Гавань

Максим Шмырёв, 2021

«Гавань» – первая книга в трилогии «Мир Великого Древа» Максима Шмырёва. Она представляет собой сплав фантасмагорий в духе Гофмана и Кэрролла с авантюрным сюжетом, напоминающим о «Похитителях бриллиантов» Буссенара. Это рискованное сочетание приправлено скандинавскими сагами и обработками легенд Средневековья. Мир Древа – Великого Ясеня, на котором живут рыцари, карлики, королевы, железнодорожники и снеговики, существует в особом пространстве, которое только отчасти напоминает земные реалии. Сюжет произведения начинается за несколько дней до Великого снегопада, когда почти все обитатели Древа впадают в Зимний сон. Но на одной из Ветвей осталась группа неспящих, которые наблюдают совершенно необычные события. Теперь их путь лежит вверх – к Верхушке, где выяснится причина Сбоя. Путешествие на край мира начинается.

Глава IV,

в основном рассказывающая о Большой Эстакаде и славных парнях, которые едут

на мотоциклах и болтают о том о сём

В тот же вечер он выехал в Анатолию, а на другой день поезд шёл полями, засеянными маком, из которого добывают опиум, и сейчас он вспомнил, какое странное самочувствие у него было к концу дня, и какими обманчивыми казались расстояния последнюю часть пути перед фронтом, где проводили наступление с участием только что прибывших греческих офицеров, которые были форменными болванами, и артиллерия стреляла по своим, и английский военный наблюдатель плакал, как ребёнок.

Эрнст Хемингуэй

Через несколько часов они доехали до Ствола. Все видели его вблизи (это входило в обязательные курсы школы, хотя далеко не все в своей жизни перемещались куда-либо, кроме своей и Ближних Ветвей). Ствол поражал. Он занимал собой почти весь горизонт. Но это не была чёрная, тусклая, печальная стена. Ствол был похож на угасающий костёр: по нему пробегали искры, где-то вдруг вспыхивали огоньки пламени — не тревожные, нет, сродни детскому ночнику с волшебными картинками. Ньёрд знал, что выше ствол становится ещё ярче, а на Последних Ветвях Нижней Кроны (где он был во время войны) Древо темнеет — и, подходя к нему, ощущаешь, будто приближаешься к границе ноябрьской ночи.

Но тут, в Середине Кроны, на Ствол можно было смотреть бесконечно: как на море вечером, на дальний огонь маяка.

Они стояли — долго. Возможно, и уснули бы там — в тишине, без снов, если бы железнодорожник не вышел из джипа и не поднял шлагбаум. Его скрип пробудил всех, они посмотрели на дорогу. Эстакада была почти прямой и только где-то вдали слегка изгибалась вокруг огромного Ствола. Они — все они — понимали, что это уже другая дорога, которая уведёт их очень далеко. Взревевший мотор прозвучал как орудийный залп. Фрейя поехала впереди, и за ней последовали все остальные.

…Это была Большая эстакада, странное, необычное место, которая частично примыкала к Ближним снам, причём в них — неподалёку от этого въезда — располагался морской залив. Было любопытно наблюдать, как на дорогу накатывают ярко-голубые, почти прозрачные волны, скользит лёгкая рыба, а там, где должен быть дорожный знак, вдруг расцветает вниз головой хризантема медузы.

…Фрейя шла по мягкой, чуть колеблющейся поверхности Листа. Сначала идти было неудобно, а потом даже приятно — будто по пене прибоя, мелким волнам. Вокруг были виноградники — казалось, что они вырастают из самой плоти Листа, но нет — они были посажены в него, и Лист питал их своими соками. Фрейя оканчивала школу, они с классом приехали сюда — в мир тихого ветра и зреющего винограда, из которого делают знаменитое Фьёрмское вино. Она отбилась от группы одноклассников, и шла вперёд, где горели красные огни, предупреждающие о крае Листа. Ветер качал виноград, и Фрейе казалось, что она чувствует, как его кисти наливаются соком, как пробуждается и в ней хмельное весёлое чувство: ведь впереди — лето, Высшая мотошкола, куда она была зачислена автоматом после победы на ралли, и что-то ещё, кто-то чаемый, неизвестный: не его голос звучит в этом ветре?.. Фрейя посмотрела вверх — дальше, у самого края Листа, летел красный военный самолет. Она помахала ему…

— Ткань снов в это время — конца Листопада — особенно подвижна, — прокомментировал Скирнир, — но, собственно, это не сами Ближние сны, а их отражения, что-то вроде радуги или зарницы. На самом деле все эти места находятся глубже, в Трещинах Коры, Прожилках Древа, — добавил он, когда сквозь его голову проплыла, тихо шевеля хвостом, белая акула.

Через несколько часов они остановились на привал — то ли на асфальтовой площадке у дороги, то ли на песчаном дне, среди морских звёзд. Неподалеку был съезд на Ветвь, располагавшуюся немного выше и восточнее, чем та, откуда они выехали. Солнце ярко светило, они ощущали, что становится теплее. Форсетти открыл свою фляжку и сладостно улыбнулся, вспомнив о своём ночном приключении.

