Морской бой

Максим Шахов, 2013

Российские специалисты готовятся к освоению вновь открытых газовых месторождений Парагвая. В Асунсьон отправляется сухогруз «Архангельск» с геологическим оборудованием и аппаратурой. Сопровождает судно группа морского спецназа, цель которого – обеспечение безопасности команды и груза. Присутствие на борту элитных бойцов – не пустая предосторожность. Дело в том, что американцам очень невыгодно появление нового игрока на рынке энергоносителей, и они решили во что бы то ни стало помешать русским приступить к работе на парагвайских месторождениях. Сделать это спецслужбы США намерены весьма нецивилизованным способом: на «Архангельск» готовится террористическая атака…

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Морской бой предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Глава 3

Парагвай. Город Кампо-Сильва, департамент Альто-Парагвай

Пыльный внедорожник остановился возле Гранд-отеля. Девушка в синих пропыленных шортах и высоких желтых военных ботинках спрыгнула на тротуар. С заднего сиденья неторопливо выбрался Карлос Орибо.

— Вы уверены, что вам больше не нужна моя помощь, Луиза? — вежливо спросил парагваец.

— Нет, спасибо, Карлос. — Девушка вытащила из салона большую сумку и перекинула ее через плечо. — Значит, вы говорите, что местное руководство Департамента ставит рогатки? Ну, ничего, я постараюсь что-нибудь выяснить через наше посольство. А лабораторные анализы образцов вы все-таки сделайте.

Орибо кивнул без улыбки и дождался, когда американка войдет в двери самого шикарного в городе отеля. Правда, по столичным меркам, на шикарный он просто не тянул. Закурив коричневую тонкую сигару, Орибо неторопливо и как-то недовольно влез на переднее сиденье. Машина развернулась и двинулась в северо-восточном направлении, к выезду из города.

Через час Луиза Уитнер, представитель частной нефтегазодобывающей компании «Биллингс Петролиум», в светлом шерстяном костюме, с аккуратно уложенными светлыми волосами, вышла из отеля и направилась в сторону национального квартала к кафе «Гаучо». День клонился к закату, и на улицах этого провинциального городка стали появляться местные жители. Преимущественно это была молодежь без определенных занятий. Американка решила не искушать судьбу и внять предупреждениям администратора отеля. Она ступила на край тротуара и подняла руку.

Девушка тут же вспомнила, что в Парагвае не принято ловить машину на дороге. Но возвращаться к отелю, где на стоянке она видела несколько такси, было поздно. К обочине по мощенной камнем дороге повернул запыленный «Мерседес» 90-го года выпуска. Молодой смуглый парень подмигнул ей, приглашая сесть в машину. Луиза разозлилась на себя, но решила, что не стоит устраивать сцен и объяснять аборигену, что она ждет именно такси, а не любую машину. Она и так уже опаздывала на встречу.

Обойдя машину, она села с правой стороны на заднее сиденье.

— Кафе «Гаучо», пожалуйста, — вежливо, но холодно попросила она водителя.

Парень, повернувшись к ней всем корпусом, некоторое время разглядывал пассажирку откровенным взглядом.

— Может, покатаемся? — предложил он и недвусмысленно подмигнул.

Луиза сразу отметила, что во взгляде этого типа не было столько похоти, сколько он пытался продемонстрировать. Слишком внимательно он пробежался взглядом по ее костюму, сумочке. Профессионально пробежался, оценивающе.

Девушка неторопливо открыла сумочку, вытащила пачку «Мальборо» и демонстративно закурила. Зажигалку она небрежно бросила назад, а потом выдохнула струю дыма парню в лицо.

— Или ты меня везешь, и я плачу тебе деньги, — недобро прищурив глаза, сказала она, — или ты остаток дней проведешь в тюрьме, проклиная нашу встречу.

Парень изменился в лице. Американские сигареты и дорогая зажигалка произвели должный эффект. Он сообразил, что это не просто туристка, искательница приключений, а деловая американка. Желание связываться с ней у него пропало. Не включая поворотников, парень рванул машину и влился в середину потока. Луиза затянулась сигаретой и еле удержалась от того, чтобы невольно не схватиться другой рукой за ручку двери. Что такое правила дорожного движения, тут, видимо, знали весьма условно.

