Калис

Максим Хмелёв

Известный писатель внезапно узнает, что все, что его окружало, оказывается обманом. На самом деле прошлое было стерто из его памяти, и теперь у него есть один шанс вспомнить все, чтобы спасти человечество.

© Максим Хмелёв, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Все это кажется каким-то странным и нелепым, словно взятым из рассказов Эдгара По, да, так оно и есть: сплошная безумная нелепица, являющаяся правдой. А, может быть, и нет? Может, это всего лишь сон? Слишком реальный и затянувшийся, но все-таки сон. И я скоро проснусь, весь потный, на своей кровати, спокойно поднимусь с нее, пойду в ванну, засуну голову под кран, открою холодную воду и вместе с потом смою с себя все воспоминания об этом кошмаре, и спокойно пойду на работу. Да. Сон. Но кого я обманываю? Себя? Нет. Я уже смирился с этой гнетущей душу реальностью. Но тогда кого? Не знаю.

Сколько мне еще осталось: час, два, несколько минут, несколько часов, несколько дней? Не знаю. Но я должен успеть, должен. Я не могу уйти, не рассказав людям той ужасающей правды, что открылась мне. И вот я здесь, за столом старой гостиницы. Ха, ха, ха… Это еще нелепей, чем я себе представлял. Старая заброшенная гостиница на берегу бывшего озерца, превратившегося в болото. Сколько в детстве я читал страшных историй про такие гостиницы, и всегда удивлялся скупости мышления авторов. Старый, заброшенный дом, стоящий на отшибе. Нельзя придумать что-нибудь пооригинальней? А сейчас что? А сейчас я здесь, и это нелепо. А может быть, нет? Может, такие дома и притягивают к себе отрицательную энергию? Энергию, из-за которой такие как он и приходят сюда. Ну да ладно, я отвлекся… Передо мной по-прежнему остается еще девственно чистый лист бумаги, в руке по-прежнему шариковая, хорошо, что хоть еще для полноты абсурда не перьевая, ручка. А времени остается все меньше и меньше.

Но что это? Стоп. Я что-то слышу. Неужели это все? Я уже чувствую запах тины. Интересно, хоть кто-нибудь еще, кроме меня, знает ее отвратный, где-то резиновый вкус, хоть раз в жизни брал ее в рот, пробовал ее жевать, знает, как она тянется во рту и оставляет после себя мелкие шерстинки, которые нельзя ничем выковырнуть? Наверное, нет.

Нет. Похоже, мне показалось. Его еще нет, это был только лишь ветер. Ветер, гуляющий по пустой гостинице и играющий со мной в страшные игры. Так что, пока еще не совсем поздно, надо заняться делом. Хотя это так тяжело заново переживать все случившееся. Я раз за разом твержу себе, что я должен это сделать, но еще даже сам до конца не решил, зачем? Все равно мои записи никто не найдет, а если все же произойдет чудо, и их найдут, то не поверят в реальность, описанную в них, и сочтут эти записки бредом сумасшедшего, выжившего из ума человека. И я не виню их за это, скорее всего я их понимаю. Ведь, если бы это произошло не со мной, я бы тоже в это не поверил. Даже сейчас я не могу до конца осознать всего того, что со мной произошло.

Истина ли передо мной открылась или очередная ложь, которой нас так обильно кормили все кому не лень? Не знаю. Я надеюсь, что нет, ведь, если он рассказал правду то…

Боже, храни человечество! лишь только ты один сможешь это сделать.

Я поднимаю голову вверх и смотрю на черный потолок надо мной. Возможно, занявшись делом, а не сидя, молча уставившись в этот потолок, мне будет легче его ждать. Я опускаю голову вниз и пододвигаю поближе к себе лист бумаги.

***

Рабочий стол, мягкое кожаное кресло, включенный компьютер. Что еще нужно известному писателю, чтобы создаать очередной шедевр? Тишина и вдохновение? Нет, это только лишь придуманный стереотип. Редко когда писатель работает в полной тишине, обычно он включает музыку на своем компьютере, вставляет в уши наушники-бусинки, делает звук погромче, и только тогда из-под его пальцев начинают выбегать буквы, преобразовываясь в слова и предложения. Но вот без вдохновения никуда, оно нужно как воздух утопающему, если ты хочешь, чтоб у тебя получилась стоящая вещь, а не та, которую и один раз прочтешь с трудом. А его то как раз у Макса и не было.

