Лето в Кралепоре

Максим Сергеевич Макаров, 2020

Это первая моя книга из цикла, посвященного антропоморфным животным, в первую очередь – волкам. В первой книге мы узнаем об их стране, о том, как они живут, работают, дружат и никогда не теряют находчивости!

Глава 3. Бочка с ручками

На болоте было много светлых полос из травы и мха, под которым кое-где были настоящие кочки. Хитрый Скороходов никогда не прыгал на возвышения, где одна только трава — если там нет кустов, то скорей всего нет и почвы. Он срывал сухие ветки, подбирал шишки и бросал их, чтобы определить, насколько трава не проваливается. Веточками он протыкал траву. Если конец становился мокрым, он говорил «Нет-нет!» и двигался к другой полосе. Журналисты уже не обращали внимания на комаров, которых, надо сказать, было меньше чем у заводи. Касторбильд глубоко вздыхал. Шаровары Фини намокли по краям, но он их не подтягивал, поскольку местные комарики норовили ужалить в лодыжку. Стю шел и почесывал ноги. Шефу, видимо, тоже пробили ткань носков; а вот у Фини ноги целы. Он шел, время от времени утираясь шарфов.

Тропинки стали все редеть. Скороходов оставил журналистов возле большого валуна, а сам проскакал вперед шагов на 130. В тех местах топь сливалась с озерной водой; сверкающие блюдца сливаются на горизонте; вода совсем рядом. Скороход вернулся.

— Прямую тропу затопило. Это оттого, что дождики были! В сухую пору там можно пройти — прямо вон к тем местам. Где подъем! — Касторбильд снял очки и стал тереть их. Он уже очень утомился.

— Надо просто пройти назад и направо. Чудь длиннее выйдет, но там дорога верная. Почти не проваливается.

— А нормальные тропы есть? — спросил Стю.

— Есть, но это далеко в обход идти надо.

— Зачем же Вы сюда пошли, если здесь ненадежно!

— Я же и говорю — у нас часто нельзя сказать, можно будет пройти или нет, пока сам не посмотришь. Чтоб посмотреть, надо подойти. Это же не настоящая дорога, это природа.

Журналисты принялись совещаться на своем языке. Очень доверять зайчику они не решались, но, с другой стороны, они уже забрались туда, где больше некому доверять. Вдруг там опять непролазная топь? Зайчик говорит, что можно пройти, поскольку он отлично скачет. Фини признался, что путь от метеопункта он запомнил приблизительно.

Касторбильд вздохнул и произнес:

— Проводник, ведите нас!

Скороходов зашагал по рыжему ковру. Если он видел цветы, он обязательно говорил, как они называются, даже если их уже видели многократно. Птицы перекликались на своих языках. Касторбильд огляделся по сторонам.

Башен уже не видно.

— Глухие здесь места! — сказал он значительно. Фини моментально сообразил, что имеет в виду шеф и возобновил беседу с Велимиром. Тот охотно отвечал на все вопрос. Фини поболтал о погоде, о небе, после чего стал спрашивать о государственном устройстве. Он хотел выяснить не подробности, а лишь некоторые принципиальные вещи.

Из разговора скоро стало ясно, что в Кралепоре волки контролируют все силовые структуры, все ключевые разделы промышленности и значительную часть науки. Скороходов не занимался наукой вообще, но он не мог назвать ни одного зайца или ежа, который бы руководил крупным НИИ, он вообще никогда не слышал, чтоб зайцы этим занимались. Их много в сферах, связанных с бытом, с искусством — кстати, волки там тоже широко представлены. Скороходов лишь в определенные дни ездил в город и потому не мог сказать, какая там повседневная обстановка; он помнил, как давным-давно волки били иностранных псов и кошек. Тогда он жил рядом с городом. Фини аккуратно допытывался, нет ли в Кралепоре явного антагонизма между волками и зайцами, которое является хрестоматийным.

Но Скороходов не читал книг из числа тех, где говорится о чужих волках и зайцах. Он больше любил физкультуру и спорт. Он говорил, что его лично волки никогда не били, и даже не досматривали.

— А зачем меня обыскивать, я же не делал ничего такого. Ничего плохого!

— Скажите, ваших знакомых досматривали?

