Властелин воли

Максим Шахов, 2015

В сибирском секретном НИИ создан уникальный прибор, позволяющий управлять сознанием и волей большого количества людей. ЦРУ ставит задачу своим агентам любой ценой заполучить это психотропное оружие. Для этой цели американский кадровый разведчик Митчелл, работающий в Москве под дипломатическим прикрытием, вербует высокопоставленного офицера внешней контрразведки России. Оборотень в погонах прибывает с проверкой в сибирский НИИ, где ему удается и прибор захватить, и взять в заложники изобретателя Макшанцева. Оборнов угоняет вертолет и берет курс на аэродром, где его уже ждет Митчелл. Однако ученый, создавший могучее психотропное оружие, обладает необыкновенным даром, о котором офицер-предатель даже не догадывается…

Глава IV

От безделья Михаил потихоньку начинал звереть. Третий день он безвылазно сидит в номере люкс московской гостиницы. Старается придумать для себя новые развлечения: играет в шахматы сам с собой, по пять-шесть раз в день занимается гимнастикой. Сегодня нашел новое развлечение: бросает дротики в круг. Вчера купил на втором этаже возле буфета. «Дартс», кажется, называется. Два часа подряд бросал дротики и достиг неплохих результатов. Взял колы из холодильника, включил телевизор. Попрыгал по каналам, остановился на последних новостях. Все телевизионные программы говорили на одну тему: о предстоящих президентских выборах. Основная борьба, как понял Михаил, между действующим президентом и лидером коммунистов.

По сравнению с 1992 годом Ельцин сильно изменился: стал более грузным, речь замедленная и косноязычная. Неужели никого лучше не могут найти? Михаил вдруг поймал себя на мысли, что это его больше не волнует. Ну да, ему интересно следить за событиями в России, его бывшей Родине, но он наблюдает за ними как сторонний наблюдатель, без эмоций. «А есть ли вообще это чувство Родины», — не раз задавал себе вопрос Михаил.

Тамара запретила выходить ему из гостиницы. Она с утра до вечера где-то пропадает, а он киснет здесь третьи сутки. Понятно, что ему еще полностью не доверяют, но не до такой же степени, что даже из гостиницы нельзя выйти! Хотя он сам осознает, что по Москве ему сейчас лучше не гулять: мало ли на кого из знакомых наткнется!

Тамара… интересная женщина. Не в этом смысле! Хотя и в этом плане тоже — довольно ничего! Познакомился с ней полтора месяца назад. Сам начальник школы привез его в двухэтажный коттедж под Анкарой. Там он его представил хозяину объекта: Махмуду, пожилому худощавому мужчине, с морщинистым лицом, похожим на засушенную грушу. Махмуд беседовал с ним долго. Он говорил с ним тихим ровным голосом, перебирая четки, изредка смотрел на него, пронзая взглядом, словно рентгеном.

Араб спросил его о некоторых фактах его биографии, которые он уже отражал в анкетах при поступлении в диверсионную школу, поинтересовался, где бы он хотел остаться позднее. Михаил ответил, что если заработает денег, то останется в Турции. На вопрос, как он относится к России, он сказал, что был там несколько раз, но страну знает плохо. Затем Махмуд познакомил его с Тамарой.

Они вошли в просторный спортивный зал, в котором были пара тренажеров, турник. В зале была хрупкая девушка, в черных трико и майке, отрабатывала удары на груше: удар пяткой с поворотом на 180 градусов.

«Тамара, познакомься, это твой будущий партнер», — представил его Махмуд. Девушка подошла поближе, большие черные глаза смотрели на него настороженно и внимательно. «Вольф», — Михаил постарался изобразить дружелюбную улыбку и протянул Тамаре руку. Она неуверенно протянула ему свою для рукопожатия. Рука ее была маленькая, узкая, но сильная. Махмуд усмехнулся, наблюдая сцену знакомства, сообщил: «Она будет для тебя старшая. Все ее приказы будешь выполнять как мои. Тамара, а ты поработай с ним немного, потом введи в курс дела».

