Ложные Боги Иден. Книга I. Дороти

Максим Наджиб, 2020

Вы спросите – "как вообще можно радоваться хамсину", и будете правы. Хамсин – это нередкая для летних месяцев песчаная буря весьма неслабых масштабов. Из тех, которые поднимают в воздух целые горы измельченного в пыль песка, который не просто снижает видимость до практического нуля, но и электризуется, напрочь сбивая работу всего внешнего оборудования. Мир вокруг становится невидимым, оставляя бледные, окрашенные в оттенки оранжевого силуэты, как будто все, оба солнца угасли, и наступил конец света. На забытом Богом-Машиной пограничном блокпосту номер 17 "Дороти" приходу хамсина всякий раз радовались. Этот раз не был исключением.

Глава 2. Ночные Рейды

Человеческая психология — один из тех рубежей неизведанного, до которого еще никому не удавалось добраться по-настоящему. Кто-нибудь тут и там, разумеется, может утверждать, что постиг Природу Человека; кто-нибудь, пожалуй, может даже в это искренне верить… Заканчивается это всегда одинаково — роковая ошибка по недосмотру, переоценка (или недооценка) какой-нибудь мелочи, и в любой, даже самой совершенной схеме действий и поступков всегда появляется элемент хаоса, который вскоре берет ситуацию под свой контроль.

Разумеется, когда начальство приказывает, соблюдая все меры безопасности, перевезти три еле живых тела в соседнее здание, можно постараться и сделать все по правилам. Но можно ли ожидать от смертельно скучающих солдат, что приказ “никому ни ногой в палату до утра” будет выполнен с тем же старанием? Зная при этом, что в палате лежат первые живые люди из другого сектора за несколько десятилетий?

Конечно нет. Ни страх перед начальством, ни трибунал и ссылка на Святые Копи, ни риск заразиться какой-нибудь чужеродной болезнью не были достаточно веской причиной, чтобы отвадить солдат от желания рассмотреть гостей поближе.

Из бронемашины извлекли три тела — два мужских и одно женское. Из лазарета прибежал дежурный врач — капрал Джин Райс, молодая хрупкая блондинка, падкая на дефицитные в этих краях органические ягоды и не дефицитное мужское внимание. Бледная от происходящего и немного суетливая от чувства возложенной ответственности, она проследила, чтобы пришельцев погрузили на старые медицинские автоносилки с напрочь убитой амортизацией и перевезли в ее маленькую вотчину, страшно возмущаясь на каждую кочку на пути.

Медуза напряженно следила за всей процессией из Логова. Когда дело было сделано, сержант Бойл приказал запереть палату и снять доступ от него со всех карт, кроме трех — его, лейтенанта и доктора. С последней он провел отдельную беседу, запретив под каким-либо предлогом подпускать бойцов к телам. Затем — собрал весь состав Дороти и повторил запрет уже публично.

По всем правилам, в конце концов тела незваных гостей оказались в полной безопасности, под чуткой охраной капрала.

Чего нельзя было сказать о теле самого капрала.

— Что, совсем поджало, Винни? — Не сдержался Терри, несколько минут наблюдавший за тем, как рядовой Винсент Грей, двухметровый громила весом раза в два тяжелее его собственного, сегодня особенно кровожадно кромсает ножом суховатый кусок мяса.

Ужин подходил к концу. Салли, Винсент и Терри сидели в столовой с краю одного из длинных общих столов, иногда перебрасываясь короткими фразами. Большая часть населения базы также была здесь, но уже постепенно начинала растекаться по казармам. Обычно здесь было по-домашнему уютно — с кухни то и дело слышался звон посуды и доносился запах еды. То и дело раздавались громкие солдатские шутки. То и дело кто-нибудь закатывал поединок в армрестлинге или раскидывал партию в карты.

Сегодня, однако, в столовой было непривычно тихо, а в воздухе чувствовалось напряжение. Мария и Елена, две смуглые женщины неопределенного возраста, к которым все на базе относились почти как родным теткам, ходили от стола к столу за пустыми тарелками бледные и заметно нервничали, что передавалось на всех остальных.

