Антидот к паранойе

Максим Волосатый, 2011

Эта книга создана в рамках проекта Crowd Fantasy. Куда приводят мечты? Два друга, Шойс Декстер и Степан Донкат, не могут жить скучно. Не сидится им на месте. И вот – снова здравствуй, галактика. Очередное увлечение Декстера отправляет наших героев туда, где бродит по планете таинственное существо, во власти которого может оказаться целый мир. Но сражение им предстоит не только с таинственным пришельцем, но и друг с другом. Как победить там, где отступают штурм-флоты и космические десантники? Но выход есть. Или это вход?..

Максим Акульшин

Пришествие

— Сереж, ты чего? — молодой парнишка с испугом отодвинулся от приятеля, выставляя вперед руки, как будто отталкиваясь от него.

— Да скучно тут у вас, — круглое веснушчатое лицо его собеседника, губастого, улыбчивого парня вдруг превратилось в уродливую, злобно щерящуюся оскаленными зубами маску. Скрипуче каркающий голос заставил первого парнишку сделать еще пару шагов назад. — Ничего он не может, слабак. Не-ет, мне пора. Пора…

— Сереж, ты что? Что случилось?! — парнишка совсем ничего не понимал. Ведь только что нормально с ним разговаривали. Ну, да, Серега сегодня с утра немного странный…

«Странный» Серега тем временем еще больше растянул губы в презрительно ухмылке:

— Жди, я еще вернусь. Тогда и попляшем. Таиксана!

Оскалившись, он развернулся… и в три шага оказался возле ограждения транспортной линии, по которой сплошным потоком неслись наземные боты.

— Вниман…, — ожили предупреждающие динамики системы безопасности, но Серега как будто их и не заметил.

Рукой оттянув один из тросов, отгораживающих линию от пешеходной зоны (как это он сделал?!), не меняя выражения лица, Серега неуловимым движением нырнул между ними. Миг — и он уже стоит рядом с несущимися ботами. Из окон на него с изумлением и испугом смотрят пассажиры. Шипят сквозь зубы ругательства водители, система безопасности уже начинает принудительно замедлять скорость потока. Но поздно, слишком поздно…

Шаг вперед… И тупой нос одного из ботов украшается как по волшебству возникшей вмятиной. Темное тело мелькает в воздухе и ударяется об ограждающие тросы, которые мгновенно становятся податливыми. Тут система трафик-безопасности сработала мгновенно: поймав датчиками непредусмотренное программой движение и сопоставив их с данными о нарушении периметра, система тут же ослабила натяжение канатов и приняла летящее тело Сереги, бережно приняв его, спеленав и аккуратно опустив на землю.

* * *

Пауза замершего мира. Тишина ужаснувшегося бытия. Медленно летят мимо боты, ветер плавно гонит по земле какой-то кусок бумаги, скорбно кивают ветвями деревья, выстроившиеся в карауле вдоль трафик-линии. Замерший в шоке парнишка, завороженно глядит на спеленатый канатами бесформенный комок, который только что был Серегой. Веселым, беззаботным, живым…

Но вот жизнь опять взяла свое. Скорость рывком вернулась в картину мира. Боты, ревя двигателями, понеслись дальше; ветер унес бумагу; деревья, словно отдав салют, вновь распрямились, шумя буйной листвой. И только молодой парень все так же неподвижно глядел на обмотанное канатами тело приятеля. Но вот пошевелился и он. Заторможенным движением парнишка поднял голову, осмотрел редких прохожих, тоже еще не успевших ничего понять, и… столкнулся взглядом со вжавшимся в стену невысоким мужчиной в просторной груботканой одежде первых поселенцев. Лицо мужчины было белее снега.

— Это не я, — расширив глаза, прошептал парнишка. — Это не я…, он сам… Сам…

Мужчина также медленно, не сводя с парнишки взгляда, помотал головой.

— Он сам! — парня вдруг прорвало. — Я ничего не понял! Он сам прыгнул туда!…

Мужчина, замер, словно не в силах сдвинуться с места. Где-то над ними вдруг раздалась сирена воздушного милицейского патруля, автоматически вызванного системой безопасности. Яркий патрульный бот завис в паре метров над местом происшествия и тут же выстрелил вниз темным комком кокона первой помощи. Сгусток пены упал на скрюченного Серегу, облепил его и окостенел внешней коркой, предохраняя поврежденное тело от любых дальнейших воздействий, сберегая его для возможной терапии в регенерационной камере. Только бы он был жив…

С зависшего бота вслед за коконом выпрыгнули три фигуры в милицейской полуброне. Коротко пшикнули амортизаторы скафандров, компенсируя энергию прыжка, и патрульные тут же рассыпались в разные стороны. Один направился к пострадавшему, второй — к ближайшему блоку аварийной системы, а третий, судя по знакам отличия на скафандре, — начальник, подошел к вновь замершему в шоке парнишке.

— Ты видел, что произошло? — негромко, чтобы не пугать, поинтересовался патрульный.