Когда они остались вдвоем, девушка велела ему снять куртку, смерила его взглядом, с ехидцей сказала: «Ну, покажи, чему тебя там научили», — неожиданно ударила боковым ударом ноги по голове. Михаил молниеносно нырнул, нога противника просвистела в нескольких сантиметрах над его головой.

Он вел бой в расслабленном темпе, изучая противника, изредка контратакуя. Удар — блок, удар — нырок, удар — выпад в ответ. «В целом работает довольно грамотно, — определил Михаил. — Удары простые, но техничные». Наконец, при проведении девушкой прямого удара ногой ему удалось поймать ее за пятку. Двумя руками он дернул ногу на себя, выпрямив ее, резко повернул ступню вправо. Девушка вскрикнула от боли, упала на пол, сблокировав на руки. Правая нога осталась в руках Михаила. Вот теперь удар в живот — и противник практически сделан.

Бить или не бить, колебался Михаил. Вдруг девушка, воспользовавшись паузой, спружинила руками и по немыслимой траектории свободной левой ногой ударила Михаила в пах. Удар пяткой был несильный, но точный. От резкой боли Михаил выпустил ногу девушки и присел на корточки. Тамара встала на ноги, насмешливо поинтересовалась:

— Ну, как, живой?

— Нормально, — выдавил из себя Михаил и заставил себя встать. Тамара подошла к нему поближе, с ноткой превосходства заметила:

— Никогда не жалей противника, даже женщину.

— Хорошо, учту на будущее. — Михаил внимательно посмотрел в огромные глаза Тамары.

В коттедже они пробыли месяц: занимались в спортзале, изучали современную обстановку в России, зачем-то сидели на занятиях по общей психологии, шлифовали легенду. По легенде они муж и жена, прибывшие из Грузии, занимаются бизнесом.

С какой целью их посылают в действительности, Михаил не знает. Канал переправки организован четко: через Пакистан их перебросили в Тбилисси, оттуда самолетом в Москву; паспорта сделаны хорошо, проблем при пересечении границ не возникало.

Зачем они торчат в гостинице третий день, Михаил не знает, а Тамара ничего не говорит. Сообщила только, что скоро они получат подробные инструкции, а затем уедут из Москвы.

Отношения между ними сложились довольно прохладные. Она говорит с ним только в самых необходимых случаях. Держится с ним как с попутчиком в купе поезда, которого нужно просто временно терпеть.

Как-то, глядя на соблазнительно стройную фигурку Тамары, Михаил вслух заметил, что для подтверждения легенды можно было бы иногда играть роль любящих друг друга супругов. «Обойдешься», — холодно бросила «соратница». «Чушь какая-то!» — с досадой размышлял Михаил.

В номере зазвонил телефон. «О, Тамарочка прорезалась», — обрадовался Михаил. Но в трубке с деланой игривостью прозвучал чужой женский голос:

— Добрый вечер, отдохнуть не желаете?

— А что вы можете предложить?

— Ну… это зависит от вкуса. Мне девятнадцать лет, я блондинка.

— Сколько вы берете за час? — Михаил понял, о чем идет речь.

— Всего лишь сто долларов. Обещаю незабываемые ощущения.

— Хорошо, заходите. Мой номер…

— Я знаю, уже иду… — Голос в трубке прозвучал томно и многообещающе.

Через несколько минут в номере появилась высокая блондинка с короткой стрижкой, внешне симпатичная, одета в короткую клетчатую юбочку и голубую блузку. Михаил спросил имя, назвалась Татьяной.

— «Татьяна, русская душою…» — задумчиво произнес Михаил, вспомнив классические строки, внимательно разглядывая путану.

— Со мной можно все, но только с резинкой и без извращений. Деньги вперед, — девушка оборвала лирические изыски клиента, стала деловито расстегивать блузку.

Через несколько секунд она встала перед ним в узких голубых трусиках и бюстгальтере, села к нему на колени.

