Ангелы забыли обо мне

Максим Медвецкий, 2021

Тяжёлое восхождение в гору не столь обременительно, как свободный полёт вниз. Потерять социальное положение и материальные атрибуты не так страшно – сложнее потерять самого себя. Как найти источник силы, чтобы вырваться из пучины неприглядных обстоятельств и прервать путь внутренней деградации? Затяжное депрессивное состояние, управление транспортным средством в состоянии алкогольного опьянения, трагическая авария, два тела распростёртых на асфальте, отсутствие свидетелей. Черта невозврата пройдена, остаётся сделать последний нравственный выбор. Принять груз собственной вины и оказать жертвам несчастного случая посильную помощь, или совершить подлый побег, опасаясь заслуженного наказания.

5 октября

Ночь прошла беспокойно, я никак не мог найти позу, в которой смог бы заснуть. Малейшие повороты отдавались по всему телу ноющей болью. Утром, после окончания дежурства, доктор Пролежнев навестил меня, справившись о моём самочувствии. После его ухода пришла медсестра. Она сделала мне внутримышечный укол и оставила на тумбочке несколько таблеток, которые мне полагалось выпить после завтрака.

Моя память настойчиво не желала восстанавливать печальные события, которые едва не стали для меня фатальными. Последние воспоминания были о том, как я, проснувшись после заслуженного отдыха, решил совершить вечернюю прогулку. Дрова. Точно, мало того что моё тело страдало от причинённых побоев, к этому болевому букету явно прилагались неприятные ощущения растянутых после трудовых манипуляций мышц.

Дверь открылась и невысокого роста полная женщина вошла в палату, толкая перед собой передвижной столик с завтраком. Пшённая каша и небольшой кусочек отварной свинины. Что ж, я, морщась от резких покалываний в различных частях тела, с трудом принял сидячее положение, и взял в руку вилку. Покончив с едой, я закинул в рот таблетки и запил их яблочным компотом.

Своё внутреннее состояние я мог охарактеризовать всего одним словом — скучно. Сожалений и переживаний по поводу случившегося просто не существовало. Осознание того что меня могли убить приносило лишь полную апатию к самому себе. Возможно, лучше бы оно так и было. Я и так считал, что живу в долг, совершенно не заслуживая этот бесценный подарок дарованный свыше. Хотя, после того что я совершил, вряд ли мне будут рады и на том свете. Как несправедливо. Я опять мысленно обращался к Богу, спрашивая его, зачем он оставил меня жить. Как же так, он позволил умереть ребёнку ещё не познавшему радость земной жизни, и сохранил её мне, человеку, убившему этого самого ребёнка. Зачем?

Неожиданный стук в дверь заставил меня немного дёрнуться. Через секунду он повторился.

— Входите, — растеряно произнёс я, совершенно не понимая, кому понадобилось сопровождать свой приход дверным стуком.

В палату вошла ухоженная женщина средних лет и, поздоровавшись, подошла к тумбочке. Она поставила на пол рядом с тумбочкой пакет с продуктами, после подвинула табурет и села возле меня.

— Меня зовут Анастасия Андреевна, — представилась женщина. — Я мать мальчика, которого вы спасли.

— А вы ничего не путаете? — я посмотрел женщине в глаза, не совсем понимая, о чём она говорит.

— Нет, — она отрицательно покачала головой. — Вы именно тот человек, которому я обязана спасением своего Дениса. — Женщина начало учащённо моргать, пытаясь скрыть накатывающиеся на глаза слёзы.

— Понятно, — я закусил нижнюю губу и растёр левый висок. — Видите ли, Анастасия Андреевна, дело в том, что последние часы жизни напрочь вылетели у меня из головы. В общем, я не помню, как попал сюда, и что произошло до этого.

Женщина закрыла ладонью лицо и несколько секунд молчала, затем убрала руку, и пристально посмотрев на меня, слегка наклонила голову и опустила взгляд.

— Моему сыну четырнадцать лет, это мой единственный ребёнок. Позавчера я отпустила его к другу, — женщина на секунду прервалась, было видно, что рассказ даётся ей с трудом. — Я сотни раз говорила ему, чтобы избегал тёмных безлюдных мест. Куда там, — женщина в сердцах махнула рукой, казалось, она вот-вот заплачет. — Эти охламоны зачем-то попёрлись в парк. Там их и застали эти отморозки. Его друг сразу сообразил, чем это может закончиться и убежал, а Денис, — женщина вытерла ладонью слезу. — Денис не успел. Эти сволочи потребовали у него деньги. Он отдал все, что у него было, но сумма их явно не удовлетворила. Они забрали его телефон, но кому-то и этого показалось мало, — женщина продолжала рассказ, уже не обращая внимания на скатывающиеся по щекам редкие слёзы. — Один из этих мразей приказал Денису встать на колени и собственной кепкой протереть ему ботинки. А мой мальчик, он с характером. Он отказался подчиняться им. И тогда они начали его бить, и… — Женщина достала с кармана носовой платок и вытерла слёзы. — Неизвестно чем бы это закончилось, если бы вы вовремя не подоспели. Благодаря вам Денис вырвался на свободу. Он спрятался за деревом и наблюдал, как вы вступили с этими отморозками в драку. Затем он побежал в «Волну» и попросил охранника вызвать милицию.