— Вообще-то мне надо ненадолго отлучиться, — сказал Скирнир. — Ближние сны тут совсем рядом, наведаюсь, посмотрю, что и как, может, узнаю разные новости…

— Но ведь ваши тоже спят, — отметил Форсетти.

— Не совсем. Точнее, не совсем по-вашему. Строго говоря, мы спим постоянно… Но во время Зимнего сна мы погружаемся в состояние, которое называется Сон внутри сна, говоря математически: Сон в квадрате или Сон в кубе, в зависимости от желания и подготовки… При этом наши «лёгкие тела» внутри Ближних снов подобны — ну вот им, — Скирнир показал на проплывающую над ними прозрачную медузу. Они свободно кочуют в пространстве Ближнего сна, преображаясь, меняя форму, наше сознание то удаляется, то приближается к поверхности восприятия внешнего мира. Обладая определёнными навыками, можно пообщаться со спящим, — не так, как здесь… Хотя и здесь… — Скирнир замолчал.

— Ты ведь можешь отсюда проникнуть в чужие сны, уже начавшиеся наши сны?.. — взволнованно спросил Хёд.

— Вообще-то да, но в очень особых, редких случаях… Но сейчас всё не так… Я пытался, там, внизу: похоже, входы закрыты и для меня… Скирнир мягко пошёл-поплыл к краю дороги, где за небольшой лесопосадкой, светилась Кора Древа.

— Пожалуй, неплохо было бы осмотреть и эту Ветвь, — Хёд сел на мотоцикл. — Кто со мной?

— Давай. — Ньёрд сел на мотоцикл, оглянулся на Фрейю и других. — Думаю, вам тут ничего не угрожает.

Форсетти картинно передернул затвор штурмовой винтовки.

Из школьной работы Ньёрда по географии

Большая часть Ветвей Средней и Нижней Кроны соприкасаются. В некоторых случаях можно просто перейти с Ветви на Ветвь, в других — построены мосты. Также их связывают реки, текущие по Ветвям и внутри Ствола. В некоторых районах они протекают через области Ближних снов, и в этом случае путешественникам следует быть особо внимательными. Кроме того, в Стволе проложены тоннели — там раньше перемещались на лошадях и повозках, а теперь — на поездах и автомобилях. Важной транспортной артерией была Большая эстакада, связавшая все Ветви Кроны. Однако после открытия энергетических полей многие транспортные средства получили возможность перемещаться по воздуху. В настоящее время это наиболее популярный способ перемещения с Ветви на Ветвь, также удобно пользоваться Ствольными лифтами. Для перемещения по Ветви или по соседним Ветвям часто используется обычный транспорт — это связано с нежелательностью большого расхода энергии.

Хёд и Ньёрд ехали вниз по дороге, ответвляющейся от эстакады. Хотя эта Ветвь была немногим выше их Ветви, различия уже ощущались: облака — лёгкие, редкие, розовые, погода — теплее, словно месяцем раньше, чем у них.

— Выше — ещё несколько Жилых Ветвей Средней и Верхней Кроны, где есть города и селения, ещё выше — Обитель Неусыпающих, потом Тонкие Ветви, на которых объекты Специальной Службы, а затем — Верхушка Кроны и на ней — Асгард, замок Императора, — рассказывал Ньёрд.

Собственно, Хёду все это было теоретически известно, но Ньёрд говорил со знанием дела…

— Ты всюду побывал? — Хёд ощутил себя законченным домоседом, хотя и сам был в Дальнем море, на Нижней Кроне и ещё в паре экзотических мест.

— Много где… Облёт разных Ветвей входил в программу лётной подготовки, ещё до войны. Ты ведь тоже воевал?..

Хёд кивнул. Они ехали рядом, не очень быстро. Нежно-розовые облака чуть нахмурились, перед ними пролетело несколько снежинок. Вдали показались шпили города.

— Извини, можешь не отвечать… Я ведь видел тебя тогда, в трансе, возле ангара. Ты был внутри колокола…

— Может колокола, а может, и нет. — Хёд невесело усмехнулся. — Как по мне, так внутри горящего бронетранспортёра на Нижней Ветви. Мне стоило много усилий убрать его из моих снов, но где-то глубоко он ещё есть — в том или ином виде: колокола, горящей печи, в общем-то, ерунда, все через это прошли, через отдел сновидческой реабилитации, я имею в виду…

