Спелый август

Максим Климов, 2022

«Спелый август» – новая книга поэта Максима Климова, включающая в себя избранные стихотворения из предыдущих сборников («Истоки помнить – быть сильнее», «Притяжение отчего края»), а также стихотворения разных лет, некоторые из которых публикуются впервые. «Спелый август» – это уникальная возможность совершить увлекательную прогулку по многомерному поэтическому пространству автора. Книга адресована широкому кругу читателей.

Спелый август — пора проливных звездопадов…

«Бьётся сердце родимой земли…»

Стихи Максима Климова, пожалуй, могут поначалу даже удивить — неужели среди сегодняшних многочисленных и разнообразных поэтических экспериментов, подчас поражающих более яркостью и эпатажем, нежели подлинной глубиной, есть место вот таким классическим, в самом лучшем смысле слова традиционным стихам? Воскрешающим в памяти не только есенинско-клюевскую традицию, но и более ранние опыты золотого века русской поэзии? Оказывается, есть, и это весьма отрадно. Более того — это абсолютно живое, отзывающееся слово, это целая палитра красок и нюансов, чувств, звуков и, что превыше всего — талантливое поэтическое воплощение важного опыта жизни.

Казалось бы, тематику стихов Максима Климова можно определить кратко — это стихи о русской природе. А ещё — о любви. Точнее, не «ещё», а одновременно. Образы природы и возлюбленной оказываются нераздельны, и из этой нераздельности распахивается и сотворяется целый мир. Действительно, мифопоэтика, одухотворение, очеловечивание природы — это то, что сразу завораживает в большинстве стихотворений книги. Образы двоятся, реальность пейзажных деталей оборачивается мифопоэтической метафорой, стирается грань между природным и человеческим. Показательно, что три времени года женского рода — осень, зима и весна — предстают в фольклорно-мифологическом, одухотворённом ореоле:

Осень — жар-птица на воле —

Перья роняет с небес…

* * *

Зима — красавица, царица, госпожа,

Повелевай, приказывай и властвуй!

* * *

Босоногая фея-весна

По проталинам в танце кружится…

Природа — в самых разных своих проявлениях — в поэтическом мире Максима Климова — это не просто живое, но и уподобленное человеку существо; в этом уподоблении — неиссякающий источник авторской оригинальной метафорики:

Ниспадают на хрупкие плечи

Белоснежные локоны вьюг…

* * *

Жёлуди, сбросив береты,

Спят у подножий дубов…

* * *

Одичавший сад, кресты на окнах,

Вставший во весь рост чертополох…

* * *

Под подолами хвойных красавиц

Схоронились от взглядов грибы…

* * *

Лишь болото мшистыми губами

Что-то тихо шепчет за спиной…

Характерно, что лирический герой, как кажется, одинок — тема уединённости, впрочем, скорее благой, нежели трагической, звучит достаточно часто («Я наедине с самим собой»), однако удивительным образом именно природа создаёт вокруг героя жизненное пространство — эмоциональное, ментальное, событийное («Вслух поговорить с родной природой»), и окружающий мир предстаёт и населённым, и обладающим душой и сознанием.

Стихи Максима Климова невероятно живописны — создаваемые им образы переливаются самыми разнообразными красками: «карельский изумрудный хвойный лес», «бледным призраком рой мотыльков», румяные щёки, пылающие «как два снегиря», «ржавая дробь рябин» — этот мир действительно видится, но не только… Он ещё и осязается, и вдыхается, и слышится, действительно вызывая в читателе вереницу чувственных впечатлений. И да, это очень «звучное» пространство, целый мир многоголосья, в котором всему есть место — и пронзительному блюзу листопадов, и шуму воды на перекатах, и пению родника в лесной глуши, и трелям птиц в малиновых закатах, и нежному благовесту, и громогласному эху, и потоку заклинаний…

Ещё одна важнейшая тема книги — тема деревни, опоэтизированной сельской жизни. В зримых, реалистических, даже натуралистических деталях прозревается — если проводить невольно возникающую аналогию с новокрестьянской поэзией — «избяной космос». Малая родина, сельские строения — дом, амбар, сарай; сельская природа — всё это обретает особый, вселенский смысл, предстаёт изначальной точкой отсчёта и питательным источником жизни:

Половицы скрипнут. Тихо так

Лязгнут косы, на стене качаясь.

Пару тайн раскроет мне чердак,

Вспоминаю детство улыбаясь.

* * *

Захотелось сбежать из столицы,

Захотелось вернуться туда,

Где туман над водою клубится,

Где идёт полным ходом страда.

* * *

Сарай просевший, запах сена,

Замок амбарный калачом.

Красива шапка белой пены

На крынке с козьим молоком.

Удивительным образом создаваемый поэтический мир выходит далеко за рамки зримой топонимики: пространство природы средней полосы размыкается за счёт неожиданной метафорики и сравнений, и появляются «снежинки-валькирии», «сюрреализм ночного боя», «крестовый поход» зимы, «белые, изящные чертоги», «чары сказочных магов», «зарево дальнего фронта», «траурные наряды» «степенно вдоль пашни» бредущих воронов…

Но порой о расширении смыслового и географического пространства до вселенских масштабов говорится прямо и недвусмысленно — и в этих строках авторский лаконизм, сила столь лапидарного, столь ёмкого, впечатляющего слова предстаёт во всей полноте:

Зовут, зовут космические дали,

Загадки многочисленных планет.

* * *

И лёгкий привкус вечности и смерти

В листве опавшей, в осени, в тумане…

* * *

Циклична жизнь, и мы не удивимся,

Утратив связь начала и конца:

Умрём сегодня, завтра вновь родимся,

Меняя роль «улова» на «ловца».

Не секрет, что сейчас в нашем обществе (и в литературных кругах, соответственно) можно обнаружить самые разные настроения, и далеко не все они созидательны и конструктивны по отношению к нашей отечественной культуре, истории, к нашей стране. Подчас что-то совершенно противоположное поднимается на щит и преподносится как новаторское и прогрессивное (тут бы впору задуматься, что новаторским оно видится из-за того, что испокон веков было чуждо нашей культуре, и, видимо, не просто так). Молодым людям свойственно искать новые формы, новые идеи, и это хорошо и правильно. Главное, не заблудиться на этом пути и обретать действительно созидательное, уклоняясь от манипулирования нашим сознанием с отнюдь не благими целями.

Поэзия Максима Климова — яркое и талантливое свидетельство того, что русская поэзия хранит свои лучшие, жизнестроительные традиции, что не может не радовать и не вселять надежду.

Профессор Г. Ю. Завгородняя,

Литературный институт им. А. М. Горького