— Че сказал? — отвлекся от трапезы Винни, недобро сверкнув глазами на товарища.

— Хозяйство, говорю, поджало, Винни, хозяйство. Напряжение сбить надо. — Терри взмахнул руками, продолжая улыбаться. — А то ты вон, то мясо терзаешь, то на Марию пялишься.

Терри Мелонис был, наверное, одним из немногих, на кого в этот вечер не действовала общая атмосфера почти суеверной тревожности. Вернее сказать — действовала, но он изо всех сил старался ее отогнать.

— На какую Марию… — Напрягся Винсент, — Ты придурок?

— Он говорит, что тебе отодрать кого-нибудь надо. — Вмешался Салли. — Уложить. Трахнуть. Чего нервничаешь? Ты в последнее время на себя не похож.

— Аа-а. — Отстраненно протянул Винсент, а через секунду — расплылся в улыбке. За это над ним любили подшучивать — в такие моменты он часто тормозил, давая возможность окружающим насладиться процессом. Лицо у Винни при этом могло в одну секунду поменяться с отбито-бульдожьего до наивно-щенячьего, что всегда доставляло немало удовольствия. — Да умом поехать можно уже, у меня яйца размером с кулак стали. Как только дома окажусь — завалюсь в Василиск. На пару дней точно. И пошло все в жопу.

— Правильно. На неделю иди сразу. — Поддержал товарища Терри, подмигнув остальным. — Надо тебя запереть там с пачкой мелкой валюты.

— Горку, Салли. Монет. Или мешок. В девок кидать. — Подхватил Чарльз.

— Так и поранить можно, девок-то, если “кидать”. — Заметил Винсент.

— Тебе и без монет есть, чем их поранить. “Попортить”. Напрочь. — Не унимался Терри. — Не, девок жалко, они в Василиске всем нужны. Надо тебе, Винни, подарить персональную стриптизершу. Заводную!

— Заводную? — не понял Винсент.

— Ну да. Вставил в нее монетку, она пляшет.

— А куда вставил-то? И почему только монетку?

— Ну, можно и не монетку, тогда и не плясать уже будет, а ездить.

Какое-то время солдаты оживленно обсуждали идею о заводной стриптизерше, которая стремительно обрастала дополнительными функциями, начиная со всего, что полагается делать стриптизерше, и заканчивая встроенными лазерами из глаз. И не только из глаз. И не только лазерами.

Вопреки общим стараниям, однако, надолго отвлечься от главной темы вечера не удавалось.

— Как вы думаете, он на самом деле с другого сектора? — наконец, не выдержал Винсент, когда снова стал чувствоваться налет гнетущего молчания.

— Я думаю нет, если честно. — Ответил Терри, понижая голос. — Я думаю, что это провокация падальщиков. Не может быть, чтобы вот так, внезапно, и “оттуда”. Сколько лет не было, и тут — на тебе. Эй, Винни… А покажи пульку.

Винни воровато достал из кармана исцарапанный, сплющенный и местами почерневший патрон внушительных размеров и с плохо скрываемым восхищением в глазах бросил его на середину стола. Друзья принялись восхищенно рассматривать ее.

— Пулеметный, не иначе. Здоровенный какой… — Предположил Терри, не сводя глаз с гильзы.

— По такой козявке палили из пулемета? — С сомнением возразил Винсент. — Не сильно ли круто?

— Ну, может и не пулеметная, кто ж его, такого нарака, знает. Но вот, что я думаю. Такие патроны в округе могут быть либо у наших, либо у банд Азазеля.

— Почему именно у Азазеля? — Не согласился Салливан, — здесь с десяток этих отморозков ошивается, почему сразу он?

— Ты посмотри, какая дрына! — Воскликнул Терри, схватив патрон со стола и зажав между пальцами. — Это целое производство нужно, чтобы такой сделать. А это только у наших войск может быть. Я говорю — патрон точно с одной из северных “Брошенок”, куда Азазель напал и все забрал подчистую.

— Да там-то они откуда могли взяться? — Упорствовал Салли. — На всех базах стволы одни и те же, и ни один такую хрень не проглотит.