— В драку? — я недоверчиво взглянул на заплаканную женщину. — Вообще-то драка это не мой конёк. Вы уверены, что это действительно был я?

Женщина совершенно не обращала внимания на мои дурацкие вопросы.

— Я даже имени вашего не знаю. Как вас зовут?

— Игнат.

— Спасибо вам, Игнат, — женщина упала возле меня на колени и, взяв мою руку, принялась судорожно целовать тыльную часть ладони.

— Да вы что? — я отдёрнул руку и попытался приподняться, что далось мне весьма проблематично.

Увидев гримасу боли на моём лице, женщина на мгновение замерла.

— Поднимитесь, Анастасия Андреевна, — я смущённо смотрел на женщину, совершенно не зная как себя вести в данной ситуации.

Она медленно встала с колен и сев на табуретку с опущенным взором тихо произнесла: — Спасибо вам. Вы спасли моего сына. Вы герой, не побоялись в одиночку вступиться за совершенно незнакомого вам человека. Большинство жителей нашего города поспешили бы поскорей удалиться оттуда, чтобы ненароком самому не попасть в беду, а вы…

— Да не герой я, Анастасия Андреевна, — я медленно переваривал услышанный рассказ. — Просто… Просто, так получилось. Настоящий герой ваш Денис. Он мог бы просто убежать домой, как, по всей видимости, и сделал его так называемый друг. А он не испугался и вызвал милицию. Молодец мальчишка. Как он?

— Врачи разрешили ему находиться дома, — женщина ещё раз вытерла платком глаза и даже попыталась улыбнуться. — Правда у него сломан нос и он весь в синяках, но… — Она сделала короткий взмах рукой. — Ерунда это. Главное, что благодаря вам он не стал инвалидом, или… — Женщина обречённо покачала головой. — Даже подумать страшно. Огромное вам спасибо, Игнат.

— Да чего там, если что, обращайтесь, — попытался пошутить я, чем вызвал добрую улыбку на заплаканном лице женщины-матери.

— Кстати, — она, слегка, встрепенулась. — Этих сволочей задержали. Денис написал заявление, и теперь предстоит судебное разбирательство. Я надеюсь, вы нас поддержите?

Я отрицательно покачал головой, чем вызвал немалое удивление, отразившееся на лице женщины. Как я мог отправить их за решётку, сам, будучи тем, по кому плачет скамья подсудимых.

— Вы боитесь? — высказав своё спонтанное предположение, она тут же прикрыла рот ладонью. — Извините, как я могла такое подумать.

— Понимаете, Анастасия Андреевна, — я не знал, как более деликатно объяснить своё решение. — Тут дело в другом. Вы не поймёте. Я не в праве их судить.

— Отчего же, — женщина понимающе кивнула головой. — Я одобряю ваше решение, только в отличие от вас я доведу дело до суда. Ведь просто необходимо отгородить порядочных людей от этих подонков.

— Тюрьма не выход. Они придут ещё более озлобленными на этот мир, и не исключено, что поступки их будут более ужасными.

— Так, где же выход? — совершенно растерянно, обескураженная моими словами, спросила женщина.

— Я думаю в их случае в воспитании. Ребенок, которого любят и в которого вкладывают душу, вряд ли вырастет таким. Всё изначально идёт от семьи и главные человеческие основы должны закладываться родителями ещё в глубоком детстве. К сожалению, многим из них не до этого, кто-то пьёт, кто-то занят самим собой, других поглотила работа. Вот и получается, что ребёнок сам определяет своё социальное «я», на множестве негативных примеров.

— Вы знаете, — женщина задумчиво смотрела на меня. — Я об этом никогда не думала. А ведь вы в корне правы. Нам всегда легче осудить, нежели понять. Странно. — Она поднялась и кивнула в сторону пакета. — Там разные фрукты, вам сейчас нужны витамины.

— Спасибо, Анастасия Андреевна.

— Вам спасибо, Игнат. Большое спасибо, — женщина повернулась и направилась к выходу.

— Денису привет.

— Обязательно, — женщина улыбнулась. — До свидания.

Двоякие чувства терзали мою душу после её ухода. Её рассказ, проливающий свет истины на пробелы моей памяти, подтолкнул меня к глубоким размышлениям. Я, никогда не был смельчаком, и вдруг ввязался в драку, не сулившую мне ничего хорошего, чтобы помочь какому-то мальчишке. Ничего себе. Я слегка причмокнул и с трудом повернулся на другой бок.

Ближе к обеду ко мне пожаловал пожилой капитан. Он задал несколько стандартных вопросов, на которые я так и не смог ответить ввиду того, что абсолютно не помнил того, о чём меня спрашивал сотрудник правопорядка, он недовольно покачал головой и задал главный.

— Заявление писать будите?

Мой отрицательный ответ явно пришёлся ему по душе, и после того как я расписался в том, что не имею ни к кому претензий, он, не прощаясь, покинул палату.

Процедуры, обед, сон. День незаметно катился к концу.