Компас Многомирья

Максим Анатольевич Макаренков, 2021

В этом мире письма доставляют гигантские дирижабли и уходят в экспедиции летающие корабли Гильдии Исследователей. Академия ищет новые проходы между разными гранями Многомирья. И существует древняя легенда о Компасе Многомирья, с помощью которого люди смогут свободно путешествовать по всему Многомирью. Но далеко не все хотят, чтобы люди получили это знание. А две девочки, сёстры Света и Рэй, просто очень хотят найти своего папу. Который отправился в опасную экспедицию.

Гость

— А-а-апчхи! — Света чихнула так, что чуть не свалилась с подоконника. Веселый ветерок донес с моря острый запах пряностей. Значит, пришел корабль с Солнечных Островов.

Шмыгнув носом, девочка всмотрелась в играющую солнечными зайчиками, морскую гладь.

Вот, белые паруса вдали! Но это не тот корабль, который она ждет. Тот гораздо ближе, и паруса у него необычные!

Вот он! В порт входил красивый корабль под небесно-голубыми парусами."Звезда Севера"доставила груз пряностей, а еще там, в деревянных клетках, выложенных мягкими зелеными листьями, беспокойно скачут, почуяв незнакомую землю, невиданные животные.

Капитан, высокий красноволосый Радмир, стоит на мостике, зажав крепкими зубами изогнутую капитанскую трубку, и внимательно следит за ходом корабля.

Матросы ловко взлетают на мачты, соскальзывают вниз, и огромное облако парусов опадает, корабль замедляет ход. Вот, уже слышен раскатистый хриплый боцманский бас!

В порт заходит лучший корабль на свете — клипер «Звезда Севера»!

— Светаааа! Светкааа! Бежим в порт, пришла"Звезда"!, — уже кричала ей с нижней ступеньки лестницы младшая сестренка. Пронзительно кричала, притопывала ножкой в маленьком кожаном башмачке и смешно морщила курносый веснушчатый нос.

Света спрыгнула с подоконника, разгладила юбку.

— Не бежим, а идём, — солидно сказала она, спускаясь. — Ой, окно же надо закрыть, — старшая сестра снова поднялась наверх, захлопнула окно, наложила засовы. И, хохоча, скатилась по перилам, завывая ночной ведьмой.

Восторженно заорала, стараясь не попасться, Рэй, и девочки выбежали из дома.

Были они русоволосые, курносые и сероглазые, тоненькие, как тростинки и ловкие, как ящерицы.

— Все в отца, и характером тоже, — судачили кумушки из соседних домов, глядя, как сестренки несутся сломя голову в порт, стуча каблуками по булыжной мостовой.

— Доброе утро, дядя Карл, — звонко встречала Рэй неспешно взбирающегося по крутой улице разносчика лимонада.

И тот, выпятив грудь, рявкал, — Стой!

И наливал девочкам стакан шипучего прохладного лимонада из запотевшего кувшина.

— Спасибо, дядя Карл, — уже на бегу кричали девчонки, летя через желтое с голубым летнее приморское утро.

— Здравствуйте, тётя Марта!, — уже хором пели сестрички, умильно глядя на кругленькую, румяную, сдобную, как булочки, которые она и продавала, женщину в платье с таким количеством оборочек, словно она изображала морскую пену.

Сложив руки на животе, Марта смотрела на сестер сверху вниз и задумчиво улыбалась. Наконец, не выдержав, манила рукой, и вон, они уже в пахнущей корицей, марципанами и сдобой лавке. Спустя считанные мгновения они снова на улице, мычат набитыми ртами, — Пасиб, тётя Марта!

— Смотри, смотри, почтовый! — глазастая Рэй приплясывала вокруг старшей сестры, тыча пальцем в небо. Там, пуская солнечные зайчики, чуть слышно рокоча моторами, плыла огромная туша почтового дирижабля.

Затаив дыхание девочки смотрели, как он подплывает причальной мачте, что отсюда, из города, кажется тонкой, как тростинка, и летят вниз швартовые канаты. Из блестящей гондолы выдвигается прозрачный хобот причального перехода, по нему двигаются яркие разноцветные пятнышки.

Это выходят пассажиры — на почтовых их немного, сначала борт покидают они, потом начнут выгружать почту.

Вот синие пятнышки мундиров, это офицеры Исследовательского Флота. Отсюда не видно, но на рукавах у них эмблема — древняя ладья со звериной головой на фоне золотого солнца с изогнутыми лучами.

