Тропой зоолога

Максим Дмитриевич Зверев, 1975

«Тропой зоолога» – это сборник рассказов писателя-натуралиста, учёного зоопсихолога – Максима Зверева. Каждый рассказ начинается с загадки, с которой зоолог столкнулся в дикой природе: откуда вдруг взялось кладбище архаров, как погиб последний тигр в Казахстане, могут ли домашние коты заменить охотничью собаку, победит ли фазан в кровавой схватке с ястребом, куда ведут маральи тропы? Как истинный следопыт, автор ведёт за собой читателей по горным или степным тропам, обращает внимание на детали, заметные лишь опытному глазу, особые приметы, которые приводят нас к удивительным ответам. Зверев щедро делится своими историями о жизни животных Средней Азии. Книга будет интересна охотникам, ценителям природы, и людям, которые интересуются жизнью животных.

ОХОТНИК ЗА ЗМЕЯМИ

В ненастную темную ночь весной около кордона егеря в Кокпекском ущелье остановилась машина, груженная домашними вещами. К ножке стола был привязан большой серый кот, привязан короткой верёвочкой за шею, как собака. Люди зашли на огонек расспросить у егеря про дорогу. Он подробно рассказал и вышел проводить.

Машина тяжело тронулась по шоссе, а там, где она недавно стояла, Петренко заметил какой-то шевелящийся темный комок. Егерь осветил его лучом фонарика. Это был кот с обрывком перекушенной верёвочки на шее. Он стремительно исчез под крыльцом.

В первый же день появления кота на кордоне с ним произошла неприятность. Вероятно, он раньше никогда не видел кроликов. Началось с того, что крупная крольчиха утром проковыляла мимо крыльца. На верхней ступеньке грелся на солнце кот, прищурив глаза и подобрав под себя лапки. Сонливое настроение у него сразу сменилось жадным вниманием. Глаза широко раскрылись, кот спрыгнул с крыльца и, распластавшись, пополз по земле.

Крольчиха в это время спокойно сидела хвостиком к крыльцу и ела какой-то корешок, выкопанный передними лапками. Она заметила кота, но не изменила позы, а только перестала жевать, чуть повернула голову и косилась назад одним глазом.

Кот подползал все ближе, ближе и, наконец, замер, не спуская глаз с белого хвостика крольчихи. Она не двигалась. Кот тоже. Так прошло некоторое время. Вдруг молниеносным прыжком кот бросился вперед с вытянутыми лапами! Но в тот же миг крольчиха что есть силы лягнула кота задними лапами прямо в «лицо». Удар был настолько силен, что кот перевернулся в воздухе и отлетел обратно к крыльцу.

После этого кот уже не искал схваток с кроликом. Едва тот появлялся около крыльца, кот широко открывал глаза, как два фонаря, и внимательно следил за зверьком, поворачивая голову, пока тот не отходил далеко.

Кот оказался не изнеженным баловнем, который привык к теплу и ласке, а мужественным котищем в расцвете сил. Он жил на улице под крыльцом и не просился в дом даже во время сильных ночных весенних заморозков. Кота никогда не кормили, потому что это было бесполезно. Кот подозрительно нюхал молоко, поднимал хвост и степенно отходил в сторону, потряхивая то одной лапкой, то другой, словно он только что ступил в лужу. Он сам ловил для себя мышей и от диких кошек отличался только тем, что жил под крыльцом.

Каких только приключений с ним не случалось во время ночных похождений за добычей! Однажды он чуть живой приполз утром к крыльцу, весь в крови и ранах. Ка него ночью напал филин. Что у них там происходило — никто не видел. Хворал кот больше месяца, и впервые его кормили всё это время дети егеря. Молодость и закалка победили. Кот поправился и снова перешёл на самоснабжение, отказавшись от готовой пищи.

Однажды в сумерках в кота выстрелил охотник, приняв его за зайца. Но от дробовых ран он поправился ещё быстрее, чем от когтей филина.

Вот какой это был кот без имени!

