Матильда и проклятый клад

Максим Владиславович Мочейко, 2002

Старые люди рассказывали о зачарованном городе рыжего идола, камне желаний и золоте, что стерегут живые мертвецы, и что немногим из простых смертных удалось увидеть даже блеск проклятых сокровищ. Но то, что не под силу взрослому человеку, ребенку по плечу. Ибо сокровища даются только тому, кто пришёл к ним с чистыми помыслами и добрым сердцем.

Таинственный гость

Под закопченным потолком заклубился сизый дым, проходивший через многочисленные трещины старой кирпичной кладки и печной трубы. Холодная изба постепенно стала наполняться теплом и шумом горящих дров. Олежка положил в бурлящую воду кусочек мяса, слегка подсолил той солью, которую тремя днями раньше удалось выменять у сына бакалейщика. Хотя за три неплохих полена от старого вяза, упавшего за кладбищем, можно было попросить и больше, но в этот момент пришел его отец, и все сорвалось.

Снаружи послышался шум начавшегося дождя, усиливавшегося со стремительной скоростью..Сразу послышался звук льющейся воды, а на полу стали появляться темные, отвратительные пятна, четко указывающие, в скольких местах протекает крыша.

Вода закипела и по комнате пополз запах варившегося мяса. Олежка добавил в котелок душистых трав, как это делала его мама, и размеренно помешивал кипящее варево, время от времени пробуя его на готовность. Рядом сидел Ивашка и причмокивал в предвкушении сытного ужина.

На улице вовсю хлестал ливень и отблески молний освещали сумеречные очертания кладбищенского забора и трущобы бедняцкого района с его убогими покосившимися домами. Гроза разошлась не на шутку, становясь все злее и яростней, грохоча раскатами грома.

Оставив кухарство, Олежка вытащил свободную утварь, а Иванка бросился подставлять её под струйки воды с протекавшей крыши. Сильный раскат грома грохнул буквально над головой.

Олежка почувствовал, как содрогнулась соломенная крыша его дома. Поставив оставшиеся в доме емкости на пол, под льющуюся воду, Олежка вернулся к котелку. Иванка сидел рядом и не сводил глаз с бурлящих пузырьков, варившихся в котелке. Время от времени тормоша старшего брата, спрашивал: «можно уже есть или нет?».

Мясо уже было готовым, когда в дверь кто-то громко постучал. Олежка насторожился. Стук стал более настойчивым и требовательным. Они никого не ждали. Никто из собутыльников мачехи никогда не стучался. Они просто вваливались пьяной гульбой и сразу начинали наводить свои порядки. А что относится к зеленщику, так он вообще не имел привычки стучаться. После смерти отца он приходил к ним, как к себе домой, и брал все, что ему нравилось. Мачеха часто говорила, что он может стать для них вторым папой. Олежка был против такого выбора. Зеленщик жрал горькую похлещи сапожника, а буянил хуже медведя с рыночной площади.

Стук стал более настойчивым.

Олежка подошёл к двери и спросил: «Кто там?»

За дверью раздался хриплый простуженный голос: «Мир вашему дому! Пустите на постой, люди добрые».

Олежка откинул запор и открыл дверь.

На пороге, в отблесках молнии, стояла одинокая темная фигура в длинной одежде с капюшоном. Это был усталый человек среднего возраста. С его длинной одежды ручьями стекала вода. Странник больше походил на монаха, чем на священника среднего *сана.

— Прошу Вас, заходите, погрейтесь у огня — растерянно проговорил Олежка, отступая назад, и пропуская гостя в дом.

–Спасибо, люди добрые — произнес монах и слегка поклонился.

Темная фигура шагнула через порог и в свете *лучины, Олежка стал внимательно рассматривать гостя.

Монах, оставляя мокрые следы босых ног на сухом земляном полу, проследовал к камину.

Маленький Ивашка, сидевший возле огня, при виде гостя съежился, словно замерз, и освободил место возле огня. Олежке показалось, что это был пилигрим — священник или пастырь. На рыночной площади рассказывали, что это плохой знак, когда в дверь стучится монах — это к большим переменам.