Макс находился в своем кабинете. Он сидел в кресле, перед ним стоял включенный компьютер, с загруженным Wordом. Вроде бы все, что нужно для работы у него было, но явно чего-то не хватало. В его наушниках играла музыка его любимой группы «Ария»: «Бесы», «Кровь за кровь», «Зверь», «Не хочешь, не верь мне»… Но он никак не мог придумать сюжет для своей следующей книги.

Все думают, как рождаются идеи новых книг, откуда авторы черпают их. Макс не знал, как это делают остальные, но он… Хотя о нем ходило множество легенд: одни говорили, про его какое-то трудное детство, другие считали его сумасшедшим, но больше всего его забавляли те, кто считал его связанным с потусторонними силами. Хотя у последних и были, наверное, какие-то предпосылки для этого. Его никогда не видели на различных тусовках, куда хотел бы попасть каждый второй, если не первый, человек в России. Его приглашали туда, но он не ходил на них. Ему просто было скучно там. Он никогда не мелькал на публике, ему просто не нужно было это, ему ничего не было нужно, кроме его компьютера и его музыки, которую он постоянно слушал. Детство же его было обычным: школа с углубленным изучением математики, математический факультет Московского университета. Все как и у обычных людей.

Так откуда же к нему приходили идеи его блестящих произведений? Если бы кто узнал бы об этом, наверное, поначалу очень сильно удивился бы и в отупении простоял несколько минут, рассматривая его, после чего очень сильно рассмеялся, решив, что ему рассказали удачную шутку. Ведь все его идеи крылись в музыке, которую он слушал. Если для некоторых вся музыка была просто набором звуков, то для него она была огромным колодцем, из которого он и черпал, то, что приносило ему славу и знаменитость. На самом деле он сам не придумал ни одного сюжета….

Но сейчас ему ничего не помогало. Сложив руки на стол и положив на них голову, он ждал одной единственной песни, которая даст ему отправной толчок, но ее не было. Не было ни вчера, ни позавчера, ни сегодня. Он уже просидел за этим столом целую неделю, но все без толку. Он даже ходил в бассейн, гулял по парку, ходил ужинать в ресторан, ездил в лес, но ничего, ничего не было, он был пуст…

Внезапно плавная волна звуков последней песни «Возьми мое сердце» резко прервалась.

Макс приподнял голову и уставился на монитор, на котором вместо чистого текстового документа была лишь сияющая чернота.

— Не понял? — он подергал мышку, но ничего не изменилось — экран был черным. — Что случилось? — он посмотрел на штепсель. Все было нормально, он был включен в розетку. Обе лампочки (и на блоке питания, и на мониторе) горели зеленым светом, сигнализируя ему о своей работе. — Черт, — выругался он. — Неужели полетела система, слава Богу, там не осталось ничего важного. Сценарий я уже отнес в кинокомпанию, а над новой книгой еще не начал работать. Так что ничего важного потерять не должен.

— Макс, — вплелся голос в его мозг. — Макс, ты слышишь меня?

Макс от неожиданности вздрогнул и стал озираться по сторонам, смотря, кто незамеченным вошел в его кабинет и позвал его. Жены у него еще не было, он считал себя еще молодым для этого. Друзья не приходили к нему домой без приглашения, особенно когда он начинал работать.

— Макс, — еще раз позвал его кто-то. И только сейчас до него дошло, откуда исходил этот голос. Он с удивлением посмотрел на провод вставленных в уши наушников.

— Кто ты? — удивлено спросил он. — Что тебе от меня нужно?

— Посмотри на монитор, — попросил его голос.

Экран менял цвета: черный, красный, белый, вновь черный… фотография. На нем появилась фотография какого-то старого домика, который окружали деревья.

— Ты видишь дом? — спросил голос.

— Конечно, я же не слепой.

— Ты должен быть там.

— Должен? — усмехнулся Макс. — Кому должен? Тебе? Нет, дружок, ты явно не на того напал. Я никому ничего не должен, по крайней мере, тебе уж точно.

— Через неделю ты будешь там, — не обращая внимания на реплики Макса, продолжил голос.

— Через неделю? — Макса разобрало от смеха. — Почему через неделю? Может, через год, или нет, завтра, а лучше сегодня, сейчас же. Да? Пошел ты!

— Я сказал тебе, — грозно приказал голос.