— Он сам туда прыгнул, — одними губами, не переводя остановившийся взгляд, прошептал парень. — Мы разговаривали…, он вдруг лицо сделал… и пошел туда… А там боты… А он…

— Сам пошел? — негромко, даже как-то буднично, поинтересовался патрульный.

— Сам, — закивал парень. — Сам. Я и понять ничего не успел, а он вдруг «скучно у вас», и пошел. А потом…

Парня вдруг затрясло.

— Тихо, тихо, — успокаивающе поднял руку патрульный. — А чего, говоришь, он сказал?

Милиционер специально говорил ровным, спокойным голосом, как будто ничего не произошло, успокаивая, парня и давая хотя бы внешним его рецепторам сигналы о том, что все закончилось, он жив, все нормально (ну, если не учитывать тела в спас-коконе).

— Он? — рецепторы парня упорно не желали соглашаться с идеей патрульного. Они только-только начали осознавать произошедшее. — Он сказал, что тут скучно, а потом крикнул что-то, и… туда.

Парень вытянул дрожащую руку в сторону трафик-линии.

— А что крикнул? — даже как-то дружелюбно поинтересовался патрульный.

— Токсана…, тойкана…, — замялся парень.

— Таиксана, — вдруг раздался хриплый голос, полный затаенного страха. — Он сказал «Таиксана».

— Салат? — удивился патрульный, поворачиваясь в сторону нового участника разговора, мужчины, одетого в просторную одежду первых поселенцев. «Старообрядцев», как их еще называли. — Он говорил про ваш фирменный салат?

— И, похоже, он его слишком много съел, — от информблока аварийной системы вернулся еще один патрульный. — Так много, что в голову излишки ударили. Датчики показывают, что парень на самом деле сам прыгнул на бот. Только как он умудрился раздвинуть тросы ограждения?

— Жив, — от кокона подал голос третий милиционер, пряча в один из кармашков прибор, которым он снимал показания с затвердевшей спасательной пены. — Кокон показывает, что парень жив. Вызываю медиков.

И он забубнил что-то в микрофон шлема.

— Жив? — удивился вдруг «старообрядец», изумленно распахивая глаза, в которых заплескался страх.

— А что не так? — тут же насторожился старший патруля. — Не должен был быть?

— Да нет, — смешался вдруг «поселенец». — Я просто… Ну, он сильно ударился…

Патрульный хотел было сказать еще что-то, даже рот открыл, но вдруг замолчал, по-прежнему гладя на «поселенца». Нет, не на «поселенца» — сквозь него.

Старший патруля замер на секунду, потом вдруг дернулся, и его глаза изменились. Стали смотреть как-то по-другому. Так, как будто он только что узнал что-то новое. Важное. Значимое…

— Жив, — теперь и он произнес это слово с каким-то даже удивлением. — Надо же… Крепкий попался… Но все равно он ничего не умел…

— Таиксана, — прошептал вдруг «поселенец», медленно, шаг за шагом, отползая от патрульного.

Взгляд старшего стал задумчивым. Теперь он как будто просматривал что-то внутри своей памяти.

— Но тут все-таки лучше, — пробормотал он. — Нет, определенно, этот лучше.

— Василич, — позвал его один из патрульных. — Мы тут закончили, медики будут через…

— Господин лейтенант, — надменным голосом вдруг поправил его старший.

— Чего? — не понял тот.

— Звание мое забывать не надо, господин сержант, — ледяной взгляд старшего пронизывал починенного как будто насквозь.

У того брови полезли вверх.

— Ты чего, Василич? Тоже салата переел?

— Господин лейтенант, — еще раз с нажимом повторил старший.

— Как скажете, господин лейтенант, — патрульный переглянулся с третьим милиционером.

— Если закончили и все данные с камер безопасности и унибраслета свидетеля собрали, то ждем медиков, — тем же надменным тоном приказал лейтенант, — передаем им пострадавшего и отбываем. У нас много дел.

— Каких дел, Василич? — не понял третий патрульный и тут же поправился, натолкнувшись на ледяной взгляд. — В смысле, господин лейтенант.

— Разных, — взгляд старшего опять устремился куда-то вглубь себя. — Разных. И кстати, а где этот, «старообрядец» который?

— Ушел, — патрульный оглянулся. — А что, надо найти?

— Не надо, — барственно махнул рукой лейтенант. — Тут и так все ясно, а сделать он все равно ничего не успеет.

— Что не успеет? — патрульный опять переглянулся с напарником. Теперь в их взглядах была тревога. Со старшим явно творилось что-то странное.

— Неважно, — мотнул головой лейтенант. — О, вот и медики.

Воздух завибрировал от пронзительного воя сирены неотложной помощи, пронизывающего тугие сплетения транспортных узлов.

