Легенда о «Севере». Путь воина. Параллель

Максим Дымов

«Легенда о Севере. Путь воина» – первый роман из серии «Параллель». Действие романа начинается в нашем мире, но «событие» навсегда разделяет мир на две параллельные ветви – ветвь, где оно не произошло (наш нынешний мир), и ветвь, где оно произошло (мир Параллели).Герой романа живёт и растёт в новом мире. Он живёт своей тяжёлой, постоянно меняющейся жизнью. Герою суждено с головой погрузиться в хаос мира, а мир тем временем молчаливо ждёт своего финала. Погибнет ли мир? Какова судьба героев?..

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Ликвидация

Второй раз на свободе.

26 августа 2013 года. Москва.

Свинцов сидел в недорогом летнем кафе за крайним столиком, пил кофе. Он сидел задумчиво, постукивая пальцами по липкому столу, и иногда делал небольшой глоток уже давно остывшего кофе. В кафе было довольно шумно от немного не трезвых посетителей. К тому же добавлялся уличный шум. После месяца испепеляющей жары подул прохладный ветер. Над Москвой зависли грозовые тучи.

Свинцов не любил подобные заведения, он вообще не любил многолюдные места, а летние кафе тем более. Он буквально жил в своих лабораториях и поэтому не имел ни жены, ни детей. Из родственников была лишь тётя, и то её он видел в последний раз в 1995 году на похоронах сестры.

Возле кафе остановился чёрный «Land rover», отполированный так, что в него можно было смотреться, словно в зеркало.

Из машины вышел Панин. Он торопливо подошёл к Свинцову и сел за столик.

— Извините за опоздание, — сказал он.

— Максим Сергеевич, вы опоздали почти на полчаса. Можно было выехать заранее

— Извините, пробки. Вы хотели поговорить о чём-то важном.

— Вы женаты? — Неожиданно спросил биолог.

— Нет. Хотите меня женить? — Улыбнувшись, ответил Панин. — Боюсь, я не готов.

— Нет. Вы знаете о планах правительства? Я имею в виду универсальных солдат и цель размораживания наших старых проектов.

— Честно говоря, нет.

— Я был на приёме у президента, и он рассказал. В общем, с помощью наших солдат и ваших разработок планируются несколько диверсий, спровоцирующих Третью мировую войну. Россия будет якобы ни при чём. Когда в ходе войны крупнейшие державы ослабнут, в игру вступит Россия и добьёт армией супер-солдат ослабшие страны. В общем, нам удастся сделать то, что не удалось ни Чин Гис хану, ни Наполеону, ни Гитлеру. Мне показалось, что с президентом что-то не так. Говорил он… будто с листа читал.

Панин внимательно слушал.

— За вашими разработками должна прилететь «ВПС», — продолжал биолог. — После она отправится на «Т-2», там пройдёт осмотр. После осмотра вместе с солдатами она улетит. Куда, не знаю. Генерал Макаренко вот-вот сменит весь караул на «Т-2» и подъездах к ней. Сам он должен прилететь туда.

— Но… — Начал Панин. — «ВПС» уже сутки как на базе, а генерал уже сменил караул, и, наверное, толкает речь.

Свинцов поперхнулся кофе, — опоздали. «ВПС» завтра утром наверняка вылетит. Нам нужно уничтожить «Т-2», бойцов и «ВПС» с грузом. Так мы сорвём этот сумасшедший план или хотя бы время выиграем.

— Что?! Вы в своём уме?!

— Если мы этого не сделаем, возможно, уже завтра начнётся война. Вы представляете что, такое война в наши дни? Сейчас столько оружия… восток сметут сразу, радикально, вы понимаете? Большая часть земли может стать не пригодной для нормальной жизни. Погибнут миллиарды, миллиарды людей.

— Должен же быть другой выход. Там же люди!

