ИМ ХОчется этого всегда

Макс Нарышкин, 2008

В крутой переплет попал бизнесмен Игорь Лисин. В возглавляемой им компании «Глобал» против него возник заговор. Средь бела дня убит ножом сотрудник компании, и затем последовали новые убийства. И обвиняют в них никого иного, как Лисина. Он ждет суда в «Матросской тишине». Он знает и убийцу, и как его подставили, но не может привести доказательства своей невиновности. Ему ничего не остается, как затеять свою игру. В задуманной им комбинации самая важная роль отведена молодой журналистке Жене…

Глава 2

— У вас нет, видимо, подозреваемых, Коломиец, коль скоро вы привели ко мне весь отдел?

Коломиец рассчитывал на иную реакцию. По мнению начальника отдела продаж, если он пришел сюда со всем отделом, то у него как раз есть подозреваемые. И чтобы версия эта не выглядела авторской, то есть исключала возможность приема ответственности за нее на себя лично, он заручился поддержкой коллектива. Коломийцу сорок четыре года, он уже в зрелом возрасте захватил расцвет социализма, в середине восьмидесятых он был комсомольским вожаком, а потому умение выдавать коллективную вонь за единство духа развито в нем до совершенства.

— Инструкция гласит, что первым обо всех происшествиях в компании узнает президент. И только он принимает решение. И потом, Игорь Игоревич… на той карте памяти были мои разработки на следующий квартал. Адреса партнеров, объемы поставок… — Коломиец сморщился, как печеное яблоко (он в апреле загорелый, потому что бывает в солярии за мой счет), и по лицу его следовало догадываться, что некоторую часть вины за случившееся, но никак не больше того, что запланировано, он готов взять на себя. — Если карта попадет, скажем, в руки руководителей «Энимал-фуд» или «Дог-хот»… Словом, скверно…

Я поджал губы и покачал головой.

— У меня по утрам сбои, — посетовал я. — Еще раз, пожалуйста, Коломиец, о чем это вы?

— Я говорю о неприятностях, которые могут быть причинены нам флэшкой, которая окажется в руках конкурентов.

— Что вы имеете в виду?

Имею я право тоже хоть немного побыть идиотом?

— Ну, карта памяти, на ней данные… Руководители конкурирующих компаний могут сыграть на знании нашей стратегии…

— Вы так думаете или у вас уже есть подтверждения тому?

— Я выстраиваю логический ряд. Я предполагаю.

— Я правильно понял: вас больше тревожит не факт хищения принадлежащей вам вещи, а катастрофические последствия этого?

Коломиец затревожился. Небрежно законспирированная версия, которая могла стать для меня причиной срыва, обнажалась и принимала весьма непристойный вид. Я предложил ему дилемму, и он, не подумав, выбрал самое важное, на его взгляд, решение.

— Естественно, я беспокоюсь за последствия. Сама флэшка — грош ей цена. Но последствия могут быть разрушительными.

— Вы ясно понимаете то, что сейчас сказали?

По лицу Коломийца я догадываюсь, что не совсем.

— Ладно, решение я уже принял, — я взвалил локти на стол и, рассмотрев собственный мобильник, уложил его перед собой.

— Да что тут воду лить, — буркнул кто-то из толпы. — И так все ясно! Пять лет скрепки не пропадало, а тут нате… хрен в томате… Что тут непонятного…

— Все знают…

Эту фразу я поймал сразу, потому что ждал ее. Мгновенно выхватив взглядом одного из самых успешных менеджеров отдела Лукина, я ладонью приподнял его со стула.

— Что все знают, Виктор?