— А у тебя ничего номерок, — оценивающе окинула обстановку комнаты. — Один здесь?

— Нет, с «соратником», — хмыкнул Михаил.

— Он не придет сейчас?

— Не должен, обычно поздно приходит.

Словно в насмешку Михаил услышал знакомые легкие шаги, остановившиеся у входной двери. Ручка в двери повернулась. «Черт! Ни раньше ни позже!» — ругнулся про себя Михаил.

Тамара вошла в номер, держа в руках большую и тяжелую сумку. Увидев пикантную картинку, застыла на три секунды, медленно прикрыла за собой дверь.

— Пока тебя не было, решил пообщаться с местным населением, — сморозил Михаил.

Тамара смерила путану ледяным взглядом, коротко приказала: «Уходи!» Татьяна фыркнула, встала с колен мужчины, демонстративно медленно стала одеваться, бросила Михаилу: «Мужик, за вызов заплати, я из-за тебя ценного клиента потеряла…» Михаил достал из бумажника двадцать долларов: «Извини, Танюша, первым делом самолеты».

Татьяна ушла.

— Ты что себе позволяешь? — Тамара была вне себя. — Я же приказала: никаких контактов!

— Послушай ты, командирша гребаная, — в свою очередь взвился Михаил, — если ты разыгрываешь из себя такую целомудренную, то я на роль святоши уже давно не тяну.

— Кобель несчастный. — Тамара презрительно посмотрела на Михаила. — Мне говорили, что у тебя нет ничего святого. Я буду вынуждена доложить шефу о том, что ты нарушаешь инструкции. Тебя могут отстранить от задания.

— Слава аллаху! Я буду только рад избавиться от твоего общества.

Михаил взял из шкафа постельное белье (они спали раздельно, хотя в спальной комнате была шикарная двухместная кровать), расстелил его на своем диване, включил телевизор.

На следующее утро они выехали из гостиницы на конспиративную квартиру в Мытищинский район. Квартира (хрущоба) состояла из небольшой комнаты, крохотной кухоньки, совмещенного санузла и сомнительного в плане прочности балкончика с горбатым цементным полом. Мебель самая необходимая, новая, но подобрана без вкуса: уголок, диван, журнальный столик на субтильных ножках, вычурный торшер, на кухне — дешевенький гарнитур отечественного производства, холодильник. Единственное, что больше всего порадовало Михаила, — это телевизор «Тошиба» с прекрасным изображением.

— Придется тут пожить немного, — проинформировала Тамара, распаковывая вещи.

— Сколько? — уточнил Михаил.

— Не знаю, может, недели две, может, больше.

— А потом?

— Потом переедем в N-ск. Но пока там подготовят место, пока сделают документы…

— Тамара, не пора ли тебе рассказать что-нибудь? На кого мы работаем, какое задание?

— Какая тебе разница? Тебе платят деньги.

— Послушай, Тамара, я не робот, а профессиональный разведчик. И потом, тебе самой разве безразлично, с кем ты ведешь борьбу против своей Родины?

— Ты чего мелешь? Какой Родины? — Тамара вскинула на Михаила подозрительный взгляд.

— Тома, я немного знаю чеченский язык. Мне приходилось общаться с твоими соплеменниками. В гостинице я случайно услышал, как ты говорила с кем-то на чеченском и спрашивала о здоровье дяди Омара. Он что, твой шеф? — от Михаила не ускользнуло, как на секунду смешалась Тамара.

— Это моя деловая связь.

— Ну да, с которой надо говорить в два часа ночи, чтобы узнать здоровье его детей. Ладно, меня это не интересует. Ты пойми только одну вещь: если уж мы с тобой находимся сейчас в одной упряжке, то должны друг другу хоть немного доверять, хотя бы в рамках задания, которое нам поставят.

— Согласна, но я сама еще ничего не знаю. — Она виновато улыбнулась и в этот момент показалась Михаилу удивительно красивой.

