Дивный Мир Будущего

Максим Владимирович Виноградов, 2021

Далекое будущее, бескрайний мир. Главный герой осознает себя в бесконечном цикле перерождений, полностью лишенным памяти. Он воплощается в тщедушном теле с единственной целью: вернуть воспоминания и найти собственное место в жизни. Правда, для этого придется как следует разобраться в окружающей чехарде и дорасти до нужного «ранга». Хорошо, что на помощь иногда приходят внезапно просыпающиеся латентные сверхспособности… Кто-то считает парня балластом; иные, напротив – билетом наверх. Многие хотят подружиться с его «альтер эго»; другие ценят новую личность наравне с утерянной. Есть даже те, кто верит, что новорожденный герой способен поколебать саму суть Системы! Или же он просто марионетка в чьей-то хитроумной интриге?

Глава №5

Слегка присев, мужчина наклоняется к скрюченной жертве, и в этот момент ему навстречу устремляются два молниеносных удара.

Не скажу, что тело действует целиком само, все же руки так или иначе под контролем, я не теряю управления конечностями. Но все же — в голове нет никакого плана, действую если и не наугад, то по какому-то бессознательному наитию.

Тонкие детские пальцы острыми иглами вонзаются в глаза нагибающемуся головорезу. Отдергиваю руки, уже понимая, что удары достигли цели: громогласно вскрикнув от боли, мужчина отшатывается назад, хватаясь за лицо. Возможно, он ослеплен лишь временно; есть вероятность, что лишился зрения навсегда — но я не собираюсь этого выяснять. Оттолкнувшись спиной от стены, не слишком внушительной массой врезаюсь в потерявшего равновесие громилу, изо всех сил толкаю его плечом.

Взмахнув окровавленными руками, здоровяк оступается и кубарем летит вниз по лестнице. Провожаю его взглядом, пока переломанное тело не валится на бетонный пол нижестоящей площадки. Он не делает даже попытки подняться — видимо, не слабо приложился слепой головой о ступени.

Предостерегающий девичий оклик заставляет отскочить в сторону. И вовремя! Второй громила надвигается мрачной скалой, теперь ему уже не до шуток. Лицо не просто озлоблено, из физиономии просто-таки сочится ярость; плечи набычены, ноги чуть согнуты, в руке откуда не возьмись появилась зловещего вида дубинка.

Он бьет, не тратя время на излишние разговоры. Ударяет быстро, сильно, наверняка. Метит в голову — чтобы сразу убить, а не вывести из строя. Я кое-как отскакиваю назад, уклоняясь от смертельного оружия в последний момент.

Головорез бьет опять и опять, нанося удары без пауз и остановок, одним длинным слитным движением. Он не выглядит большим мастером, но с оружием обращаться явно умеет. Отступаю, пользуясь ловкостью и малыми габаритами собственного тела. Шаг, другой, третий — и все, упираюсь спиной в бетонную стену. Бежать больше некуда, мы оба это понимаем.

Увесистая дубина летит мне в лоб, грозясь размолоть кости в труху. Вскидываю ладонь, уже понимая, насколько жалка эта попытка защититься. Сталь пройдет сквозь худую руку, надломив ее, как тростинку, а после — без проблем раздробит череп до самого мозга. Однако, инстинктивно ставлю хлипкий блок, принимая удар на предплечье.

Слышится стук и громкий треск, я с ужасом ожидаю адской боли, но, вместо этого, прочь отлетает атаковавший здоровяк. Дубина с глухим звоном валится на пол, верзила дико воет, хватаясь за искореженную руку: его запястье вывернуто под невообразимым углом, из локтя торчит сломанная кость. Он орет благим матом, не веря своим глазам, а я продолжаю действовать вопреки всякому здравому смыслу.

Быстрый подшаг, легкий замах — и моя ладонь врезается в голову здоровяку. Казалось бы, что такому головорезу пощечина ребенка? Однако же, вновь раздается оглушительный треск, мужчина летит прочь, как ветка, отброшенная уверенной рукой. Покореженное тело врезается в противоположную стену и опадает вниз, голова гулко бьется о бетон. Я ошарашено опускаю руки, в пальцах чувствуется сильное покалывание, будто кровь возвращается в онемевшие члены.

Девушка все еще стоит, сжавшись в углу; полная грудь тяжело вздымается от учащенного дыхания. Во взгляде, обращенном на меня, место страха занимает безмерное удивление. А вот мне удивляться некогда, равно как и допытываться причин внезапно проснувшихся умений.

