G. O. Ø. D.

Максим Михайличенко

Каждый человек, вне зависимости от того, чем он занимается, должен оставаться человеком. Всё, что происходит вокруг, каким бы оно ни было сложным, запутанным и таинственным, на самом деле проще, чем кажется. Это рассказ об игроках и творцах. О тех, кто пробует и создаёт, тем самым ввергая себя в те или иные переживания. Творцы меряются идеями, проектами и создают друг другу конкуренцию. Для них это всего лишь игры, но не для тех, кому приходится в этом участвовать.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Каждому яблоку, оторвавшись от ветки,

суждено упасть. Но не каждое падает

в руки или на голову.

***

Куст продолжал гореть в застеклённом камине слабым пламенем. Лимон на столике ждал своей участи. Пустой бокал составлял компанию начатому графину. Интервью продолжалось.

— Начинал я, один. — предался воспоминаниям Гуд. — Молод был, хотелось сразу поражать, что-то новое каждый хочет привнести. Тем более, начинать с нуля всегда сложно. Сейчас, оглядываясь назад, понимаешь, что всё так банально было! Но! Зато, люди-то, помнят! Люди вспоминают!

— Да, с этим сложно спорить. А что именно делали? — раскрывал информацию журналист.

— О, много чего. Со светом играл, эффектами баловался. Пробовал, так сказать. Сразу хотел идеал сотворить. Есть во мне доля перфекциониста. Ну, у каждого свои слабости.

— Согласны. Кто не без… — попытался пошутить журналист, но вовремя осёкся.

Гуд не заметив вставки, продолжал дальше.

— Заказчики первые. Семейная пара. Всё что умел, всё что знал, к тому времени, всё использовал. Место хорошее выбрал, деревья, цветы, погода выдалась сказочная. Связи свои поднял, животных нагнали, птички там всякие. Создал все условия, просто рай на земле.

— Всё по стандарту?

— Не то чтобы по стандарту. — продолжал рассказчик. — Понимаете, они хотели индивидуальную, тихую церемонию, без гостей, без людей, даже, без колец. Только для себя. Чтобы память была.

— И как, вы справились?

— Конечно!

— Как это было?

— Я решил церемонию провести змеёй. Ну типа, змея разговаривает! Смешно, да? Место красивое, прямо под деревом. И вот начало. — актёр начал свой спектакль. — Они подходят, — интрига. — Клянутся в любви и верности, — предлагаемые обстоятельства — Кусают яблоко, как символ… и тут… — драматическая пауза. — Аллергия! — неожиданный сюжетный поворот. На этом месте Гуд словно забывает об интервью, и складывается ощущение кухонного разговора. Во время следующего монолога он спокойно наливает себе в бокал, воду из графина, — Понимаете!? На яблоки проявилась. А кто знал!? Начали, она кусает, и анафилактический шок. Как оказалось, она яблоки никогда не пробовала и хотела в новую жизнь с новым вкусом…

Коньяк из бокала отправился, залпом, в рот. За ним последовал лимон.

Карты на стол. Тело в работу

После объявления нововведений, атмосфера главного зала стала подогреваться, и, если принюхаться, можно было понять, что начинает пахнуть жареным. В воздухе, чудесным и бодрящим коктейлем, перемешались запахи интереса, непонимания и недоумения, приправленные тонкой ноткой страха, урожая неизвестного года. В целом, обычные запахи сопровождающие неожиданное появление чего-то живого. В данном случае актёра. Но, чтобы лучше разобраться в ситуации давайте раскроем участников данного собрания по подробнее. Гуд — бессменный руководитель данной организации, идейный вдохновитель, гуру, как он сам их называет, рекреационных услуг и развлечений, и тот без которого ничего бы и не было, в прямом смысле этой фразы. Чувствует себя весьма удовлетворительно в приподнятом расположении духа и даже немного окрылённо. Словно гений во время творческого пика. Он родил идею, подарил «живое» этому миру и ждёт реакции окружающих. Остальные же… Джей — энергичный, весьма темпераментный, не так давно находящийся на данном месте, если можно так выразиться, службы. Любитель ярких спецэффектов и работать в тени, в общем профессионально находится за кадром происходящего. Ну и конечно же Бадди. А что Бадди? Он руки. Трудолюбивые руки. Что о нём ещё можно сказать? Так вот, остальные же… по сравнению с Гудом и его состоянием на данный момент. В общем об остальных участниках сцены, такого сказать, не получается. Но всё же, после продолжительной и, от части, искрящейся от напряжения, паузы, Джей решил озвучить претензию.