Терри пожал плечами, признавая аргумент.

— Да мало ли… Может, Старый Лу кому-то продал, а где он взял — поди, разбери. Или вообще, пулька сталкерская, они же там свои стволы пилят, кстати. Ты что думаешь, Винсент?

Винсент отвлеченно доедал кусок черствой лепешки. Последнее, о чем ему хотелось сейчас думать — это о происхождении гигантского патрона, который он чуть ранее украдкой подобрал с пола бронемашины.

— Не знаю я. Знаю, что тот, кто палил по машине, очень старался. Там вся обшивка — как решето. Да и какая, к наракам, разница? На нем, вон, — Винсент выхватил патрон у Терри и демонстративно покрутил его перед глазами у товарищей — ни хрена не написано, чей и для кого он был. Мой теперь…

— Иди ты, зануда. — Терри обиженно выхватил патрон обратно. — Говорю, это был Азазель, а патрон… Да с той же Четырнадцатой Брошенки.

— Ну, может быть, если тебе от этого легче жить, Мутант. — Махнул рукой Винсент. — Какая теперь разница? Когда Азазель ее рейдил, месяц назад?

— Полтора где-то, прямо перед хамсинами. Унес оттуда все, что стреляло и ездило. Я тогда еще пожалел, что меня сюда направили, а не туда.

— Это почему, интересно?

— Посмотреть знаешь, как хотелось? Это же, мать его, Азазель.

— Точно, ты от него тащишься. — Перебил товарища Винсент. — И чего, к нему еще не собрался переметнуться?

— Вот как капрала трахну, так и свалю. Запарил, никуда я не собираюсь. И капралша твоя мне даром не сдалась, Винни, не надо меня пополам ломать. Но это точно был Азазель.

— А что, романтика же. Жить в дюнах, мыться раз в год, трахать… Там, интересно, вообще есть, кого трахать?

— Да, наши базы и случайные броневики. — Буркнул Салли.

В этот момент в дверях столовой появился сержант. Терри заметил его и подал знак остальным, а когда те на секунду повернулись — незаметно убрал патрон за пазуху.

Сержант устало оглядел тех, кто еще оставался в столовой. Встречаясь взглядом с солдатами, он кивал головой и показывал на дверь.

Пора было перемещаться в казармы.

— Чего вы потом, на боковую? — Спросил вполголоса Винсент, напрочь позабыв о гильзе.

— У тебя есть другие предложения? — уточнил Терри, демонстративно зевая.

— Ну как… — Глаза у Винни хитро блеснули, — Я в лазарет собираюсь.

Мелонис засмеялся.

— Что, решил пар сбросить, до Василиска не дотерпишь?

— Да я не только к Джин, там же ЭТИ лежат…

— Тихоходки-то тебе чем приглянулись, извращенец?

— Дурак ты, Мутант. Я же посмотреть хочу на них… — Обиженно возразил Винни.

— Ты приказ слышал? — Встрял Салли. — Никому ни ногой.

— Ай, да ладно, я одним глазком. Она все равно надолго не пустит.

— Джин вообще надолго никого не пускает. А вот ненадолго — то хоть кого. — Снова отшутился Терри. Винсент нахмурился и ничего не ответил.

Последние несколько месяцев женский коллектив блокпоста"Дороти"состоял из четырех человек. Номер один носила почетное прозвище"Медуза"и уже спала с сержантом Карлом Бойлом. Об этом знали абсолютно все, и иногда шутили, что из всех только комендантша и сержант до сих пор делали вид, что их отношения сокрыты под покровом тайны.

Номером два была капрал Джин Райс. Стройная блондинка с вечно завязанными в хвост волосами и плохо скрываемым шальным огоньком в глазах, она была именно тем типом молодых женщин, которые охотно шли в армию и сами вызывались в подобные долгосрочные смены по одной причине — мужское внимание. Для Джин это был наркотик. Каждое утро, надевая чистый белый халат, она пыталась угадать, кто сегодня из"мальчиков"будет второпях, спотыкаясь о пуговицы и мило волнуясь, пытаться снять его, и как она, звонко смеясь и отшучиваясь, будет от него отмахиваться. Ее это забавляло. Ей нравилось день ото дня разоблачать симуляции самых разнообразных, внезапно возникших болезней, нравилось принимать подарки и слушать сбивчивые признания. Она чувствовала себя на своем месте.