Грациозно развернувшись на месте, ко мне направляется главарь шайки. Теперь он кажется еще больше и внушительней: широкий, ощутимо мощный, но в то же время легкий и удивительно подвижный. Противник приближается мягкой походкой, расставив громадные ручищи в стороны. Я вдруг чувствую подступающие волны страха, потому что мне совершенно нечего противопоставить этой громаде, а подсознание не торопится выдавать новую порцию спасительных команд.

Слегка присев, прыгаю в ноги врагу. Дурацкая идея, нелепый перекат, но, как выясняется, именно он спасает мне жизнь. Еще в полете чувствую затылком проносящуюся над головой убийственную мощь. По странному стечению обстоятельств богатырский замах головореза уходит в молоко, я ускользаю из-под удара в последний момент.

Бездарно кувыркнувшись, обнаруживаю себя распластавшимся у ног Мари. Здоровенный бугай уже успел развернуться, на его лице — неподдельная злоба и жажда убийства. Там, где кулак здоровяка невольно задел стену, бетонная плита раскрошилась, словно слепленная из песка. Угрожающе рыча, главарь сдувает с костяшек белесую крошку.

Он надвигается, и я понимаю, что больше подобный трюк с прыжком не пройдет. Несмотря на громадные размеры, мужчина ловок и стремителен, ускользнуть от такого дважды — невозможно. А стоит попасть к нему в объятия — и моя учесть предрешена.

Зловеще усмехнувшись, вожак заносит кулак для удара. Я невольно зажмуриваюсь, ожидая неминуемой гибели.

— Стоять на месте! — стальной голос разносится по лестничной клетке, оглушая и дезориентируя, — Любое движение будет расценено, как неподчинение Системе! Что карается мгновенной смертью!

Мне дополнительных указаний не требуется, я и так валяюсь на полу в положении, не слишком-то располагающем для сопротивления. Очень медленно осмеливаюсь приоткрыть глаза — и вижу прямо перед собой замершего громилу. Его взор сверлит меня с неослабевающей ненавистью, в горящих зрачках читается та чудовищная сила, что потребовалась ему, чтобы остановить занесенный удар. Больше всего головорезу хочется меня уничтожить, но голос неведомого защитника держит мужчину в узде, не хуже заправских оков.

Скашиваю глаза — сверху по лестнице скатывается нечто, отливающее хорошо различимым блеском металла. Изгибаются многочисленные многосуставные конечности, обтекаемое овальное тело плывет над ступенями с грацией бетономешалки. Теперь у меня нет никаких сомнений — это робот, по внешнему виду больше всего напоминающий гигантского паука, вставшего на дыбы.

— Вы нарушаете общественный порядок! — безапелляционно замечает стальной гость, — Начинаю разбирательство!

Фиксирую взгляд на роботе, нейросеть выдает скупую подсказку:

[Немезида-центурион]

Так вот в чем дело! Тот самый ИскИн-законоборец, о котором предупреждала Немезида! Явился не запылился, почти к самому финалу драмы.

— Считываю показания камер наблюдения… — бесстрастным голосом бормочет робот, оставаясь абсолютно неподвижным, — Сканирую данные периферии… Запрашиваю показания личных нейросетей индивидов… Провожу многофакторный анализ ситуации…

Одно из щупалец молниеносно вспрыгивает к груди головореза, угрожающе зависнув перед лицом человека.

— Кирк Гаусс! Отойдите к стене! — громкая команда заставляет меня вздрогнуть.

Главарь морщится, но послушно отступает, сопровождаемый движением стальной конечности. Резво семеня железными ногами, робот поворачивается, держа под беспрестанным наблюдением всех участников конфликта — как находящихся в сознании, так и поверженных.

— Тей Козловский! Самооборона признана правомерной! — ощущаю на себе взгляд круглых визоров Немезиды, — Вы и Мари Дин можете покинуть место происшествия. Рекомендую сделать это незамедлительно!

Просьба робота звучит приказом; подрываюсь, пытаясь встать на ноги. Внезапное предательское головокружение мешает соображать, гибельная слабость разливается по рукам и ногам, словно я только что совершил многочасовой изнурительный марафон. Не знаю, удалось бы мне устоять самостоятельно, но в этот миг меня подхватывают девичьи руки, помогая удержаться от падения.

Настороженно оглядываясь, девушка буквально тащит меня на себе. Мы спускаемся по ступеням, я едва шевелю ватными ногами.

— Еще увидимся, паренек! — злобный угрожающий голос бандита настигает у самой двери, — Я тебя запомнил!

Не нахожусь, что ответить, а в следующий миг плотная створка отсекает нас от лестничной площадки. Мари подводит меня к лифту, аккуратно затаскивает внутрь кабины.