— Думаете, мне легко? — Он сделал последний глоток, и, вздохнув, сказал: «Выхода нет. Будь другой вариант, я бы не стал предлагать этот. Иногда необходимо делать то, что нужно, а не что легче».

Панин нервно забарабанил пальцами по столу. Всё это было слишком сложно. Не пойти на преступление и спрятаться? Но бездействие окажется ещё большим преступлением. Любой здравый человек поймёт, что после окончания этой войны светлое будущее не наступит ещё очень долго, одни будут жить в подземных городах, а другие — погибать на поверхности.

— У меня в ангаре есть пара интересных вещей. Но на «Т-2» наверняка есть система ПВО, нас собьют, — наконец сказал Панин.

— ПВО там нет, это я знаю точно. «Т-2» — это всего лишь тренировочная база.

Свинцов посмотрел на наручные часы: «Полтретьего. Не успеваем. Поехали».

— Вы самолётом управляли?

— Брал несколько уроков.

Свинцов и Панин сели в «Land rover».

— Не планировал в своей жизни убивать людей, — сказал Панин, заводя двигатель.

— Я тоже.

Тем временем на «Т-2».

Генерал Макаренко осмотрел разработки Панина. Лазерные пушки; бронекостюмы, напичканные всякой электроникой; десятки ампул с какой-то синей жидкостью; множество других вещей. Почти все разработки строго засекречены. Их чертежи хранятся в не менее засекреченных лабораториях Панина.

Бойцы после очередных стрельб сидели в ангарах, начищая винтовки.

— Говорят, наше обучение закончилось. Дальше будет настоящее пекло, — сказал Север, сидя на танке и чистя дуло винтовки.

— Угу. Скорей бы, — кивнул Кабан. — А то последнее время совсем скучно. Ещё и запретили со второй ротой биться, совсем никакого веселья.

— Если бы кое-кто не сломал два ребра 97му и не выбил челюсть, не запретили бы, — сказал один из парней.

Сопроводив генерала Макаренко к федеральной трассе, командир вернулся на базу. Он достал пачку сигарет и нервно закурил, повторяя про себя: «Если б я знал…»

Генерал чётко разъяснил весь план, при этом улыбаясь и даже подшучивая. Он был явно рад, что обучение закончилось, и наконец можно приступать. Он говорил про новый мир, про объединение всех государств в одно. Его речь была воодушевляющей и наверняка подняла бы массу безмозглых псевдопатриотов.

День тянулся медленно и скучно. После обеда все тренировки отменили, и бойцы просто слонялись по базе, как бы это ни было странно. Новые часовые, которых выставил генерал Макаренко, молча всматривались в горизонт. Север прошёлся по базе, несколько раз подтянулся на турнике и сел под стеной казармы. Смотря в ясное небо, он задумался: «Как всё быстро изменилось. Ещё недавно я был простым беспризорникам, а теперь… Я получил, что хотел. Завтра улетаем. Сколько же народу придётся завалить? А может быть, меня завалят? Ну, и хрен с ним, в этом мире мне делать нечего, терять нечего, а приобретать… что мне теперь нужно? Ничего, совсем ничего. Этот мир пуст, чего здесь хорошего? Ещё и эти норты. Убьют, пускай. Главное чтобы не на первом задании, будет обидно, да и целей нужно уложить больше, чем уложит Штырь. Вот, будем считать это целью».

После эксперимента в сознании Севера многое изменилось, но необъяснимая злость осталась. Он не думал о том, кого и за что он убьёт. Он не боялся умереть, потому что видел, как быстро и без мук умирали их «цели».

День прошёл всё так же скучно. Бойцы легли спать раньше отбоя. Все ждали следующего утра.

Командир ходил туда-сюда по своему кабинету, в котором, судя по убогой обстановке и пыли на столе, он бывал редко. Силуэт командира перемещался в сигаретном дыму, зависшем в воздухе, пронзаемом светом от настольной лампы, так что, доходя до жёлтых стен силуэт разливался по ним. Сигаретный пепел падал на дощатый коричневый пол со следами от грязных сапог.

