Принцип домино

Максим Шахов, 2001

Глава 12

Покинутый разбежавшейся охраной, олигарх Лопухин лежал вместе со всеми на полу в главном холле и дрожал. Чья-то подошва упиралась в голову, левая рука затекла и онемела, но Лопухин ничего не замечал. Когда его вместе с десятком других пассажиров выловили у бассейна два чеченца, Лопухин уже попрощался с жизнью, но все оказалось не так страшно. Чеченцы просто забрали у него телефон, бумажник и часы и пригнали пинками вместе с другими в холл. И теперь, упираясь головой в грязный каблук, Лопухин был по-настоящему счастлив. Почти так же, как в далеком девяносто первом, когда ему удалось нагреть государство почти на сорок миллионов долларов.

Но счастье — штука относительная и никогда не длится вечно. В счастливом неведении Лопухину оставалось пребывать недолго. Поднявшись на борт «Рассвета», Бухгалтер быстро осмотрелся, приказал еще раз проверить, не осталось ли у кого из пассажиров спутникового телефона, и приступил к поискам Лопухина.

Если бы лысому олигарху, лежавшему сейчас под фикусом, кто-то сказал, что весь этот сыр-бор затеян исключительно из-за него, он бы, конечно, не поверил. Но тем не менее это было так. И вскоре Лопухину предстояло пережить незабываемую встречу, ради которой, собственно, и был захвачен «Рассвет».

Лопухина Бухгалтер заметил в углу холла не сразу, но тут же почувствовал, как сердце учащенно забилось в его груди. Впрочем, афишировать свой интерес Бухгалтер не собирался, и на то были свои причины. Именно поэтому он разыграл небольшой спектакль, изобразив, что встретил Лопухина совершенно случайно.

— Ты смотри! — вроде как удивленно вскрикнул Бухгалтер.

— Что? — посмотрел на него Ваха.

— Вроде старый знакомый… Точно! А ну-ка выведи его потихоньку ко мне на палубу.

— А кто он? — спросил Ваха.

— Большая шишка. Когда-то крутился на самом верху. Придется ему, наверное, нам с Артуром помочь…

Когда бородатый чеченец пробрался по рукам и ногам в угол и пнул Лопухина ботинком, тот чисто инстинктивно прикинулся страусом. Уткнувшись в пол и зажмурившись, он замер и даже дышать перестал. Но уловка, которая, возможно, помогала выжить некоторым видам на протяжении миллионов лет эволюции, в данном случае не сработала. Чеченец пнул Лопухина сильнее и прикрикнул:

— Встал! Бистро!

— Кто? Я? — удивленно поднял голову Лопухин.

— Да.

— А-а… может… — проблеял Лопухин, но чеченец рванул его за плечо и подтолкнул прикладом к выходу.

— Пашел!

— Но… это какое-то недоразумение… клянусь, — блеял по дороге Лопухин.

Умирать ему, конечно, не хотелось, но, кроме этого, он испытывал еще и жуткую обиду. Лопухину казалось очень несправедливым, что почти из сотни людей, лежавших ничком в холле, чеченцы выбрали именно его. И он готов был разрыдаться.

— Пашел! — подтолкнул его чеченец через комингс-площадку на палубу. — Вдоль борта! Ну!

Тут Лопухин вдруг понял, что сейчас его пристрелят, и предпринял последнюю отчаянную попытку спасти положение.

— Но… товарищ! — выдохнул он, оглядываясь. — Зачем? Не надо! Я вас прошу!

— Казел тебе таварищ! Пашел, я сказал!

Подталкиваемый чеченцем, Лопухин успел уже второй раз за пять минут распроститься с жизнью, когда впереди, в темноте, раздался чей-то голос:

— Все, Ваха! Я сам с ним поговорю.

— Ага, — сказал чеченец и затопал по палубе обратно к надстройке.

Лопухин судорожно сглотнул слюну, оглянулся и словно прикипел глазами к темнеющему впереди силуэту. Метрах в трех от него, облокотившись о борт, стоял человек. Разглядеть его как следует Лопухин не мог, но голос показался знакомым. Настолько, что Лопухина тут же бросило в пот.

— Привет, Лопух! — наконец повернул голову Бухгалтер. — Что, не узнал?

— Ты?.. — хрипло проговорил Лопухин.

— Я, а кто же еще?

— О боже!..

— Что-то ты не рад нашей встрече, а, Лопух?

— Да нет, Бухгалтер, я очень рад, но…

— Но ты думал, что меня убили и мои восемьсот тысяч стали твоими, так?

— Нет, Бухгалтер! Нет! Наоборот…

— Ладно, — вдруг поднял руку Бухгалтер. — Мы с тобой старые деловые партнеры, поэтому давай к делу.

— Давай, Бухгалтер, давай! — с готовностью закивал Лопухин.

— Тебе очень не повезло, Лопух.

— Да?..

— Да, Лопух, да. Сперва ты зажилил и не перечислил вовремя мои деньги, а теперь оказался в плохом месте в плохое время.

— Но… я готов…

— Заткнись. Времени нет… В общем, кино, Лопух, такое. Этому пароходу и всем, кто на нем останется, конец. Я сейчас уплываю по делам, и, на твое счастье, у меня есть одно свободное место. В память о наших давних фуфлыжных авизо я мог бы тебя, конечно, прихватить, но мне нужны мои деньги.

— Я согласен!

— С процентами.

— Я согласен, Бухгалтер! Как только я вернусь в гостиницу, я сразу…

— Заткнись!

— Что?..

— Заткнись. Пока я не получу деньги, ни в какую гостиницу ты не вернешься.

— А как же…

— Заткнись, я сказал. И это, Лопух, еще не все. Билеты сейчас сильно подорожали. Очень сильно. Проезд в один конец обойдется тебе в десять миллионов долларов.

