Эксплора 3. Открытие

Максим Лагно, 2020

Самый могущественный раб Великого Рамиреса, инженер колониальной застройки Роман Крылов, наконец-то занят любимым делом – строит заводы по производству разрушительных фьюжн-пушек для своего властелина. Но разве свободные альянсы допустят, чтобы главный (по их мнению) бандит Локуса получил то же оружие, которое есть у них? Дело идёт к масштабной войне. И победит в ней тот, кто первым подгонит свои дирижабли с фьюжн-пушками к противнику и аннигилирует его города. Или тот, кто первым построит космодром? Или тот, кто наконец-то попадёт под купол Вектор-Сити и узнает, кто такие демоны, которые захватили город и что им нужно на Локусе? Или… Содержит нецензурную брань.

4

***

Отброшенный Романом боец копошился на полу, пытаясь двигать переломанным телом. Жанна подошла к другому бойцу и потрогала его ногой:

— Офигеть, ты ему реально башку оторвал. Сквозь броню на фиг!

Увидев Панду, присела над ней. Корчась от боли, Роман спросил:

— Что с ней?

Жанна помогла Панде сесть:

— Жить будет.

— Но недолго, — пробормотала Панда. — Если меня ещё раз так стукнут, то из живой легенды Арены стану мёртвой.

Панда подобралась к парализованному Роману и обняла, не зная, чем ему помочь.

Жанна вернулась к дверям шлюза и пинками выбила вторую створку.

— И ты удивляешься, что Роман отрывает головы? — спросила Панда.

— Да, за эти сезоны я тоже кое-чему научилась, — самодовольно ответила Жанна.

В ион-джет влетело два дрона с сетями. За ними вошла Монтана Френч в сопровождении двух комиссаров, одетых в боевые УниКомы (сквозь щели торчали края праздничной одежды). Монтана осталась в том же коротком лёгком платье, в каком была на трибуне. Только на пояс прицепила ремень с инструментами.

— Система Возвышенного Рабства —

Твой новый хозяин — Монтана Френч.

*звук кандалов, которые сковывают твои руки и ноги*

Дебаф «Беглый раб» снят.

Получен дебаф «Бывший беглец».

Ты будешь зарабатывать на 75% меньше очков опыта.

Срок действия: 99 часов 59 минут часов.

Счастливого рабства!

Роман выпрямился. Боль прошла, но он не пытался нападать — феном «Рамирайзер» не позволит.

Жанна почтительно передала ружьё одному комиссару. Но в этой почтительности не было ничего рабского. Жанна относилась к нему как к офицеру полиции выше неё рангом.

Монтана посмотрела на обломки сканера, валявшиеся на полу. Потом на Жанну:

— Обязательно было ломать? Я теперь не смогу изучить его принцип работы.

— Прости, госпожа, но я действовала по обстановке. Лишить противника главного преимущества важнее, чем сохранить имущество.

Судя по тому, как Монтана Френч яростно теребила свой розовый ирокез, она была очень раздосадована. Первым делом ударила Романа кулаком по лицу. Хотя лучше всех знала, что нет смысла бить того, кто выжил под выстрелами взрывного дробовика Фландрии.

— Ты ещё нужен Рамиресу, — сказала она. — А то бы убила тебя навсегда.

— Лучше убивай. Я больше не буду рабом. Привезёте меня на стройку — стану суицидником.

— Ты так ничего и не понял, — вздохнула Монтана Френч.

— А чего тут понимать? Все философские разговоры Рамиреса — это оправдание его стремления к власти.

— Ты, раб, ничего не знаешь о настоящей власти. Если Рамиресу и нужна власть, то не над кучкой колонистов на какой-то планете. Ему нужна вся Вселенная. И мне тоже.

— Как оригинально.

— И ты лучше всех понимаешь, о чём я. Ты бы тоже мог получить кусочек Вселенной.

— Нет. Не понимаю.

— Помнишь ощущение, когда ещё вот-вот немного, и ты сможешь творить невозможное силой своей воли? Не ври, что у тебя его не было. Оно появляется у всех после буста.

— Да. Но это эффект усталости тела синтезана.