— Да уж не помню. У нас, я слышал, досматривают подозрительных, жуликов и бандитов. Я их и знать не знаю.

— Вы никогда не видели, как работают волки… с преступниками?

— Видел, но издалека. Это страшно. Вдруг стрелять начнут!

— Волки!

— Нет, бандиты! Наши в наших не стреляют, даже в шутку. — Фини удивился. Касторбильд смотрел насуплено и мысами дорогих ботинок наподдавал сухие палочки. Фини сформулировал следующий вопрос:

— Если Вы станете свидетелем преступления — и вас вызовут… оперативные работники, Вы не испугаетесь их?

— Наверно, нет. Меня до сих пор не вызывали. Здесь-то что — тихие места. Кабаны только ходят, а в остальном — спокойно. Приятелей, я слышал, вызывали, да! Особенно в старое время, когда только-только чужих прогнали. Тогда активно вызывали.

— И ваши коллеги все рассказывали?

— Все как есть! У нас ведь как — если наши спрашивают, надо отвечать честно. У нас так заведено: если знаешь, что говоришь неправду, а сам говоришь — значит, врешь. Если врешь — значит, хочешь помешать работе Органов. Если хочешь помешать работать — значит, враг или диверсант! А с них уже спрос жесткий! Это товарищи волки придумали еще давным-давно.

— Что же, нельзя ничего напутать? Нельзя дать погрешность в показаниях?

— Я всегда говорю то, что есть. Я не знаю, это грешно или негрешно — зайчик подпрыгивал на одной ноге. Наконец-то земля стала непрерывно и покрылась густой травой. По ней, как по волнам, Скороходов провел коллег в сторону косогора. Все вокруг устремилось вверх. Журналисты забрались к опушке, где дорога была уже практически ровной и открывались просеки. По ним дошли до самой деревни.

Стю заметил, что умудрился где-то промочить оба колена, хотя он не проваливался.

— История. Просушиться бы, шеф!

— Умерьте пыл, Стю. Вы же видите, здесь только частный сектор. И к тому же, без технологий.

Дома стоят без ограждений, все они собраны из крупных бревен; кое-где к ним примыкают строения из заводского бруса, но это нежилые постройки. Между домами есть еще домики с нарисованными окнами. Мимо носа Стю пролетела вереница с жужжанием. Такие домики были практически повсюду — на огородах, на крышах, на причудливых подставках в виде высоких пней, где ствол спилен почти на высоте медвежьего роста. Сверху сделана площадка, на которой стоит домик-улей. К ней часто примыкает лестница. Там где ульев очень много, они стоят в ряд. Жилые дома расположены в произвольном порядке и нет ни одной улицы. Иногда даже нельзя сказать, где кончается огород. В определенных местах есть кусты рябины — Скороходов дотянулся и понюхал веточки. Также есть рябины с высоким стволами. Они напоминают столбы для обозначения границы участков, но самих границ нигде нет.

Медвежата возятся на траве в одинаковых синих и красных трусиках. Касторбильд сразу определил, что они сделаны на заводе. Наряды взрослых медведей, на вид, все домотканые. Все медведи спокойно ходят и не обращают никакого внимания на иностранных журналистов.

Фини про себя определил соотношение медведей и медвежат, чтобы оценить общий коэффициент рождаемости. Что-то очень малая величина выходит. Во многих местах стоят колодцы и умывальники рядом.

— Все, я прекращаю поход! — Касторбильд сел на первую попавшуюся скамейку.

— Мистер Скор, где нам найти специалиста? Чтобы вынуть нашу тачку? Здесь вообще кто-то ездил колесами!

— Да, да, я даже видел! Тут есть карта троп, мы посмотрим. Сначала помочь кораблю (Скороходов имел в виду авто). Я думаю, надо Антон Платоныч поможет. Он сейчас не на промысле. Промысел еще не начинался.

Скороходов побежал по деревне.

— Сэр Каст, мы…

— Давайте, давайте! Не бойтесь, господа, я тут! Мне не до гуляний!

Касторбильд остался сидеть на лавочке.