…Части Воздушного десанта высадились на Тёмном Листе Нижней Ветви. Предыдущая операция на Ветви выше была проведена безупречно, противника застали врасплох, вторжение было сорвано. Сейчас всё было не так. Приземлившись, Хёд увидел горящую технику и трассирующие очереди со всех сторон. Бегущий перед ним солдат упал — в его горло вцепилась мелкая рептилия, прятавшаяся в грязи. Хёд сбил её штыком, но солдат был уже мёртв — тварь практически оторвала ему голову. Впереди встала огненная стена — воздушные силы прикрытия бомбили атакующих тяжёлых ящеров. Хёд прислонился к бронетранспортёру и открыл огонь по вспышкам среди лиан — где прятались солдаты противника. Люк открылся, офицер втащил его внутрь. «Сержант, к пулемёту!..» Он стащил с сиденья убитого солдата, навёл прицел на серую движущуюся стену — ящеры продолжали атаку, некоторые из них горели, подожженные фосфорными бомбами. «Назад, назад!.. — кричал офицер, прижимая к уху наушник, — Общая команда, всем назад!» Техника отступала к вершине холма, откуда стреляла артиллерийская батарея. Вдруг над ними пронеслись серые быстрые тени и батарея замолчала. Хёд продолжал стрелять в приближающуюся огромную тварь. Она упала, но прямо за ней появилась другая: фиолетово-оранжевая, выпускающая пламя… Хёд кричал, он чувствовал только боль и где-то звучавший крик, его крик, потом крик утих, осталась боль, а потом прошла и она. И появились глаза, знакомые тёплые глаза, взгляд, который как волна уносил его далеко-далеко, к маяку, к водокачке… или — да, Башне на Краю Света… «Эйр!..»

Ньёрд и Хёд подъезжали к городу. Для тех, кто уходил в сон вовремя, он представлял бы удивительное зрелище, но сотрудники Южной Станции засыпали позже других, и поражены они не были. Однако и для них город выглядел необычно. Солнце заливало лучами совершенно пустые улицы, когда они выехали на площадь и заглушили моторы, наступила полная тишина.

— Как думаешь, тут может быть засада?..

— Если наше передвижение отслеживается, то возможно… — Ньёрд осмотрелся по сторонам. — Плохо то, что мы так толком и не знаем, с чем имеем дело… Возможно, это диверсионная вылазка сепаратистов с Нижней Кроны, которая сочетается с совершенно необычным технологическим сбоем. С другой стороны, всё, что не касается напрямую нас, выглядит совершенно нормальным. Вот, например, этот город.

Ньёрд подошёл к зданию и позвонил в колокольчик у входа. Его звон в тишине прозвучал как колокольный бой. Перед входом в здание зажёгся огонь, луч скользнул по Ньёрду, остановился на его идентификационном браслете Службы Кроны и погас.

— Видишь, охранная система работает в штатном режиме. — Он нажал на кнопку на браслете.

— Никаких отклонений нет, город спит. Проникновений не выявлено…

— А если наше путешествие выдумано?.. То есть мы находимся внутри некой иллюзорной реальности?..

— В мотеле мы подробно обсудили со Скирниром и такой вариант. Нет, не получается. Если перестрелка у ангара и могла быть смоделирована направленным гипнотическим воздействием, то всё последующее и предыдущее выходит за ее рамки.

— Если мы только не снимся друг другу… Или только мне, — рассмеялся Хёд. — Вот проснусь я и ты, фьють — растаешь, как свеча…

— Отдаю должное твоему солипсизму, — усмехнулся Ньёрд.

— А тебе не приходило в голову, что это может быть некий иной сон, под воздействием препаратов, например?..

— Нет, не думаю. Наши действия происходят в реальности, другое дело, что она подкидывает нам необычные сюрпризы, в некотором смысле алогична — как бывает в снах, где действие не прямо сопряжено со своим результатом. Одно я знаю точно — наше путешествие не случайно и должно дойти до своего финала. Это очень важно, я понимаю это так же хорошо, как и то, что мы не сами идём по этому пути — нам он указан: кем-то и зачем-то. Думаю, на Верхушке Кроны мы получим ответ. А, может быть, и раньше, если те, кто противостоит нам, в этом преуспеют.

Впрочем, я бы съел что-нибудь. Автоматы у кафе в дежурном режиме, давай перекусим.

Они подошли к ярко-красным автоматам с бутербродами, выбрали (в наличии оказалось меньше половины меню — только с длительным сроком хранения), приложили браслеты Службы Кроны. — Дороже, чем у нас.

— Но и вкуснее, пожалуй. Эта Ветвь для состоятельных людей.

— Особенно рыба из Ближних снов. Сейчас мне хочется тунца — и вот! Когда я впервые попробовал еду Ближних снов, то поразился, что она полностью соответствует моим пожеланиям — что бы ни взял, будет именно то, что ты хочешь. — Хёд с аппетитом ел фишбургер с полупрозрачной рыбой.

— В походе лучше что-то более реальное, еда Ближних снов практически лишена калорий, она ведь почти не существует… — Ньёрд съел два традиционных гамбургера и запил банкой воды.

— Кстати, неплохо было бы заправиться. В джипе есть канистры, но подстраховаться не мешает. Заправки на время сна здесь на всякий случай заблокированы, но есть дежурная, в автоматическом режиме, — она у летного поля, за городом. Съездим туда. Может быть, увидим что-нибудь любопытное.

— Так точно, майор, — козырнул Хёд.

— Выполнять, сержант! — улыбнулся Ньёрд.

Они выехали за город, до горизонта расстилались поля.

Из записей Хёда

Очень долго (не скажу — вечно) можно смотреть на огонь и опавшие (опадающие) листья. Чувствуется их сродство: мир овевают листья, очищает огонь. А потом: белый снег, белая зола.