Высыпавшие из прибывшего бота санитары споро погрузили уже отвердевший кокон с покоящимся в нем «Серегой» и отбыли. За несколько минут до них стартовал милицейский патруль. На месте аварии уже вовсю работала ремонтная бригада дорожников, восстанавливающая целостность системы безопасности, а за углом ближайшего дома все так же стоял и не мог отдышаться «поселенец». Прохожие по очереди подходили к нему, предлагали помощь: видно же — человеку плохо; но он только мотал головой и твердил только одно слово:

— Таиксана. Таиксана. Таиксана.

Прохожие отходили, подозрительно оглядываясь. И правда, странный он какой-то. При чем тут салат? Ну, да ладно. У них, «старообрядцев», свои правила, своя кухня.

* * *

— Таиксана! Евлампий Егорович, — невысокий мужчина в просторной груботканой одежде первых поселенцев, наплевав на приличия, перепрыгнул через невысокую живую изгородь, и влетел в просторный двор дома стоящего посреди прячущегося на окраине леса хутора. — Это случилось! Это произошло! Евлампий Егорович, таиксана! Он появился!

— Что? Постой, Пафнутий, подожди, что ты несешь? — пожилой мужчина с окладистой бородой, что-то мастерящий во дворе дома, сидя на широкой скамье возле стола, развернулся к появившейся в воротах фигуре.

— Таиксана, — названный Пафнутием мужчина, судорожно глотая воздух, как после быстрого бега, остановился, опершись на стол, за которым сидел пожилой Евлампий Егорович. — Все, как в истории описывается. Безумный взгляд, пренебрежение к живущим, смена тела…

Пафнутий оперся на стол обеими руками.

— А самое главное, Евлампий Егорович, он меня узнал!

— Подожди, Пафнутий, не торопись, — Евлампий Егорович огладил бороду. — Кто «он»? Как он мог тебя узнать? Кого «тебя»?

— Да я не знаю! — почти взвизгнул мужчина. — Но он со мной говорил, как будто знал, что я про него знаю.

Копающийся во дворе неподалеку мальчишка лет шести бросил свое занятие и с удивлением воззрился на Пафнутия. Картина была и в самом деле удивительной: в этом доме не кричали и не суетились. Здесь всегда ходили медленно, говорили чинно и негромко. А тут на тебе…

— Он парнем был, — сбиваясь и сглатывая пересохшим горлом, попытался объяснить Пафнутий. — А потом сказал, что ему скучно и прыгнул на трафик-линию. Почти насмерть, но не насмерть. А он, как и написано было, прыгнул в лейтенанта милицейского… А тот на меня посмотрел… Ну и…

— Так, — благообразный Евлампий нахмурил брови и решительно поднялся со скамьи, явно поняв из рассказа Пафнутия больше, чем тот успел сообщить. Он поднял голову и посмотрел на циферблат больших часов, висящий над входом в дом. — Время городских новостей. Пошли, послушаем. Если ты прав, то сейчас мы услышим много нового…

Много им услышать не удалось, но и того, что было, хватило, чтобы брови Евлампия Егоровича сошлись на переносице и больше не расходились.

–… две странных попытки самоубийства, — вещала с экрана витранса симпатичная ведущая. — Молодой человек, его имя по просьбе следствия не разглашается, проникнув через ограждение трафик-линии № 27, попытался покончить жизнь самоубийством, бросившись под идущие боты. А через несколько часов начальник передвижной патрульной группы милиции, осматривавшей место этого происшествия, выстрелил себе в лицо из табельного импульсного излучателя…. Странное совпадение… Оба остались живы… Следствие продолжается, обрастая новыми подробностями… Будем держать вас в курсе событий…. Необычное заявление сделал начальник лейтенанта, пытавшегося покончить жизнь самоубийством.

Прослушивание новостей прервал резкий, требовательный сигнал ком-центра. Евлампий Егорович тревожно глянул на Пафнутия.

— Центральный? — нахмурился он.

Пафнутий почувствовал, как ноги начинают слабеть.

— Евлампий, — над ком-центром появилось трехмерное изображение такого же благообразного мужчины. Только борода у него была не такая густая. — Срочный сбор, Совет Старейшин собирается немедленно.

— Что случилось? — подался вперед Евлампий.

— «Белое место» ожило, — рубанул с экрана мужчина. — Неординарная активность. Что-то произошло.

Евлампий оглянулся на экран витранса, по нему уже шли другие новости.

— Я, кажется, знаю, что, — медленно проговорил он. — Это Таиксана. Пора начинать эвакуацию.

— Что?! — вытаращил глаза мужчина. — Что ты сказал?! Ты уверен?!

— Я бы очень хотел ошибиться, — Евлампий Егорович сглотнул. Потом сделал вдох и собрался. — Все, еду. Бот готов, буду через полчаса. Да, и выясните пока, где эти, туристы, которые тут были. Говорил же я Захарию…

Он сжал губы, решительно отключил вызов и посмотрел на Пафнутия.

— Собирайся. Вернусь с Совета, мы уезжаем.

И вышел. За его спиной Пафнутий медленно опустился на стул.