— Тебе никто не говорил, что ты очень привлекательна, когда улыбаешься?

— Зачем ты это говоришь?! — Тамара вдруг посмотрела на него пронзительно печальным взглядом.

— Извини, сорвалось, больше не буду.

— Тебе надо постричь голову наголо и отрастить бородку, чтобы выглядеть так, как ты был в школе, — сообщила Тамара. — Это для паспорта.

— Слава аллаху, что не надо делать обрезания!

— Можешь теперь выходить из квартиры, но за пределы района не выезжай!

— Спасибо и на этом, — усмехнулся Михаил.

Та незримая теплая волна, что вдруг возникла между ними, исчезла, и стена отчуждения вновь разделила их.

Постепенно отношения между ними потеплели. Тамара говорила с ним уже нормально, по-человечески, а не как унтер-офицер в казарме с солдатом. В Москву она за две недели выехала всего один раз.

Однажды в теплый апрельский денек после обеда Тамаре кто-то позвонил на сотовый. Она вышла из комнаты на кухню. Михаил услышал только ее односложные ответы: «Да… хорошо, нет, все в порядке. Во сколько? В шесть? Хорошо, договорились…» После этого она засобиралась.

— На явку? — спросил Михаил.

— Да, на встречу, — озабоченно ответила Тамара, не заметив иронию в вопросе Михаила.

Вдруг его посетила озорная мысль: «А не сесть ли мне ей на хвост?» На пороге, провожая Тамару, он зевнул и задумчиво задал вслух сам себе вопрос: «А не покемарить ли мне минут этак сто двадцать?» Захлопнув дверь за женщиной, он быстро оделся и вышел.

Тамара направилась к железнодорожной станции, где обычно кучковались частные таксисты. Там она села в «Жигули» с шашечками, поехала в направлении Москвы. Михаил быстро подскочил к молодому парню у «Москвича»:

— Свободен?

— Садись, куда?

— Вон за теми «Жигулями», но только не приближайся, чтобы пассажирка не заметила.

— Клево! Твоя баба, что ли?

— Жена… Давно пудрит мне мозги, хочу на месте застукать, специально с работы отпросился.

— Дело! — водила одобряюще хмыкнул. — Бабы сейчас ва-аще сдурели. Подавай им мужика с «Мерсом», чтоб там шмотки дорогие, кабак крутой… А на что?! У нас на заводе три месяца уже ни копья не платят! Если бы не этот драндулет, то зубы на полку положил бы. Опустили русского мужика!

Пассажир вполуха слушая словоохотливого водителя, поддакивая ему, напряженно наблюдал за «Жигулями». Юркая «шестерка» долго петляла по Москве, наконец, остановилась неподалеку от речного вокзала. Тамара вышла из машины.

Михаил щедро расплатился с водителем. Тот пожелал ему успеха (непонятно в чем?!), прибавил: «Если что — подходи, кореш, я всегда на этом месте, может, помогу чем».

Михаил пошел за Тамарой. Она шла не спеша, смотрела на номера домов, видимо, ориентируясь в незнакомом районе. Один раз спросила что-то прохожего. Тот показал ей рукой направление. Вскоре Тамара подошла к кафе с поэтическим названием «Вечный зов», вошла вовнутрь.

Кафе, вероятно, отстроенное еще в советские времена, было стеклянным, поэтому Михаилу вести наблюдение было очень удобно. Женщина села за столик к мужчине, который уже дожидался ее. Разглядеть его Михаил не смог: он сидел спиной к улице. Было видно, однако, что он в джинсовой куртке и брюнет.

Беседа закончилась минут через двадцать, после чего Тамара вышла из кафе, направилась к станции метро. Михаил по инерции «вел» ее до железнодорожного вокзала и только в электричке, расположившись в соседнем с Тамарой вагоне, прекратил наблюдение, так как оно не имело уже смысла: где выйдет Тамара, он знал. Когда они вышли с электропоезда, было уже темно. Тамара прошла один квартал, затем свернула в парк. Так дорога к их дому короче.

