Преисподняя «Астра-1»

Максим Гаусс, 2019

Есть такая категория людей, которых простая и размеренная жизнь не устраивает. Когда она становится скучной и однообразной, они начинают искать себе приключения на пятую точку. И как правило – находят! Вот и группа молодых экстремалов, следуя подсказкам из старого украденного дневника, случайно попадает на тайный военный объект времён СССР, где много лет назад случилось что-то поистине ужасное…

Глава 8. Могильник

Андрей Мазур, веселый парень — душа компании. Любит хорошо пошутить, а вот когда шутили над ним, что бывало редко, совсем не переваривал. Обычно, все заканчивалось быстро. Шутник, каждый раз вытирал кровь с разбитого носа, а то и похуже.

Андрюха любил спортзал. Полюбил ещё в армии. Десантник, как-никак.

Очень простой, общительный, и совершенно непредсказуемый, Андрей был одним из тех людей, о которых нельзя сказать что-то конкретное — термина просто не подобрать.

Он самый активный и непредсказуемый игрок нашей команды, а по совместительству ещё и стратег. После турниров, обычно, свои стратегические успехи он расхваливал в каком-нибудь местном баре. Девчонки роем вились вокруг него, а он, упрямый, все бегал за Маринкой — моей соседкой по квартире. Так и познакомились.

Нормальный, надежный парень, правда, с ветром в голове, но это так, ерунда. Лучшего друга было не найти — да и не нужно.

Сразу после площадки с рухнувшими лестницами и разбитыми лифтами, шел небольшой широкий коридор, который уже через десяток метров, вывел нас в длинное узкое помещёние. Оно постепенно сужалось, едва заметно закручиваясь по спирали, постепенно опускаясь вниз. Этот коридор был частично завален старым мусором, обломками допотопного оборудования, а в заключение — оброс плотной и пыльной паутиной.

— Ребят, вы заметили, что мы ходим кругами? — спросил я, через несколько минут, обратив внимание на все непрекращающийся поворот направо.

— Странный коридор, бесспорно, и сдается мне, что мы ходим вокруг той самой единственно существующей ракетной шахты.

— Да и на плане других круговых коридоров не существует. — добавил Дима, вертя в руках план, доставшийся им от чокнутого профессора. Второй план, найденный в одной из комнат, Дмитрий тащил за собой, вот только никакого спиралеобразного коридора на нем, почему-то не было!

Ещё несколько поворотов и коридор резко свернул направо, а затем вывел нас к крохотному тамбуру. В его центре находилась большая, массивная, практически закрытая дверь, с широким смотровым стеклом.

— Ого, вот это дверь! — удивился Серега, а в подтверждение своего восхищения, ударил ее ногой. — Основательная! Такую попробуй, взломай!

— А это здесь, откуда? — спросил Андрюха, указывая на толстое стекло, в правом углу которого отчетливо различались четыре пулевых отверстия.

— Здесь что, тоже стреляли? — спросила Катя, вопросительно посмотрев на меня. — Уж не наш ли профессор?

Я заметил с десяток гильз на грязном полу.

— Не только здесь. Но и наверху, на КПП тоже, — произнес Дима. — И там, и тут гильзы!

— Раз стреляли, значит, мы должны, и узнаем почему, — задумчиво пробормотал я.

После неловкой паузы, мы ещё раз переглянулись. Диму, по-видимому, тоже доставал какой-то вопрос.

— Наверное, нам туда? Так-то тут больше некуда идти!

— Согласен. Ну, так что, заходим? — спросил Серега, ухватившись за ручку приоткрытой двери и обернувшись к нам, ожидал согласия.

— Давай.

Потянув на себя стальную дверь, Серега крякнул от натуги — дверь действительно оказалась очень тяжелой, а мощные петли давно заржавели. Димка встал рядом, помогая толкать. Кое-как расшатав дверь, удалось сдвинуть ее почти до упора.

— Мы пришли с миром! — снова громко, но вкрадчиво произнес Андрюха, заглядывая в широкий проем между стеной и дверью. — Ух, ты! Даст ист фантастиш!