Олежка был богобоязненным и глубоко суеверным мальчиком. Он помнил, чем закончился день, когда к ним в дверь вошёл священник из"церкви святого Петра". Но выгнать странника в такую непогоду, да еще на ночь, было куда хуже. На улице был потоп. По каменной брусчатке неслись потоки мутной дождевой воды, несущие с собой сорванные с деревьев листья и мелкий уличный мусор. Деревья гнулись и трещали под сильными порывами ветра. Серая стена дождя то изгибалась, то вновь вгрызалась в грязную землю. Олежка поежился и закрыл дверь.

Монах тем временем подошёл к камину и протянул к огню свои сухие бледные руки.

–Дров, к сожалению не так много, как хотелось бы, но Вы сможете согреться — с горестью в голосе произнес Олежка, наблюдая, как тщательно пытается согреться гость.

–Спасибо, пусть будет благословенен ваш дом — произнес монах, грея свои озябшие руки возле камина.

–Спасибо, что не отказали усталому путнику и не прогнали, как это делалось в большинстве домов.

*Сан — чин или звание; как правило, означает духовный сан, либо высокий чин.

*Лучи́на (драночка, щепань) — тонкая длинная щепка сухого дерева, предназначенная для растопки печи или для освещения избы.

–Почему люди так к вам относятся? — недоумевающим голосом спросил Олежка у присаживающегося у огня Монаха.

–Когда к нам приходят на исповедь, мы связаны обетом молчания. Мы волей Господа стали собирателями человеческих тайн — глубокомысленно ответил гость, не поднимая головы и не снимая капюшона.

–Что в этом такого? У нас на базаре тоже тайн хватает, хоть отбавляй — оживился Олежка, обожающий разные тайны и всякого рода сплетни.

–Это не те тайны — ответил монах, — Это, скорее, сплетни, настоящие тайны — это нечто другое. Каждый мечтает узнать чужие тайны и при этом боится, что кто-то узнает его собственные.

После этих слов гость замолк, и Олежке показалось, что он как будто вышел из дома и гуляет где-то очень далеко за его пределами.

На улице продолжала свирепствовать непогода, а струйки воды с протекавшей крыши превратились в неудержимые потоки, переполнявшие подставленные Олежкой посудины, выливающиеся на сухой пол.

Только сейчас Олежка заметил, что из-за капюшона он так и не рассмотрел лица странствующего монаха. Олежка подошел к камину и, помешивая мясо, осторожно, чтобы не обидеть гостя, заглянул под его капюшон. Олешка рассчитывал увидеть нечто страшное — скорее, изуродованное лицо гостя, но в красноватом отблеске каминного огня он увидел только усталое и измученное лицо уже немолодого человека. Этот странник чем-то напоминал маленькому мальчику его родного отца. Тот тоже часто приходил домой уставший после очередного обхода кладбища и молча, сидел у старого камина, греясь после прохладного дня. Олежке стало жалко этого усталого странника. Он осторожно произнес:"Мы не богаты, но будем признательны, если Вы разделите с нами вечернюю еду".

–Спасибо! Бог вознаградит доброе сердце дающего человека страждущему страннику.

— К сожалению, Бог не так часто посылает нам пищу, как хотелось бы!

Гость словно пробудился от дремы, одобрительно кивнул головой, ответив еле слышно: «Бог справедлив и он испытывает нас. Будь терпелив и Бог вознаградит тебя».

–А где ваша мать или отец? — спросил монах, словно что-то неожиданно вспомнив, переводя взгляд с красных углей на Олежкино лицо.

–Умерли — всхлипнул Олежка.

–Значит, вы сиротины и живете здесь одни?

–Да нет, с нами еще мама Марфа — родная мама моему младшему брату, но её сейчас нет, она ушла с зеленщиком Прокопом в кабачок Бешеный кот.

–Ясно! А зовут то тебя как?

–Олежка! — сказал мальчик, разливая мясной душистый бульон по глиняным мискам.

–А вас как зовут?

–Меня Германом зовут. И мне хотелось бы узнать: ты случайно не знаешь, где живет смотритель этого кладбища Поликарп Сокуров?.

–Это мой отец — с горечью в голосе ответил Олежка.

–Болезни или лихо какое? — спросил гость, распрямив спину.