Редкие фонари тускло освещали пешеходную дорожку в пустынном парке. Тоненькая, стройная фигурка Тамары в кожаном, перетянутом поясом пальто мелькала перед Михаилом метрах в пятидесяти. «Надо же, — невольно удивился Михаил, тридцать два года, а фигура как у шестнадцатилетней девочки».

Вдруг словно из-под земли перед женщиной выросли три мужские фигуры. Тамара остановилась, Михаил тоже. Несколько секунд женщина стояла в окружении мужчин. Затем все произошло быстро, как в мониторе, когда пленка включена на ускоренную перемотку.

В кучке людей произошло какое-то движение, что конкретно, Михаил не увидел, так как Тамара и мужчины стояли в неосвещенном месте. Двое потащили девушку в темноту деревьев. «Так, мужички явно не относятся к категории джентльменов», — понял Михаил и быстро направился к месту происшествия, подкрался к кустам, спрятался за один из них. Под деревьями на газоне шла какая-то возня. Михаил услышал только сдавленный голос Тамары: «Не надо, отпустите меня…»

— Тише, сучка! Не будешь кричать и брыкаться, оставим живой, — услышал Михаил хриплый голос одного из насильников. Он увидел спины двух других мужчин, третий возился на Тамаре, поваленной на землю.

— Ну, ты чего телишься, давай быстрее! — прозвучал нетерпеливый сиплый голос.

— Да молния у нее на брюках заела, — прохрипел первый голос.

— Да порви ее и втыкай, — посоветовал сиплый.

— Братаны, может, поделитесь? — Михаил встал из-за кустика, ступил на мягкую землю газона.

— Это еще чо за козел? — мужчина с сиплым голосом и второй, рядом с ним, мгновенно обернулись.

Михаил расстегнул куртку, сжал кулаки, медленно пошел на мужчин.

— Коля, ну-ка разберись с ним, — приказал сиплый.

Медведеподобный Коля молча пошел на Михаила. Он был выше его на голову и очень самоуверен: шел на противника открыто, широко расставив свои руки-грабли. По-видимому, он еще ни разу не встречал достойного отпора.

Михаил провел незамысловатую триаду: его правый локоть молниеносно клацнул по массивной челюсти медведя, поворот на сто восемьдесят спиной к противнику — удар правой рукой, усиленной левой, локтем в солнечное сплетение, через долю секунды ребро правой ладони врезалось во что-то мягкое между ног мордоворота. Грузный Коля, охнув, упал на четвереньки, хватая ртом воздух.

Сиплый, не ожидавший такого результата, на секунду окаменел, затем выдохнул: «Ах, ты…» Не найдя подходящего слова, пошел на Михаила, изображая боевую стойку. Удар носком ботинка чуть пониже коленной чашечки, левым носком — сбоку по печени и завершающий прямой костяшками пальцев распластанной ладони точно в кадык. Второй со смачным шлепком упал, чтобы посушить своим телом нашу грешную землю. «Надолго в отрубе», — констатировал Михаил.

Между тем третий был уже на ногах. Это был невысокий, но накаченный крепыш. Он поостерегся нападать сразу, видимо, не желая разделить горькую участь своих сотоварищей. Крепыш как-то зигзагообразно приближался к Михаилу, выставив вперед левый кулак, а правую руку прижимая к боку. Нож в правой, догадался Михаил. Он широко улыбнулся крепко сбитому парню, поманил пальцами двух рук к себе. Тот, недобро сверкнув глазами, сделал выпад с выдохом «Ха!» — лязгнуло выкинутое лезвие ножа.

Михаил прыжком откинул свое тело назад и влево, развернув его параллельно направлению удара, перехватил руку нападающего за кисть, дернул ее, вытянув и одновременно закрутив до предела. Нож выпал из руки. Левой рукой нажал на вывернутую руку противника, используя ее как рычаг. Парень ткнулся лицом в грязь. Михаил навалился всей тяжестью тела на локтевой сустав. «Хрясь» — сломанная рука болтается плетью.