— Что, что там такое? — нетерпеливо шикнула Катюха.

— Там это… Ну, такое!

— Андрюха, блин, задрал ты уже!

— Да я что? Я же так… — обиженно пробубнил тот себе под нос. Затем, махнув рукой, отошел в сторону.

Войдя в дверной проем, мы остановились в нерешительности. И хотя разглядеть толком ещё ничего не успели, объем помещёния почувствовался сразу. Даже правильнее сказать — пустота. Два мощных луча света выхватили из темноты большое пространство. Да что там большое — просто необъятное! Высокие, закругленные бетонные стены, с причудливыми ребристыми перекрытиями, переплетались с металлоконструкциями и коммуникациями. Это была пусковая шахта. Она представляла собой гигантскую бетонную банку, высотой около пятидесяти метров, увешанную старым ржавым оборудованием. Мы находились почти на самом дне, на вмонтированной в стену металлической смотровой площадке. Фонари не могли осветить такое обширное пространство, но даже то, что можно было увидеть — завораживало.

Высоко на потолке можно было различить огромнейшую крышку ракетной шахты, под которой все ещё висели мощные подъемные механизмы. Внизу же наоборот, находился внушительных размеров кран-платформа, но нестандартного — вертикального типа. Он, на специальных направляющих, поднимал ракету готовую к запуску, на другую направляющую, спаренную с основанием подъемной платформы. Ее окружала винтовая лестница, на самом верху которой, находился контрольно-пусковой пульт. За краном, на грязном бетонном полу были разбросаны толстые резиновые шланги, уходившие к находящимся с краю большим топливным емкостям. Судя по всему, здесь заправляли ракеты, подготовленные к запуску. Эта необычная конструкция, вместе со всеми вспомогательными аппаратами, находилась не в лучшем состоянии. Время беспощадно оставило на ней свои следы.

— Ну, ничего себе! — произнес вслух Дмитрий, округлив глаза. — А крышка-то! Да ее размер — метров шесть. Зачем же ее делать такой огромной?

— Не знаю. Но все это… Да уж, вот это зрелище! — заключил Серега. — Есть на что посмотреть!

Пока друзья осматривали платформу, я сосредоточил внимание на самой шахте.

— Что-то странно… — негромко произнес я, осматривая кран-платформу. — Такая большая шахта, а судя по этой направляющей… Ракета не займет и восьмой части объема всей шахты. Зачем же ее делать такой большой?

— Макс, ты конечно человек технически начитанный… Но откуда тебе знать, как в восьмидесятых вообще строили установки запуска ракет? Если она такая, значит, так решили конструкторы.

— Возможно, — продолжил я. — Но тогда, где сама ракета? Я что-то ее не вижу.

И действительно, ее не было. Или ракет, если заранее подразумевался запуск сразу нескольких. Не было ни корпусов, ни каких-либо других деталей, что могли быть составной частью ракеты.

Резервуары с топливом размещались в дальней восточной части шахты, сразу за смотровой площадкой. Вот только сами баки, как и конструкция топливных насосов, не выглядели надежными. Да что там — нарушение условий эксплуатации были на лицо. Ведь при запуске выделяется огромное количество тепла? А как же температурный режим? Да если ракета стартует прямо отсюда, пламя от запуска двигателя воспламенит все хранящееся тут топливо! Рванет так, что от комплекса ни черта не останется. Все оборудование после первого же запуска станет негодным. А про персонал я вообще молчу! Что за ерунда? О чем думали конструкторы?

— Эй, смотрите, тут лестница, давайте спустимся? — прервал мои размышления Андрей, который все это время осматривал не платформу, а пути к ней.

— Зачем?

— Ну, хотя бы для того, чтобы осмотреть все поближе. И к тому же, все равно больше нам идти некуда, а внизу может ещё что-нибудь есть! — аргументировал парень и первым зашагал вниз. Серега окликнул его, но тот просто проигнорировал предупреждения. Лестница, под его весом, натужно скрипнула, но в советские времена все делали надежным, так ведь?

