я вижу, что мои проблемы — это твои проблемы, а твои — мои. Что я могу сделать, чтобы утешить тебя, недавно лишившегося своей матери?

— Помилуй моего дядю Сабина. Я недавно уже потерял близкого человека и не хочу пережить это снова. Он хороший человек и мой родственник, дядя поцеловал божественную из-за действия вина, перепутав ее со своей супругой. Это с любым могло произойти.

Нерон посмотрел на Гелия, который невозмутимо сидел, глядя в сторону, и, немного подумав, ответил:

— Он начал при императоре целовать его жену, она за это поплатилась, а он нет. Если я его не накажу, то что подумают про меня? Скажут, что божественный Нерон несправедливый, наказал одного, а другого виновника отпустил. Нет, если один умер, умрет и другой. Такой уж я справедливый. Проси что-то другое.

Тит решил пойти до конца:

— Можно вместо Сабина обвинить твоего давнего ненавистника Тразея Пета Публия Клодия. Он при мне тебя ругал и обвинял в ночных убийствах. Ты можешь сказать, что это он заигрывал с императрицей.

— А что, неплохая идея. Правда, его не было среди приглашенных во дворце, но сильно там помнят, кто кого целовал. Но я думал, ты будешь рад смерти дяди и получению его наследства.

— Нет, мне не нужны кровавые монеты. Кстати, насчет денариев. Куда ты меня хочешь отправить квестором?

— Я же говорил, откуда вышли те послы, а они представляли Африку. Ты будешь квестором в Карфагене — столице римской провинции, как когда-то твой отец. А что, уже не хочешь им быть, хочешь стать префектом преторианцев, как я и предлагал?

Гелий, в этот момент пивший из кубка воду, поперхнулся и начал кашлять, при этом все разлив на себя.

— Давай-давай, давись от зависти! У тебя уже есть место рядом с императрицей, будешь так же гордо лежать, и с тобой будут все прощаться! — и Нерон громко рассмеялся.

Все находящиеся в зале с ужасом посмотрели на императора, который, взявшись за живот, громко стучал ногами по полу и хохотал до слез. Тит подождал, пока Нерон успокоится, и продолжил:

— Нет, благодарю! Но должность префекта не для меня, я не хочу все время убивать и казнить. Если можно, я буду квестором в Палестине, а именно в Иерусалиме.

— В Палестине? — удивился император. — Мне вообще-то без разницы, куда тебя отправлять, но там очень неспокойно, были случаи убийства многих легионеров. Мы, конечно, держим все под контролем, но за твою жизнь я тогда не отвечаю, ты же хочешь спокойной службы?

— Я сам за свою жизнь в ответе. Отправь меня в Иудею, прошу! — настойчиво ответил Тит.

— Что же, будь по-твоему. Только я тебя назначу после игр, которые устраиваю в честь моей покойной супруги. Что же касается твоего отца, то он уже сегодня будет при дворе моим военным советником с высоким жалованьем. Я ему только что все сказал, когда он подошел перед тобой.

— Благодарю за твою доброту, повелитель, — и Тит поцеловал руку императора.

— Теперь отправляйся в темницу к Сабину и найди там Тигеллина. Что же касается твоей дальнейшей миссии, — и Нерон пристально посмотрел на друга. — Ты, кажется, забыл. Это казнь сенаторов Афрания Квинтиана и Антония Наталия. Я же тебе тогда сказал, что кроме Руфа есть и сенаторы. Так или иначе тебя от этой миссии освобождаю, Гелий заменит. Можешь идти и помни, я тебя жду на открытии игр.

— Когда это будет, повелитель?

— Тебе скажут, не беспокойся.

Уже целая очередь выстроилась к императору, чтобы выразить соболезнования. Все молча ждали, когда закончится их разговор. Тит, уходя, слышал крик Цезаря:

— Чего выстроились, вас слишком много здесь, проходите дальше, вы что, ко мне пришли на похороны или к моей бедной супруге?!

Тит отправился на восточный склон Капитолия. Там находилась Мамертинская темница, где содержались политические заключенные. Часть из них ждала казни, часть суда, а часть ссылки. Большое здание имело, кроме основных темниц, еще и подземные. Тит на проходной представился и попросил, чтобы позвали Тигеллина. Прошло немного времени, когда к нему вышел последний.

— Что, Тит, пришел лично казнить своего дядю? — расплылся в улыбке Офоний.

— У меня приказ императора освободить Сабина Флавия, но перед этим я должен с ним поговорить.

— Приказ, говоришь? Тогда покажи письменный приказ, на словах я никому не верю, кроме рыже… то есть божественного, — покраснев, сказал Тигеллин.

— Может, мне сказать императору, как ты его называешь?

— Тебе послышалось, — ухмыльнулся он. — Ладно, иди к своему дяде и говори с ним, а потом я его выпущу. Но знай, если ты меня обманул, тебе конец!

Тит с охраной подошел к заключенному, а тот, увидев его, начал быстро говорить:

— Племянник, помоги мне, меня ни за что сняли с должности и посадили.

— Положение очень тяжелое, ты обвиняешься в смерти императрицы.

— Ты же знаешь, что это не так. У тебя есть влияние на императора, воспользуйся же им.

— Нет у меня никакого влияния, просто хорошие отношения с ним, и только. А ты к нам относился как к врагам, одалживал денарии под большие проценты, как мне после этого к тебе относиться?

— Я все вам прощу, если меня освободят, клянусь честью!

— А знаешь, что мне сказал Нерон? Что когда тебя и твою супругу казнят, все наследство перейдет к нам. Заманчивое предложение, как думаешь?

— Что, и Аррецину казнят? Тит, выпусти меня отсюда, и я отдам большую часть своего состояния!

— Не надо мне никакой большей или меньшей части. Я хочу, чтобы, если нам понадобятся денарии, ты их просто одалживал без процентов, а этот долг простил, обещаешь?

— Да-да, конечно, клянусь, обещаю, даю слово!

— Хорошо, тогда ты уже свободен. Если честно, я уже договорился об освобождении, но это было довольно трудно, и я очень рисковал, чтобы не навлечь на себя немилость. Что касается твоей должности префекта Рима, то это мы не обсуждали, но думаю, ты и сам можешь у него спросить. Кстати, не упоминай о том случае с поцелуем никогда, ни перед кем, особенно перед Нероном. Он уже все забыл.

Сабин Флавий недоверчиво посмотрел на Тита и сказал:

— Нет, я к нему не пойду, он меня убьет!

— Ты должен попрощаться с императрицей. Сейчас же иди во дворец.

Охрана открыла дверь и выпустила Сабина.

— Благодарю тебя, племянник! Я этого не забуду, — он крепко обнял Тита и вместе с ним вышел на улицу.

Примечания

59

Легат — командующий одним легионом.

60

Кампания — область в Южной Италии. В античный период была частью Великой Греции. Во время Пунических войн область была занята Ганнибалом. Затем перешла под власть Рима.