— Ой, — вздрогнул Макс. — И что? Если это сказал мне ты, то я должен сначала упасть на колени, для соблюдения формальностей, немного потрястись, после чего на негнущихся ногах поплестись в свою комнату, собрать вещи и сегодняшним рейсом вылететь туда не знаю куда. Знаешь, — Макс слегка вздохнул. — Как это не прискорбно для тебя будет звучать, но я устал от таких как ты, наглых жирных ублюдков. Единственное чем ты отличаешься от них, это только тем, что я не вижу тебя, и все. Так что отвали от меня.

— И тебе не интересно, каким образом ты сейчас слышишь мой голос?

— Нет. Я не интересуюсь всякими модными хакерскими штучками.

— Ну ладно, допустим. Но может я смогу заинтересовать тебя.

— Но чем? — удивился Макс. — Чем ты можешь заинтересовать меня? Деньгами? У меня их достаточно и больше мне не нужно. Славой? Так и ее у меня столько, что уже тошнит. Властью? А на что она на мне? Что я буду с ней делать? Так что видишь, тебе нечем заинтересовать меня.

— Я могу дать тебе ответ на вопрос.

— Ответ? — удивился Макс. — На какой вопрос? Я разве задавал кому-нибудь какой-нибудь вопрос? Не помню.

— Я знаю ответ на вопрос, который ты даже сам себе боишься задать. Вопрос, который тревожит тебя всю твою жизнь.

— Совсем интересно? И что же это за такой странный вопрос?

— Я знаю, почему тебе снятся странные сны.

— Сны?! Откуда ты знаешь про сны?

— Я знаю кто ты.

— Ну и кто же?

— Я отвечу на этот вопрос, только если ты приедешь, но знай одно: ты всегда считал, что твои сны приходят к тебе из-за твоей работы — это ложь. Наоборот, твои сны, а вовсе не музыка, являются твоей работой. Если надумаешь — адрес ты видишь на своем экране, срок — неделя, не позже…

Макс приподнял голову от рук…

— Не понял, что это было: сон, реальность… или? Так, надо восстановить картину произошедшего. Я сидел за столом, слушал музыку, и, наверное, заснул. Так, хорошо, допустим, это правда. Но музыка? Я отчетливо помню, что последняя песня, которая звучала до появления этого голоса, была та же самая, что звучит и сейчас. И это может означать только лишь то, что я проспал как минимум несколько часов до того времени, пока музыка не пошла по кругу и песня не повторилась. Ладно, допустим. Тогда посмотрим, сколько сейчас времени, и таким образом хоть немного определимся. Итак, сейчас…

Его взгляд упал на монитор и прирос к нему…

Тот дом!

На экране была фотография с тем двухэтажным домом и каким-то адресом под ним!

— Выходит, это была реальность, — он сглотнул подступивший к горлу ком.

— Реальность, — пробормотал он.

Он взглянул на часы в правом нижнем углу монитора.

— Или? Прошло три часа с того момента, как я пришел сюда. Странно, но я не помню их. Хорошо, час я слушал музыку, минут пятнадцать говорил с голосом. Но это максимум полтора часа! Что я делал все оставшееся время? Или я все же спал, и голоса на самом деле не было, — он взглянул на монитор и убедился, что фотография никуда не думала исчезать. — Нет, все-таки он был. Сон, переходящий в реальность. Я сошел с ума. Ладно…

Он протянул руку к стоящему рядом с компьютером телефону и набрал номер своего школьного приятеля.

— Как дела Драйкер? — спросил он, услышав через несколько гудков знакомый голос.

— Нормально.

— Слушай, у меня к тебе один маленький вопрос.

— Вечно ты так, — слегка обидевшись, произнес Андрей Селиверстов или, в отдельных, замкнутых компьютерных кругах, Драйкер. — Вечно ты звонишь со своими вопросами. Нет, чтоб по-нормальному, по-человечески.

— А это как?

— Взял бы пару баночек пива, зашел бы в гости. Мы бы с тобой посидели бы на кухоньке, поговорили бы, тогда-то бы ты и спросил у меня обо всем что хочешь.

— Ладно, в следующий раз обязательно зайду.

— Ага, заходи, — тут же обрадовался Андрей. — Я тебя с Леночкой познакомлю.

— А это кто?

— Это моя новая девушка. Рост — метр семьдесят, коротко-стриженные черные волосы, а красивая — слов нет. Что, уже завидуешь, да? — через паузу спросил он.