— Во сколько?

— В десять. Это последняя цена.

— Мне придется вылететь в Москву и срочно выдернуть деньги из одной…

— Ты не вылетишь ни в какую Москву, — напомнил Бухгалтер.

— А как же я смогу тогда перечислить тебе деньги?

— Никаких перечислений не будет. Не прикидывайся валенком, Лопух. Деньги мне нужны наличными. Завтра к середине дня. Здесь, в Сочи. И без «хвостов».

— Так, — проговорил после паузы Лопухин. — Ты хочешь, чтобы я успел выдернуть деньги до того, как станет известно о захвате?

— Молодец, Лопух. Соображаешь.

— Стараюсь, — вздохнул Лопухин. — Если я позвоню прямо сейчас, это в общем-то возможно. Часа за три деньги смогут извлечь из хранилища. К утру подвезут в аэропорт. Самолет нанять не проблема. Но…

— Что?

— В хранилище банка только два миллиона. Это все, что я могу взять, Бухгалтер.

— Пять и ни цента меньше!

— В хранилище нет таких денег. Два с половиной — максимум!

— Четыре, Лопух! Только ради знакомства!

— Я могу наскрести три, но банк должен с чем-то работать!

— Закроешь на аудит!

— Какой аудит? А клиенты?

— Клиенты — это твои проблемы, Лопух.

— Ладно, — покорно вздохнул Лопухин.

— Три.

— Но сотни или двух может не хватить.

— Черт с тобой, звони. Деньги должны быть в четырнадцать ноль-ноль на турбазе «Эдельвейс» у водопада!

— Но у меня забрали телефон!

— Держи. Давай, Лопух, не жмись. Твоя жизнь стоит больше.

— Хорошо, я звоню, Бухгалтер. Но мне нужны гарантии.

— Что?..

— Гарантии, — повторил Лопухин.

— Какие гарантии, Лопух? Мы же с тобой старые друзья.

Я мог бы отрубить тебе руку или отрезать нос, но я ведь этого не сделал? Верно?

— Да, — кивнул Лопухин. — Но… А если я останусь на пароходе?

— Что?..

— А если я останусь на пароходе? Ты получишь деньги и сразу позвонишь, чтобы меня отпустили, а? Террористы ведь всегда отпускают нескольких заложников?

— Ты что, дурак? — искренне удивился Бухгалтер. — На этом пароходе умрут все, можешь мне поверить.

— А что же тогда делать?

— Звонить. Как только мой человек получит деньги, я отпущу тебя на все четыре стороны. И знаешь почему?

— Почему?

— Потому что с тебя мертвого, Лопух, я денег уже не получу. А так, может, когда и встретимся…

— Ладно, — решительно кивнул Лопухин.

Потыкав большим пальцем в кнопки, он быстро переговорил с Москвой, дал четкие и лаконичные указания заместителю управляющего банком и своему ближайшему помощнику. Бухгалтер остался доволен услышанным и, забирая телефон, даже хлопнул Лопухина по плечу:

— Молодец, Лопух! Давно бы так. Ваха! Ваха!

— Я тута, Бухгалтер!

— Собери людей. Этого спустите на «Комету».

— Дагаварились?

— Да.

Пока Лопухин неловко спускался по штормтрапу на «Комету», у левого борта собралась большая толпа боевиков. Повернувшись к ним, Бухгалтер с чувством сказал:

— Сам аллах смотрит на нас в эту минуту! Мы сделали то, что должны были сделать. Я покидаю вас, чтобы нанести врагу последний смертельный удар. Но, чтобы выманить его из московского логова, вы должны сражаться так, как подобает воинам аллаха. Свободная Ичкерия вас не забудет! Ваха!

— Я!

— Ты помнишь все? Бумажки не потерял?

— Нет, Бухгалтер!

— Аллах акбар!

— Аллах акбар! Аллах акбар!.. — разнеслось над палубой.

Бухгалтер в последний раз оглянулся и перекинул ногу за борт. Спускаясь по штормтрапу под взглядами боевиков, он думал о том, какие они все-таки идиоты. Им даже и в голову не приходило, что они вовсе не воины аллаха, а всего лишь пешки в игре Бухгалтера и умереть им предстоит не за свободную Ичкерию, а за три миллиона американских долларов из лопухинского банка.

Естественно, что никакого покушения на президента России Бухгалтер устраивать не собирался. У него был несколько другой план. Оставшегося на берегу Аслана вместе с Салманом должны были убить абхазцы. Лопухину тоже уготована смерть, но только после того, как Артур получит деньги. Турецкие паспорта на него и Бухгалтера уже давно надежно спрятаны в горах.

В общем, рассчитал Бухгалтер все до мелочей. Ему здорово везло, и все шло как по нотам. Но удача — понятие относительное. Бухгалтеру в счастливом неведении оставалось пребывать недолго. Он был как раз на середине штормтрапа, когда корпус «Кометы» вдруг несколько раз сильно вздрогнул и за кормой забурлила вода.

К этому времени Бухгалтер стал уже опытным моряком и сразу сообразил, что Салман просто решил немного прогреть дизели. Мысленно похвалив его за усердие, Бухгалтер решил, что убьет его совсем небольно.

Лопухин в сравнении с Бухгалтером был еще моряком неопытным. Он стоял на боковой площадке и, когда корпус «Кометы» вздрогнул, едва не свалился в воду между носом и бортом «Рассвета». На счастье Лопухина, рядом раскачивался штормтрап. Вцепившись в него, Лопухин повис в нелепой позе, отчаянно цепляясь ногами за край площадки.

В этот момент двигатели «Кометы» вдруг взвыли, и она тронулась с места, быстро набирая ход.