–Не знаю! Люди разное болтают. Я знаю только одно — его кто-то убил! — ответил мальчик.

–Жаль, хороший был человек — грустно произнес монах Герман.

–Вы его знали?

–Я его знал еще с церковно-приходской школы. Расскажи, как это случилось?

–Его нашли возле древней часовни, недалеко от могилы старой Матильды.

–После этого в городе были какие-нибудь неприятности? — спросил монах.

–Сказывали, что три дня и три ночи на скот нападал дикий зверь. Некоторые пастухи видели большого волка с красными горящими глазами, много скота говорят, загрыз. Охотники все леса просмотрели, а страшного волка так и не нашли.

–Ясно — произнес монах.

–Вот ты говоришь, что вашего отца убили? Разве вам ничего в жандармерии не сказали?

–Кому мы там нужны, мы нищие. Жандармы ведут расследование, только если убитым был купец ли горожанин.

–А Вы что же, знаете, кто убил, вашего отца?

–Если бы знали, мы бы ему показали, где раки зимуют! — вмешался Ивашка.

Монах грустно улыбнулся.

Олежка тяжело вздохнул и произнес:"К великому сожалению, мы не знаем, кто это сделал. Возможно, это так и останется для нас тайной".

–Это и есть одна очень страшная тайна. За которую многие заплатили высокую цену.

–Расскажите, от какой тайны погиб мой отец? — спросил Олежка, — пожалуйста!"

–Ты правда хочешь знать? — спросил гость, зачерпывая деревянной ложкой мясной бульон.

–Больше жизни! Я хочу отомстить убийце! — прокричал мальчишка.

–Не говори так! — рассердился монах, — ты даже понятия не имеешь, какой дар тебе подарил Господь! Не смей так говорить, ты только начал жить!

–Ну, кто же убил моего отца?! — чуть не плача спросил Олежка.

–Эх! — вздохнул монах,

–Это старая история. Когда-то, давным-давно, в этих местах появилась злая колдунья, которая выше всего ценила только деньги. Она практиковала черную магию и брала за своё колдовство только деньгами. Вскоре она неслыханно разбогатела и стала в городе самой влиятельной и богатой дамой. Люди её боялись, связывая её с нечистой силой.

Пока Матильда была в силе, её обходили стороной. Что она продала душу дьяволу, никто не сомневался. В обмен за её черную душу, он открыл ей тайну древнего клада, клада своего жертвенного капища.

Это была страшная женщина.

* Капище. Алтарь жертвоприношения языческим духам или богам. Старославянский.

Но ведьма дряхлела, теряя силу и влияние. Крестьяне осмелели, и под руководством попа Гаврилы, вооружившись вилами и косами, направились к ведьминому дому. Когда они ворвались в дом и схватили её, ведьма успела крикнуть, что она будет вечным кошмаром этого города, и испустила дух прямо на глазах у крестьян. Вот тогда — то крестьяне и опешили. Поп Гаврила велел схватить её тело и сжечь на костре, на центральной площади. Крестьяне бросили её тело в приготовленную для ведьмы клетку и провезли по улицам города, показывая людям, что больше бояться нечего, что колдунья мертва. Её тело привязали к столбу и сложили дрова. Зачитали обвинительный приговор и приказали её сжечь. Когда стали поджигать хворост, неожиданно разразилась гроза, а сильный проливной дождь затушил костер раньше, чем тот успел разгореться. Вот тогда-то Гавриил распорядился приковать ведьму к гранитной плите и замуровать её в каменном склепе в старой помойной яме, позади часовни за кладбищем. А сверху, чтобы это дьявольское отродие не выбралось из своего склепа, привалили многотонной гранитной плитой, завалив её землей.

В честь такого события, избавившего город от дьявольской бестии, на кладбищенской часовне три дня и три ночи били в колокол, изгоняя её злую душу. На шестой день после смерти старой Матильды на город обрушился страшный ураган, принесший множество несчастий. Крестьяне едва оправились после бедствий. Они увидели, что несколько молний ударили в ее дом и могильник. Это была божья кара черной колдунье. Её дом горел страшным пламенем. Крестьяне поняли божье знаменье и решили разрушить развалины ведьминого дома. Чтобы ничего не напоминало о существовании черной ведьмы Матильды. При разрушении стен крестьяне обнаружили тайник с огромными деньгами и множеством человеческих скелетов. Объявив это место проклятым, они убрались восвояси, так и не разрушив развалины до основания.