— Вечно ты со своими новыми пассиями. А зайти просишь, чтобы она со мной познакомилась. А то ты говоришь ей, что знаешь самого Макса Змеева, а она, чтоб ее, ну никак не хочет верить. Я прав? — усмехнулся Макс.

— Нет, ну ты знаешь, ты не только великий писатель, но и великий провидец, — извиняясь, ответил Андрей. — Ну, конечно, и за этим тоже. Так что заходи.

— Ладно, ладно, раз обещал, то зайду. Да, чуть не забыл, зачем я тебе позвонил. У меня возник к тебе один маленький вопросик. Ответь мне, научились ли по компьютеру передавать голоса?

— Что за странный вопрос? — удивился Андрей. — Конечно же, научились с помощью Интернета.

— А если, не входя в Интернет?

— Нет, тогда нельзя. А что с тобой вели такой диалог? — удивленно спросил Драйкер.

— Не знаю, — Макс до побеленния костяшек пальцев сжал телефонную трубку. — Нет… никто… — пробормотал он

— Макс! Макс! — забеспокоился Андрей. — Ты в порядке?! Это так важно для тебя, Макс?!

— Не уверен, — ответил Макс и уставился на фотографию дома. Через несколько минут пальцы его ослабели, и он выронил телефонную трубку, из которой все еще доносился взволнованный голос Драйкера. Но Макс этого уже не заметил…

***

— Антон Сергеевич, вам звонит Сурганова Олеся, вас соединить с ней? — донесся из коммутатора голос его секретарши.

— Да, — ответил он.

Простой звонок. Простой разговор. Сколько их уже было в его жизни? Сколько еще будет? Множество было. Ни одного уже больше не будет. Ведь этот простой звонок от его клиентки (молодой, но уже ставшей модной актрисы) был особенным. Но если бы он это знал, позволил бы он себя с ней соединить? Убежал бы подальше от этого телефона? Выкинул бы его в окно и он, пролетев несколько десятков этажей, упал бы на тротуар и разлетелся на множество мелких осколков, которые невозможно было бы уже собрать? Возможно… возможно… возможно. Но укрылся бы он от этого разговора? Вряд ли, ведь это была его судьба…

— Антон! Антон! — в трубке раздался возбужденный голос Леси. — Антон!

— Да, что случилось? Ты где?

— Антон, ты должен поехать со мной.

— Куда?

— Я и сама точно не знаю.

— Интересно, — усмехнулся он. — Ты что, шутишь?

— Нет, Антон, ты не понимаешь, мне предложили роль!

— Я, наверное, точно чего-то не понимаю, — он на секунду замолчал, после чего назидательным тоном продолжил. — Тебе предложили роль, хорошо. Тебе предлагают множество ролей, но и что с этого? Приезжай ко мне с копией контракта, и мы обсудим его, после чего ты на студии подпишешь его. А если хочешь, сразу приезжай с представителем кинокомпании.

— Антоша, ты меня не понял. Не я к тебе, не ты ко мне, а мы с тобой должны ехать в старую гостиницу.

— Зачем? — удивился он.

— Но ведь только там я окончательно получу эту роль.

— Что за странные условия? Впервые с такими встречаюсь, — еще больше удивился он, и, немного обдумав услышанное, ответил ей. — А знаешь что, откажись от этой роли. Ты модная актриса и у тебя множество предложений, так что одним ты можешь и пожертвовать, тем более таким странным.

— Ты не знаешь всего и возможно поэтому и не понимаешь. Ведь это роль в его фильме! — Леся уже практически кричала в трубку.

— Сначала успокойся, — попросил Антон. — А потом ответь мне, в чьем фильме? Кто это он, ради которого я должен куда-то ехать?

— Макс Змеев! — выпалила она.

— Ты шутишь? — у Антона сперло в груди.

— Как бы не так, я говорю совершенно серьезно.

— Но ведь раньше он писал только книги, и они никогда не экранизировались.

— Вот именно, это первый его сценарий и мне предложили главную роль, понимаешь, главную!

— Ну и хорошо.

— Но они выдвинули мне одно условие.

— Какое?

— Макс должен сам утвердить мою кандидатуру.

— Ну и сходи к нему домой, пусть он на тебя посмотрит, — полностью придя в себя, продолжил Антон. — Если все будет нормально, перезвонишь мне. Так что я не понимаю, причем тут какая-то гостиница?

— Он там! — снова закричала она.

— Кто?

— Макс!

