Как круто меняются судьбы… Повести

Максим Канатьев

Все события, персонажи, имена, фамилии, прозвища являются вымышленными, а совпадения – случайны. Хотя, в каждой шутке есть доля шутки…

И снова дежурство

А еще я эти дежурства в том плане ненавижу, что там все быстро делать надо. Я же флегматик, медлительный я человек-то. Сыщики, которые со мной выезжают, всегда подгонять начинают «Быстрее-быстрее, б…!» А как быстрее-то?! Протокол осмотра места происшествия написать надо? Надо! Дальше, потерпевшего нужно допросить и свидетелей, если они есть, заявление от потерпевшего принять тоже надо, потом человека потерпевшим нужно признать. Вы, наивные, думаете, что потерпевшим человек становится, когда ему вред был причинен? А вот и фигушки, уважаемые! Пока я постановление не вынесу о признании его потерпевшим, он вообще никто в процессе. Сегодня у нас дежурный сыщик Андрей Спиридонов. Суровый парень. Следователей бьет. Да, в прямом смысле бьет! Чуть замешкался — сразу бац в грудину! Хотя, если по правде, не следователей, а одному следователю — Вовке Серегину прямо на месте происшествия от души зарядил, за то, что сопли жевал сверх меры. Ну да, это же вам не сериальные знатоки, интеллигентнейщие люди….

Опять, как всегда, вызовы на квартирные кражи. Темные, разумеется. То есть, выражаясь уголовно-процессуальным языком, там не установлено лицо, подлежащее привлечению в качестве обвиняемого¹². Как же интересно получается! Проникновение в квартиру было путем взлома входной двери. То есть треск в подъезде стоял конкретный, не возможно его не услышать. Однако вездесущие бабушки-соседки ничего не видели и не слышали. Ну, и как же так? А никак, допрашиваю, и так и записываю: «Ничего не видела, не слышала и не знаю». Ну и хрен с вами, дорогие мои. Вас коснется, то же самое и с вами будет. Вы, небось, думаете, что приехавшая следственно-оперативная группа сразу меры к розыску принимать начнет?! Не-е-ет, уважаемые. Нам, главное, материалец собрать, оформить его красивенько, так, что бы на вторые сутки переделывать ничего не заставили. А уж найдутся или не найдутся ваши похищенные ценности, это дело десятое. Я что должен, все остальные вызова бросить, и начать скакать в поисках вашего имущества, копытом бить и искры высекать? А потом, сами судите — где мы вам его найдем-то? Ну, обойдет сыщик квартиры в подъезде, выслушает стандартные «Не видел-не знаю», напишет рапорт по результатам поквартирного обхода и успокоится на этом. Короче говоря, вместо экстренных поисков, я обязан прямо на месте происшествия кипу бумаг оформить: протокол осмотра, заявление от потерпевшего, постановление о признании потерпевшим, постановление о признании его, то есть потерпевшего гражданским истцом, свидетелей допросить, конечно, если таковые имеются, А еще пальчики откатануть или следы обуви взять у всех, кто до нашего прибытия на месте происшествия обитал, чтоб, значит, со злодеем потом не спутать! Правда, это эксперт делает, но ведь время-то так или иначе бежать продолжает. Потом, когда уже в отдел вернусь, нужно вынести постановление о возбуждении уголовного дела, постановление о направлении его по подследственности в наш следственный отдел, если изъяты хоть какие-то следы, то еще и постановление о назначении соответствующей экспертизы, если изъяты вещдоки — отдельно оформить протокол осмотра предметов и постановление о приобщению к делу в качестве вещественных доказательств. А светлые дела, то есть в которых злодей уже задержан — это же вообще вешалка! Кроме всего, что я сейчас назвал, нужно еще «сотку»¹³ выписывать, злодея допрашивать в качестве подозреваемого. Хорошо, если он по любимой пятьдесят первой¹⁴ от дачи показаний откажется, а если нет? Тогда так и придется все его излияния в протокол вписывать, то есть опять лишнее время тратить. А еще, представьте, дежурный орет непрерывно: «Быстро, быстро, х… ли сопли жуешь?! У тебя еще вызовов полно, а ты всякой херней маешься!» Вот так и приходится работать. А розыск похищенного имущества, начнется потом. Когда потом? Да Бог его знает, когда. На следующие сутки уголовное дело подпишут какому-нибудь следователю. Потом, когда у следователя дойдут до этого дела руки, он по шаблону накатает «План совместных следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий», поручения уголовному розыску, участковым и в отделение по делам несовершеннолетних. Через энное количество времени, от них придут ответы, написанные не выходя из кабинетов, содержащие одинаковую фразу «Не представилось возможным». А когда истечет двухмесячный срок расследования, и по делу будут выполнены все следственные действия, которые возможно выполнить в отсутствие обвиняемого, следователь вынесет постановление о приостановлении производства по уголовному делу в связи с неустановлением лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого, объявит в розыск непонятно кого, и похерится дело на веки вечные. Нет, конечно же, преступление будет раскрыто, но только если вам очень повезет, и сыщикам «сорока на хвосте» принесет нужную информацию или же если злодей будет задержан на другом преступлении и попутно будет установлена его причастность к преступлению «вашему».