Сегодня, однако, ей было не по себе. В ее маленьком царстве появилось три “тихоходки” — так обычно называли людей, спящих в анабиозных камерах. Да что говорить — людьми их назвать можно было с большими оговорками. Если точнее, то это были три почти белых, с синевой, тела, напоминающие скелеты с кое-как натянутой кожей. У всех троих на теле по какой-то причине не было ни единого волоса — ни бровей, ничего вообще. Черт их знает, откуда приехали, опять же — из-за Тихих Дюн, через близлежащие свалки, где еще могли жить людоеды, или того хуже.

Тихоходки лежали в палате, в полумраке, за бетонной стеной. Джин сидела в приемной лазарета, где находился ее рабочий стол, несколько стульев и шкаф с медицинской утварью. Напротив стола была герметичная дверь, ведущая в палату, рядом на стене висел большой экран, на котором могли бы выводиться все необходимые данные о происходящем внутри, если бы он работал.

Джин изо всех сил пыталась сосредоточиться на написании отчета о происходящем, но удавалось ей это плохо. Она вздрагивала от каждого шороха, что, учитывая хамсин, происходило достаточно часто. Сердце в груди стучало. Всю предстоящую ночь ей требовалось бегать в палату, проверяя пришельцев, а это было страшно. Очень, очень страшно.

Джин обрадовалась, когда в лазарете появился Винсент.

— Винни? Привет! А тебе сюда нельзя… — Чуть дрожащим голосом заметила Джин, не отрываясь от отчетов.

— Чего это? — Винни робко подошел к столу и придвинул к капралу заботливо принесенную им из столовой чашку с апельсиновыми дольками. — Я тут это… угощайся.

— Спасибо.

Она отложила ручку и вздохнула. Винсент, потоптавшись на месте, повернул голову к двери в палату.

— Они там… лежат. — Сказала Джин, в который раз за вечер поежившись.

— Что, не очухались?

— Да какой там. Трупами лежат. Страшно так…

— И чего… какие они там?

— Тощие. Как скелеты. Знаешь, как при крайней степени облучения на Копях. Килограммов по сорок весят. Еле дышат, каждую венку видно.

— Ну, не бойся. — Винни попытался погладить Джин по голове. Получилось неуклюже. Джин отмахнулась.

— Да отстань. И спать, чего встал… Медуза накажет.

Тот отступил, соображая, что сказать дальше. Джин посмотрела на часы.

— Еще шесть часов сидеть. Как там погода?

— Хамсин этот? Да слабеет уже. С утра, скорее всего, дядя Френк полезет антенну чинить.

— С утра только… У них состояние критическое, а у нас рабочий кардиограф один на троих, дефибриллятор работает через раз и из антибиотиков — только пенициллин остался, и то — немного. Если что случится, я ничего не смогу сделать. Знаешь, как страшно?

— Понимаю… будешь тут сидеть всю ночь?

— Постараюсь, что делать… Слушай, ну правда, настроения совсем нет, ты бы тут не стоял. Медуза узнает, надает по попе.

— Да сейчас уйду уже… — Винни замялся, словно мальчишка при первом разговоре с девочкой. — Заладила с этой Медузой… Посмотреть-то пустишь?

Джин разочарованно вздохнула. Разумеется. Это было ожидаемо.

— Слушай, они ведь неизвестно, чем могут быть больны. Вдруг — Порчей… Может не стоит?

— Да я же на секунду. Дыхание задержу, все дела.

— Дыхание он задержит. Не страшно тебе?

Конечно, ему было страшно. Но и любопытно. Вдобавок, для него это было возможностью произвести на Джин впечатление, чего Винни упускать не хотел.

— Ну посмотри, не уйдешь же иначе. Только давай быстро, одним глазком, ладно? И маску надень, вон, стопочка на полке.