А, вот, красный, словно мак, мазок на фоне неба. Роскошное женское платье из шелка, что делают в далекой стране, о которой рассказывала мама. В той стране высокие горы, покрытые снегом, а в долинах живут прекрасные бабочки шелкопряды. Их коконы собирают и как-то хитро делают из них шелк.

Девочки до конца так и не поняли, как же это, но слово шелкопряд стало любимым.

До боли в глазах всматривались они в пассажиров дирижабля, с замиранием сердца провожая каждое пятнышко, но так и не увидели того, что надеялись увидеть…

Не было светло-коричневого цвета куртки отряда Открывателей.

Рэй опустила глаза и уже без аппетита жевала свою любимую булку с корицей.

Света погладила сестренку по голове. Она старшая, ей уже восемь, а малышке всего пять с небольшим, нельзя показывать, что у самой на душе кошки скребут.

Хотя, самой хочется шмыгнуть носом и расплакаться.

— А, может, папа на"Звезде"вернулся, пойдем же, пойдем!, — Рэй уже тянула сестру дальше, в порт.

Света заулыбалась, — Конечно, бежим, посмотрим!

Хотя, кошки продолжали внутри мяукать и царапаться.

Папа уехал в экспедицию почти год назад. Как обычно, обнял маму, поцеловал, подхватил на руки дочек — высокий, тонкий, похожий на шпагу, улыбающийся самой доброй на свете улыбкой.

Крепко поцеловал и их, поставил на нижнюю ступеньку лестницы. Поплотнее запахнул свою длинную кожаную куртку, взял дорожный мешок, и шагнул за дверь, туда, где холодное осеннее солнце только готовилось взойти над серым морем.

____***____

Порт!

Шум, свет, гомон, раскатистый хохот огромного чернокожего толстяка со штурманским биноклем на необъятной груди! Скрип лебедок, над головой проплывают остро пахнущие тюки с пузатого торгового судна, хлопанье флагов и вымпелов, запах моря!

Света поднырнула под сцепкой паровой коляски, потянула за руку Рэй, и они помчались туда, где пришвартовался красавец клипер.

На пирсе, внимательно наблюдая за разгрузкой стоял, заложив руки за спину капитан клипера — в небесно-голубой, как паруса своего корабля форме с золотыми эполетами и снежно-белой фуражке, из под которой выбиваются непослушные рыжие кудри.

— Капитан Радмир! Капитан! — Рэй, опередив сестру, вприпрыжку понеслась по пирсу, уворачиваясь от грузчиков.

Капитан"Звезды Севера", широко улыбаясь, подхватил Рэй, поднял и закружил, — Ах ты, сорвиголова! Ну-ка, дай я посмотрю, как ты выросла! А ну, Джек, лови и веди ее на камбуз!

И капитан высоко подбросил визжащую от страха и восторга Рэй куда-то в небо.

Это Рэй казалось — куда-то. А летела она прямо в могучие руки неслышно подошедшего боцмана Джека. Забросив девочку на плечо, боцман переваливаясь полез по трапу, бурча под нос, — Ну куда это годится, кожа да кости! Сейчас прикажу коку, чтобы привязал тебя к скамье и не отвязывал, пока ты не нарастишь хоть немного мяса!

— Здравствуйте, капитан, — тихо поздоровалась Света, потупив глаза. Сердце билось часто-часто, и страшно было спрашивать, но папа говорил, что надо идти навстречу страху, и она спросила, — Капитан, вы не слышали ничего о нашем папе?

— Нет, Света, — грустно покачал головой Радмир, — во всех портах, куда заходила"Звезда Севера", я спрашивал о Владимире, но никаких вестей нет.

— Да, я понимаю. Но папа отплыл как раз на"Звезде Севера", вот я и думала…

Капитан Радмир достал из кармана свою трубку, покрутил в руках, задумчиво сжал зубами. Он стоял такой высокий, такой надежный, что Света почти поверила, сейчас скажет — папа обязательно вернется, не беспокойся.