— В смысле?

На что Гуд отреагировал незамедлительно и, как никогда, точно.

— Что в смысле?

И диалог продолжил набирать обороты.

— В каком смысле?

— Что, в каком смысле?

— В каком смысле живого?

— Ну не мёртвого же!

— Это мне понятно!

— Тогда что тебе не понятно!?

— В каком смысле живого!

— Что ты имеешь в виду!?

— Что Вы, имеете в виду!?

— Я имею в виду то, что я имею в виду!

Бадди решил незамедлительно влезть в эту, возможно, бесконечную перестрелку, дабы сделать то, что он обычно и делает: направить течение в нужное… ну вы понимаете.

— Хотелось бы уточнить, — начал он, — как вы это себе представляете появление живого актёра в данной концепции, и почему вы, к этому пришли? Ведь, как известно, — Бадди открыл ежедневник чтобы опереться на факты, — исходя из статистики, у нас пока ни одного отрицательного отзыва не поступало.

Гуд переключив настрой и собеседника ответил:

— Согласен, не поступало. Я слежу за статистикой. Но! Публика растёт, развивается. Куклами, картинками, пафосными, бросающимся в глаза спецэффектами, и голосом «свыше», — проиллюстрировал кавычки пальцами, — их не удивишь! Публика требует личного общения, личного, так сказать, вмешательства. И спецэффекты должны быть более мелкими, но в тоже время близкими.

— Что вы имеете ввиду!? — стоял на своём Джей.

— Я же сказал, потом расскажу. — расслабившись в кресле ответил Гуд.

— А вы не боитесь того, — решил поинтересоваться Бадд. — что публика, к такому внезапному появлению, не будет готова? Не воспримут это всерьёз, или, того хуже, испугается?

На лице руководителя организации растянулась довольная улыбка, словно он ждал этого вопроса.

— Об этом не беспокойтесь! Я уже пустил, лёгонький и не до конца подтверждённый слушок, об «этом»! — иллюстрация кавычек повторилась, — Так что они, уже в нетерпении, а некоторые, даже готовятся!

На этих словах, бессменный лидер, достал из стола свеженький напечатанный сценарий.

— Короче, вот тебе сценарий. Учи! Читай! Готовься!

Кипа листов упала напротив Джея.

— А почему я?! — изумился он, совсем не предполагая такого поворота.

— Не ко мне вопросы, сам я пойти не могу, а они, почему-то, решили, что мы с тобой должны быть похожи. — сказал, вставая Гуд, словно уходя от ответа

— Как?

— Как отец с сыном. — произнёс он по-отечески, положа руку на плечо. После чего резко переключился на Бадди. — а ты мне нужен сейчас, пойдём. — взгляд перешёл на Джея. — Встретимся на месте. Сынок.

Гуд подал знак Бадди, и они под руки вышли из зала. Оставшись наедине со сценарием, Джей только и смог, что крикнуть в свою защиту первое что пришло ему в голову.

— Так мы не похожи!..

Но его уже никто не услышал. По пути из главного зала Гуд решил уточнить некоторые технические подробности будущих мероприятий.

— Слушай, мой дорогой Бадд, а ты же марионетку можешь сделать? Чтобы как птичка летала?

— Какая птичка? — по правилам уточнил тот.