— А что он там делает?

— А я знаю?!

— Ну, дождись его, он оттуда приедет, тогда и сходи к нему. Зачем горячиться?

— Понимаешь, они могут заморозить проект, если он не появится или не позвонит им в течение следующей недели и не скажет им имя актрисы, которая должна будет сыграть главную героиню. А я не могу рисковать! Я должна заполучить эту роль! Это огромный скачок в моей карьере! И я не могу надеяться на авось! Ты понимаешь?!

— Да, понимаю. Только скажи мне, почему они сами, без него, не могут утвердить тебя на эту роль?

— Не знаю. Они сказали мне, что это оговорено в подписанном с ним контракте.

— Ну, хорошо, — смирившись ответил Антон — Я поеду с тобой. Когда выезжаем?

— Завтра с утра тебя устроит?

— Да, вполне, я за тобой заеду.

— До завтра.

В трубке стали раздаваться короткие гудки.

Предупредив секретаршу, чтоб она его ни с кем не соединяла, Антон положил трубку и, заложив руки за голову, стал молча рассматривать стену напротив себя. Потом, поднявшись, подошел к раскрытому окну, за которым начиналась осень…

Еще совсем недавно перьевые облака бежавшие по кристально-голобому небу сейчас уже практически остановились. Они поменяли свой цвет, превратившись в серых пухлых женщин, несущих свою тяжелую ношу и готовых в любой момент полностью остановиться и исчезнуть, отдав земле все свои внутренности. А в воздухе уже пахло влажностью и прохладой.

Антон глубоко втянул грудью влетающий в окно воздух и, сомкнув руки за спиной, стал рассматривать людей, которые словно муравьи бежали по улицам города.

— Макс. Странный он человек этот Макс Змеев, — проносились мысли в его голове. — Что я о нем знаю? Культовый писатель-мистик, которого по популярности можно сравнить только лишь с жившим в конце двадцатого века Стивеном Кингом, да и то тот сильно не дотягивал до славы Макса. Ну и что дальше? А дальше ничего. Нет ничего кроме книг, чистая страница. Хотя, может быть, я просто не отношусь к его ярым поклонникам. Ну, прочитал пару книг, но кто этого не делал в наше время, есть ли такие люди? не знаю. Может, поэтому я и не знаю о нем ничего. Я ни разу не видел его в светских кругах, в которых постоянно вращаюсь. Его не было ни на одной вечеринке, ни на одной премьере, ни на одной презентации. Я могу судить о нем только лишь по тому, что слышал от других. Хотя и этой информации очень мало, жалкие крохи, которых не хватит даже накормить маленького воробья. Все, что я слышал о нем, это только то, что он несколько лет назад принес в издательство свою первую книгу, которая стала сверхпопулярной и сразу же принесла ему имя и богатство. После этого он появлялся только тогда, когда приносил очередную книгу и забирал свой гонорар. Что делал он все оставшееся время, было большой загадкой.

И вот к этому человеку я должен буду отправиться завтра утром.

А, может, отменить поездку?

Ведь странные они эти писатели, особенно мистики, а уж про этого и говорить нечего.

Нет, поздно, я уже обещал Лесе и теперь не могу отказаться. Да и к тому же, как это будет выглядеть со стороны: большой мальчик испугался неизвестно чего, заполз под кровать и сидит там, поджав ножки. Нет, не бывать такому!

Приглаживая свои короткие черные волосы, он отошел от окна. Подошел к столу и, взяв из верхнего ящика папку с документами, быстрой походкой вышел из кабинета.

***

Юная девчушка, приехавшая из деревни поступать в театральный институт. Первые эпизодические роли в кино, еще на втором курсе Щепкинского училища. Защита дипломной работы, на которой присутствовал кумир ее детства — Салтыков.

Как она волновалась тогда, когда после защиты диплома к ней подошел сам Салтыков, пожал ее маленькую ручку, поблагодарил ее за то удовольствие, которое она доставила ему своей игрой, после чего пригласил ее в свой театр.

Первая главная роль. И все. А дальше? А дальше уже понеслось по накатанной колее, с которой, как она думала, уже нельзя будет свернуть никуда: театр, кино, известность, слава, гонорары.

А первый и единственный ее театральный агент, сам — Антон Сергеевич Пеев!