Но капитан лишь грустно вздохнул, — Отплыл, все верно. Но он сошел на берег в Бромбукерке и должен был отправиться дальше в глубь пустыни, исследовать Шуршащие Пески. Так он сказал, и в Бромбукерке я должен был забрать его три месяца спустя. Но…его там не было. И в следующий раз, тоже не было. Мы заходили в этот порт еще раз, и боцман Джек с половиной команды обошел весь город. Но никто ничего не…

Неожиданно, капитан замолчал. Глаза его потемнели, а зубы сжали трубку так сильно, что, казалось, еще немного, и он ее раскусит. Он смотрел куда-то Свете за спину, и девочка встревожено обернулась.

По трапу спускался маленький круглый человечек в смешной черной одежде, вроде старушечьего платья, и такой же смешной фиолетовой шляпе с большими обвисающими полями. В руке человечек нес большой, фиолетовый, как и шляпа, саквояж, набитый так туго, что поскрипывала кожа.

Почему капитан стал таким сердитым, подумала Света, рассматривая черно-фиолетового человека.

А тот неожиданно ловко соскочил на пирс и, переваливаясь? направился к капитану.

— Благодарю вас за чудесное путешествие, капитан Радмир, — почти пропел человек с саквояжем, — Я непременно, непременно расскажу о вас Его Превосходительству.

— Рад слышать, — коротко и очень сухо ответил капитан, резко кивнув. Наверное, хотел изобразить вежливый поклон, но получилось плохо.

— Какая очаровательная девочка, это ваша дочь?, — заметив Свету? снова запел человечек.

— Нет. Это дочь моего друга. Он открыватель из Гильдии Исследователей. Владимир Сварогин, слышали о таком, господин генерал-епископ? — капитан Радмир очень внимательно посмотрел на пассажира, но тот лишь расплылся в умильной улыбке.

— Рад познакомиться с тобой, девочка. Твой папа — один из самых известных членов Гильдии. Открывать новые земли, какая прекрасная работа! Прекрасная, но и опасная. Но очень, очень полезная.

— Вы правда-правда не знаете ничего о папе? — Света смотрела на генерал-епископа во все глаза. У него же такое большое звание! Он же может все! Ну почти всё.

Но генерал-епископ лишь дотронулся до Светиных волос и покивал головой.

По пирсу застучали тяжелые солдатские сапоги. Шестеро солдат под командованием дюжего лейтенанта печатая шаг подошла к пассажиру"Звезды Севера"/

Лейтенант пролаял, — Ваше превосходительство, почетный эскорт прибыл для обеспечения вашей безопасности и доставки в резиденцию!

— Почему вы не прибыли заранее, лейтенант, — голос маленького пассажира стал очень резким и неприятным. Колючими глазками он сверлил лейтенанта, и Света увидела, как тот бледнеет,молча открывает рот, и не знает, что сказать.

— Ладно, ведите меня к экипажу, мы обсудим вашу непростительную задержку позже, — кивнул, наконец, генерал-епископ.

— П-позвольте, в-ваш саквояж, — выдавил лейтенант, но генерал-епископ лишь мотнул головой и крепче вцепился в ручку.

— Всего доброго, капитан, всего хорошего, Светлана, — пропел он снова и пошел по пирсу, окруженный каменными спинами солдат.

Капитан вынул изо рта трубку и спросил, — Откуда он знает, как тебя зовут?

— Ой, и правда, — Света аж зажала рот рукой.

Откуда?

Свете стало страшно и зябко.

Впрочем, додумать она не успела. Сверху, с борта клипера раздался торжествующий голос сестрёнки: — Светааааа! Иди сюда, тут такое!

Капитан кивнул ей, — Беги, а то боцман с коком ее закормят так, что домой катить придется.

Света взлетела по трапу, крича, — Иду! Подожди и ничего не трогай!

___***___

Возвращались сёстры уставшие, страшно довольные, нагруженные мешочками с пряностями, связками ракушек, сушеными морскими звездами невероятных расцветок, кораллом в крохотной бутылочке розоватого стекла, и бусами из прозрачного камня, в который ловят на далеких островах сияние полной луны. А, ещё, у Светы в новой парусиновой сумке лежали фрукты из далекой-далекой страны, которые капитан Радмир вез, спрятав в леднике, глубоко-глубоко в трюме.

— Мама! Мама, смотри, что у нас есть!, — бросилась в кухню Рэй, едва успев переступить порог.

— Вот это да! Здорово! Слушай, я сейчас же добавлю это в рагу!, — донесся с кухни звонкий мамин голос. — А теперь мыть руки, живо! Света, и тебя это тоже касается!

— Мам, иду!

Обув мягкие домашние туфли, Света тоже прошла на кухню.