Не обращая внимания на стонущих насильников, он подошел к Тамаре, помог ей подняться с земли. Ее всю трясло. Она что-то силилась сказать, но не могла: спазмы сжимали ей горло. Он обнял ее, прижал к себе, постарался успокоить: «Ну, что ты? Все нормально, все хорошо. Успокойся, пошли, нам надо уходить отсюда…» — повел ее домой.

Редкие прохожие, попадавшиеся им навстречу, не обращали внимания на мужчину и женщину в пальто, измазанном в грязи. Ничего особенного, мужик ведет свою подвыпившую бабенку.

В квартире Михаил внимательно рассмотрел Тамару: фингал под глазом, кофточка на груди разорвана.

— Ничего не сломали тебе? — спросил он. Женщина отрицательно покачала головой. — А что у тебя глаза красные? Плакала, что ли?

— Они прыснули мне перцем в глаза. Ты следил за мной, — усмехнулась Тамара.

— Не следил, а охранял, — поправил Михаил.

— Ладно, все равно спасибо. Мне надо принять душ.

— Конечно, а я пока что-нибудь сварганю. — Он прошел на кухню.

В ванной Тамара была долго. Наконец, она крикнула Михаилу: «Вольф, принеси мне халат!» Михаил прошел в комнату, взял с дивана халат, подошел к ванной комнате. Дверь на защелку была не закрыта. «Я принес», — крикнул он в дверь.

Тамара распахнула дверь. Она стояла голая на коврике у ванной. Молча смотрела на него жгуче-черными глазами. Михаил застыл, тоже оторопело смотрел на нее. Темный треугольник ниже пупка резко контрастировал с бело-матовой кожей девушки. Больше всего его поразили ее груди: небольшие, они стояли острыми холмиками и смотрели на него розовыми сосками.

— Ну, давай халат-то, — Тамара улыбнулась, — холодно.

Михаил протянул ей халат. В горле у него стало сухо, прохрипел:

— Пошли, ужин на столе.

На кухне он достал из холодильника бутылку коньяка, две рюмки: «Будешь?» — предложил подошедшей Тамаре. Та утвердительно кивнула головой.

— Скоро поедем в N-ск, — сообщила Тамара новость.

— Что мы там будем делать? — поинтересовался Михаил.

— Разведка. Завтра приедет шеф, все расскажет. — Тамара отодвинула тарелку с недоеденными пельменями. — Пошли спать.

— Да, пошли. Ты иди пока, я… посуду уберу.

Михаил долго мыл посуду. Перед его глазами все еще стояли по-детски нежные груди Тамары. Неожиданно его охватило давно забытое сладостное возбуждение. Он помыл посуду, составил ее на полку, прошел в ванную, долго чистил зубы.

В комнате было темно и тихо. Но Михаил сразу заметил, что диван впервые раздвинут, на нем две подушки. На одной из них темнели шелковистые волосы Тамары.

— Телевизор включить? — спросил Михаил.

— Не надо, иди… ко мне… — Голос Тамары прозвучал тихо и непривычно неуверенно.

Михаил нырнул под одеяло, лег на спину. Тамара повернулась на бок, прижалась к нему, просунув свое маленькое колено между его ног. Ее голое тело обожгло. Она привстала, положила голову на руку, согнутую в локте. Смотрела на него долгим, пронзительным взглядом.

— Ты знаешь, — промолвила она, — иногда у тебя такой взгляд… добрый-добрый, а иногда от тебя веет смертью. Кто ты такой вообще?

— Волк. Одинокий… — усмехнулся Михаил.

— Волк, — задумчиво повторила Тамара, подушечками пальцев провела по его груди, — нет, ты не волк, ты человек!

Она приблизила свое лицо к его лицу. Он ощутил ее дыхание. Губы Тамары, теплые и удивительно нежные, заскользили по его губам…