Из отдельных домов летят перья диких птиц. «Ощипывают!» — решил Фини и на всякий случай сжал в кармане официального государственного представителя. Линий электропередач и подстанций в деревне нет, все используют только портативные генераторы. Скороходов говорил, что где-то можно позвонить, но он не знает, как это делается: там почти секретная связь. Возле нужного дома стоят три типа ульев: из дощечек, из бревнышек и выдолбленные в цельной колоде. Бригадир лесорубной артели Антон Платонович очень увлекается пасечным делом. Скороходов его позвал.

Фини снял бейсболку и сквозь дырочки в ней глядел на Антона Платоновича. Бригадир казался ему слишком большим и строгим. Но Фини боялся напрасно. Антон поболтал со Скороходовым и говорит:

— Поможем, конечно! Счас народ соберу. Надо только квасу с медом попить. Это такая вещь — от нее любая работа ладится. Я на холоду держу.

Антон зашел в избу и стал греметь там.

— Вот что значит одному-то жить! — крикнул он изнутри. — Ничего сыскать нельзя! Правда, хозяйка тоже запихнуть куда может. Или обменяться! Они все такие жадные. Ничего просто так не отдадут.

— У нас то же самое! — подтвердил Скороходов. — На грядке растет морковь, штук двести — а ни одной взять нельзя, только поменяться. А у меня раз не было, на что меняться; так на меня так кричать стали, ох! Я обиделся. Антон Платоныч, без хозяйки ведь можно хорошо жить?

— Хорошо! Никто тебя не ругает. Бочку свою я, видать, на улице оставил. Братцы, поглядите, нет ли где на улице. Она такая деревянная с ручками.

Антон бросил ведро в колодец, достал до дна, но ничего не нашел. И в холодном погребе нет бочонка с квасом, и под липами, и у северной стены. Антон насупился:

— А ну, пойдем! — словно он звал в поход. Через один дом он остановился.

— Сёма! Счас работать будем. Собери бригаду. И смотрите, чтоб никто не выходил! Встаньте у деревни сбоку! И если кто пойдет, смотрите, нет ли бочки моей!

— Никак украли, Антон Платоныч?

— Видимо, да. Украли, кому не надо! Ничего, сейчас разберемся. — Антон стал решительно ходить по деревне, а Фини и Стю были вынуждены его сопровождать. Антон шел вдоль домов и озабоченно бубнил про себя.

— У нас жуликов-то нет, но баловство встречается. Небось дети для игры взяли. Пойдем!

Он пошел прямо в чащу, за которой цветут обширные поляны.

Медведи играют в городки, но по особым правилам. Фигуры из чурок можно ставить где угодно, в разных хитрых или труднодоступных местах. Фигуру надо не просто разрушить, но и выбить чурки за пределы воображаемого квадрата, при этом пока квадрат не разбит, нельзя подходить близко. В противном случае правила велят играть по другой стратегии, что еще сложнее. И без этого непросто бросить биту таким образом, чтобы она прошла через ветки, не застряла в них, не отклонилась. Чурки стоят под ветками, в ямках, возле коряг. Для игры требуется очень много бит. Они есть.

Антон присмотрелся и заметил за деревьями контуры, похожие на бочку.

— Надо поскорей сбить «часовых» с тех позиций. Иначе не подойдешь. А полезешь поперек игры — такой рев поднимут. Это быстро!

Антон стал играть вместе с маленькими. Он бросал сильнее и точнее, но его биты тоже иногда застревали в ветвях, отскакивали в траву. Один медвежонок сбегал домой за новыми битами. Вероятно, придется бежать снова: коряга на 50% скрывает «часовых» и нужно бросать почти вровень с землей. Но там кочки.

Стю фотографировал с дальней дистанцией. На него не смотрели. Антон Платоныч изловчился и почти вышиб часового из квадрата. Других он тоже выбил. За корягой должен был выпасть часовой, однако его «голова» торчит.

— Надо пропихнуть — с расстояния! — под командой Антона медвежата целились по бите, которая опрокинула ту чурку. Наконец, им повезло, и часовой выкатился.

— Теперь можно! — Антон грузно вломился в кусты. — Где бочка-то была? Тут лежала. — Он отошел назад, на исходную позицию. — Отсюда я видал ее, но как будто не похожа теперь. Может, укатилась. — Он пошел еще дальше.

— Не, это не моя совсем. Это ж вообще не бочка.

Вдали идет шорох. Медвежий нос ловит запахи.