Мама Оля колдовала у плиты, напевая, пробовала на вкус что-то из булькающего котелка, напевая, переворачивала овощи в глубокой сковородке, и Света залюбовалась ею — самой красивой мамой на свете.

Невысокая, светловолосая, улыбчивая, их мама всегда находила слова, когда надо было утешить, умела как настоящая волшебница дуть на разбитую коленку, и тогда противная мазь вовсе не щипалась.

А еще она бегала с ними запускать воздушного змея, умела карабкаться на скалы,собирать птичьи яйца, и была самой любимой учительницей ребятни со всего города.

Сегодня занятий в школе не было, но Ольга вела уроки для отстающих, а потом учила чтению и счету детей богатого купца Кристофера с Суконной улицы, и сейчас улыбалась немного устало.

Света деловито повязала фартук и отобрала у мамы поварешку.

— Рэй, раскладывай фрукты, пересыпай пряности, — скомандовала она сестренке, и та, сопя, полезла доставать горшочки с плотно притертыми крышками.

— Вот сюда — гвоздику, — подсказывала ей мама, а вот сюда, нет, нет, это не сюда, понюхай…

Готовили вместе, накрывали на стол тоже.

Уселись за стол, и только тогда стало грустно. Во главе стола стоял стул с высокой резной спинкой. Папин стул.

Мама Оля грустно улыбнулась и, выпрямившись, скомандовала, — А ну, налетай.

Ужин затянулся. Рэй попыталась капризничать, рассказывая, что ее уже накормил ее боцман Джек и замечательный кок со"Звезды Севера", Света разводила руки, показывая, какой огромный альбатрос кружил над кораблем, по словам матросов.

— А дяденька смешной какой там был, — хихикнула Рэй. Пузатый, в фиолетовой шляпе который!

— Генерал-епископ какой-то, — помрачнев, сказала Света, — приехал, такой важный. И он знает, как меня зовут.

— Рэй, отнеси тарелки на кухню, возьми персик и поешь там, — негромко сказала мама, но сказала так, что Рэй ветром сдуло.

— Света, теперь расскажи все подробнее, — очень серьезно заговорила мама, накрыв Светину ладонь своей.

— Ну, он спустился по трапу, и поздоровался с капитаном. А, потом, начал ругать лейтенанта и солдат, что они поздно пришли, — пожала плечами Света.

Вспоминать о той странной встрече не хотелось, было в этом генерал-епископе что-то противное. Словно слизь на камнях в старых городских трубах, по которым течет вода после дождей. Скользкая, плохо пахнущая, не высыхающая даже в жару.

— Света, послушай, — в сумерках было не очень хорошо видно, а лампу мама еще не зажигала, но Свете рассмотрела, что глаза у мамы очень серьезные, потемневшие, — это очень серьезно. Этот генерал-епископ, он очень плохой человек, и очень опасный. Вслед за ним могут приехать и другие люди, одеты они будут примерно так же. Как только вы их где-то увидите, сразу же уходите оттуда. К себе не подпускайте, будьте очень осторожны.

Мама встала и заходила по столовой, теребя оборки фартука, — Ты поняла? Особенно, если они начнут расспрашивать о папе и его экспедициях.

— Поэтому папа и не возвращается, да? — тихо-тихо спросила Света.

— Я не знаю, — прошептала мама, — Правда, я не знаю. Но Володя говорил, что они опасны и им не нравится то, что делают Открыватели.

Мама резко отвернулась, и Свете показалось, что она утирает глаза. Мама громко чиркала спичкой, наконец, по комнате разлился уютный неяркий свет.

На кухне что-то напевала Рэй.

Дом был еще полон уютного вечернего света, но скоро, совсем скоро упадет на город теплая летняя ночь, девочки залезут к маме на диван, и она будет читать им толстую увлекательную книжку о приключениях команды корабля"Солнечный".

А мама все молчала. Света уже испугалась — может, она спросила что-то не то?

Наконец, мама отозвалась. Чуть слышно она сказала, — Да, скорее всего. Володя.. папа… говорил, что сделал какое-то очень важное открытие, которое изменит жизнь людей. Но что все надо перепроверить.

За дверью что-то зашуршало и мама, вдруг одним прыжком оказалась у входа, успев схватить тяжеленную кочергу.

Света никогда не видела маму такой! Она превратилась в грозную воительницу, как в книжках о старых временах!