Стуча каблуками по деревянному настилу веранды кафе, Луиза Уитнер подошла к двери заведения. Сегодня в «Гаучо» было многолюдно. То ли холодная погода была тому виной, то ли наплыв туристов в город был слишком большим. Девушка пробежалась взглядом по рядам столиков. Да, местных мало. Эти, с европейскими лицами, не иначе местные бедные студенты или какие-нибудь волонтеры. А вон те похожи на русских. Только русские пьют так, что их видно и слышно даже за пределами заведения. И обязательно начинают петь.

Нужный ей человек сидел в углу в одиночестве. Его седая неопрятная борода топорщилась, а стекла очков как-то вызывающе блестели. Злится старик, недоволен. Интересно, а не подослан ли он какой-нибудь спецслужбой. То, что он прожил тут десятки лет, еще ни о чем не говорит. Купить можно любого человека, а уж человека с ограниченным достатком — тем более.

— Мистер Орешкин? — с трудом выговаривая на английском русскую фамилию, спросила Луиза.

— А? Да, Орешкин, — закивал старик. — Я Герман Орешкин.

Луиза, не дожидаясь приглашения, уселась за столик на свободный стул и закинула ногу на ногу.

— Я представитель «Биллингс Петролиум», — начала она. — Вы, мистер Орешкин, сказали нашему сотруднику, что можете предложить какие-то ценные данные геологического характера? Я слушаю вас.

— Вы слишком молоды, — так же по-английски, но с местным акцентом, ответил старик. — Вы уполномочены провести со мной встречу?

— Так вы намерены что-то предложить или я проделала путь напрасно? — холодно осведомилась девушка.

— Да-да! — поспешно ответил старик и отхлебнул из стакана прозрачную жидкость. — Я это просто так. У меня на родине важность занимаемого поста зависит от возраста. Молодежь там не продвигают. Знаете, как у нас говорят? Старикам везде у нас дорога, старикам везде у нас почет.

— Кажется, вы немного переврали эту фразу, — с сомнением ответила американка. — А еще вы, кажется, многое забыли о вашей родине. Среди руководителей ваших фирм, с которыми мы имеем партнерские отношения, очень много молодых перспективных людей. По-моему, вы клевещете на свою родину.

— Родину? — Старик вдруг приуныл и шмыгнул носом. — А что у меня осталось от нее? Вы знаете, как я тут оказался?

Неожиданно Луиза поняла, что русский сильно пьян. Можно было встать и уйти, но кто знает, а вдруг в руках этого спившегося человека в самом деле важная информация? Стоит потратить немного времени и попытаться поддержать разговор.

— Я был молод и глуп, — продолжал Герман. — Как только появилась возможность остаться тут, как только меня поманили контрактом, я сразу и клюнул. Это было начало восьмидесятых. Вы знаете, что было в нашей стране в начале восьмидесятых?

— Знаю, — ответила Луиза. — Умер генсек Брежнев.

— Во-от! Умер Брежнев! Это конец целой эпохи, это конец многого, в том числе и спокойной бездумной жизни. Все перепугались, все ждали быстрых перемен, и никто не мог гарантировать, что они будут в лучшую сторону. Мы работали тут по приглашению правительства и должны были уже уезжать. Я клюнул на предложение местной компании и остался. Мне сделали вид на жительство, я получил паспорт. Только компания скоро разорилась. Но я не сидел сложа руки все эти годы. Вы видели на улице «Виллис»?

— Это ваша машина? — Девушка удивленно приподняла бровь. — Зрелище печальное.

— Я собрал ее своим руками! И это лучший вездеход в округе. На нем я объездил все плато, два департамента. И результаты моих личных, никем не оплаченных командировок стоят теперь дорого. Это целая папка с описаниями, картографическими материалами, химическим анализом. Я могу рассказать такое о местных недрах, что это в состоянии перевернуть экономику страны с ног на голову. И не только экономику Парагвая. Тут такие залежи, что соседи от зависти удавятся.