Но ведьмино золото жгло руки, в городе вновь начались болезни и беды.

Тогда они отдали попу Гавриле проклятые деньги. Священник совершил обряд очищения заклятого клада и пустил его на строительство новой церкви. Но люди, жаждавшие сокровищ старой ведьмы, не могли упустить такой шанс.

*Ка́пище (святилище, устар. идолище, жрище, поганище, кумирня) — культовое место, на котором устанавливались идолы языческих богов, языческий храм.

На это место повадились копатели, искавшие оставшиеся сокровища ведьмы, — монах перевел дух и отхлебнул горячий бульон.

–И что? — откладывая облизанную ложку в сторону,спросил Олежка, — Эти сокровища нашли?

Монах немного поморщился и ответил: — Это неизвестно. После того, как туда уходили люди, они либо погибали при раскопках, либо просто бесследно исчезали, — гость вздохнул и отхлебнул очередную порцию бульона.

–Значит, ведьма была невероятно богатая? — спросил Ивашка, вылавливая из бульона стебель душицы, — богаче самого богатого, да?

Монах улыбнулся, и в его глазах засветились какие-то таинственные искорки.

–Матильда знала о древнем кладе, спрятанном в этих краях задолго до основания города.

–А вы знаете, что это за клад? — спросил Олежка. Я слышал о нем еще от дьяка, а он слышал про клад от своего деда, служившего звонарем на этом кладбище.

–Расскажите! Расскажите! Пожалуйста! — наперебой, перекрикивая друг друга, оживились мальчишки.

Монах улыбнулся усталой улыбкой и произнес:"Неужели это вам интересно?"

–Да, очень-очень интересно! — заголосили братья, умоляюще посмотрев на монаха.

–Ну, хорошо, уговорили! — оживился монах и в его глазах ещё ярче засветились таинственные искры.

–В те далекие времена, когда на центральной площади ещё не было курантов, а у новой церкви не было часовни, была традиция бить в колокол каждый час, чтобы жители знали, сколько сейчас времени.

–А как же звонарь определял, что прошел час, если часов на главной площади не было? — удивился Олежка.

Монах улыбнулся и ответил:"У дьякона старой часовни были песочные часы, которые ему подарил епископ старой церкви. Он, как всегда, поднялся на колокольню, чтобы оповестить город о наступлении полуночи и ударил в колокол. Но он был так пьян, что вместо полуночи ударил один раз и уснул там же. Когда он очухался, он испугался, что ему влетит, и побежал к попу Даниилу, состоявшему в то время на службе в новой церкви, чтобы замолить свой грех. Так совпало, что именно в эту ночь было полнолуние.

Когда дьяк спустился с колокольни, он, увидел разрытую могилу. Это его так напугало, что он забыл куда шёл, и вместо кельи Даниила он направился в свою келью. Вот тогда — то он и увидел такое, что даже волосы зашевелились на его плешивой голове. Недалеко от склепа Матильды он и увидел перед собой саму покойницу. Она пожирала плоть недавно усопшего покойника. Дьяк со страху так и протрезвел, и когда ведьма хотела напасть на него, и он со страху, что-то такого наговорил, что после этого он боялся собственной тени.

После той злосчастной ночи в городе случился сильный пожар, уничтоживший половину города. С тех пор на этом кладбище перестали хоронить покойников. Никто не хотел, чтобы его родственник был сожранным черной ведьмой.

— А дьяк потом умер? — спросил Олежка.

–Сначала он лишился рассудка, но незадолго до помешательства дьяк принес попу Даниилу за отпевание своей души целое состояние. Простой люд сразу догадался, откуда у бедного дьяка такие сокровища, но на вопрос: «Откуда это?» — дьяка охватывал такой ужас, что люди просто боялись повторить вопрос.

Опасаясь, что старая ведьма вновь восстанет из могилы, служители перестали бить в колокол, кладбищенской часовни и только спустя годы эта традиция была перенесена на центральную площадь.