Она стояла у двери, подняв кочергу, и было ясно — ударит любого, попробует войти без разрешения.

В дверь негромко постучали.

— Кто там, — спросила мама. Спокойно так спросила, никому бы и в голову не пришло, что за дверью его ожидает увесистая поднятая над головой кочерга.

— Оля, это я, Рудольф Грант, — ответили из-за двери.

Кочерга выпала из маминых рук и со звоном упала на каменный пол. Свете Vама с облегчением всхлипнула. Торопясь, она откинула засов, потянула на себя тяжелую дверь, впуская гостя.

Рей подошла, прижалась к сестре и внимательно смотрела на дверь.

Из сгустившейся темноты шагнул через порог гость.

Он был очень высок и очень худ. Тяжелый кожаный плащ висел на нем, как на вешалке, лицо скрывала широкополая шляпа с обвисшими полями.

Виден был только острый подбородок, да топорщились в стороны лихо закрученные седые усы.

— Рудольф, как же я тебе рада, — мама обняла гостя и прижалась к его влажному, пахнущему промозглым ночным туманом плащу.

— Ну, ну, все хорошо, Оленька, — гость погладил маму по голове, словно маленькую девочку, — давай закроем дверь и сядем за стол, поговорим. Ты расскажешь, как вам живется, а я о том, где побывал, да что видел. А то две юные барышни уже умирают от любопытства.

Юные барышни действительно смотрели во все глаза.

Света узнала высокого усача. Он приходил несколько раз вместе с папой, всегда подхватывал ее и кружил у самого потолка. Все смеялись, и он, и Света, сердце которой сладко, и папа. Папа смеялся, но внимательно следил за Светой, и от этого страх проходил, а радости становилось еще больше.

Дядя Рудольф постарел, на его лице прибавилось морщин, а усы стали совсем седыми, хотя топорщились все так же грозно.

Сняв шляпу, он отдал ее Ольге, медленно стянул плащ, повесил его на крюк в прихожей, и, позванивая стальными набойками сапог, прошел в комнату.

— Как ты здесь очутился? — прижимая шляпу к груди, словно не знала, куда ее деть, спросила мама, — Ты слышал что-нибудь о Володе? Как он, что с ним?

Рудольф, собиравшийся уже сесть, резко выпрямился, — Его все еще нет? Мы договаривались с ним встретиться и вместе идти с докладом в Академию!

Мама устало покачала головой, — Нет, Рудольф. С тех пор, как он отправился в ту загадочную экспедицию, от него ни слуху, ни духу. Я надеялась, это ты нам расскажешь, где он.

Рудольф наконец сел. Посмотрев на девочек, сказал,

— Простите мою невежливость. Я очень надеялся увидеть вашего папу. Поэтому и расстроился, что он еще не вернулся. А, ты очень сильно выросла, Света.

Света улыбнулась, — А я вас помню. Вы меня у потолка кружили.

Рудольф кивнул.

— А ты, конечно, малышка Рэй?

— Я не малышка! — храбро пискнула Рэй и спряталась за спину сестры.

— Конечно, нет. А вот смотрите, что я вам привез!

И Рудольф, поставив на колени огромную сумку, принялся доставать из нее сверточки, баночки, склянки, тряпицы, непонятные корешки, ножницы, перочинный нож, увеличительное стекло, и еще массу всяких интересных непонятных вещей. Рэй снова пискнула, на этот раз от восторга, и с коленями залезла на стул. Света тоже подалась вперед, а Рудольф, бурча, — ну где же это, где же, — все копался в бездонной сумке.

— А! Вот оно!, — торжествующе воскликнул он, доставая очередной сверток. — Это для тебя, малышка.

Он протянул сверток Рэй. Та даже не обиделась на малышку. С опаской приняв сверток, она развернула лиловую тряпицу и ахнула!

В свертке оказалась маленькая кукла.

Но какая!

Юбочка из тончайшего шелка, улыбающееся смуглое личико с раскосыми черными глазками, ручки в нитяных перчатках, ножки в остроносых туфельках! Кукла была как живая. И еще она удивительно приятно чуть уловимо пахла.

— Это кукла-соня, — Рудольф погладил Рэй по голове. — Бери ее с собой в постель, и тебе обязательно будут сниться хорошие сны.