Винсент все так же робко взял карту доступа со стола, приоткрыл дверь палаты и, стараясь не шуметь, вошел внутрь.

— Что-то ты быстро. Не дала? — Решил уточнить Терри, когда мрачный Винсент вернулся в казарму.

— В жопу иди. — Огрызнулся Винни и начал раздеваться. — Плохо там все.

— Чего, ЭТИ напугали? — Включился Салли. — Лежат, или восстали?

— Куда они денутся. Не смешно, между прочим — Джин там одна совсем, ей страшно.

— Не удивительно. Не каждый день такие гости вырисовываются, всё бойцы местные. — Цинично заметил Терри. Кто-то из лежащих неподалеку солдат сквозь сон недовольно проворчал что-то неразборчивое.

— Чтоб вас кадавры сгрызли. Спать буду.

Винсент лег на кровать и отвернулся от сослуживцев. Терри еще о чем-то перешептывался с Салли. Майкл ровно лежал на спине с закрытыми глазами, вслушиваясь в разговоры вокруг. Солдаты сонно обсуждали незваных гостей:

— Вы знаете, я ожидал какие-нибудь щупальца, или какую-то другую хрень. А это простые люди.

— Да ладно, вдруг они, когда здоровые, в кадавров превращаться умеют.

— Интересно, они с Черного Полиса?

— Тогда бы все черные были, как уголь.

— Да обычные они там, если он вообще существует. Просто обгоревшие. Ну, эти точно не оттуда.

Угомонились солдаты примерно через четверть часа.

Спалось, однако, далеко не всем. В Логове грызуны, изредка перебрасываясь непонятными для посторонних фразами, пытались заставить работать сильно поврежденный съемный диск из бортового компьютера броневика. Дядя Френк на кухне рассказывал байки Марии и Елене об Азазеле, змеях-гигантах, живущих ближе к экватору, и, разумеется, Черном Полисе. А в Западном корпусе беспокойно ворочалась в кровати Медуза, тщетно отгоняя засевшую в голове мысль — "Неужели сорок семь?", периодически толкая спящего рядом Карла, от чего тот всякий раз вздрагивал и просыпался.

Ночь, однако, только начиналась. По заведенной традиции, когда в солдатской казарме послышался первый храп, наступало время Рейда. Привычно стараясь вести себя бесшумно (а вести себя так, стоит заметить, солдат специально обучали), с койки поднялся Терри Мелонис, наспех накинул на себя одежду и направился в лазарет. Когда примерно через полчаса он вернулся, следующим пошел рядовой Бенжамин Холланд по кличке"Малыш Бен", которую он ненавидел, и каждый раз направляясь к Джин, тщетно пытался доказать ее полную неуместность. Следующим был Саймон Новак, по-юношески, как и многие, влюбленный в капрала и все обещающий сыграть ей на гитаре сразу после демобилизации.

Очередность в таких походах решалась среди рядового состава жеребьевкой трижды в неделю, либо по особым случаям. Эта традиция очень не нравилась ни Винсенту, ни Бобру, который также был тайно влюблен в капрала. На Бобра всем было наплевать, а вот Винсента солдаты опасались, и поэтому жеребьевка всегда проводилась быстро, пока тот был в дозоре, отлучался в туалет, или как сегодня — первым уходил и возвращался из лазарета. Никому не хотелось ссориться с таким громилой, но и лишать себя возможности навещать капрала Райс никто не собирался.

В общей сложности, за ночь туда наведалось восемь рядовых кавалеров. Каждый из них по-своему пытался поддержать хрупкую девушку, и каждый из них после тщетных попыток переключался на недолгое посещение палаты и знакомство с незваными гостями.

А рано утром, когда Джин наконец решилась сама зайти в палату проверить состояние гостей, один из них был мертв.

Из дневника Чарли Салливана

Очень быстро корпорации научились использовать пандориум в качестве источника питания для своих терраформеров. Казалось, что это был идеальный минерал для данной задачи, ведь сам процесс формирования атмосферы был связан с выработкой влаги, которая, в свою очередь, была необходима для получения энергии.

Конец ознакомительного фрагмента.