Признаюсь, на некоторое время я, видимо, отключился. Или, во всяком случае, перестал воспринимать действительность. Помню какие-то проходы, коридоры, этажи… Помню нежные руки и опасную близость соблазнительного девичьего тела… А потом, сразу, внезапно — мы с Мари стоим у полноразмерной двери, в центре которой приветливо подмигивает зеленый кружок. Девушка толкает створку, та послушно раскрывается. Красотка заводит меня внутрь комнаты.

Прихожу в себя, сидя на тщательно застеленной кровати. В принципе, не слишком-то широкая кровать — единственное, что есть в комнате, по той простой причине, что нечто другое сюда не влезет физически. Ложе занимает весь пол, оставляя узкую полоску прохода в совмещенный санузел.

Из-за полупрозрачной двери душевой слышится плеск воды. Путь до комнаты помнится мне рваными отрывками, только сейчас сознание начинает работать без смазанных помех. Последнее, что зафиксировала память — Мари, исчезающая за створкой со словами: «Я сейчас!»

Пока девушка занята банными процедурами, прокручиваю перед глазами недавнюю конфликтную ситуацию. Никак не могу взять в толк — почему Немезида прибыла так поздно? Неужели в мире, где в голову каждого вживлена нейросеть, а количество камер наблюдения на метр площади просто зашкаливает, невозможно наладить оперативную службу предотвращения преступлений?

Задаю этот вопрос Нимфе. Ответ произносится бесстрастным голосом служителя закона.

— Будем следовать фактам. Тей, что вы видели?

— Трое головорезов пытались изнасиловать девушку!

— Уточняю: вы думаете, что трое индивидов, вызывающих у вас явную неприязнь своей наружностью, якобы пытались проявить сексуальное насилие.

— А разве это не очевидно?

— Не важно, что очевидно, а что нет. Не имеют значения мысли, мотивы и рассуждения. Единственное, что нужно принимать во внимание — это поступки и их последствия для общества.

— Хочешь сказать, что нужно было подождать, пока подонки не приступят к делу? — никак не возьму в толк, что подразумевает ИскИн, — Возможно, было бы уже слишком поздно, во всяком случае, для девушки!

— Это ничего не меняет, Тей, — успокаивающе заключает Нимфа, — Нельзя ограничивать чувства и домыслы. Перефразируя древнего мудреца: «Ничто из того, что входит в человека, не может его ни осквернить, ни возвысить. Человека оскверняет либо возвышает лишь то, что выходит наружу!»

На секунду задумываюсь. Мне не очень нравится такой подход, хотя в нем явно присутствует некое рациональное зерно.

— Интересно, что это за мудрец, — произношу скорее патетически, чем с любопытством, — Сдается мне, он плохо кончил…

— Так или иначе, Тей, — ИскИн отвечает, хотя я и не жду ответа, — Такова Доктрина. Такова Система. Вам придется приспособиться.

Ох уж это «придется»! Сразу же возникает желание спорить, возражать, противиться. Подыскиваю слова для ответа, но в эту секунду внутренний диалог прерывается появлением девушки.

Дверь ванной распахивается почти беззвучно, оттуда выходит Мари: красная, мокрая, разгоряченная. И абсолютно голая, если не считать полотенца, обернутого вокруг тела. Тонкая белая тряпочка скрывает слишком мало — не хватает длины. Сверху махровая ткань едва держится на полной груди девушки, снизу — чуть прикрывает срам. Отвести взгляд от пышущего жаром девичьего тела оказывается гораздо сложнее, чем я предполагал.

Мари замечает взгляд и как будто немного смущается. Красотка поворачивается спиной, берясь руками за влажные волосы. Она ведет гребнем по черным локонам, но мне от этого не легче: слишком уж много плоти видно из-под задравшегося полотенца.

— Я… Спасибо, что помог! — девушка начинает разговор чуть нервно, стараясь скрасить неловкость.

— Не за что. Чего уж теперь… А что это за парни?

— Местная банда, — Мари недовольно морщится, — Они уже не раз нам… то есть — мне! — переходили дорогу!

Замечаю невольную оговорку, но решаю пока что не цепляться к словам. Продолжаю сидеть, украдкой наблюдая за девушкой. Боюсь, что любая попытка встать выдала бы мое возбужденное состояние с головой.

— Почему же их не переловят? — нахмурившись, вопрошаю я, — Почему терпят беспредел? Почему Немезида бездействует?

— Сложно сказать… — Мари смотрит на меня в пол-оборота, — Такова Система. Правила сложны, их много, зачастую одно противоречит другому. Умело используя особенности Доктрины, можно достичь того, что кажется на первый взгляд запретным.