— А тебе, вот, держи, — Рудольф достал еще один сверток. Света осторожно развязала узелок, и ахнула! На тонкой серебряной цепочке висела янтарно-солнечная капля. В полумраке комнаты, которая сейчас освещалась лишь огнем камина, она неярко переливалась, мерцала, притягивая взгляд, словно звала в дальние страны.

— Дядя Рудольф, а вы откуда папу знаете? — осмелев, высунулась из-за Светиной спины Рэй. Гость взглянул на хозяйку дома.

Ольга всплеснула руками, — Да, что ж я стою! Сейчас соберу на стол, — и убежала на кухню. Девочки во все глаза смотрели на гостя. Рудольф положил на стол большие крепкие ладони.

— Мы с вашим папой вместе были во многих путешествиях. Ведь, он лучший Открыватель во всей Гильдии Исследователей! Я сразу понял, что он будет лучшим из нас, едва его увидел, а он тогда был не намного старше тебя. Рудольф погладил Свету по голове и подмигнул Рэй. Та хихикнула.

— Мы путешествовали там, куда потом приходили корабли Исследовательского Флота. Мы составляли для них карты, мы узнавали обычаи людей далеких стран и миров. Мы шли под неизвестными созвездиями и слышали голоса незнакомых существ, певших в жаркой ночи таинственные песни. Однажды я оступился и сорвался в пропасть. Ваш отец вытянул меня наверх. Спас. Он тянул меня и насвистывал веселую мелодию, чтобы мне не было страшно.

Девочки, давайте кормить гостя, — вернул сестер из дальних стран в комнату мамин голос. — Быстренько на кухню, быстренько — несите посуду! Когда сестры умчались, Ольга украдкой оглянулась на дверь и шепотом спросила Рудольфа, — Что с Володей? Почему вы так встревожились? Вы что-то знаете? Гость задумчиво покрутил седой ус, — Давайте поговорим, когда девочки лягут спать. Обещаю, сегодня они уснут быстро, и спать будут спокойно. Вы не переживайте, ничего страшного с Володей не произошло. Об этом я бы знал, у нас есть способ сообщить друг другу такие вещи.

Ольга облегченно выдохнула.

Значит, самое страшное не случилось. Володя жив. Пусть он далеко, пусть не может подать весточку, но он жив.

— Подождите, Оля, — остановил хозяйку дома Рудольф. Он снова полез в свою бездонную сумку, и девочки замерли в дверях кухни с чашками и тарелками. Они уже предвкушали, как дядя Рудольф достанет из нее что-то совершенно невероятное!

А он достал еще один сверток. Совсем маленький. Развернул его, и…

Казалось в полумрак комнаты влетела из неведомых стран стая ярких птиц!

Рудольф встал, и набросил Ольге на плечи платок тончайший платок, расписанный разноцветными птицами.

— Ох, какая красота!, — мама погладила невесомый шелк и бережно сняла платок с плеч. Приподнявшись на цыпочках, она поцеловала гостя в щеку, — Но пока я его уберу. Если испачкаю сейчас мясной подливой, никогда в жизни себе не прощу!

Рудольф широко улыбался, — Мясная подливка — звучит прекрасно!

И они принялись кормить дядю Рудольфа ужином.

Он уплетал за обе щеки и рассказывал о своих экспедициях, о том, как Владимир знакомил Рудольфа со совей будущей женой, и мама краснела и смеялась. А еще, размахивая руками, гость изображал полет летучих рыб, которые догоняли его корабль в далеком море, и ход двугорбых верблюдов по жаркому желтому песку.

Потом мама сказала, — Юные барышни, немедленно чистить зубы и спать.

И юные барышни вдруг поняли, как же страшно они устали. Света помогла подняться вовсю клюющей носом сестренке, и они отправились в ванную.

— Мама, ты потом приходи нам спокойной ночи сказать, — заплетающимся зыком пробормотала с верхней площадки лестницы Рэй, и Света увела ее укладываться.

Ольга снова вздохнула и, наконец, опустилась на стул.

— Рудольф, что с ним могло произойти? — спросила она гостя. — Володя никогда так не задерживался, и он всегда старался послать весточку, а, тут — ни слова.

Рудольф успокаивающе похлопал маму по руке, но лицо у него было встревоженным, хотя он старался не подавать виду.

— Я не хочу пугать тебя и девочек, но, если Володя до сих пор не вернулся, вам надо быть настороже и следить за тем, что творится вокруг.

Мама резко выпрямилась на стуле.