— Дурачок ты, дурачок. Это не эффект, а предвестник больших перемен. Но вместо перемен ты выбрал иллюзию человеческой жизни: любовь, друзей и прочие идиотские привязанности, которые ты притащил с Земли.

Взгляд Романа невольно переместился на Панду. Он догадался, почему комиссары боялись её убить.

Монтана Френч перехватила его взгляд и зловеще улыбнулась:

— Именно так мы тебя и заставим работать. Только попробуй убить себя хотя бы один раз — мы бросим её вслед за тобой в цистерну химкомбината.

Жанна слушала их разговор. Дождавшись паузы, склонила голову, обращаясь к Монтане:

— Моя госпожа, я правильно поняла, что мы не отпустим Пандору Джинг?

— Правильно. Есть возражения?

— Но если Великий Рамирес причинит вред Золотой Панде это плохо отразится на его репутации. Народ любит её. Особенно после чемпионата и… нашего поражения.

— Мы её не убьём, пока Роман будет работать. А народ пусть считает, что Золотая Панда давно была влюблена в Рамиреса, а теперь осталась погостить в его замке.

— Не сочтите за оскорбление, госпожа, но, мне кажется, вы не совсем понимаете, как работает любовь.

Монтана усмехнулась:

— А ты, типа, понимаешь?

— Я тоже не очень. Но Жерар Блие понимает. Он уже сделал из Панды и Романа «самую трогательную историю любви на Локусе». Пока мы тут разговариваем, он её успешно монетизирует. Внезапная связь Золотой Панды и Рамиреса покажется народу странной. Никто в неё не поверит.

— Пусть народ идёт в жопу.

— Я полностью поддерживаю ваше мнение, госпожа. Но накануне Великой Войны Великому Рамиресу необходима великая поддержка.

— Объявим, что Рамирес всегда был фанатом Золотой Панды. Она в него влюбилась и решила провести последнюю жизнь возле него. Романа объявим негодяем, который хотел похитить любовь у Рамиреса. Для чего выкрал чемпионку прямо с ринга. Пусть Жерар монетизирует это.

— Но Жерар…

— Жерар идёт в жопу вместе с народом. Он сделает то, что ему скажет Рамирес. Если хочет сохранить свой цирк с жуками.

— Понятно… госпожа.

Роман нисколько не удивился, слушая политический разговор. Он бывал свидетелем подобных обсуждений между Рамиресом и комиссарами. Ведь Великий Рамирес правил своей частью Локуса не только силой и страхом.

Он был популистом, каких только поискать.

Взять, например, его программу «Ресурсы для буста». Были такие колонисты, которые никак не могли прокачаться, застряв на развитие атрибутов. Ведь после десятого уровня улучшение атрибута замедлялось вдвое, потому что связи оргмата делались сложнее и плотнее.

Эти нубы надолго оставались в своём положении. Их базы хирели, не принося дохода и не участвуя в экономике. Так как в рабство Рамирес брал только тех, кто доказывал свою эффективность, то даже рабами эти неудачники не могли стать. Именно для них Рамирес выделял пособия в виде бесплатного оргмата или наномасштабных компонентов. Иногда дарил списанную технику или стройботов.

Своеобразные инвестиции позволяли даже самым глупым гражданам Империи Рамиреса поддерживать базы в рабочем состоянии. Понятно, что генерирование «бесплатных ресурсов» для неудачников лежало на плечах рабов.

Так что Роман не удивлялся тому, что сходки комиссаров иногда выглядели как дебаты в предвыборном штабе президента.

Зато Панда удивилась. Она-то считала, что Рамиресу плевать на мнение народа. Но оказалось, что он не брезговал политикой и связями с общественностью.

— Эй, а ничего, что я тут слушаю, как вы меня выдаёте замуж за вашего урода? — спросила она. — Я, может быть, ещё не готова к такому ответственному шагу в моей последней жизни? Может, я люблю другого?

Монтана Френч кивнула Жанне:

— Действительно, уведи её отсюда и закрой в тюремной каюте на транспортном джете. Я сама отвезу невесту на Фантадром.

***

Когда Панда и Жанна вышли, Роман обратился к Монтане:

— Вот думаю, а почему бы тебе не грохнуть меня сейчас, чтобы я сразу возродился в АКОСе замка?