— Ну не знаю… — ответ прозвучал, как-то, по-детски, — Тебе какие нравятся?

— Да я, в целом, всех люблю.

— Точно! — неожиданно воскликнул Гуд, — У нас, вроде бы, голубь с круиза оставался?

— Почему это, вроде бы. Само собой, остался.

— Вот и славненько! — Гуд одобрительно похлопал Бадди по плечу и собирался уходить, но остановился словно что-то вспомнил. — И вот тебе ещё кое-что.

Он протянул небольшой список с прикреплённой к нему визиткой.. Бадди его пристально изучил и в его глазах вспыхнула искорка радости.

— Это?..

— Подработочка, так сказать. — с улыбкой продолжил начатую Бадди фразу, Гуд.

После чего они скрылись за дверьми большого зала, разойдясь в разные стороны. Бадд направился вниз на своё рабочее место, полон энтузиазма и желания работать, тем более голубя нужно было найти и проверить его состояние. Гуд отправился в том же состоянии духа, но только по своим, ему самому известным, делам. Шторы автоматически закрылись, оставив зал без солнечного света. Лампы над столом плавно затухали одна за одной, погружая помещение в полную темноту. И только Джей стоял неподвижно уставившись на брошенный перед ним сценарий. Двери начали своё движение навстречу друг к другу, чтобы вновь стать неразлучными до следующего раза. Зал окутал мрак и тишина. Стало так тихо что был слышен звук падения каждой песчинки часах на столе. Прошло несколько мгновений этой всепоглощающей тишины. Стаканчик с кофе выпавший из рук Джея, оглушительно ударился об пол. Содержимое облило ему ноги. Джей очнулся и быстрыми шагами покинул зал прихватив с собой сценарий.

На следующее утро Джей сидел за своим столиком внизу. Стол был оккупирован дивизией стаканов из-под кофе и иже с ним. Где-то пустыми, где-то начатыми и недопитыми. Листья сценария служили для них поляной для сражения. По глазам и внешнему виду Джея было видно, что здесь он провёл всю ночь и завершение предыдущего дня. Он штудировал сценарий. От неожиданно возложенной на него ответственности, он решил подойти к ней с полной серьёзностью и погружённостью. В какой-то момент Джей так глубоко погрузился в текст сценария что, ему стало казаться, не то от недосыпа, не то от количества выпитого кофе, что он находится где-то под водой. Вокруг него плавали листы с напечатанным текстом и отдельные слова, вырванные из контекста, собираясь в полнейшую околесицу и бессмыслицу. Джей пытался не вникать в смысл проплывающих фраз и выплыть на поверхность, но сила притяжения была против. Да и знаки препинания постоянно заплывали то в рот, то в глаза, то в ноздри, невыносимо его щекотя. Он погружался всё глубже и глубже, и когда воздух в лёгких был совсем на исходе, и погружённый стал захлёбываться, глаза резко открылись и перед ним в ярком свете возник образ Гуда, который произнёс:

— Привет.

Это прозвучало так же тепло, как и неожиданно. Он сидел напротив Джея за столом уже какое-то время и покорно ждал его пробуждения. Пробудившийся, не до конца осознавая где он находится, ослеплённый утренним солнцем, обнаружив перед своим лицом лицо своего бессменного руководителя, смог только и выдавить из себя, слегка закашлявшись:

— Доброе утро…

— Ну что, пойдём? — не ожидая конца осознания у собеседника места, времени и с кем он разговаривает, начал свою стремительную работу Гуд.

— Куда?

— Пора.

Джей не был готов к столь стремительным действиям и отбивался как мог.

— Что! Вот так сразу? Да вы издеваетесь!

— Во-первых! — В этот момент руководитель компании неожиданно перешёл на серьёзный тон, — я не издеваюсь. Я обучаю! Во — вторых: времени у нас мало поэтому мешкать нельзя. И в-третьих! — неожиданно оказавшись перед лицом Джея, подойдя чуть ли не на расстояние поцелуя. — Называй меня… Папой!