— Они могли нас убить! — возмущенный писклявый голос в очередной раз заставляет поморщиться.

— Ну и что? — изумление красотки неподдельно, — Здесь каждый делает, что вздумается. Главное — не нарушать принципов Системы!

Призадумавшись, внезапно осознаю частичную правоту подобных суждений. И действительно: смерть — не такое уж большое преступление в мире, где фактически узаконено бесконечное перерождение.

Чувствую на себе заинтересованный взгляд: Мари смотрит с превеликим сомнением.

— Скажи, Тей… — имя она произносит с непонятной робостью, — Ты что, склеротик?

— Ну да, — не вижу смысла скрывать очевидное, — Все, что помню — последние несколько часов.

— А прошлой жизни не знаешь? — девушка явно растеряна.

— Абсолютно! — никак не возьму в толк, чего от меня добиваются, — А что? Что-то не так?

Отложив гребень, Мари смотрит пристально и с недоверием. Я пытаюсь сосредоточиться на ее милом округлом личике, изо всех сил стараясь не опускать взгляд ниже.

— Просто… этого не может быть! — наконец восклицает красотка, — То, что ты продемонстрировал в драке… Я не эксперт, но тут и дураку понятно — энергетический кокон, искусство боя, повышенная скорость! Это навыки, доступные лишь высшим классам! Думаю, не всякая «гамма» способна на подобные трюки.

Пожимаю плечами. Крыть мне нечем, а оправдываться я не люблю, хотя и приходится.

— Я действительно ничего не помню и не знаю, — говорю наиболее убедительным тоном, — Возможно, просто повезло. Или сработало автоматически…

Девушка качает головой в сильнейшем сомнении.

— Латентные навыки? — теперь она будто спорит сама с собой, — Вероятность исчезающе мала. Наработанный автоматизм? Возможно… Память стерта, но нейронные связи так запросто не разрушишь… Хотя… Все равно! Извини, но для своего уровня ты прыгнул намного выше головы! В столь тщедушном теле просто не может храниться необходимый запас энергии!

Проведя по мне оценивающим взором с головы до пят, она делает очевидное заключение:

— Либо ты очень искусно врешь, либо не так прост, как кажешься на первый взгляд!

Молчу. Отвожу взгляд, осматривая тесную комнатку. Мне чертовски надоел этот короткий допрос, а потому решаю резко сменить тему. Показываю на кровать, на дверь ванной; спрашиваю то, что давно вертится на языке.

— Это твоя квартира?

Очередной недоверчиво-удивленный взгляд. Наконец, немного смягчившись, Мари снисходит до ответа.

— Социальный спальный блок. Частная собственность нам не по рангу, разве не знал?

— Да, слышал такое, — вспоминаю разъяснения Нимфы, — Только вот я сам спал совсем в другом месте. По сравнению с тем шкафом, здесь просто хоромы!

Девушка неожиданно краснеет.

— Это капсула для двоих, — смущенно поясняет она, — Чуть больше места, чуть больше удобства… Здесь даже туалет и душ свои собственные!

Стеснение придает ее физиономии весьма своеобразное выражение. Глаза прячутся за ресницами, носик морщится, пухлые щечки надуваются пунцовыми шариками. Разглядывать подобную милоту — одно удовольствие!

— Все приспособлено для пополнения популяции… — задумчиво констатирую факт, продолжая играть на застенчивости Мари.

— Именно! — девушка послушно кивает, краснея еще больше, — Большинство ведь даже не думают о… воспроизводстве! Зачем, если можно и так перерождаться раз за разом! Поэтому разнополые партнеры пользуются известными преимуществами…

— Неужто игнорируют не только результат, но и процесс? — думаю, в устах ребенка подобная фраза звучит весьма дико.

— Зачастую так и есть, — тихо произносит красотка, — Многие договариваются ночевать вместе только для того, чтобы не спать в общем блоке.

Понятливо киваю. Хоть и чувствую накатывающую неловкость, все же решаю довести разговор до логического завершения.

— Ну а мы-то что? — смотрю прямо в глаза девушки, — Ляжем спать или нужно соблюсти некий формальный ритуал?

Лицо красотки переливается всеми оттенками красного, но, переборов стеснение, она поднимает взгляд.

— А ты разве против? — робко вопрошает Мари.

Она стоит совершенно неподвижно, но полотенце неким волшебным образом вдруг соскальзывает с тела, открывая взору обнаженную прелесть во всем ее великолепии и блеске. Меня накрывает волна вожделения, шансов противостоять которой просто не имеется.