— Вы говорите о месторождениях сланцевого газа? — с жалостью спросила Луиза.

— Да! — громким шепотом ответил старик и воровато оглянулся по сторонам. — А вы, я вижу, догадываетесь. Поняли уже, что это очень богатые месторождения. То-то! И все данные у меня. Хоть завтра выходи и забивай колышки на месте будущих буровых вышек.

Девушка улыбнулась и отвела глаза. Стало понятно, что этот старый геолог давно уже оторвался от реального мира. Возможно, что у него нет дома телевизора, что он не читает газет, давно не общался с коллегами. Он даже не знает, что эти месторождения уже открыты, что из-за них тут назревает настоящая «газовая война». Что в атаку собираются идти экономики не только Парагвая, Венесуэлы, Боливии, Бразилии. В борьбу за них включились США и Россия.

Сказать ему, что он опоздал? Луизе стало жалко этого старого, запутавшегося человека, который так исковеркал свою жизнь. Ценность его материалов теперь очень невелика. И даже если поверить в его результаты и не проводить ряд исследований, то это лишь уточняющие материалы, не более. И какая компания решится принять эти данные без проверки? Бедный старик.

— Вы хорошая девушка, серьезная, — вдруг улыбнулся Орешкин, махнув рукой. — Эх, мне бы лет тридцать… Ты, девушка, еще вот что скажи своему начальству. Тут дележка начинается. Я старый человек, я сразу это понял, по тому, как и кто со мной разговаривает. Большие события наступают. Сейчас полезут все, у кого есть деньги и кто захочет положить Парагвай в карман.

Луиза удивленно смотрела на русского. Старик оказался не так глуп, как показалось с самого начала. Или он в самом деле что-то знал?

— Я скажу, что сейчас начнется. Ваши, американцы, не захотят пустить сюда Россию. А Россия не захочет пустить Америку. И каждый будет вредить другому. Про местных я не говорю, они будут петь под наши дудки и под ваши. Вы только не попадитесь на всяких диверсиях.

— Вы знаете что-то конкретное? — насторожилась Луиза.

— Я много чего знаю. Ты поторопись с докладом своему начальству. Я долго ждать не буду: не вам, так другим продам свои материалы. Имей это в виду, девушка!

А вот это было уже серьезно. Луиза понимала, что зачастую самый неприметный человек, особенно специалист в своей отрасли, если он умеет слушать и видеть, может поделиться довольно интересными наблюдениями. А уж выводы делать специалистам.

Мурманский морской торговый порт. Борт сухогруза «Архангельск»

Капитан Топилин нервничал, сидя за столом в своей каюте. Ничего не предвещало, что этот рейс станет каким-то особенным. Обычный груз, обычный маршрут. Ну, геологическое и заводское оборудование, ну, аппаратура. Ну, Парагвай, и что? Но за несколько часов перед выходом, когда погрузка фактически уже завершилась, к капитану поднялся по трапу некий человек.

Николай Николаевич Топилин ходил в море уже лет тридцать, и со стороны собственников компании нареканий никогда не было. Был капитан скрупулезен во всех вопросах, касающихся своей профессии. Моряки хоть и считали Топилина немного занудой, но уважали безмерно. Причиной тому было еще и морское суеверие. Никто не мог вспомнить, чтобы судно под командованием Топилина хоть раз село на мель, чтобы на его борту случился пожар, чтобы с кем-то из экипажа во время рейса случился несчастный случай. Такая вера дорого стоит, и за это капитану прощали многое. Даже излишнюю требовательность, придирки. Иными словами, с Топилиным в море ходили с удовольствием и большим желанием. И владельцы верили ему как себе, а то и больше.

И тут явился визитер. И не просто, а со зловещим предупреждением.

— Николай Николаевич? — Человек практически беззвучно вырос в дверном проеме.

Даже скрипучая дверь, петли которой перед рейсом еще и смазать не успели, и та не издала ни звука. Топилин даже моргнул, чтобы понять, что визитер ему не мерещится. Хотя вахтенный доложил, что к нему гость.

— Да, слушаю вас? — сухо сказал капитан.