Красновато-серые скалы ущелья нависли над самым кордоном егеря. По дну ущелья пробивались кустики эфедры, таволги и жесткие травы. Летом скалы накалялись солнцем и медленно остывали только под утро. Трудно найти в горах другое ущелье, более привлекательное для змей. Серые или красноватые щитомордники, под цвет камней, всегда неожиданно приподнимали треугольные головки, заставляя людей поспешно отскакивать в сторону. Эти змеи очень ядовиты.

Щитомордники не раз подползали к самому кордону и кусали детей Петренко за босые ноги. На другой день на ребенка страшно было смотреть: он опухал, зрачки глаз расширялись, начиналась слепота. Только через неделю наступало выздоровление. Дети могли спокойно играть около дома только осенью, после заморозков, когда змеи погружались в спячку.

Лето давно наступило, но, странное дело, змей около кордона в этом году не было, хотя кругом в горах их всюду было много, как обычно. Однажды кота заметили за удивительным делом: он ел змею, начав с хвоста! После этого его несколько раз видели, как он тащил в кусты безжизненного, как верёвка, щитомордника.

Однажды он осторожно полз мимо крыльца, совершенно беззвучно, как серая тень, глаза его горели. Из низкой травки навстречу коту, шипя, под прямым углом от земли поднялась головка щитомордника. Змея следила за каждым движением кота. А он подползал все медленнее и наконец замер неподалеку от змеи. Только самый кончик хвоста у кота нервно пошевеливался вправо и влево.

Мы все с интересом следили за этой сценой с крыльца. Первой не выдержала жена егеря и схватилась за лопату.

— Ужалит она кошку, ей-ей!

Я стал отговаривать её. Это важно для науки. Ведь ещё никто не видел случая борьбы кошек со змеями!

— Нужна мне ваша наука, мне кошку жалко! — сказала Петровна и стала спускаться с крыльца.

Но в это время произошло что-то непонятное. Кот рванулся вперед, подпрыгнул высоко вверх, а змея забилась на месте, свернувшись в клубок. И тогда кот зубами схватил её за шею и спокойно уволок в кусты. Крупная змея волочилась по земле между ног кота, он широко расставлял их, чтобы не наступить.

Загадка оказалась неразрешенной. Мы видели только, как кот бросился на змею, и это все. Спор не вовремя помешал сделать интересное наблюдение.

Через несколько дней наступила жаркая погода, и Петровна устроила люльку с грудным ребенком в тени крыльца. Мальчик спал с соской во рту, а младшая сестренка отгоняла мух, пока мы завтракали в сенях.

Вдруг отчаянный крик девочки заставил нас выбежать на улицу. Она показывала рукой вверх. По карнизу стены над люлькой полз крупный щитомордник. Все растерялись, не зная, что предпринять. Змея едва удерживалась на узком выступе карниза стены и в любую минуту могла оборваться и упасть прямо на лицо ребенка. Петровна бросилась было к люльке, чтобы схватить ребенка, но змея испугалась, поползла быстрее и едва не оборвалась. Перепуганную мать схватили за руки — к люльке нельзя было приближаться!

Затаив дыхание все следили за щитомордником, а он медленно полз по выступу, останавливался, высовывая раздвоенный язычок, и опять полз. Наконец он благополучно миновал люльку, но вдруг сорвался и упал на землю…

Не успели мы пошевелиться, как из-под крыльца мелькнул кот и — прямо на змею. Быстрым ударом когтистой лапы кот шлепнул змею по голове справа, а другая лапа тотчас нанесла удар слева. Змея завертелась и свилась клубком, слабо шипя. Кот схватил змею за шею и поволок в кусты.

Мы отобрали у кота щитомордника со слабыми признаками жизни. Три рваных раны начинались тремя широкими разрезами от затылка к носу, заканчиваясь узко — как три восклицательных знака без точек. Такие же глубокие раны от когтей были на голове змеи слева. Пощечины кота были так мгновенны, что змея не успевала укусить. Если она и не была убита сразу, то обращена в шоковое состояние и обезврежена.

Зимой егерь Иссыкского кордона рассказал мне, что у них тоже была кошка, которая легко расправлялась со змеями пощечинами передних лап.

Как мало, оказывается, мы знаем о повадках животных, и даже таких, которые прожили около человека не одну тысячу лет!

Конец ознакомительного фрагмента.