Андрюха, с характерным шумом, скрылся внизу, а через минуту уже стоял рядом с краном, освещая фонарем агрегаты.

— Чего встали? Сюда! — обернувшись, он с изумлением обнаружил нас на прежнем месте.

— Идемте! — произнес я, двинувшись к лестнице, и доставая свой фонарь. — Ну, судя по всему и правда, дальше остается двигаться только вниз.

— Вниз? — нерешительно спросила Катя. — Может быть, мы что-то пропустили?

— Я, по пути сюда, ничего не видел, а ты?

Она согласно кивнула, но промолчала. Однако почему-то, спускаться на платформу ей совсем не хотелось. В отличие от Андрея, который уже успел обойти платформу и сейчас скрылся из вида. Едва мы спустились вниз, даже не успев толком осмотреться, как раздался его удивленный возглас, откуда-то из-за крана.

— Эй! Тут полная жесть!

Удивительно, но я не заметил эха. Его, по неизвестной причине, просто не было!

И хотя самого парня мы не видели, в его голосе чувствовалось замешательство и неуверенность. А ещё, пожалуй, испуг.

— Ну! Что он там нашел?

— Какую-нибудь очередную бесполезную ерунду… — язвительно ответила Катя и осеклась на полуслове.

То, что они увидели, поразило всех!

Андрей стоял посреди чистой бетонной площадки, на которой почти не было кабелей и шлангов. Вместо этого, вся площадка была завалена человеческими скелетами.

— Бог мой! — ужаснулась Катя, не в силах отвести взгляд. — Да это же самый настоящий могильник, не иначе!

Их было много. Семь и или восемь. Черепа, кости, ребра… На многих ещё сохранилась спецодежда и военная форма.

— Что же тут произошло? — тихо пробормотала Катя, рассматривая кучу костей.

— Это же люди. Все были расстреляны! Но зачем?

Я уже устал спрашивать себя… Я чувствовал, что где-то внизу мы найдем ответы на наши вопросы. Но, также я заметил, что чем дальше мы спускаемся, тем больше мы находим новых вопросов.

— Всему должно быть объяснение. И сдается мне, мы скоро все узнаем. Дима, ну-ка дай дневник! Посмотрим, что у профессора написано про ракетную шахту.

Пока остальные ребята осматривали шахту, я расположился у резервного пульта управления топливными насосами. Стопка желтых, местами рассохшихся страниц, исписанных неровным почерком старика — могла дать ответ. Какие-то фотографии, карта. Записи самого профессора, а также наскоро нацарапанные записки совсем другим почерком.

Основательно покопавшись в дневнике профессора, я все-таки с некоторым трудом, нашел обозначение самой шахты и ее расположение. Все чертежи составлялись от руки, либо были вырваны из технических архивов, причем кусками. Определить где и какой фрагмент было не так-то просто. К сожалению, никаких сведений о том, производился ли из этой точки хотя бы один запуск ракеты, в дневнике не было.

Сейчас меня мучил всего один вопрос, несмотря на то, что в сложившейся ситуации их должно быть бесчисленное множество. Что, черт возьми, тут случилось? Слишком уж много замечаний к этому месту. Слишком уж много странностей. И что-то мне подсказывало — разгадки будут весьма неожиданными.

Пока я листал дневник, Катя и Серега осматривали груду скелетов. Это было жутковатое зрелище. Мрачное и неприятное. Достаточно просто представить, что тогда здесь могло происходить, чтобы понять и ощутить весь ужас. Представить, что они были людьми, но погибли по чьей-то вине, по чьему-то жестокому решению. Судя по всему, их тоже расстреляли из автомата, а потом стащили в одну кучу, попытавшись спрятать. На многих сохранились остатки одежды, амуниции, личные вещи. Куча скелетов, в богом забытой ракетной шахте, которая, может быть, вовсе и не шахта.

Это место настоящий могильник. Какие же секреты здесь хранятся?