— Кабан!! — крикнул Антон Платоныч. — Никак старые желуди ищет.

— Пойдем снимем? — спросил Стю. Фини поежился.

— Я не знаю… какие размеры у здешней фауны. Крупный вряд ли, но…

— Кабаньи фото всегда редкость. — Стю знаками показал, что хочет поглядеть на кабана. Антон Платоныч кивнул и стал сильней проламывать чащу. Медвежата ему помогают. Внезапно запах стал сильней. Антон надулся и побежал с пригорка в сторону ручья. Там в середины лета вызревает знатная малина; кабаний запах был несильным, поэтому Стю рассчитывал снять небольшое животное. Он бежал легко, но из благоразумия держался за широкой спиной Антона.

Врезался.

— Опаньки.

— Это кабан? — Стю высунулся и защелкал камерой. Сделав несколько снимков, он решил рассмотреть детально. Кабан размером с половину медвежьего сарая. Фини остолбенел.

— Это надо… подальше снять! Вблизи весь не поместиться!

Стю стал хрустеть чем-то. Кабан грозно обернулся, но тут Антон крикнул:

— А ну! Чего смотришь! Это не твоя малина!!

Он зашумел, замахал руками, и медвежата тоже стали кричать, вопить, полные восторга. Кабан испугался и ринулся прочь. Сколько в нем центнеров, можно определить по фото (Стю успел его снять в полный рост). Антон Платоныч побежал к малине и стал толкать ее, другие стебли и подпрыгивал; он думал, что кабан, привлеченный вкусным запахом, мог раздавить бочонок с тонкими стенами. Внутри него особая выстилка, но она тоже тонкая. Бочки так и не нашлось. Впрочем, Антон Платонович не нашел и запаха ее меда, и потому не стал расстраиваться.

— Кабаны чтоб не ходили, мы ловушки понаставили. Только не помню уж, где! Но это сразу видно будет. Земля как обвалится… надо успеть увернуться.

Фини вспомнил слова «мистера Скорохода» относительно неизвестных лесных путей. Журналисты посоветовались и решили идти исключительно за спинами медведей.

— Что, нашли? — спросил Скороходов, грызя прутик.

— Пока не успели. Кабана только видали. Здоровый тип! Против такого, если они толпой будут, только пулеметы и помогут.

— У вас есть огнестрельное оружие, мистер Антон? — спросил Фини.

— Откуда! Мы же не армия. Без ружья, конечно, опасливо.

— Можно купить охотничье ружье в городе — заметил Скороходов, — нужно только справку дать, что ты не псих.

— За справкой ехать надо. Да ну их, отобьемся так! — Антон сел и стал почесываться в задумчивости. — Где же бочка может быть. Пойду по запаху поищу.

— Святые камни, когда это закончится! — сказал Фини шепотом. Стю так же шепотом ответил:

— Ну и что! Зато очень интересно получается! Запоминая все слова!

— Уговорили…

Антон ходил между домов, выискивая нужный запах; он всплеснул лапами и опять пошел к чаще, но уже в другую сторону. Возле новых домов стоит один совсем старый, из черных бревен растут вьюнки. Антон нахмурился и подошел к двери. Заперто.

— Мартыновна! Мартыновна, откройся! — из-за дубовой двери донеслось — не то писк, не то скрежет:

— Меня дома нет!

— Не ври, ты есть! Откройся, проверить надо!

— Ничего я тебе не дам! Не отдам!! — в избушке помещается самая старая жительница деревни. Антон решил не выбивать дверь, тем более что и дверь, и засов из прочного дуба. Но он продолжил стучать.

— Не отдашь?! Значит, ты взяла, раз так говоришь! А ну отдавайся! Открывайся!

Та стала кричать в сторону деревни:

— Ах ты паразит такой! Убивают!

Прибежал ее дальний родственник, Антон Пахомыч, тоже бригадир. Они недоуменно переглянулись с Антоном Платонычем, после чего стали махать руками и смешно гримасничать. Антон Пахомыч не слишком понял в чем дело, но хотел показаться страшным; Антон Платонович решил, что он заодно с Мартыновной. Они надували щеки и смешно гримасничали. Пускать в ход кулаки не стали, и решили драться на старых оглоблях. Те вмиг переломились. Антон Пахомыч выдернул проворно березовый кол, к которому бельевую веревку натягивают; Антону Платоновичу такая затея показалась неправильно. Рядом нет такого же кола. Но он не растерялся и схватил большое полено.