Ладно, кражу отработали, в отдел поехали. А вот и ни хрена!

— Двести первый, двести первый — Затону («Затон» — это позывной нашего райотдела) — старенькая рация хрипит, завывает и зовет нас Колиным голосом. — У-у-у… хр-р-р… пф-ф-ф…

— На приеме двести первый! — бодро отвечает милиционер-водитель Сергей,.

— Володарского тридцать два восемнадцать. Труп. Хрр-р-р… пф-ф-ф.

–…б твою мать! А мне что там делать? — задал резонный вопрос эксперт-криминалист Абакумов.

— Ничего, отдыхать будешь. Мы быстро управимся. А заодно мороженого купишь. Мужики вы как насчет мороженого? — Я возмечтал о ледяном эскимо, освежающем, и отвлекающем, хотя бы на время, от пыльной духоты.

— С удовольствием! Мне эскимо. Сейчас приедем, денежку дам. — Отозвался Сергей.

— Ну его на хер! Сейчас бы пива холодного. — Мрачно выразил желание сыщик Андрей, мучимый жестоким бодуном. Еще бы не мрачно! Два дня назад Андрюша залетел¹⁵: прямо посреди рабочего дня перед начальником криминальной милиции нарисовался «во всей красе». Хорошо, что строгим выговором отделался. Так что, на нынешние сутки мечта о пиве и, тем более, о чем-то покрепче, должна для него остаться лишь мечтой.

Вот люблю я на трупы ездить и все тут! Нет-нет, не страдаю я некрофильскими извращениями. Просто работать по некриминальным трупам одно удовольствие: быстро, спокойно, без суеты. Пока я протокол осмотра нацарапаю, участковый или сыщик уже объясненьица с людей возьмет (с живых, разумеется), потом — направление в морг и все дела! Конечно, не всем такая специфичная работенка нравится, некоторые коллеги, бывает, что и блюют, но куда деваться? Хотя, по правилам-то, на любой труп, выезжать должен прокурорский следователь с судебным медиком, а вот как бы не так! Эта элита у нас только на убийства ездит, да на трупы, которые в общественных местах народ пугают. Прибыли. Обычная панельная «хрущевка». Хорошо, хоть нужный адрес на первом этаже, а то если труповозка опять только с одним водителем приедет, без санитаров, то труп тащить нам самим придется. Да-да, бывает, что и труповозами и трупоносами работаем. Бесплатно, конечно же. В подъезде, у двери квартиры встречает пожилая женщина. Глаза заплаканы, но держится хорошо, адекватная. Думал, что это жена… э-э-э вдова, а оказалось — сестра. Мы с Андреем и сестрой покойного с трудом протискиваемся в квартиру. Почему с трудом? А потому что «виновник торжества» повесился с внутренней стороны входной двери квартиры на дверной ручке в сидячем положении. Да, кстати, это самая типичная поза для самоповешения. На скольких висельников я выезжал (а это, наверное, больше сотни) и ни разу не встречал полного висения, то есть, чтоб ноги никакой опоры не касались. Квартира однокомнатная, без роскоши и всяких там евроремонтов, но чистенькая. Покойный — мужчина шестидесяти трех лет, с женой разошелся давно, есть дочь, но никаких контактов с ней не поддерживал, жил один, попивал тоже один, но в меру. Сестра его регулярно навещала, говорит, и так-то он не особо неразговорчивый, а последнюю неделю вообще какой-то угрюмый был, разговор нехороший завел: «У меня, говорит, за душой отродясь никакой серьезной копейки не бывало. Если что, уж похоронишь, может быть по самому дешевому разряду, а если не получится, то не забирай меня из морга, за государственный счет все равно похоронить обязаны. Мне — то, мол, все по хрену будет. А раньше, до пенсии-то, он каменщиком работал. Все мечтал, вот, мол, на пенсию пойду, свободным человеком стану, за грибами, да на рыбалку буду ходить. А как стал пенсионером-то, так и все, и сник как-то. По такой-то профессии ведь мог бы свободно шабашить, деньгу зарабатывать, а вот видишь ты, ничего уже не захотел». Ну да, значит, настрой на самоубийство не внезапно сформировался. Записки нет предсмертной, хотя самоубийцы далеко не всегда их оставляют. Ну, ладно, хватит разговоры разговаривать, надо работать. Протокол осмотра места происшествия пишу по обычной схеме: обстановка в квартире и дальше, подробнее про труп. Прошу у сестры покойного какой-нибудь нож, веревку бельевую обрезать, на которой самоубийца сам себя подвесил. При этом тело нужно обязательно поддерживать, иначе как-то не совсем эстетично получается, когда оно со стуком на пол грохается. От этого, бывает, чувствительные живые граждане, находящиеся поблизости, сами рядом с трупом в обморок падают.