Он замялся. Если бы он был поумнее, то непременно отмазался бы от этого крестного хода. Благо, поводов у него было немерено — он постоянно на взводе, то есть в работе. Оттого и получает публично за мой счет то путевку в Анталью, то плазменный телевизор, предлагаемый Такеши Китано. Такой же телевизор у меня в холле компании. И вот только сейчас он начинает понимать, зачем Коломиец их привел. Привел-то всех, а говорить по сути одному Лукину. Самое смешное, что и промолчать теперь нельзя, потому что он ходит по отделу гоголем на правах старшего и дерзкого. Но и говорить тоже страшно — а ну да выяснится, что все то, что все знают, — шняга, да и кто ему говорил, что все думают так же, как и он?

— Мы работаем в отделе уже пять лет, — начал Лукин по примеру Коломийца. — Все эти годы мы знаем друг друга как близких. За пять лет не пропало и ручки со стола…

— Это что, урок истории? — врезался в его мутный диалог я. — Лукин, вы тут заверили меня и остальных, что все что-то знают. Я хочу услышать, что именно знают все и не знаю один я.

— Нас в отделе было девятнадцать человек…

— Почему было?

— Потому что сейчас нас двадцать…

— Не останавливайся.

— Пока нас было девятнадцать, у нас никто ничего не крал… — Лукин заговорил тише, потому что ему и самому ясно, что он выдает информацию, достойную дебила. — Но как только нас стало двадцать, тут же случилась кража…

Я раздраженно покусал губу. Еще один мудак, который заставляет президента лично называть фамилии. Еще ночью я обдумывал, как буду давить Факина. Я представлял эту игру долгой и трудной. Не успел я проснуться, как мне тут же предлагают беспроигрышный вариант. Остается только войти в тему и закончить ее. Но нет, ребята, это не то… Это как если бы я просто не принял Факина на работу.

И потом, помимо желания посоперничать, у меня возникла куда более серьезная проблема. Многое мною упущено из виду, коль скоро моббинг уже соскочил с губы моей компании и теперь заразой покрыто все тело.

— Лукин, ты — мужик?

— В каком смысле? — удивился Витя.

— В прямом! — сказал я это довольно громко. Эхо прокатилось под сводом актового зала и осыпалось на головы сидящих сухими брызгами. — Девятнадцать, двадцать!.. Я что, не знаю, сколько людей у меня работает? Кого вы привели ко мне в качестве подозреваемого?!

— У нас только один, кто вызывает сомнения…

Я был о Лукине лучшего мнения.

Теперь вы сами виноваты. Ублюдки хотят, чтобы я удовлетворил их каприз лично, но при этом не опускаются передо мной до того, чтобы изложить проблему по-человечески честно.

Откинув крышку телефона, я набрал номер. Были набраны всего две цифры, и народ заметно заволновался. Внутренние телефоны трехзначные, а московские городские… Словом, нажать нужно гораздо больше кнопок, чем две.

— Милиция? Я президент компании «Глобал», что на Пятницкой. В моем офисе совершена кража, я хотел бы вызвать группу.

Закончив с формальностями, соблюсти которые потребовала оператор 02, я захлопнул крышку и бросил телефон на стол.

— Вы этого хотели? Это случилось. И для этого не нужно было приходить сюда всем хором.

Кажется, такой вариант они не просчитывали. Да и не собирались — им было ясно, что тема прокатит.

— А теперь пойдем по списку, — я поднялся и, заложив руки в карманы, спустился в зал. — Первое…

Моя правая рука снова завладела трубкой.

— Алла Георгиевна?..

Алла Георгиевна Штольц — директор фитнес-центра на Большой Полянке. Один визит в этот элитный клуб стоит сто долларов, но за то, что я круглый год кормлю семью из пяти ее бассет-хаундов, она трижды в неделю принимает десять моих сотрудников, четверо из которых как раз сидят в зале. Их там, в фитнес-центре, парят, массируют, поят, подкармливают, качают, релаксируют, и все это комплексное удовольствие стоит мне восемь тысяч долларов в месяц. Должен сказать, что кормежка пяти штольцовских бассетов обходится мне куда дешевле, чем грязевые ванны моих сотрудников мадам Штольц.