Священники рассказывали, что при встрече с Матильдой дьяк спьяну или со страху заключил с бестией нечистую сделку. Скорее всего, за жизнь дьяка ведьма потребовала его душу. Дьяк после этой встречи так припустил в церковь, что только пятки сверкали. Он так стал молиться господу нашему, что не заметил, как наступило время утренней службы.

–А что было дальше? — спросил Олежка.

–Дьяк прожил ровно шесть лет, шесть месяцев, и шесть дней после той страшной ночки. Умер он в страшных муках, видимо ангелы господа нашего и черти дьявола, сражались между собой за его бессмертную душу.

А на сокровища, что дьяк пожертвовал церкви, была пристроена новая колокольня.

–Значит, моего отца тоже могла убить Матильда?

–Скорее всего, так! Кто-то вызвал её, а твой отец попался на её пути и стал её очередной жертвой — ответил монах.

–А если я столкнусь с этой ведьмой, я могу спастись?

–Можно, конечно, если отдать ей жертву. Дьяка тогда спасло то, что в ту ночь на кладбище забрела овца, и Матильда растерзала её раньше, чем встретилась с дьяком.

–Тогда как мне быть — спросил Олежка.

–Осиновым колом её или серебром? — вмешался в разговор Ивашка, вспомнив байки с рыночной площади.

–Не дай Бог вам с ней столкнуться. Ни осиновый кол, ни серебро, ей нипочем. Только звон колокола может прогнать старую ведьму в преисподнюю. — поморщился Монах, будто вспоминая нечто неприятное.

–Если, не дай бог, с ней встретиться, помни:: Ни в коем случае, не давай ей снять её головной платок. Вся Её черная сила, заключена именно в нем.

–А сколько раз бить в колокол, что бы её прогнать? — не унимался Олежка.

–Про то я не ведаю — развел руками монах.

— А черный зверь тогда откуда? Что всю скотину порезал? — не

унимался Олежка.

— Кто-то разбудил старую ведьму и не вернул её обратно в мир мертвых.

А черный зверь — это, скорее всего, сама ведьма в зверином обличии, которая мстит за свою смерть.

Так что держись подальше от этого кладбища, особенно в лунные ночи. Твой отец, скорее всего, пренебрег этими предостережениями, поэтому и поплатился.

— А мог отец вызвать старую ведьму?-, спросил Олежка.

–Теперь это одному Богу известно.

–Я знаю только одно: твоему отцу рассказали, как совершить обряд вызова. Или кто-то сам вызвал её, а твоего отца использовали как жертву, бросив его в когти черной ведьмы для достижения своей черной цели.

–Как это мерзко — убивать ради поиска сокровищ. Если я встречу эту чертову ведьму, я узнаю, кто вывал её и убил моего отца, — злобно, сквозь зубы проговорил Олежка. В нем кипела такая злоба и ненависть, что он сам был похож на самого черта.

–Что же это за сокровища-то такие?! — в один голос воскликнули Олежка и братик Ивашка.

–Зачем вам это знать — недовольно произнес монах.

–Я много раз слышал, как говорили о заговоренном татарском кладе, спрятанном где-то на старом кладбище, или в ведьмином доме, или даже в чертовом болоте, или еще где-то — произнес Иванка, тоже охотливый до сплетен и рассказов.

–Я тоже слышал рассказы о несметных сокровищах, спрятанных в этих местах — произнес монах.

–Но Вы же много всего знаете, неужели так и никто не нашёл заговоренные сокровища? — недоверчиво произнес Олежка.

–А ты умный мальчик — произнес монах, смотря прямо в Олежкины глаза пробирающим до глубины души взглядом.

–Именно легенда послужила поводом для строительства Архангельского поселения.

–Расскажите…

Монах улыбнулся и произнес: «Может, все-таки спать пойдем? Большего я сказать не могу, знаю только одно, что в древние времена через эти земли проходили войска Чингизхана,и перед походом на святую Русь, уничтожив в этих местах первых поселенцев, они спрятали награбленное сокровище, и отправились на Киев. Но вернуться из последнего похода Чингизхану не удалось. И его клад, благодаря черному колдуну, навечно остался спрятанным в этих землях, охраняемый слугами дьявола.

Конец ознакомительного фрагмента.