Поленом и колом они принялись фехтовать. Антону Пахомычу было удобнее и он несколько раз попал Антону Платоновичу в нос (не разбил, а просто ткнул). Полено было не так удобно держать в руке, но зато им проще целиться. Антон Платоныч здорово огрел соперника по рукам и по спине. Антон Пахомыч стукнул колом о сарай и все посыпалось.

— Обожди! А тут нет? — Антон Платоныч сунул голову в прореху. — Тут только грибы и яйца. А скажи ты мне, откуда у нее те круглые, коли она птицу не разводит?

Антон Пахомыч заинтересовался и тоже сунул голову в дыру. Некоторое время они спорили, это яйца или это все же такие круглые грибы. Хозяйка дома никогда не ходит в лес, а только меняется; но ведь у других не было таких грибов. Антон Пахомыч залез поглубже и увидел, что круглые грибы растут прямо на земле и скамейке.

— Таких не кушаем. — два Антона высунулись наружу, поговорили и в момент помирились. Антон Платоныч спрашивал о своем бочонке.

— Никто-никто-никто не видел! Просто закавыка.

— Запишите это слово! — шепнул Стю.

Медвежата носятся по деревне.

— Дядя Антон, у вас змеюку видели!

— Где!

— Прямо за домом! За канавой!

— Ух я ее сейчас! Опять из болота выползала! Нанесли тут нам гадостей, в прежние времена! Это все иностранцы! — говорил Антон на бегу. Возле дома он схватил палку, похожую на меч; затем подумал и вынул из сарая грабли на очень длинном древке. Стю и Фини решили не ходить вслед за Антоном — Фини только заметил вслух, что Антон и прочие медведи ходят босиком. И у медвежат нет обуви. Стю высказал предположение, что благодаря своему весу взрослый медведь раздавит любую змею, поэтому ему не нужно обуваться. Фини прикидывал, какие здесь змеи.

— Видели дракончика? Наверное, змея тоже маленькая.

— Но вепрь был изрядный. Как на него охотятся, не пойму.

Антон обошел вокруг дома, оглядел огород, кусты и канаву, куда стекает воды из умывальников. Под ними и под душем никого нет. Антон погрозил невидимой змее граблями и пошел по участку в сторону небольшого уклона, который кончается бурьяном. Тот бурьян многолетний — профиль стеблей напоминает строительную арматуру, а листья выросли такие, что можно их использовать вместо зонта. Антон стал с силой лупить по траве и по нижним листьям. В глубине звякнуло.

Антон удивился и потянул грабли на себя. Показался округлый бок с черными кольцами и металлическим изгибом. Антон потянул сильнее.

— Понимаю! Змея утащила бочку сюда! Потом пришла, чтоб все выпить. Ух ты, рептильная кожа! — Антон схватил ручку и стал трясти ей очень сильно. Ручка не отпадала. Слышно, как внутри плещется содержимое. Антон протер бочку о траву.

— Тут специальные зажимы — чтобы герметично закрывалось! Но сделано из дерева, только потом внутрь поместили синтетику. Где бригада? Сёма!

Приятель прибежал. Антон со звонким щелчком открыл крышку и все сразу почувствовали сладкий аромат. Антон хотел налить Стю и Фини, но те сказали, что им нельзя. Антон пошел угощать Касторбильда. Шеф как сел на скамейке, так никуда с нее и не уходил. Уже вечер начинается.

— А мы скоро! Ребята, надо вытянуть машину! Сема, заводи буксир. Счас попьем и пойдем. У вас чашка есть?

— Я только что принял лекарственный препарат, поэтому…

— Понял! Воды, воды гражданину!