— Алла Георгиевна, я приостанавливаю визиты своих сотрудников в ваш клуб. На сегодняшний день я единственный ваш клиент. Так что теперь, если кто явится и скажет, что он пришел от меня, убейте его. Что?.. Нет-нет, собачки питаются по прежней программе… В качестве бонуса я добавляю к их рациону еще и новую разработку сухого десерта.

Удовлетворенно покачав головой и прокашлявшись, я снова набрал номер.

Мне приятно чувствовать спиной и остальными частями тела, как закипает коллективный гнев и как он в нерешительности клубится под сводом зала. Этот клубок злобы не знает, на кого именно броситься: на Факина ли, на Коломийца или Лукина, который трепал, трепал президентовы яйца и наконец растрепал.

— Анна Моисеевна… Это Звон, — прикрыв трубку рукой, интимно сообщил я коллективу. — Анна Моисеевна, я отменял первый пункт приказа № 325?.. Что вы посмотрите? А без посмотреть у вас не получается? Я, к примеру, точно помню, что не отменял, а вы, которая писала этот приказ, не помните? Не отменял? Тогда почему вы не несете мне списки опоздавших на работу и не предоставляете их в бухгалтерию? Я своими глазами видел, как сегодня Гудасов и Пономарева заходили в офис в десять минут десятого. Где сводка? Так, разобрались… Пункт второй указанного приказа?.. Не отменял? Тогда почему в офисе снова появились компьютерные игры? Через два часа доложите обо всем и сразу. На всякий случай: за неисполнение распоряжения президента компании я лишаю вас премии по итогам апреля. Приготовьте приказ.

Как-то так получилось, что по лицу моему пробежала судорога. Я не боюсь офисных интриг только потому, что от них никуда не деться. И воспринимать их нужно с той же долей смирения, с какой воспринимают воскресный дождь, футбольное судейство и смерть. Если бы я был цветущей женщиной, я бы еще добавил: «И месячные». Но я боюсь моббинга. Он пожирает компанию, он уничтожает все благое, что накоплено, он заставляет опыт деградировать, а меня подчиняться пожеланиям так называемого коллектива. Коллектива нет. Есть люди, превращающие себя в коллектив. Но я-то точно знаю, что коллективной вины, как и правды, не бывает. Краснеть способен только один человек, а не группа людей, и Звездой Героя можно наградить только одного человека, а никак не город.

Пятнадцати из девятнадцати сидящих в зале решительно наплевать, будет Факин работать в их отделе или нет. Но они уже поражены болезнью, они уже страдают от нее, не догадываясь, что больны. Две-три жалкие суки сбили с пути праведного пятнадцать не самых глупых людей Москвы. Вот это и есть — моббинг. И теперь, вместо того чтобы гниль из себя давить да благодатью пропитываться, это стадо явилось ко мне, гудя, трубя и воя. Однако стоит поднять любого и заставить озвучить проблему с точным указанием имен, как этот любой тут же выпускает из пор пот и превращается в мразь.

Внутренняя конкуренция сотрудников — нормальное явление для моей компании. Пока нас еще не пронизала идея формирования компаний по западному образцу, в нас живет и будет еще долго жить дух социалистического соревнования. И разницы между нынешним соревнованием и прошлым нет никакой. Что тогда была прогрессивка, что теперь есть, да только в другой форме, что раньше премировали, так и теперь тоже ударников не забывают — DVD, плазменные экраны… Что раньше вручали переходящие знамена и вымпелки, так и теперь… Я думаю, что если те, кто работает в офисе, справятся у своей памяти, то подавляющее большинство из них вспомнит, что у них или стоят вымпелочки на столах, или дипломчики местного пошиба на стеночке в рамочках поблескивают… Хорошо, что вовремя вспомнил.

— Анна Моисеевна! — По голосу ее я понимаю, что она только что всплакнула. На ее месте я бы не всхлипывал, поскольку ее клонам в упомянутых Коломийцем «Энимал-фуд» и «Дог-хот» платят в полтора раза меньше. — Доску почета с первого этажа — на свалку! Фотки раздать изображенным, а доску — на парашу!