— Андрей, давай придерживай, а я резать буду.

Все, порядок, сняли. Поднимаю трупу рубашку, спускаю штаны. Хотя и видно невооруженным взглядом, что нет тут никакого криминала, но лучше все же перестраховаться и труп осмотреть, а то ведь чем черт не шутит. Нет, все нормально: никаких видимых повреждений, трупные пятна, как и положено, на нижней части туловища, в штанах — содержимое мочевого пузыря и кишечника.

— Андрюх, опроси, пожалуйста, женщину, пока я осмотр пишу!

Андрей сначала как-то странно замялся, потом сказал мне на ухо:

— Лех, слушай, у меня руки трясутся после вчерашнего, давай ты сам опросишь, а?

Б… дь! Это что, теперь до конца суток я буду один пахать на всех вызовах?! Так ведь завал будет, у меня ж, в конце концов, всего две руки-то! Вот, е-мое, так на грех меня и толкает, так и придется опохмелять! Скотина такая…. О, труповозочка подкатила. Оперативно-то как, аж удивительно! Зато без санитаров, только водитель Славик. Ну, что ж, давайте, хозяйка, покрывало или одеяло какое-нибудь, грузить будем!

Все, возвращаемся в машину, где нас водитель с экспертом заждались.

— Лех, извини, я съел твое мороженое. Вы там долго были, оно бы все равно все растаяло.

— Ладно, Серега, на здоровье. Ну что, в отдел? — с надеждой спросил я.

— Ни хрена, Коля еще подкинул, вон Московский проезд, семнадцать шестьдесят два, открыта дверь. — Разбил мои хрустальные мечты Серега.

— Что значит «открыта дверь»? Кража, что ли?

— Да хер его знает, просто дверь в квартиру открыта и все. Может кража, может нет. Сейчас посмотрим.

Приехали. Да, дверь слегка приоткрыта. Аккуратненько дверь пошире открываю, чтоб своими пальцами возможные следы рук злодея не смазать. Ой, б… дь,…б твою мать! Вот это ни хрена себе «просто дверь открыта»! Прямо от входной двери, в комнате виден труп, свесившийся вниз головой с дивана. А кровищи-то, кровищи, мама дорогая! Никогда столько не видывал! Да, да, не просто кровь, а, натурально, кровища, буквально повсюду: на полу, потолке, стенах и окнах. К трупу близко подходить не стали, но было и без того ясно, что сонная артерия повреждена. Видимо, бедолага, пока кровью не истек, по всей квартире бегал, спастись пытался, а уж когда обессилел совсем, повалился на диван, да так и помер. Как ни цинично звучит, но для меня все это хорошо, потому что мне здесь делать ну абсолютно нечего! Сейчас сюда прокурорский следак с судебным медиком подъедут, начальства целое ассорти соберется. Во, первая ласточка — начальник отдела уже тут как тут. И сразу на меня наехал ни за что ни про что:

— А ты здесь хрена ли делаешь?

Нормально, блин! Как будто меня хлебом не корми, дай только на труп окровавленный поглазеть!

Но вслух, я предпочел культурно оправдаться:

— Так вызвали же, сообщили, что открыта дверь в квартиру, думали, что кража, а тут вона какое безобразие творится!

— Ладно, иди в мою машину, скажи Вите, что я велел тебя в отдел отвезти! — сменило начальство необдуманный гнев на милость.

О, вот это уже другой разговор. Наконец-то в отдел вернусь, да еще и на начальственном транспорте. Эх, Андрюха, значит, не судьба тебе опохмелиться в ближайшее время!

Примечания

12

У нас такие дела называют «темными». В других городах — другие сленговые названия: «глухари» и «висяки».

13

Соткой на милицейском сленге называли протокол задержания в порядке ст.122 УПК РСФСР, но теперь, когда этот порядок регламентирован ст. 91 УПК РФ, все равно, по привычке, называем «сотка».

14

Имеется в виду Статья 51 Конституции РФ, дающая каждому из нас право не свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников.

15

В милиции, как и в армии, залетом называют дисциплинарный проступок или преступление.