Она помнила, как в первый раз пришла к нему в кабинет; помнила тот взгляд из-под бровей, как, мол, она, простая начинающая актриска, которых в год из разных училищ выпускают пачками, осмелилась прийти к нему, ведь он даже многим знаменитостям отказывал. И тут на тебе, здрасте — она. Она хотела даже спрятаться под стол от этого взгляда, забиться в маленькую щелочку, из которой ее не будет видно. Она ругала себя за эту дерзость. Но произошло чудо, и он согласился быть ее агентом. За что? Почему? Она не знала. Это потом, через несколько лет, когда они были уже хорошими друзьями, Антон объяснил ей, что тогда ему понравился ее взгляд… В нем быо что-то магическое и притягатльное для него.

Салтыков! Пеев!

И это все ей!? ей одной!? За что? Что она сделала, чтобы заслужить это? Она не знала.

И вот сейчас…

Роль. Роль, которая сможет принести ей, нет, не славу. Славы у нее и так было очень много. Величие! После этой роли ее имя впишут большими красными буквами в скрижали истории! И разве она могла отказаться от нее? Разве хоть что-то ей сможет помешать заполучить ее? Конечно же, нет! Она знала это, она была в этом твердо уверена!

Ночь. Осеняя ночь. Она резко отличается от всех других ночей в другие времена года. Она несет в себе тревогу. Нет, не ту тревогу, которую можно пощупать руками, положить подальше на последнюю полку в пыльный чулан, который не открывали уже несколько лет, и забыть о ней. Эта тревога неосознанная. Одни считают, что это из-за умирания природы, жизнь которой хоть и циклична и после смерти ее ждет перерождение, но уже с новыми более могущественными силами. (Можно было бы считать это просто сном природы, не будь он так ужасающе долог). Другие считают, что это из-за повышенной влажности воздуха. Но как бы то ни было, но эта тревога существует.

Но не из-за этого Леся не могла сегодня уснуть. Тревога, весна, зима, осень. Ее это никогда сильно не волновало. В любом времени года она видела свои, присущие только ему прелести и достоинства.

Леся сидела на лужайке перед своим трехэтажным домом. Служанку она отпустила еще вечером. Муж уехал несколько недель назад на съемки русско-американского сериала в Чикаго.

Она была одна. В руке ее был широкий бокал на высокой ножке с мартини, который она пила неразбавленный водой. Она смотрела на черное небо, затянутое облаками, из которых практически не было видно ни звезд, ни луны. Вокруг нее было темно, да она и не стремилась сейчас к свету.

Она ждала. Ждала, когда солнце, поднявшись из-за горизонта, выглянет из-за туч и поприветствует ее своими холодными лучами.

Утром приедет Антон, и они поедут… Поедут далеко отсюда в старую гостиницу.

Когда она впервые увидела этот дом, в кабинете главного продюсера, эту, так называемую, гостиницу у нее чуть не случился шок. Старое, деревянное, покосившееся здание, которому насчитывалось, наверное, уже несколько столетий.

— И что Макс делал там, в этой рухляди, популярный писатель, владеющий огромным домом в Подмосковье? Или, может, были правы все те, кто считал его сумасшедшим неврастеником, перекладывающим свои страхи на бумагу. Но хорошо, черт с ним, с этим Змеевым. Но она? Зачем ей ехать туда? Зачем тащить туда Антона? Но с Антом-то все предельно ясно, ей просто страшно ехать в эту глушь одной. Она прекрасно знала такие места, недаром она все детство провела в деревне. Она прекрасно знала тот ореол славы, который, словно паутиной, оплетает такие места. А ей, что нужно? Эта роль? — Леся сделала маленький глоток из бокала и потеплее, укуталась в плед. Светало. А ранним утром, особенно осенью, незадолго до выхода на сцену солнца, начинается жуткий холод. — Чего она хочет? Величия или? А, может, она даже сама себе не хотела признаваться в этом: ее это место, этот дом, этот лес, просто поймали на крючок, словно маленькую рыбку в водоеме, и им осталось только подсечь и притянуть ее к себе. Ведь, если говорить по правде, и не обманывать себя, что она боялась сделать: культовый писатель, модная актриса, но даже этого мало. Мало, для того чтоб получился по-настоящему кино-шедевр, который может принести величие. Тогда ради чего ей ехать туда?

Допив мартини, Леся поставила бокал на траву, поднялась с кресла, потянулась, повертела головой и направилась к бассейну. Подойдя к нему, она молча постояла несколько минут и, сняв всю одежду, нырнула в него.