— У тебя слишком высокий атрибут живучести. Убивать тебя долго и неинтересно. Кроме того, лишнее перерождение уменьшит целостность бинарного массива. Хакнутые АКОСы Рамиреса всегда уменьшают целостность… Поэтому — живи. Но помни, что жизнь Пандоры Джинг зависит от твоего поведения.

Роман презрительно ухмыльнулся. Уклончивость Монтаны подтвердила — Рамирес ещё не знает о его побеге. Поэтому она опасалась его убивать. Мало ли как он воспользуется относительной свободой, возродившись в Фантадроме?

— Ты его тоже боишься, — злорадно сказал Роман. — Хотя и делаешь вид, что вы с ним равные, что он твой приятель. Но ты его боишься.

— Мать твою, ты проницательный! У чувака пять метров роста. Его боятся даже травяные тигры. А это самые тупые и бесстрашные животные на планете. После ботов Джо Венцеля.

Монтана развернулась и вышла.

Дроны набросили на Романа сетки, утягивая на пол. Нити плотно опутали тело, обездвиживая.

Вдобавок Монтана выкрутила мощность «Надзирателей», которые всё ещё висели на лице Романа до отказа. Зрение вообще исчезло, а вместо звуков Роман теперь слышал только неясное гудение.

Но остались атрибуты «Обработка данных» и «Осязание». «Надзиратели» не рассчитаны на их подавление. Как слепой и глухой миди-жук с оторванными лапами и крыльями, Роман ощупывал мир невидимыми волнами.

Умение видеть с помощью сверхвысокого осязания Роман выработал ещё на базе «Великий Контрудар». Когда он спускался в туннели энергомагистралей, то жар и радиация иногда повреждали глаза. Поэтому приходилось работать на ощупь. А «ощупь» бустанутого тела синтезана действовала на десятки метров вокруг.

Правда, у этого восприятия мира была погрешность — оно происходило с задержкой в несколько секунд. Сенсорные данные подвергались обработке, что занимало время, и только потом в бинарном массиве вспыхивали образы, отдалённо напоминавшие фигуры людей, техники или иных объектов.

Лёжа на полу, Роман проследил за теми неясными скоплениями энергии, которые формировали фигуры Панды и Жанны. Они дошли до монолитной формы, сквозь которую осязание уже не пробивало. Это транспортный ион-джет Монтаны Френч, экранированный от радаров и сенсоров.

Сама Монтана почему-то не спешила внутрь своего ион-джета. Рядом с ней двигались другие скопления энергии — комиссары и рабы. Судя по их суетливости, что-то произошло. Это подтверждалось и тем, что Романа никто не вынес из слэшфайва. Два дрона гудели в воздухе, придерживая сети, а по углам грузового отсека стояло два комиссара и пятеро рабов.

Осязание засекло сильное движение вокруг слэшфайва. После обработки этой информации, Роман догадался, что это взлетают ион-джеты и уезжают броневики! Но почему не взлетает тот, в котором Панда?

Скоро большая часть всей техники пропала из зоны сенсорного восприятия.

Ещё через минуту рядом с ним появилась знакомая фигура. После молчаливого взаимодействия с фигурами комиссаров, Жанна присела рядом, а комиссары покинули слэшфайв, уводя рабов.

***

Зрение и слух Романа вернулись к норме. Жанна уменьшила действие «Надзирателей» до четверти. Потом подошла к дрону, висевшему недалеко от Романа, раскрыла крышку в боковой части корпуса и выключила его вручную.

Вобрав сеть, дрон замигал диодом и опустился на пол. Через секунду погас. То же самое проделал со вторым дроном. Роман молча следил за её действиями. Зачем-то вчитался в её статы.

— Жанна Чоу —

Раб Великого Рамиреса № 25 444.

Уровень Возвышенного Рабства: 72 (Тиер III).

Рейтинг социального уравнивания: — 667.

Домашняя база: Лангемарк.

Отметил, что она уже повысила уровень. Наверняка, получила награду за блестящую поимку беглого раба.

— Третий тиер, — сказал Роман. — Даже на Локусе ты выслужилась до высокого военного ранга.