Дмитрий, заинтересовавшись пусковой платформой, полез вверх по лестнице, к контрольно-пусковому пульту. Добравшись до верха, он некоторое время молчал, затем удивлялся, о чем свидетельствовали характерные звуки, доносившиеся сверху.

— Эй, смотрите, что я нашла! — вдруг вскрикнула Катя, неожиданно разрядив обстановку.

— Что там?

— Пропуск! — произнесла она, старательно вытирая с него плесень. — Старый пропуск.

И действительно. У нее в руках лежал сильно потрепанный документ, покрытый плесенью, видимо разрешающий вход на какой-то секретный объект. Время безжалостно оставило на нем следы.

— Что-нибудь можно разобрать?

— Да, кажется, да. Так! На некоего Антона Лаптева, — с трудом прочитала девушка, пытаясь разобрать наполовину стертые буквы. — "Бункер № 17", уровень один. И цифры какие-то ещё есть.

— Бункер? Это ещё что значит? — Серега уставился на пропуск.

— А уровень? Это что значит?

— Мы можем только гадать, что именно это означает. Это может быть и этаж комплекса, а может степень допуска. Может быть, номер помещёния или мастерской. Да что угодно!

— Что там ещё написано? Какие-то цифры?

— Так!"6796", кажется. Плохо видно.

— И для чего этот номер?

— Несомненно, он важен! Что ещё написано?

— Ничего. Только его фотография, но она сильно испорчена. Роспись. И какой-то символ над фамилией. Похоже на солнце.

— Что бы это значило?! — задумался Серега.

— Смотрите! Тут ещё и ключ есть, — радостно вскрикнула девушка.

— Покажи-ка.

У девушки в руках был широкий, с нетипичными зазубринами, явно не стандартный ключ. Никто из нас таких ранее не видел.

— Интересно, от чего он?

— От "Бункера №17"! — с усмешкой предположил Дима. — Возьмем с собой?

— Конечно, возьмем, может быть пригодиться!

Вдруг, откуда-то с платформы послышался страшный грохот, а уже через секунду оттуда с характерным металлическим лязгом, упал какой-то агрегат, хрупкого вида. Упал на бетонный пол, едва не зацепив Андрея, и вопреки ожиданиям, по странному стечению обстоятельств — не разбился от удара.

— Димон, ты чего творишь? — возмутился Андрюха, отходя в сторону.

— Посмотрите на него внимательно! — Дмитрий проигнорировал замечание и ткнул пальцем в сброшенный аппарат.

— На это? — Серега подошел ближе, и, осветив фонарем неизвестный агрегат, удивленно переспросил. — Ну и что это за ерунда?

— Сам ты ерунда! Это макет!

— Макет?

— Пустой коробок, — пояснил я, отстранившись от дневника и наблюдая за сброшенным аппаратом. Затем, поднявшись с места, обратился к Диме. — Имитация какого-то аппарата, что ли?

— Ага! Тут все такое! — заключил Димка. — Все оборудование! Все не рабочее, стоит тут лишь для вида.

— И что это значит?

— Пока сложно судить, но, очевидно, что… Это вовсе не контрольно-пусковой пульт. Да и защиты тут никакой нет. Вы же говорили про воспламенение топлива… Так вот, если бы тут был оператор, он непременно изжарился заживо!

Повисла непродолжительная пауза.

— И что же это тогда?

— Ребят, а никто не заметил, что в таком огромном помещёнии нет эха? — с интересом спросил я, вместо ответа.

— А ведь, правда! — Дмитрий осмотрелся. — Сколько тут двести, триста квадратов? Да, наверное, больше. И никакого эха.

— Ну и что это означает? — не понял Андрюха, удивленно уставившись на меня.

— Это означает, что шахта, скорее всего, настоящая! Здесь повсюду специальный строительный подбой из особого звукоизолирующего материала.

— Что ты хочешь этим сказать, Макс?

— Комплекс действительно ракетный. По крайней мере, он строился для этого Министерством обороны. Но! По каким-то причинам строительство остановили. А всю территорию комплекса, равно как и его подземную часть передали подо что-то другое. Или кто-то присвоил его себе втайне. А недостроенные объекты на поверхности разрушили, построили мнимые точки пуска ракет с заваренными крышками. Мы их видели, помните?