— С вашего разрешения я сяду, — улыбнулся человек. — Потому что разговор у нас будет серьезный. Представлюсь — полковник Востряков, военная разведка.

— Что? — сразу набычился капитан, который был наслышан, как вели себя в советские времена офицеры КГБ на гражданском флоте. — Извольте объясниться!

— Ну, разумеется, — улыбнулся полковник и посмотрел на часы. — Разумеется, вам все объяснят.

Звонок мобильного телефона прервал неловкую паузу в разговоре. Капитан глянул на высветившийся номер абонента и нахмурился еще больше. Это был номер генерального директора компании-судовладельца.

— Николай Николаевич, — быстро заговорил в трубке уверенный голос генерального, — там к тебе сейчас поднимется один человек, его фамилия Востряков. Он из государственной конторы. Дело серьезное, поэтому ты его выслушай и поступай во время рейса так, как он скажет. Я в курсе событий, поэтому можешь не дергаться по мелочам. И еще. Ты не переживай, время такое. Все будет хорошо. И судно твое, и экипаж будут в полной безопасности. Главное, слушайся полковника. Все, давай, успехов тебе и семь футов под килем.

Короткие гудки в трубке не успокоили опытного капитана, а, наоборот, зазвучали, как тревожное предупреждение. Как-то все через задницу делается у нынешних руководителей! Старый моряк в конторе никогда бы так не поступил. Начальник из своих всегда бы приехал сам, прислал бы своего представителя с этим полковником. Более того, капитана бы вызвали в контору и там бы все вежливо объяснили, причем не сейчас, а еще вчера. А тут? Звонок раздался, когда этот полковник уже сидит в кресле напротив и нехорошо улыбается. Это даже не неуважение, а глупость какая-то.

— Я слушаю вас, — снова повторил Топилин, но только более угрюмым голосом.

— Хорошо, — удовлетворенно кивнул гость и улыбнулся обезоруживающей улыбкой. — Извините, Николай Николаевич, что все так спонтанно. Тут ни нашей вины, ни вины вашего руководства нет. Просто ситуация меняется очень быстро. Ничего не поделаешь — приходится как-то подстраиваться.

— Какое отношение имеет разведка к моему рейсу? — немного смягчившись, но все же неприязненно спросил капитан.

— Еще раз прошу извинить, но я не совсем точно выразился. Я капитан первого ранга и представляю разведку Главного штаба ВМФ. Так что мы с вами почти коллеги. Теперь о ситуации. Судно может находиться в некоторой опасности в нейтральных водах. А может, и в территориальных водах южноамериканских государств, через которые вам придется идти. Речь идет не о военных действиях, а о возможном нападении… бандитов, если уж говорить точно.

— Смысл? — удивился Топилин. — У нас что, пиратство распространилось уже и в Южной Атлантике?

— Это не пираты, это, как бы вам объяснить, наемники, те же самые бандиты, но представляют они определенные деловые круги. Цель проста, это не захват груза с целью его выгодной реализации на черном рынке. Это попытка помешать работе российских специалистов в освоении вновь открытых газовых месторождений Парагвая.

— Вот теперь понятно, — весь подобрался капитан. — Значит надо ждать атаки в море?

— Не знаю. Возможно, что и в море. А может, и в порту. Не исключены и другие варианты развития событий. Например, проблемы с таможенной службой и арест судна и его экипажа. Вы человек опытный, через многое прошли. Мы надеемся, что вы сориентируетесь в случае конфликта с властями. Консульство мы подключим, если нужно. А вот для обеспечения физической безопасности в море вы примете на борт группу морского спецназа. Распоряжения командира группы вам придется выполнять беспрекословно, но уверяю вас, что это знающий, опытный и умный командир. Запомните код для связи с моим ведомством — «Пассат». Этот позывной будет означать с нашей стороны, что с вами связалась разведка или руководители спецсил флота. С вашей стороны — что вы хотите выйти на связь. В эфире вас поймут и ответят. Скорее всего от вас такой связи не потребуется, потому что работать будут только спецназовцы, но слушать в эфире вас будут круглосуточно. Это естественно…

Атлантический океан. 4°45′ с.ш., 32°12′ з.д. Борт сухогруза «Архангельск»

Зуммер внутреннего телефона прозвучал неожиданно, хотя капитан ждал сообщения уже несколько часов. У Топилина хватило выдержки не дергать радиста и не запрашивать у него информацию каждые тридцать минут. Будет информация — он сообщит. И вот звонок.