Когда я только начинал, мой друг, уже пожилой Женя Мартемьянц, он сейчас в Колорадо птицефабрику держит, представляясь всем в России при знакомстве: «Я работаю в аграрном секторе США», говорил мне волшебные слова:

— Игорек, беспрестанно секи за сварами. Склоки между сотрудниками — нормальное явление, если вектор его внутренней конкуренции ориентирован на положительный результат для компании. Если бы ты был хозяином шахты, я бы тебе сказал: «Если шахтеры сплетничают и втихаря сливают друг у друга масло из отбойных молотков, но количество добываемого угля от этого только растет, то сделай так, чтобы и те и другие хорошо питались. Эту войну нужно подогревать до бесконечности. Но если эти пидоры ломают молотки, чтобы они, а не другие получили к Рождеству позолоченные каски и волшебные фонарики, дави крыс». Как только в твоем офисе началось самоопыление по принципу «я — передовик, а вон тот — балласт», а у тебя как бы глубокие сомнения по этому поводу, это сигнал, что ты начинаешь погружаться в задницу капиталистического самоуничтожения. Таким типам все по хер. Компашка не его, его задача отхерить у тебя к Новому году материальные бонусы и максимум кайфовых привилегий на следующие двенадцать месяцев. А потому секи, Игорек, за сварами. От нормальной конкуренции до моббинга — одна сплетня. Не засечешь — тебя опустят активисты коллективного движения. Я вообще не люблю этих активистов… есть в них что-то от гомиков, ей-богу… Эти фраера занимаются не делопроизводством, а имитацией кипучей деятельности, а это означает, что компания занимается не развитием бизнеса, а выяснением внутренних отношений…

Перекинув телефон из правой руки в левую, я развернулся к потерпевшим от кражи.

— Я бы, конечно, предложил вам, Коломиец, и вам, Гудасов, самим обратиться в милицию. Надо полагать, что флэшка за пятьсот рублей и мобильник за несколько тысяч — вещи не из дешевых… Но Александр сообщил мне, что в его карте памяти заложена стратегия продаж… Это печально. Это гадко. Кто бы ни был вор, воткнув флэшку в комп, он тут же поймет, что можно выжать из материала. Дабы было понятно, о чем я говорю, выражу свою мысль проще: потратив тысячу баксов на покупку файлов карты Коломийца, «Энимал-фуд» просчитает свою политику на полгода вперед, и нам вряд ли стоит ждать суперприбыли… То есть премиальных, путевок на курорты и контрамарок на презентации блокбастеров… Такие дела.

Торжественно помолчав, я снова обратился к публике:

— Кажется, в нашей компании появился кто-то, кто придумал, как вынести из «Глобал» носитель информации, в который всажен чип.

Я рассмеялся, мне это показалось доброй шуткой. Всем известно, что вынести носитель информации из «Глобал» невозможно. Но об этом позже…

— Как же вор, по мнению Коломийца и Гудасова, собирался вынести украденное? Над этим стоит поломать голову. Вероятно, в системе безопасности моей компании появилась брешь. Значит, никто не будет обижаться на то, что я усилю бдительность? — И я окинул насмешливым взглядом притихший зал. Я из тех людей, которые всегда найдут объяснения своим поступкам. — Так и знал, что таких не найдется…

— Игорь Игоревич… — кажется, Коломиец понял, куда я клоню. Он сейчас готов язык себе вырвать. Я за суетой упустил контроль за компанией, да и начальник отдела продаж тоже, видимо, распустился за последнее время. Ему, прежде чем шокировать меня глобальностью последствий хищения, следовало вспомнить и принять во внимание, что я человек решительный и в компании у меня погоняло Морозко. Нет, не потому Морозко, что я девочкам под елочку подарочки складываю и отогреваю в холода. Я Морозко, потому что могу к ебени фене заморозить любого до той степени, когда процесс становится необратим, и охлажденного потом не отогреешь никакими абонементами в сауну. — Так, черновики…