Последнее прозвучало с такой томной нежностью, что Джей отскочил от неожиданности и не понимания происходящего.

— Это ещё зачем?

— Привыкал чтобы! — вернувшись в роль тренера, выстрелил Гуд. — И избавляйся от вредной привычки!

— Какой ещё вредной привычки, — Джей подумал о его пристрастии к кофе.

— Думать о сценарии! — уточнил Гуд. — Сценарий — это план работы и не более! Сама работа — полностью зависит от тебя!

Джей понял, что такое лучше было бы записать, ибо Гуд повторений не любит и вряд ли это будет делать, поэтому он взял со стола карандаш и начал записывать всё что успевал, на первом попавшемся листе сценария.

— От ме… ня…

Джей повторил в слух последние записанные слова. Подготовка началась. Гуд говорил много, ярко и красиво постоянно двигаясь и меняя локации. Джей непрерывно следовал за ним стараясь больше вникнуть и записывал, записывал, записывал. Не всегда всё успевал, поэтому, если пробежаться взглядом по его записям, время от времени, можно было встретить ту самую бессмыслицу и околесицу которые всплывали в его сне. Гуд же менял образы как перчатки. То он был словно мудрец настоятель из восточного монастыря. Например, во время лекции в главном зале.

— Важно! Что ты делаешь, для чего ты это делаешь и как ты к этому относишься! Всё понял?

— Если честно, не до конца.

— Вот и первая ошибка!

То как заправский сержант из американских фильмов про войну. Под гром и молнии на крыше.

— Никогда так не говори! Ты обязан всё знать! И понимать!

— Но…?

— Никаких «НО!»

— А если…

— Даже если это не так! Никто не должен знать об этом! У всех должна быть уверенность того, что то, что ты говоришь это правда, истина, аксиома! Называй это как хочешь!

То словно старинный друг как в комнате отдыха перед камином с «Вечногорящим кустом»

— И если ты в это будешь верить, то и все остальные начнут. Понял?

— Да!

— Почти.

— Да… папа?

— Хорошо!

Что же касается Джея. Он оставался Джеем. Для него все эти переходы пролетали так быстро, что он не замечал ни смены мест, ни смены образов, он старался всё запомнить. Он до конца не понимал прошла ли неделя либо несколько часов, а может и минут. Но вот и тот самый коридор.

— Но нужно лучше! Уверенней!

— Да, Отец!

— Оно! Всё, первая дверь готов?

— Без репетиций? — тут Джей понял, что времени на раздумья нет.

— Лучшая репетиция — это спектакль! Собрался, вспомнил план, вперёд!

— Но..! — упираясь в проём двери вскрикнул Джей.

— Расслабься. Не думай ни о чём. — Сказал Гуд голосом любящего отца, — Если что, импровизируй! Они это любят.

Дверь открылась. Яркий свет ослепил Джея, и он под доносящиеся от куда-то звуки оваций и аплодисментов влетел вовнутрь.

— Вперёд! — вслед ему крикнул Гуд, и закрыв двери с гордостью добавил, — Сынок.

В это время в студии перед монитором в наушниках и с неизменным ежедневником, сидел Бадди. Он отвечал на входящие звонки через микрофон, встроенный в наушники и делал нужные записи. Шёл обычный рабочий процесс и Бадди им наслаждался, как и неизменным чаем в его руках, так и жизнью в её целостности, неожиданности и непостоянности.

— Птичка готова? — внезапно за плечом раздался вопрос Гуда, и по его звучанию было понятно, что он находится в творческом процессе и готов творить безостановочно. Что и подтверждали его безостановочные перемещения.

— Да, конечно! Как живая. — как ни в чём не бывало ответил Бадди не отрываясь от чая.

— Славненько. Так. Что у нас по плану?

Бадди пролистал ежедневник и со свойственной ему спокойностью как т на протяжении всего диалога, продекламировал.

— Территориальное развитие.