— Николай Николаевич, — послышался в трубке взволнованный голос радиста. — Вас просят на связь лично. Код — «Пассат».

— Все нормально, Петя, — ровным голосом ответил капитан, заметив волнение моряка. — Сейчас буду.

Современные суда строятся таким образом, что капитанские каюты расположены всегда прямо за ходовым мостиком. Одна дверь — и ты на рулевом посту. Другая дверь — и ты попадаешь во внутренние помещения: кают-компанию, каюты помощников и радиоузел.

Сняв с вешалки форменную фуражку, капитан посмотрел на себя в зеркало, чуть поправил козырек и вышел в коридор. Старый моряк был очень щепетилен в вопросах внешнего вида. Причем как своего, так и подчиненных.

В радиорубке связист протянул капитану второй комплект головных телефонов и вызвал «Экватор».

— «Архангельск», прошу на связь капитана, — отозвались на том конце радиомоста.

— Я «Архангельск». Капитан Топилин на связи.

— Николай Николаевич, по нашему коду примите на борт группу из двенадцати человек. Наименование их позывного у вас в сейфе — пакет номер «3».

— Где я должен принять группу? — не обращая внимания на удивленный взгляд радиста, спросил капитан. — Координаты и способ доставки на борт?

— Вскройте пакет номер «3», — повторил бесстрастный голос в эфире. — Менять курс не надо. Конец связи.

Стиснув зубы, Топилин вернулся в каюту и отпер сейф за спинкой своего кресла. Пакет номер «3» лежал сверху, как он и положил его в Мурманске. Все так же прошитый нитками, все тот же гриф «Совершенно секретно» в синем прямоугольнике в верхнем углу. Такие вещи всегда дисциплинируют, заставляют осознать, что это вопрос государственного значения. Достав из сейфа журнал, капитан сделал запись о дате и времени вскрытия пакета, а затем канцелярским ножом надрезал один край.

Вахтенный помощник Гоголев без удивления обернулся, когда капитан вошел в ходовую рубку. Он давно ходил с Топилиным в рейсы и знал его привычки. Даже если Николай Николаевич сам не стоял на вахте, он все равно часто заходил на мостик. А уж если случалась сложная ситуация, то его присутствие было обязательным. Он не вмешивался в действия вахтенного, доверяя опыту своих помощников, но присутствовал всегда.

— За время вахты… — начал было помощник, но капитан кивком остановил доклад.

— Внимание по курсу, — приказал Топилин, удивив всех присутствующих на мостике своим вмешательством. — Приготовиться принять на борт людей с маломерного судна.

Топилин свято соблюдал основные законы судоходства и никогда не допускал нарушения в составе судовой вахты. Что ходовой, что стояночной. Наблюдатель был на мостике только наблюдателем, и другими обязанностями загружать его было категорически запрещено.

Все удивились, но виду никто не подал. Капитан мог прийти из радиорубки, где принял сигнал бедствия. Такое случается в океане. Но почему он просто не передал сообщение на вахту, а занялся этим сам?

— Николай Николаевич, — вдруг позвал вахтенный помощник, вглядываясь в экран радарной установки. — Судно с большим водоизмещением прямо по курсу на расстоянии пяти миль. Может, они успели? Разрешите запрос о помощи по СОЛАСу [9].

— Отставить, Сергей Владимирович! — неожиданно приказал капитан.

Вахтенный — второй помощник капитана — удивленно уставился на шефа. Как же можно не послать запрос, если есть информация о терпящих бедствие, которые находятся в открытом океане на маломерном судне? Это значит, что они спаслись на шлюпке или моторном катере. И то судно, которое видно на радаре, наверняка занято спасательной операцией. Запрос в такой ситуации обязателен. Он будет задокументирован и станет подтверждением тому, что экипаж «Архангельска» выполнил свои обязательства в соответствии с Конвенцией.