Тиеры присваивались только боевым рабам. То есть тем, кому оружие доверяли уже с десятого уровня. Новый тиер выдавался после восьмидесятого уровня, когда раб крутил Колесо Фортуны, а потом обнулял уровни.

Каждый уровень тиера давал какие-то плюшки, но какие именно Роман тоже не знал. Военные рабы и рабы-инженеры редко пересекались в жизни. Боевики проводили время на войне или тренировках, а инженеры на стройплощадках.

Боевые рабы участвовали во всех военных операциях комиссаров. Именно они проявляли наибольшую лояльность к своему рабскому положению. Можно сказать, что боевым рабам искренне нравилось то, чем они занимались.

Ну и конечно, за выполнение боевых заданий они получали много экспы, быстро поднимая уровни. Но за смерть при исполнении их наказывали обнулением. Поэтому третий тиер Жанны — это свидетельство того, что она ни разу не умирала на поле боя.

Все комиссары, которые были когда-то рабами, были именно боевыми рабами двадцатого тиера.

— Нет слов, — сказал Роман. — Ты мечтаешь стать комиссаром Рамиреса?

— Не мечтаю, а намереваюсь, — поправила Жанна.

Она села на корточки напротив Романа:

— Оставим в стороне мои намерения, а поговорим о твоих.

— А что тут говорить? Я пытался сбежать из рабства, ты мне помешала.

— Прости меня, мальчик мой.

Роман сам не ожидал, что ответит так, но ответил:

— Прощаю, старушка. Я понимаю, как рабство меняет поведение. Сам таким был.

Жанна сделала резкое движение рукой:

— Ты опять видишь только чёрное или белое? Почему ты отказываешь мне в личном выборе?

— Какой личный выбор может быть у раба? Чтобы ты ни придумывала — это всё выбор рабского фенома.

Жанна резко сняла с плеча свою винтовку.

— Вот и сейчас хватаешься за оружие…

Но Жанна взяла Assassin's Breed двумя руками и ткнула Романа в грудь, насильно вкладывая оружие в его руки:

— Стреляй.

— В кого? — не понял Роман, озираясь.

Жанна сняла переднюю часть боевого УниКома и показала на свою грудь, обтянутую металлическим бодисьютом:

— Нужно не менее пяти прямых попаданий заряда максимальной мощности. Очень уж я живучая стала.

— Жанна, мне не нужна месть. Особенно тебе. Ты не виновата, ты же раб…

— Я — военный. Подчинение раба и субординация — это разные вещи.

Роман не стал спорить, подумав: «Трудно поверить, но недавно я сам доказывал, что быть рабом Рамиреса — это не страшно, и даже имеет преимущества…»

Он положил руку на приклад любимой винтовки Жанны. Ладонь кольнуло соединение коннектора, а в интерфейсе высветились статы оружия.

— Но как я буду стрелять в тебя? Ты же раб… то есть, прости, невольный военный третьего тиера. Феном не позволит мне выстрелить.

Жанна повернулась спиной:

— В рюкзаке моего УниКома лежит сканер Мейронг.

Роман раскрыл рюкзак и вынул устройство. Оно было в два раза больше того, какое Владимир носил под шляпой.

— Где ты его взяла?

— Думаешь только у тебя есть друзья? Вова передал его мне этот прототип ещё два сезона назад. Хотел, чтобы я избавилась от рабства. Но я его так и не включила.

Роман осмотрел устройство:

— Но ведь теперь его надо настраивать…

— Об этом не беспокойся. Когда комиссары избивали какого-нибудь раба психоплёткой, я подходила ближе и незаметно настраивала сканер. Правда, пришлось наблюдать несколько наказаний — сканер долго перехватывал канал, единичного наказания не хватало. Комиссары даже подумали, что мне нравится смотреть на страдания других рабов. До сих пор зовут меня смотреть казни.

Роман не удержался от усмешки:

— А ты?

— Что я? Тупых рабов нужно наказывать. Меня за всё время службы наказали только один раз. И то по моей вине — ослушалась приказа комиссара на поле боя.

Роман не стал указывать Жанне на то, что она назвала рабство «службой». У каждого лояльного раба свои иллюзии.