Он ничего не мог поделать, оставалось лишь ждать утра. Он испытывал ощущение беспомощности. Понимая, что совсем скоро начнётся война, он ничего не мог изменить.

— Я думал, служу государству, России, — сев на диван, обратился командир к портрету президента, висевшему над его столом. — Думал, служу для сохранения мира, а оказалось, для его уничтожения. Служу фашистам.

Он махнул рукой, достал последнюю сигарету, закурил. Подошёл к окну, неторопливо пуская густые клубы дыма. Посмотрел на сторожевую овчарку, бегающую по территории. На часовых, стоящих на вышках и водивших лучами прожекторов по периметру. Докурив, он ещё немного посмотрел на звёздное небо с большой яркой луной, на высокие Кавказские горы с серебристыми заснеженными вершинами, окаймленные лунным светом, прислушался к тишине. Наконец он отошёл от окна и остановился в центре кабинета. Командир неторопливо достал из кобуры пистолет. Он снял оружие с предохранителя, повертел его в руках, потом посмотрел на портрет президента, потом снова на пистолет. Командир замер на несколько секунд, держа пистолет перед собой, медленно выпуская дым. Вдруг он поставил его на предохранитель и убрал в кобуру.

— Нет, это не вы, всё не так, — сказал он, вновь посмотрев на портрет.

Он выплюнул оплавленный фильтр от сигареты и раздавил его сапогом.

Север спал. Ему снились моменты из прошлого. Снилась та стычка с отморозками. Снилось то, как он и Штырь воровали на рынке пирожки. То, как они блуждали по мёртвой зоне. Снилось, как взорвался старый «Рафик», в котором прятались его товарищи.

Вдруг сквозь сон он услышал протяжный вой воздушной тревоги. Рота быстро вскочила с коек, в комнате моргала красная лампочка. Бойцы быстро оделись и поспешили в оружейную. Дежурный спешно открыл дверь. У стены был огромный железный шкаф с выдвижными ящиками. На каждом ящике номер, соответствующий номеру бойца. В ящиках хранились боекомплекты, состоящие из тяжёлых военных бронежилетов, противогазов, пяти гранат, пулемёта с двумя лентами, пистолета «Беретта 92 ФС» и ножа. Взяв амуницию, бойцы выбежали на улицу. Лучи прожекторов светили в небо, но стрельбы ещё не было. Сирена замолкла, в воздухе повисло напряжение, ведь сейчас из той небесной темноты спустится смерть.

Бойцы заняли позиции — за ангарами, за вышками, за казармами, по всей территории. Тем временем в небе мелькнули два объекта, на вышках застрочили пулемёты. Началось. Тут же прогремело несколько взрывов. На месте двух вышек остались лишь воронки. Над «Т-2» кружили два странных самолёта, по форме напоминающих равнобедренный треугольник. Они словно парили в невесомости, лёгкие и манёвренные, их гладкая обтекаемая поверхность словно соткана из воздуха. Из задних двигателей вырывались языки синего пламени.

Один из самолётов стрелял из мощного пулемёта по бегающим бойцам, что при первой же возможности стреляли по самолётам.

— В укрытие! — Раздался голос командира в рациях бойцов.

Пули словно не достигали цели, неужели ни одна пуля из всего этого шквала не достигла корпуса? Возможно, что-то не давало им угодить в мишень, останавливало.

Вторая рота вела огонь из здания казармы. Один из самолётов завис над крышей казармы, примерно в ста метрах, из-под днища вывалились две бомбы размерами с бочки. Прогремел мощный взрыв, уничтоживший обе казармы и штаб, погрузив площадь базы в дым и пыль. Второй самолёт, уничтожив вышки, принялся пускать ракеты в ангары, за которыми прятались бойцы. Снаряды пробивали дыры в стенах ангаров, внутри загоралась техника. Дым резал глаза, затруднял дыхание, снижал видимость. Бойцы надели противогазы.