— Отставить, — повторил капитан. — Это не бедствие. Я выполняю приказ принять на борт группу наших граждан. Запись в вахтенный журнал не вносить. Информация по капитанскому регистру.

Судя по показаниям радара, отметка большого быстроходного судна смещалась в сторону удаления. Маломерные суда находились, если они и были в море, вне диапазона радара. Минут тридцать на мостике прошли в полном молчании. Наконец матрос-наблюдатель увидел в море людей.

— Вижу два объекта! — доложил он. — Внешне похожи на два спасательных надувных судна. Они движутся в нашем направлении. На борту люди.

Гоголев неуверенно посмотрел на капитана. Приказаний не последовало и информации о том, что капитан берет командование у вахтенного, тоже.

— Малый вперед, — коротко бросил Гоголев. — Спасательную команду наверх. Курс влево пять. Самый малый!

Катеры уже были видны невооруженным глазом. Они двигались навстречу сухогрузу, и на борту каждого из них виднелись скорчившиеся человеческие фигуры. Гоголев, который лет восемь назад подвергся нападению сомалийских пиратов в Аденском заливе, громко выругался. Внешне это было слишком похоже на то нападение.

Сухогруз замедлил ход и шел вперед только по инерции со скоростью не более пяти узлов. Четверо матросов спускали трап вдоль левого борта, с интересом поглядывая на людей в черных гидрокостюмах, которые кружили вдоль борта на катерах. Наконец трап был опущен и закреплен. Один катер подошел к нему, и на борт «Архангельска» полезли незнакомцы. Все как один здоровенные и высокие.

Первый же поднявшийся на борт окинул взглядом группу матросов и уставился на Топилина. Видимо, он узнал его по фотографии.

— Николай Николаевич, здравствуйте. — Незнакомец, длинный как жердь, протянул широкую ладонь капитану. — Моя фамилия Ломашевский, зовут Денис Васильевич. Прибыли для вашей охраны и прочего.

— Хорошо, — кивнул капитан, пожимая сильную руку гостя. — А что вы имеете в виду под словом «прочее»?

— Меня предупредили, что вы дотошный человек, — улыбнулся Ломашевский, наблюдая, как на борт поднимают из катеров водонепроницаемые десантные мешки. — «Прочее» — это наша вторая задача, помимо охраны груза. Мы же должны выяснить, кто именно будет нападать, кого они представляют, кем наняты. Ну… и по возможности внести некоторый беспорядок в планы злоумышленников относительно присутствия российских специалистов в Парагвае.

— Вас, я вижу, всего двенадцать человек!

— А крупномасштабной войны и не предвидится, — пообещал Ломашевский.

— Это хорошо, а как я вас буду представлять, когда на борт поднимется таможня?

— Мы привезли с собой кое-какие дополнительные документы для этого. Десять человек — сопровождающие груз специалисты «Газпрома». Двое сойдут до того, как вы войдете в Ла-Плату.

— Как это сойдут?

— Не берите в голову, Николай Николаевич, — снова обезоруживающе улыбнулся Ломашевский. — Мы все сделаем сами, а вы нас просто не замечайте. Ну, пассажиры и пассажиры.

Топилин вспомнил такую же вот открытую и обезоруживающую улыбку капитана первого ранга Вострякова из разведки флота. Умеют же они улыбаться гражданским людям. Специально, что ли, их учат этому? Аж мурашки по спине, когда вспомнишь, кто они такие. Тот, может, еще и кабинетный работник, а этот? А эти? Двенадцать против всей Южной Америки?

Парагвай. Город Кампо-Сильва, департамент Альто-Парагвай

Этот русский сразу внушал опасение. Он был вежлив, много и громко хохотал над собственными шутками. Довольно бегло изъясняясь на испанском языке, Иван, как он представился всем, успевал обсуждать и деловые вопросы, касающиеся обеспечения безопасности русских специалистов, и уделять внимание девушкам в администрации Департамента.