— Я не о содержимом толкую, Коломиец. Я о том, что черновики ли то были, рисунки ваши, эротические фото или чертежи кораблей, — я о том, что карту нельзя вынести из «Глобал», что бы в ее памяти ни находилось!.. А вообще я так вижу: начальник отдела продаж закачал на карту материал для служебного пользования, материал, который рассматривается как коммерческая тайна, а потом бросил носитель информации на стол. На то его место, откуда не украсть просто невозможно. То есть начальник отдела продаж сдал конкурентам нашу стратегию до самого конца года, — выдавив из себя этот бред, я покусал губу и прошелся вдоль помертвевших рядов. — Вы пока отдохните, Александр, отдохните от должности… Пару месяцев поработайте с документами. Я полагаю, что вы должны через месяц представить мне новый проект политики сбыта готовой продукции в регионах. А через месяц будет видно… Лукин, через час доложите мне о том, что приняли текущие дела.

Отдел продаж оглушительно молчал, потому что персоналу достоверно известно, что из моей компании вынести служебную информацию нельзя. Но об этом позже…

Чаще всего в корпоративных войнах участвуют сотрудники отдела продаж. Я не против таких войн, лишь бы не было крови, а была бы прибыль. Для того чтобы война не прекращалась, я публично объявляю лидеров и публично же их премирую. Но в какой-то момент планового ведения своего хозяйства я расслабился и компания качнулась. «Коломиец, Гудасов, Лукин & К°» начали заниматься только тем, что отслеживали результаты друг друга, искали косяки у коллег и занимались анализом чужих ошибок, что их должностными инструкциями не предусмотрено. Этот процесс я поймал в самом начале, спасибо Факину! Если еще не слишком потекли через пробоину кадры и не выветрился командный дух, так это только потому, что пришел Факин и оказался лишним!

Барашки совсем забыли, что главный интриган в стаде — пастух. У него есть мозг и кнут. Да я просто не поверю, что Коломиец не счастлив оттого, что после сегодняшнего сбора получит в начальники, хотя бы и временно, главного своего конкурента — Лукина! А Гудасов, который не в блестящих отношениях с Лукиным, тот может просто взорваться от восторга. Если Коломиец начальник и с ним бодаться как бы не с руки, то с Лукиным Гудасов равнозначен по статусу, и во имя отколачивания бонусов по итогам отчетного периода оба они идут на такие паскудные приемчики, что глаза бы не смотрели. Еще вчера это шло мне на пользу, сейчас же они представляют для меня угрозу.

Чтобы ее отвести, сшибаем воинственно-хозяйствующие субъекты на встречном ходу. А за результат этого столкновения спросим. Теперь, мать-перемать, вам немного не до сплетен будет…

В криминалистике есть такое понятие — «разобщение организованных преступных сообществ». Разобщение! Не уничтожение! Куда проще и с большей пользой разобщить членов ОПС, организовать меж ними драчку, а потом принять израненных, беззащитных, издыхающих победителей. Ходи по полю, собирай чуть живые тела и что хочешь с ними потом, то и делай. И вот сейчас я начинаю разобщение. Коломиец спускается вниз, на что не рассчитывал. Лукин же в снах, вперемешку с эротическими пертурбациями, понимал себя начальником отдела, и я, как добрая фея, претворил его видения в жизнь. Сейчас он начнет рвать и метать, и за все бонусы «Роснефти», «ЮКОСа» и «Норникеля», вместе взятые, я бы не поменялся сейчас местами с Коломийцем. А Гудасову, тому вообще впору писать некролог. Что сейчас начнется…

Первый шаг к нормализации ситуации мною уже сделан. Доска почета — на свалке. Это только кажется, что улыбающиеся или, наоборот, озабоченные рожи в ряд на ярком щите приелись и вообще это эхо бюрократических веяний 80-х. На самом деле Доска почета играет важную роль в двигателе внутренних резервов стафа. Но когда слишком уж велика разница в опыте между сотрудниками, рейтинги и пышные празднества в честь победителей капсоревнования стимулируют не труд, а моббинг. Это доведение до крайности тех, кто сыграл от души, но в чем-то пролетел. Монструозные чествования отрыгиваются после их окончания в первую очередь в сторону руководителя. Начинается период мести за нереализованное, то есть неоплаченное, мастерство.