— Ты говоришь, что так и не использовала сканер для побега. Почему?

— Не хочу. Мне нравится Рамирес. Мне нравится его подход к организации Империи. Это мой выбор. Я так Вове и сказала.

— Тогда зачем ты мне помогаешь? Ведь Рамирес такой молодец?

— Потому что это мой выбор, дурачок.

— Хватит меня обзывать, — вспылил Роман.

— А ты прекращай тупить и делай, что я говорю. Сейчас вернутся комиссары.

Роман улыбнулся:

— Ругаемся прямо как в первый день на Локусе, помнишь?

— Помню.

Роман включил сканер. Рабская надстройка интерфейса замигала, выдала серию сообщений об ошибках и исчезла. Осталось решить, куда девать сканер? Вешать на пояс — рискованно, могут повредить или снять.

Жанна поняла его затруднение:

— Когда убьёшь меня, забери мой УниКом. Сканер положи в рюкзак. Лучше места всё равно не найти. Чем он ближе к феному, тем лучше.

Роман вскинул винтовку:

— А обязательно тебя убивать?

— Нужно чтобы Рамирес думал, что ты сам сбежал. Я не хочу наказания психоплёткой.

— Понимаю. Последний вопрос: а разве комиссары не заподозрят, что ты мне помогла?

— Заподозрят, но за меня не переживай, я разберусь с ними сама. Они свои люди. Сочтёмся.

Роман приставил дуло к груди Жанны. Зажав кнопку, набрал максимальный заряд энергии для выстрела.

— С такого расстояния я точно не промахнусь! — заявил он.

Жанна отпрянула:

— Уже стреляешь? Так быстро?

— А чего тянуть? Или хочешь ещё поговорить?

Жанна замялась:

— Я не привыкла, что меня так легко убивают. Да и жаль терять семьдесят два уровня…

— Думаешь, мне легко? — ответил Роман. — У меня друг умирает.

Жанна закрыла глаза:

— Ладно, хватить нежностей. Мочи меня. Только не забудь, нужно пять ра…

Роман выстрелил. Синий росчерк плазмы ударил в грудь Жанны, отбрасывая её тело назад. Заряд был такой мощный, что мог бы пробить боковую броню боевого робота.

— А-а-а, с-с-с-сука, — простонала Жанна. — Как жжёт!

— Прости…

— Ничего, давай ещё. Мне полезно. Буду знать, что чувствуют те, кого я мочу из своей винтовки.

Роман подошёл ближе и приставил ствол к обгорелому бодисьюту на груди Жанны:

— Кстати, забыл спросить, а что происходит? Что за переполох, куда все комиссары улетели и уехали?

После ранения у Жанны потекла изо рта кровь. Она утёрлась и булькающе ответила:

— Патруль… вестготов заметил… кхе-кхе… заметил скопление техники.

— Отлично. На это я и рассчитывал. Но почему все разлетелись, а мы остались?

— Монтана решила разделить силы. Все комиссары отправились в бой, чтобы отвлечь патрульных от этого места.

— Она хочет дождаться, когда комиссары оттянут на себя патрули, и смыться?

— Хороший план? Это я ей посоветовала. Заодно посоветовала соблюдать радиомолчание. Хотя в этом нет пользы для неё. Но есть для тебя.

— Молодец.

Роман выстрелил ещё раз. Жанна упала на спину, потом поднялась и села. Из новой раны хлестала кровь, тогда как старая кровоточила меньше.

— Неплохая живучесть, — сказал Роман. — Может всё-таки в голову стрельнуть разок?

Жанна запротестовала:

— Большой риск повредить бинарный массив. Делай, как я сказала. Стреляй пять…

— Третий, четвёртый, пятый, — сказал Роман, стреляя. — Прости, старушка, промахнулся. Шестой, седьмой… Мимо. Мимо. Попал. Есть. Прости…

Перед смертью Жанна пробормотала:

— Только… не… забирай мою… винтовку…

Роман наклонился и положил Assassin's Breed рядом с хозяйкой.

Бинарный массив Жанны покинул простреленное насквозь тело.

— До свидания, — сказал Роман. — Спасибо за всё.