Солано Флорес с опасением смотрел на крупную фигуру русского и развевающиеся во все стороны полы его кожаной куртки. Португалец очень беспокоился, что он смахнет нечаянно древнюю вазу или подарок японской делегации — миниатюрное дерево бонсай. Наконец русского удалось усадить, а секретаршу отправить за аргентинским кофе.

— Уважаемый, Иван, — Флорес попытался вернуться к разговору о делах. — Для того чтобы полиция смогла оказать вам всестороннюю помощь и оградить от различных неприятностей, вам следует представить официальное уведомление о количестве специалистов, дате прибытия, маршрутах передвижения…

— Разумеется, Солано, — расплылся в улыбке Иван и попытался встать, чтобы перегнуться через стол и похлопать чиновника по плечу.

За эти полчаса, как Иван Никитин прибыл из Асунсьона, Флорес уже устал сносить похлопывания, пожимания рук, полуобъятия и выслушивать беспрестанные шутки. Очень уж общительным был этот русский представитель «Газпрома». Сейчас Флорес остановил гостя обеими руками, заставив его вернуться в кресло.

— Вы ведь понимаете, Иван, что это необходимо?

— Завтра у вас будет список и самый подробный график пребывания наших специалистов в вашем Департаменте, — заверил Иван.

В этот момент вошла секретарша, держа на подносе чашку кофе, стакан сока и вазу с фруктами. Иван тут же переключился на смуглую девушку и оживленно стал ей подмигивать, потирая руки. Правда, вопреки опасениям Флореса, выражение симпатий к секретарше дальше этого не пошло. Девушка вышла из кабинета целой и невредимой, а Иван взял предложенную чашку кофе и с наслаждением сделал глоток. Флорес решил, что теперь этот шумный русский угомонится хоть бы на несколько минут. Не тут-то было.

— Вы странная нация, Солано, — заявил вдруг Никитин. — Вы умудряетесь жить в глубине материка без выхода к морю, довольствуетесь речным сообщением и терпите бездарных правителей. Поражаюсь, как можно быть чиновником в такой стране. У нас, например, каждый знает, что воровать нужно с прибыли, а не с убытков.

— Простите, — покраснел от негодования Флорес, — я не понимаю ваших намеков.

— Да ладно вам! — расплылся в дружеской улыбке Иван, прихлебывая кофе. — У нас все так же, только немного получше. Каждый, кто может урвать себе кусок, урвет его. Это нормально. Меня другое удивляет. Вот уже 20 лет, как власти Парагвая ставят над собственной страной один опыт за другим. Вы ведь еще от прошлого не отошли, а вам уже предлагают новый либеральный эксперимент. Ведь низкие или нулевые импортные пошлины неизбежно лишат казну доходов от внешней торговли. И экспорт вам ничего не даст. Ни хрена! — добавил Иван по-русски.

— Простите? — не понял чиновник этой энергичной вставки.

— Неважно, — махнул Никитин рукой. — Я о том, что вы вывозите продукцию сельского хозяйства, лес, а кто с этого имеет больше всего? Чиновники! Я по образованию инженер и кое-что смыслю в энергетике и экономике. Вы молодцы, что вовремя ввязались в совместное строительство электростанции Итайпу. Это даст вашей экономике некоторый запас прочности. Вы знаете, что это ваше титаническое сооружение до сих пор является самым крупным из себе подобных? Я где-то читал, что эта электростанция за год вырабатывает порядка 100 миллиардов киловатт-часов электроэнергии. Наверняка этого вполне достаточно, чтобы полностью обеспечить электричеством Парагвай и западные регионы Бразилии?

— Вы так говорите, Иван, — попытался отстоять национальную гордость чиновник, — будто нашей заслуги в этом нет. А кто ее строил, кто своим непосильным трудом…

— Нет, — покачал головой Иван и добавил с интонациями садиста: — Никакой вашей тут заслуги нет. Просто впервые в истории страны Парагваю улыбнулась удача. Для создания водохранилища годилась именно его, а никакая другая, территория. В итоге на бразильские деньги бразильские специалисты возвели это сооружение. А половина продукции принадлежит парагвайцам. Вы потребляете лишь десятую часть электроэнергии, а остальное продаете все тем же бразильцам. При таком раскладе вы можете себе позволить вести жизнь пусть бедного, но все-таки рантье. Я понимаю вас, Солано, вам слишком долго не везло.