— Что происходит, Рудольф? Мои дети в опасности?

Гость зачем-то огляделся, неслышно встал и прошелся по комнате.

В камине догорало полено, и Рудольф подкинул еще одно. Присев на корточки, протянул руки к огню. Легонько коснулся кончиками пальцев лепестков пламени, встал и снова пошел по комнате, обходя ее по часовой стрелке. Вытянув руку, которой касался пламени, он словно заключал комнату в невидимый круг.

Ольга моргнула, ей показалось, что с кончиков пальцев Рудольфа стекает едва заметное свечение. Стекает и растворяется в темном воздухе вечернего дома.

Замкнув круг, Рудольф снова сел за стол. Теперь он выглядел еще более усталым, чем когда вошел, но куда более спокойным.

Посмотрев на хозяйку дома, он ответил на ее невысказанный вопрос:

— Я проверял, не подслушивает ли нас кто, нет ли в доме или вокруг чьих-нибудь соглядатаев.

Да, кому мы можем быть нужны?! Какие соглядатаи, о чем вы, Рудольф? — Ольга снова встревожилась. Она ничего не понимала, и это ей очень! Очень не нравилось!

— Давайте, попьем чаю, и я расскажу вам все, что знаю. Заодно и подумаем, что делать, и как искать Володю, — попросил Рудольф, и Ольга снова отправилась на кухню.

Чайник вскоре засвистел на плите, и Ольга внесла в комнату, освещаемую только отблесками пламени в камине, две огромные дымящиеся кружки. Поставив на стол, ойкнула, — как же я забыла!, — и снова умчалась.

Вернувшись с вазочкой, полной домашнего печенья, поставила на стол и ее, и уселась.

— Теперь я готова слушать.

Рудольф неторопливо потягивал горячий чай и раздумывал, с чего начать рассказ.

— Эта экспедиция Володи была необычной и очень важной. Последние три года он работал над прибором, сильно изменил бы всю нашу жизнь.

Ольга покачала головой, — Он говорил что-то о важном открытии и том, что все надо проверить. Но больше ничего. Я не расспрашивала, я знаю, когда можно — он сам охотно делится со мной и девочками.

— Тогда, я расскажу подробнее. Вы знаете, что Открыватели — это очень важный отряд Гильдии Исследователей. Мы исследуем новые пути, открываем маршруты, первыми проходим по неизведанным землям. Мы высаживаемся с кораблей и дирижаблей Исследовательского Флота и идем там, где не могут пройти они. А ещё, мы занимаемся научными исследованиями. Изобретаем и испытываем новые приборы, которые делают легче путь кораблей,помогают понять языки других народов, дают возможность быстро получать новости из дальних стран. Вот, когда-то изобрели подзорные трубы и телескопы, — улыбнулся Рудольф.

— Положим, это я знаю, — ответила Ольга, — я же учительница, об истории открытий я рассказываю детям. Да и Володя часто и много говорил мне и об Открывателях, и о Гильдии Исследователей. Он же очень гордится своей работой!

— Да, конечно. Но вот какая штука, — Рудольф поставил чашку на стол и подался вперед. Теперь он говорил почти шепотом, и в пляшущих отсветах пламени стал похож на хищную птицу.

Ольга почувствовала укол страха.

— Оказывается, не всем нравится то, что мы делаем. Ведь, чем больше люди знают, тем сложнее ими управлять. Они начинают путешествовать, общаться с другими людьми и лучше узнают друг друга.

И перестают бояться незнакомцев. Когда человек знает мало и боится даже выйти за дверь, очень просто убедить его в том, что кругом живут враги, и только рыцари короля могут от этих страшных драконов спасти. А за это надо рыцарей кормить, а еще надо обязательно ненавидеть тех, кто живет в другой стране, потому, что они дракона кормят.

Помрачнев, Ольга села, — Ты говоришь о Церкви Послушания?

Рудольф молча кивнул.

— Девочки сказали, что на"Звезде Севера"приплыл какой-то коротышка в фиолетовом платье и шляпе с круглыми полями.

— Этого я и боялся. Они становятся сильнее. Это очень плохо. Еще недавно нам помогали купцы, университеты, даже, военные! Но все чаще я слышу опасливый шепот и отказы, боязливые взгляды и слова о том, что новые знания могут быть опасны. Когда я говорю о новой экспедиции,мне говорят, что сначала надо посоветоваться с офицером-нравоучителем церкви!