— Это хорошо! Куда развиваемся?

— Во все стороны! — произнеслось без потери умиротворения, — Заказы на Грецию, Италию, так же северные страны.

— Хорошо!

— Так же по новым реформам?

— Нет. — остановил энтузиазм Гуд, и рабочий процесс начался. — Значит так, Греция и Италия рядышком, поэтому сильно изворачиваться не будем. Ты изменение голоса подтянул?

— Да, я над этим работал. — Приятным женским голосом, не меняясь в лице ответил любитель чая.

— Хорошо. Значит работаем по устоявшемуся сценарию!

Гуд оказался за стеклом перед микрофоном. Бадд отставил чай, размял пальцы. Процесс пошёл. Гуд говорил, Бадд сразу воспроизводил сказанное порхая пальцами по клавиатуре и бегункам на пульте.

— Прописываем программу спецэффектов. На каждый эффект своя дорожка.

— Есть. — уже своим голосом.

— У каждой дорожки своё имя.

— Готово.

— Эффекты распределяем по глобальности и смотрибельности.

— Ага.

— Первый — свет! — студия наполнилась ярким светом, переливаясь красками восходящего и закатного солнца. — Туда же, стробоскоп со звуковым сопровождением, ну по типу молний т. п. — свет изменился, вспыхнула вспышка, сопровождаемая раскатом грома.

— Ага.

— Второй — тьма, дым-машину туда и прочее…

Свет ушёл. Студия погрузилась в полумрак, появились зеленовато — синие оттенки. По полу застелился тяжёлый дым. Где-то в глубине с различных сторон послышались звуки, напоминающие скрежет металла, капли воды и отдалённо стоны мучеников. Гуд осветился снизу красным светом.

— Пожалуйста.

— Третий — Вода и всё что с ней связанно.

Студия преобразилась. Гуда оказался окружённый бушующим морем, сверху появились густые тучи. Залил крупный дождь. Вентиляторы, установленные в стенах, добавили ощущение ветра и шторма.

— Хорошо проработал мелкие детали голограммы — оценил работу Бадди, полностью сухой Гуд.

— Спасибо, — донёсся голос Бадди из колонок. — С этим понятно. Остальные?

— Остальные, по тому же принципу. Ну ты знаешь. Не мне тебе объяснять.

Море ушло вместе с ветром, дождём и облаками. Свет перешёл в рабочий.

— Так, — остановился для уточнения Бадди, — это на Грецию или Италию?

— Дай подумать. — Гуд вновь оказался за спиной, — И туда и туда!

— Оригинально. — ни без тени иронии сказал Бадд.

— Только смотри, имена дорожек должны быть разные, а точнее те же самые, только звучать по-разному.

Бадд обрушил на творца, такой явный вопросительный взгляд, что тому пришлось разжевать поправки.

— Отталкивайся от языковых особенностей. — Взгляд вопрошающего не изменился, что заставило ответчика задуматься, но его вскоре осенило, — Предлагаю называть так же, как и планеты, ну там Юпитер, Плутон, Нептун и т. д. Смешно да!

— Понятно. — вернув лицу стандартное выражение оценил юмореску Бадди. — С северными, тоже самое?

— Да, но не совсем. Нужно учитывать менталитет. — начал вслух рассуждать Гуд, — Там немного по-другому. Так тут нужно подумать. — на его лице проявился судорожный поиск мысли. — Так! Первая дорожка… Записал?

— Да.

— А ну покажи.

Бадди встал со своего кресла уступив место просящему.

— Вот. Дорожка один.

— А почему один с большой буквы? — с претензией воскликнул севший. — Хотя погоди… — Гуд начал воспроизводить слово «один» на разных языках меняя интонацию. — One… En… Uno… Eine… Один…? — несколько раз проговорив на русском. — О-дин! Это хорошо! Так и оставляй! Остальные рандомно перемешай и загоняй! Понял? Работаем!

Конец ознакомительного фрагмента.