Женщины Гоголя и его искушения

Максим Акимов

Сумрачный странник – таким мы привыкли воспринимать Гоголя. А он между тем был весьма необычным человеком, и прожитая им жизнь была также необычайна, полна самых ярких впечатлений и событий. Потому, быть может, важным является вопрос о сердечных тайнах Гоголя, о его отношениях с женщинами. Мария Петровна Балабина, Александра Осиповна Смирнова-Россет, Мария Николаевна Синельникова. Их черты сохранены для истории на старинных портретах, но кем они были для Гоголя, каковы были его чувства к этим женщинам, и, главное, существовала ли на свете та единственная, которую великий писатель решился назвать невестой? Об этом рассказывает очередная книга серии.

© Акимов М.В., 2019

© ООО «Издательство «Вече», 2019

© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2020

Сайт издательства www.veche.ru

* * *

Сумрачный странник — таким мы привыкли воспринимать Гоголя. А он между тем был весьма разным, и судьба его заключала в себе любопытные разности.

Случались такие дни, когда Гоголь буквально источал веселье, причём это были не вспышки сарказма, это была сама лёгкость. И казалось, будто римская Strada Felice (в буквальном переводе — Счастливая дорога), где он проживал в свои лучшие времена, и в самом деле способна вывести его линию жизни, его великое дело и судьбы всех его читателей к новому свету прекрасной жизни.

Порой он писал восторженно-яркие письма друзьям. А одной нежной молодой особе отправил послание на итальянском языке. Письмо получилось игривым и чýдным, как плод светлого веселья, которое овладевало Гоголем в тех закоулках судьбы, где он бывал счастлив. Там, на берегу Средиземного моря, с Гоголем произошло несколько любопытных историй. Наш классик был молод, а его жизнь ещё не казалась головоломкой, созданной сумрачным гением.

Однако нынче она представляется именно таковой. И наиболее загадочным и оттого, быть может, необычайно притягательным является вопрос о сердечной тайне Гоголя, о его отношениях с женщинами.

Трудно ли отыскать их след на полотне гоголевской жизни? И можно ли назвать их имена?

Можно, отчего же — нет? Вот они. Мария Петровна Балабина — Машенька — любимая ученица Гоголя; Александра Осиповна Смирнова-Россет — Черноокая Ласточка — многолетняя корреспондентка Гоголя, его родственная душа; Мария Николаевна Синельникова — Мариам — кузина Гоголя, сблизившаяся с ним перед самым финалом его жизни и нежно хранившая прядь его волос.

Каждая из этих дам была бесконечно очаровательна, их черты сохранены для истории на старинных портретах, но кем они были для Гоголя, каковы были его чувства к этим женщинам и, главное, существовала ли на свете та единственная, которую великий писатель решился назвать невестой?

Представьте — да, была одна интересная особа, которую Николай Васильевич повстречал на пути странствий и всё же надумал сделать избранницей.

Так кто же она? Что за таинственная искусительница? Может, принцесса какая-то?

Не удивляйтесь, но всё почти так и есть. Девушка, на которой Гоголь остановил свой взор, оказалась дочерью принцессы Луизы Бирон, состоявшей в браке с графом Виельгорским. Сии господа принадлежали к высшей европейской аристократии.

Нет, Гоголь не искал богатств, не претендовал на фамильные замки. А чего же тогда искал он? Что же стало причиной его «тайного сватовства»? Нелегко ответить на эти вопросы. Но давайте попробуем.

Слово будут иметь письма Гоголя, кроме них — авторская исповедь писателя, ну и ещё — добросовестно отобранные свидетельства, оставленные людьми, не понаслышке знавшими биографию Николая Васильевича. Выяснять щекотливые детали будем дотошно и кропотливо, но главное — честно, не подставляя заранее заготовленные ответы.

А если откроется что-то тёмное в тайной комнате гоголевских чувственных переживаний? Ну, коль откроется, то поговорим и об этом.

Однако ни в коем случае не будем подчиняться стереотипам, сложившимся в головах после того, как пролился обильный дождь сплетен о Гоголе. Давайте-ка, в конце концов, глянем на то, как всё было на самом деле, на то, что в реальности являлось сокровенной сердечной тайной Гоголя? Для этого нам придётся коснуться, хотя и очень бережно, того занавеса, за которым происходила одна из самых непростых и трагических мизансцен гоголевской драмы. Она была необычной, вернее, необычайной, как всё гоголевское, очень тонкой и хрупкой, но оторваться невозможно, очень уж она завораживает!