Рудольф в сердцах грохнул кулаком по столу и тут же виновато съежился под взглядом Ольги.

Впрочем, из комнаты девочек не доносилось ни звука.

Понимаете, все чаще люди боятся нового, — шепотом продолжил Рудольф, — а эти — в фиолетовой одежде, собирают и прячут все знания, до которых могут дотянуться. Они следят за нашими экспедициями, они решают, чем можно пользоваться в путешествиях, а чем нет. Они хотят подчинить себе всех! Всех на свете!

— Но Володя то тут при чём? — чуть не заплакала Ольга.

— В одной из своих экспедиций Володя нашел древние развалины, а в них — картины и чертежи прибора. По его словам, это был прибор, который помогал путешествовать между мирами!

Последние слова Рудольф произнес чуть слышно, Ольге пришлось наклониться к нему, чтобы расслышать.

— Между… Мирами?! — не поверила она своим ушам.

Старый Открыватель кивнул: — Да, ты не ослышалась. Ты же знаешь, о таких проходах известно давно и мы ими пользуемся. Эти миры настолько близки к нам, что все привыкли считать их частью нашего мира, потому и зовем Многомирьем. Попасть в этим миры можно только через проходы, места которых знают все капитаны и путешественники. Но, иногда мы открываем новые. Вы же наверняка знаете легенды о блуждающих островах, куда можно попасть только в определенное время года? О городах, скрывающихся в чащах леса, к которым можно дойти только если знаешь дорогу и найдешь проводника? Так, вот, мы и есть те самые проводники. А Володя строил прибор, который создавал бы проходы в разные миры, где угодно!

Многие ученые и вовсе считают, что все это один большой мир и мы просто не нашли еще все возможные дороги, — улыбнулся Рудольф и продолжил, — Представляете, как изменилась бы жизнь, если бы этот прибор был на каждом корабле, дирижабле, в каждой повозке? Насколько шире и интереснее стал бы мир? Сколько нового узнали бы люди, какие новые товары привезли бы купцы, в каких странах мы бы побывали?

У Ольги даже закружилась голова. Неведомые страны, путешествия, знания, запахи, которых она никогда не вдыхала, ветра, которые никогда не дули над ее домом! Девочки, для которых открыты все миры и пространства!

Она помрачнела, — Найдется слишком много людей, которые захотят этот прибор заполучить только для себя.

Рудольф грустно кивнул, — Именно так. Поэтому, Володя работал в глубокой тайне. Не хотел подвергать опасности девочек и вас. Даже его ближайшие друзья и соратники знали только самое необходимое. Никто не знает, где именно Володя хранил свои записи, где его мастерская-лаборатория. Но он был близок к успеху! В своем последнем письме он писал мне, что уже почти готов первый образец, но чтобы он точно заработал, ему нужны какие-то детали и уточнения, и он отправляется за ними в экспедицию.

Стемнело, сопели в своей комнате девочки, догорало в камине полено, а на столе остывал чай… И не было рядом Володи, который поцеловал бы ее в макушку и бесшумно скользнул по лестнице, шепнув, — Пойду, проверю, как девочки.

Но он был где-то так далеко, что невозможно было представить.

— Володя берег вас, — мягко сказал Рудольф, — Он писал, что рассчитывает закончить работы над прибором и представить его на Большом Совете Науки. Вы знаете, что это такое?

Ольга даже обиделась,

— Я же учитель! Конечно, я знаю, что это! Раз в три года в столице собираются все самые известные ученые, исследователи и купцы, чтобы узнать о самом важном, что произошло в науке за это время. Там рассказывают о самых интересных и нужных изобретениях и открытиях.

— Именно. Володя собирался представить свое открытие как раз на Большом Совете Науки. Так Церковь Послушания не смогла бы его скрыть, о нем узнали бы все. Видно, кто-то очень сильно хочет помешать докладу о Компасе Многомирья. До меня дошли слухи о том, что Володю постараются перехватить по пути к городу, и я поспешил к вам. Но, Володя не появлялся…

Рудольф снова тяжело вздохнул, поднялся и зашагал по комнате.

Да, еще и генерал-епископ в городе. У меня есть мысли, где и как искать Володю, но генерал-епископ все очень осложняет.

— Почему? — спросила Ольга.

Рудольф посмотрел ей прямо в глаза: — Он будет следить за нами. И может схватить вас и девочек.