— Кочетков, пригласите ко мне начальника охраны, — велел я набирающему обороты менеджеру Сереже и, когда тот вошел, благо, за тридевять земель ходить не пришлось — офис моего начальника СБ по соседству с актовым залом, заговорил с ним по-простому, словно речь шла о шашлыках: — В связи с обострением криминогенной обстановки в офисе прошу вас уже сегодня расписать мне концепцию выхода и входа сотрудников компании в помещения. Вышел — отметился. Вошел — отметился. Я готов потратить на это некоторое количество денег. Пусть компания по производству хавчика для попугаев и морских свинок уже с завтрашнего дня выглядит как Пентагон. Захотела моя секретарь кофе выпить с начальником юротдела — встала, подошла к двери, чиркнула картой, дверь открылась, а в устройстве считался личный код и время. Дошла до юротдела, чиркнула. Попила кофе, чиркнула — вышла. Чиркнула — вошла в приемную. Я начинаю борьбу с хищениями.

— Господи, — донесся с заднего ряда перепуганный женский голос, — а если мне в туалет надо?!

— Значит, я буду знать, сколько раз вы писаете и сколько времени, — я передернулся. — Чуть не забыл! Начальнику охраны закупить еще десятка два видеокамер. Я хочу, чтобы на ваш монитор не выводилось только изображение унитазов.

— Игорь Игоревич!.. — закричала женская часть представителей обвинения.

— Да, да, я хочу знать, какие нынче прокладки в моде. Не исключено, что после подобных сбросов информации компании грозит банкротство и скоро мне придется приступать к выпуску средств гигиены.

— Но это!.. — И прозвучало никак не меньше десятка чисто женских доводов.

— А кто не хочет, тот может идти работать в другую компанию! В ту, где не воруют и новых сотрудников не гробят, если вы понимаете, о чем я говорю! — Я ткнул пальцем куда-то в галерку через мгновение после того, как довольный начальник охраны вышел из зала. — Сегодня к вечеру полный план мероприятий по пентагонированию компании «Глобал» должен лежать на моем столе!.. И вот еще что, начальник охраны… С сегодняшнего дня и до тех пор, пока я не дам отбой, вы начинаете учения. Тема: «Профилактика коммерческого шпионажа»! Вы слышите меня?

Это начальник охраны, конечно, услышал.

— Совещание закончено, коллеги.

Меня, естественно, выпустили первым. Проходя мимо Коломийца, смотреть на которого было страшно, я хлопнул его по плечу — в моей компании простые отношения:

— Ко мне — зайди.

Он думал, что я перебрал в своем выступлении лишку, и потому вошел посвежевшим. Думал, верно, что я верну все на круги своя… Пришлось испортить настроение этому парню окончательно. Выдвинув ящик, я вынул лист — неблагоразумно написанная им докладная записка о пропаже вещей из вверенного ему отдела тряслась перед ним в воздухе и свежо хрустела.

— Только не говори теперь ментам, что я вас с Гудасовым неправильно понял, — тряхнув листом, я запер его в сейф и, подкинув в руке ключи, спрятал в карман. — И убери с шеи ремешок от флэшки, если хочешь выглядеть перед следователем убедительно. А Гудасову вели отключить телефон, а то следователи, знаешь, бывают разные… Выяснит в эйчаре номер его сотика, пригласит для беседы да наберет под столом номерок… Вот смеху-то будет, когда в кармане обворованного менеджера заверещит трубка, а?