Добрая медведица принесла целое ведро для Касторбильда и огромный граненый стакан. Касторбильду пришлось окунуть его в воду, чтоб не вызывать всеобщей обиды. Вода была холодная, абсолютно непроцеженная; примеси чего-то искусственного в ней тоже не было. Касторбильд попил чуть-чуть, подумал и стал умываться. Тем временем собралось шесть медведей. У всех кружки наготове. Антон Платонович всем налил доверху, а сам стал пить прямо из бочонка. Там еще осталось кружек пять. Помощник Сёма пригнал огромный вездеход к деревне, и все свободно разместились в нем. Касторбильд, хоть и вымотался страшно, тоже решил поехать. Вездеход пошел по просеке, которой еще не видели и довольно скоро оказался у начала болота. Не останавливаясь, вездеход двинулся дальше и болотная трясина нисколько не мешала его движению. Антон объяснил, что это благодаря какому-то особому устройству внутри вездехода, которые изобрели умные волки. Вездеход одновременно и едет, и плывет. С собой медведи взяли топоры, веревку и длинные толстые жерди. Вездеход подошел к островку среди болота, где нарубили еще жердей. Антон говорил:

— На промысле мы рубим редкие деревья. Сосну-кедр не трогаем, их добывают соседи. Из редких деревьев делают сок и все такое прочее. Все идет не на дрова, не на строительство, а на сложные хорошие товары! Так ребята-волки придумали! Редкие породы растут у воды и в дальних местах. Мы их также рассаживаем, разводим, чтоб их было больше. Нам привозят из города специальные удобрения, отчего деревья растут быстрей и почву улучшается.

Автомобиль как будто погрузился еще глубже. Под переднее колесо Антон поставил жердь, и все ушло целиком под воду. Поставил второй жердь, третий — под углом ко второму; он ставил жерди так, чтобы они давили друг на друга. Колесо немного поднялось. Аналогичным образом бригада подготавливала другие колеса. Когда джип слегка поднялся, Антон и помощник разом ударили по жердям спереди. Джип подскочил и опять ушел под воду. Антон вставил еще жердей и одновременно велел бригаду подложить лаги под колеса, когда они снова поднимутся. Он ударил почти по крылу автомобиля. Джип подскочил и встал на лаги.

— Задние не будем. Прицепляй. Аккуратней, ребят, не испортите краску.

Вездеход медленно потянул веревочный трос и джип поехал по лагам. Стю сделал фото. Антон Платоныч заметил, что тут нет надежной дороги и нужно вести волоком. За час мишки сделали нечто вроде решетчатого плота. Его сфотографировали тоже; от косогора идут большие тени — уже вечер. Джип поставили на плот и закрепили веревками.

— Надо, чтоб хоть один специалист был внутри! Стю! — сказал Касторбильд.

Щелкая камерой, Стю побежал к джипу. Немного споткнулся, отскочил и остановился вровень с капотом. Не врезался! Камера была перед глазами Стю, поскольку его охватило операторское вдохновение и он хотел снимать непрерывно. Вместе с камерой Стю сел в салон и видел, как на фоне заката джип медленно едет по трясине. Плот состоит из неструганных жердей, но они не проваливаются. Стю перевел камеру в режим ночной съемки. На прочной земле мотор порычал, похрюкал и завелся в привычном режиме.

— Сейчас поздно. Оставайтесь!

— Спасибо, господа! Бригадир, как нам выехать отсюда точку «…»? — Касторбильд назвал координаты со своего девайса. — Есть тут выход к дороге?

— Конечно, без выхода никак! — Антон показал просеку, за которой есть стенды с надписями, и дорога почти настоящая. — Приезжайте еще! Очень рады!

— На кабанов охотиться! — пробормотал Фини, когда все стемнело.

— Фи, не придирайтесь так. Конечно, они простые жители, но они искренние. Заметьте, они ничего у нас не попросили. В любой другой стране — особенно на юге — ну вы же знаете. Впрочем, зайцы не потребуют много. Те, что с рогами — могут. Кошки оберут точно. Одним словом, господа, нам повезло, что тут ни рогов — ни кошек…

Касторбильд широко зевал.

Вторая ночь в Кралепоре выдалась тихой и безмятежной.

Рано утро Стю заметил, что медведи уже ходят по деревне. Он шепнул Фини, Фини сходил к Антону Платоновичу, чтобы подтвердить маршрут. Зайчик Скороходов ночевал где-то в другой избе, его не стали искать. Выразив бригадиру слова глубокой признательности, Касторбильд, Стю и Фини поехали к указателям, а от них — к настоящей трассе. Благодаря девайсам они смогли найти свой фургон довольно скоро.