— Товарищ командир! Нужно подкрепление! — Крикнул Север, пытаясь перекричать грохот взрывов и выстрелов.

— Без тебя знаю! Мост разрушен, связь не работает! — Ответил командир. — Рассредоточиться! Не держитесь кучей. Двадцатый, двадцать третий, тридцатый, — за мной!

Чтобы передать что-то по рации, приходилось поднимать противогазы, иначе речь было не разобрать.

Три бойца ринулись к «ВПС». Командир остался у руин штаба отвлекать самолёты. Друзья отбежали в самый дальний угол базы, и из-за куска стены стали палить по самолётам из пулемётов. «ВПС» выпустила управляемую ракету, подбившую один из самолётов, который в этот момент обстреливал укрывавшегося командира. За мгновение до столкновения ракеты с корпусом самолёта образовался белый зонт, похожий на тот, что появляется во время преодоления объектом скорости звука. Похоже, ракета пробила незримое защитное поле. Самолёт стало вращать.

— Я сбит, я сбит! — Послышался голос Свинцова в рации второго самолёта.

Сбитый самолёт загорелся и, вращаясь, упал на землю. Он вспыхнул сильнее и взорвался, прошив пространство кусками разорванного металла. Второй самолёт тут же выпустил три ракеты в «ВПС», прогремел мощнейший взрыв. За ним наступила тишина. Второй самолёт, подбитый крупным осколком, пролетел несколько сот метров и упал в лесу.

Откинув кусок железа, друзья выбрались из-под завала. Им повезло тем, что они были дальше всех от взрыва. В ушах звенело, всё тело дрожало и гудело.

— Нужно искать выживших, — твёрдо и громко сказал Кабан, но друзья его едва слышали.

Пройдя немного, они нашли командира, он был ещё жив, но очень серьёзно ранен. По грудь он был придавлен куском стены, голова был пробита.

— Товарищ командир, мы поможем, — сказал Децел, пытаясь поднять плиту.

— Отставить, — задыхаясь, приказал командир, сняв противогаз. — Подкрепление не ждать. Уходите, забудьте всё и уходите. Найдите внизу посёлок к югу отсюда, Подгорный, в нём найдите Вениамина Семёновича. Скажите, что вы от меня. Он поймёт. Отсидитесь и живите нормальной жизнью. Эксперимент окончен.

— Но…. — хотел было возразить Север, но командир приказал: «Это приказ, исполнять немедленно».

Он стал закашливаться и захлёбываться кровью. Через несколько секунд перестав кашлять, командир уже не двигался. Север прикрыл ладонью глаза мёртвого командира, отдал честь и сказал: «Надо исполнять».

Друзья прошли средь изуродованных взрывом трупов, в ком-то Север с трудом узнавал своих товарищей. А вот и тот, что отличился во время прибытия и просидел в карцере за это, сидит у горящего броневика, запрокинув голову и уставившись безжизненным взглядом в задымлённое ночное небо, на коленях — оплавленный противогаз.

На душе Севера была грусть-тоска, но совсем не та. Она скорее напоминала ту тоску, которую испытываешь дождливым ноябрьским днём. Примерно то же творилось в чёрствых душах остальных. Луна, пробивающая холодным светом смог, и пламя горящей бронетехники освещали руины зданий, воронки от взрывов и тела. В воздухе висела тишина, тревожимая лишь потрескиванием огня. Не уцелело ничего. Проект был сорван, разработки — уничтожены их же создателями.

Бойцы подошли к разрушенному мосту.

— Придётся спускаться, — сказал Штырь, снимая противогаз и смотря в низ тёмного ущелья.

— Полезли. Пока не приехали остальные, — поторопил Кабан.

Бойцы стали спускаться по крутым скалам, на тёмное дно ущелья.