— Вы так хорошо знакомы с нашей историей? — удивился Флорес.

— Обычно я много читаю о той стране, куда еду работать. Это помогает находить общий язык с местным населением, с его руководителями. Просто понимать местную культуру. Вы завоевали свою независимость еще в 1811 году, не так ли?

— Именно так, — согласился Флорес. — До середины девятнадцатого столетия Парагвай был одним из самых сильных государств в регионе. Мы были благополучной страной, но потом… Зависть, черная зависть заставила многие страны обрушить на нас свое…

— Нет, дорогой мой Солано, — покачал Никитин головой.

Чиновник вдруг увидел, что лицо Ивана уже не бесшабашно веселое. Оно стало жестким, даже жестоким. И говорил он теперь рублеными фразами:

— Я вам хочу напомнить, Солано, что больше на удачу вам рассчитывать не стоит. Вы успокоились, стали слишком самоуверенными, а это ведет к трагедии. Вы помните свою трагедию? Вы слишком демонстративно стали показывать свою независимость от величайших держав. И они вас наказали. Англия, Франция и Соединенные Штаты наказали вас, да так, что это навсегда искалечило страну. Вы думаете, что не они с вами воевали? Они, мой друг, именно они. Только чужими руками. Так всегда делается большая политика. Жернова, перемалывающие хребет непослушным, всегда вращаются чужими руками. В данном случае была создана союзная бразильско-аргентинско-уругвайская армия.

— Да, это была кровопролитная война, — грустно ответил чиновник.

— Не лгите самому себе, Флорес! Это была чудовищная война, страшная война, жуткая война, какую только вы умеете вести. У кого-то из ваших, в смысле южноамериканцев, я читал жуткие рассказы об этой войне?

— У Борхеса, — тихим голосом подсказал чиновник. — У него есть один из рассказов о той войне. Там он писал, как пленных заставляли бежать с перерезанными глотками наперегонки. Дикое развлечение победителей.

— Вы сдались, Флорес! — сквозь зубы процедил Никитин, перегнувшись через стол и глядя чиновнику в глаза. — В 1870 году вы сдались! Напомнить вам, какая численность населения была в стране до войны?

Чиновник смотрел на русского затравленно. Он уже стал догадываться, что этот человек не ради развлечения изучал историю Парагвая. И разговор этот завел он неслучайно.

— До войны, Флорес, в вашей стране жили полтора миллиона человек! Напомнить, сколько осталось после окончания войны? 200 тысяч! Из них только 20 тысяч — мужчины. Парагвай лишился половины территории, а значит, и части граждан. На оставшейся территории было истреблено 60 процентов парагвайцев. Из мужчин выжить удалось только одному из десяти.

Флорес промолчал, потому что все это знал. Это изучали еще в школьной программе, это было у всех на устах. Случившееся было национальной трагедией, если не позором.

— А знаете, Солано, почему вы в 1932 году схватились с Боливией за спорную область Чако? Я вам поясню. Руками Боливии контроля над Чако добивалась американская компания «Стандарт Ойл». А вы на чьей стороне воевали? Не знаете? Я вам скажу! Ваше правительство отправляло своих солдат проливать кровь за интересы британско-голландской компании «Ройал-Датч Шелл». Напомнить, как вы воевали? Да как обычно, Солано! С обеих сторон полегли сотни тысяч солдат, но с большим удовольствием и без всякой жалости обе армии резали простых скотоводов. Целыми семьями, с детьми, включая грудных младенцев, и домашним скотом.

Конец ознакомительного фрагмента.

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Морской бой предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Примечания

9

СОЛАС — Международная конвенция по охране человеческой жизни на море. Действует с 1974 года. Конвенция определяет такие вопросы, как единые нормы проектирования судов, критерии оценки его технических и экономических характеристик, судовое оборудование, правила движения в море и т. п. Также предполагает определенные обязательства экипажей по спасению терпящих бедствия, а также ответственности капитанов в отношении собственных экипажей.

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я