— Ну да. В виде треугольника. Но зачем?

— Да, да, хороший вопрос. И как раз вот на этом этапе и появляется наш профессор! Рисует карту, ведет дневник. Есть идеи для продолжения?

— Если честно, то нет!

— Тогда, я продолжу излагать свои предположения, если никто не против, — снова ухмыльнулся я, закусив губу. — Итак, допустим, можно предположить, что комплекс закрыли официально, но работа над чем-то другим продолжалась уже неофициально. Прямо здесь. Вот почему, никто не стал искать следы, равно как никто и не знал об этом месте. Ну и, по словам профессора, кто-то помогал ему все хранить втайне. В Министерстве обороны! Прикрытие было на самом высоком уровне. Без каких-либо утечек.

— Очень может быть, — устало вздохнул Серега, ещё раз осмотрев помещёние. — И хотя твое предположение очень смелое, далеко не факт, что ты прав. Да и вообще, можно предположить, что угодно. У кого насколько фантазии хватит.

Снова повисла пауза. Но, на этот раз, гораздо более продолжительная. Каждый, хоть немного, но уже начал понимать и складывать воедино все детали общей картины в одно целое.

— Нужно выбираться отсюда. Мой фонарь скоро сядет, — прервал паузу Серега, посмотрев на встроенный индикатор заряда батареи.

— Мой тоже. — Дима постучал по крышке своего фонаря. — Но куда?

— На карте ничего, лишь куча технических линий и коммуникаций. Я ничего тут не пойму.

— Тут полно технических туннелей, коридоров, но их расположение мне непонятно. Я даже не знаю, как правильно читать такие чертежи.

— Какой-нибудь из них да выведет к выходу! — беспечно махнул рукой Андрей. Похоже, ему нравилось все это.

— Это самое глупое решение, какое я только слышала, — фыркнула Катя. — Мы так вообще забредем туда, откуда не выберемся.

— Тихо! Так, что есть на карте?

— Я насчитал как минимум четыре прохода. Тот, ближний к нам, сразу за топливными баками — самый большой. Идем?

— Идем!

Мы быстро двинулись к стоящим за краном топливным резервуарам. Баки давным-давно проржавели и были больше похожи на эдаких обезображенных динозавров. Шланги со временем рассохлись, напоминая скелеты гигантских змей, частично обтянутых резиной. Топливом тут и не пахло. Может, его тут и не было никогда.

Мощная крепежная конструкция скрывала за собой технический проход, в который вела узкая железная дорога. Возможно, это мог бы быть туннель, через который сюда доставлялись ракеты. Или что-то ещё. Однако мне он показался слишком уж узким.

Сверху была установлена складная, на роллерах, выдвижная дверь. Внутрь уходили какие-то трубы разных диаметров, гофрированные кабеля, рельсы. Весь проход был затянут многолетней пыльной паутиной, а стены покрыты уже высохшей плесенью, что натолкнуло меня на мысль, что здесь когда-то было очень сыро и влажно.

— Мы полезем туда? — спросила Катя, скривившись и заглянув в туннель.

— Ну да. Это один из технических туннелей, куда-то он да ведет!

— Технические туннели для того и созданы, чтобы по ним проходили коммуникации, но никак не люди!

— Хватит уже повторять про технические туннели! Бесит это название! — вдруг выпалил Андрюха. — Можно их как-нибудь по-другому называть?

— Да называй, как хочешь, суть-то одна! — рассмеялся Серега. — Ну, кто желает разведать проход?

— Может не стоит, а? — Катя все ещё сомневалась.

— Я пойду! — вызвался Дима, сбрасывая рюкзак.

— Всем лезть вовсе необязательно, — заметил я. — Остальные могут подождать здесь.

— Зачем? Лучше, если пойдут все! Глупо в таких ситуациях разделяться! Кто-нибудь один потеряется и все. Лучше уж вместе.