Вход в рай 2

Макс Максимов, 2022

Свершился Великий суд, и мир поглотила тьма. Демоны забирают души людей. На улицах повсюду лежат растерзанные тела. В живых почти никого не осталось. Ева ищет вход в рай, чтобы спасти души любимого отца Антона и робота Саши. Но она не одинока на своем пути. Спасет ли Ева близких и найдет ли рай? Продолжение самой популярной истории Макса Максимова откроет все тайны.

Левий

Около шести часов знойного вечера два андроида плелись по мусорной свалке, которая находилась в полукилометре от города.

— Неужели наше сознание может быть заключено в какие-то рамки? — произнес Авель.

— А как иначе? — Каин шел впереди своего друга по тропинке, петляющей между кучами отходов.

— И все, что я ощущаю, все, что я знаю, — это продукт работы моего процессора? — спросил Авель.

— Не процессора, а памяти, — ответил друг, — процессор лишь обрабатывает информацию, а сознание формирует память. В зависимости от того, что ты помнишь, ты будешь таким или иным, — нам вроде сюда, — Каин указал рукой направо.

— Ты точно помнишь, куда нам? — усомнился Авель.

— Точно.

— Слушай, — начал Авель, — выходит, что можно искусственно сформировать разум?

— Что значит «искусственно»? Мы и так с тобой ненастоящие люди, — с усмешкой произнес Каин.

— Я имею в виду, что если представить божественную машину, которая может загружать нам в память все, что угодно, то можно искусственно, перебирая воспоминания, изменять разум и сделать такого человека, какого захочется, — Авель рассматривал горы мусора, двигаясь вслед за Каином.

— Я думаю, да.

— Значит, формируя память, можно формировать сознание.

— Да.

— Так же, ответив на вопрос «что такое память», можно ответить на вопрос «что такое сознание», — предположил Авель.

— Ну… — Каин засомневался, — если копнуть глубже, то встает вопрос, а что такое память?

— Хороший вопрос, — задумчиво произнес Авель, — я думаю, что память — это какая-то способность нашего сознания, некое свойство, правильно?

— Да, вполне себе способность. Но что за способность? И если память и есть сознание, то она не может быть его свойством, иначе память будет свойством самой себя. Так не бывает.

— Память — это способность запоминать, — не мешкая ответил Авель.

— В твоем определении кроется сам термин, так нельзя, — произнес Каин, — это все равно, что сказать, что «память — это память». А что такое память? Что это за свойство?

— А ты знаешь ответ?

— Нет, иначе я бы не спрашивал.

— Может, память — это способность воспроизводить действительность у себя в голове? — предположил Авель.

— Воспроизводить ранее увиденную или услышанную действительность, — добавил Каин.

— Да. А еще осязаемую, это для тех, у кого есть еще органы восприятия.

— Ты про настоящих людей? — спросил Каин.

— Да, у них же было гораздо больше возможностей познания мира, через органы чувств. У нас только зрение и слух, а они запахи чувствовали, могли руками что-то ощутить, вкус у них был, я вот даже такую концепцию, как вкус, не могу осознать. А они, видимо, могли это сделать и потом в памяти воспроизвести вкус чего-либо, подобно тому, как я могу воспроизвести что-то, что услышал или увидел.

— Если память — это и есть наше сознание, то получается, описание термина «память» должно подходить и к термину «сознание»? Если память — это способность воспроизводить у себя в голове ранее воспринятые какими-либо органами чувств события, то к сознанию можно применить то же определение?

— Выходит, что так, — сказал Авель.

— Значит, сознание, — произнес Каин, — это способность воспроизводить в голове ранее воспринятые события?

— Ну… звучит как-то не так, как-то неполно, — засомневался Авель, — а чем эти события были восприняты и чем они были поняты?

— Сознанием были восприняты и поняты, — ухмыльнулся Каин.

— Получается, что сознание — это возможность воспринимать события? То есть сознание — это сознание, — шутливо произнес Авель.

— Опять у нас определение содержит сам термин, значение которого мы хотим найти.

— Зато мы поняли, что сознание это не только память.

— Память — это часть сознания, — заключил Каин.

— Похоже на то. А как выглядят другие составляющие сознания? Если память — это не все сознание, значит, в сознание входят еще какие-то свойства, кроме памяти.

— Какие?

— Творчество?

— Вполне, но может ли заниматься творчеством неосознанное существо? — спросил Каин.

— Может, ведь у творчества тоже есть свои правила. Мы можем их не понимать, и нам будет казаться, что человек творит, получая информацию из ниоткуда, трансформируя ее и создавая что-то новое, но на самом деле творчество — это подчиняемое законам явление, а значит, его можно воспроизвести и неосознанными созданиями.

— Получается, творчество необязательно должно быть продуктом сознательного?

— Получается так, но тогда и память необязательно должна быть продуктом сознательного. Ведь память есть и у несознательного, — предположил Авель.

— Выходит, что отдельные свойства сознания могут принадлежать несознательному?

— Выходит, да.

— Ладно… — протянул Каин, — какие еще могут быть свойства у сознания?

— Хм… — Авель задумался на несколько секунд, а потом воскликнул: — я еще придумал! Свобода воли! Точно! Это тоже свойство сознательного.

— А ты уверен, что свобода воли существует?

— Да, я могу доказать.

— Ну, давай, — с недоверием произнес Каин.

— Я хочу поднять руку, и вот я ее поднял.

— Ты ее поднял, потому что захотел доказать мне, что у тебя есть свобода воли. У тебя не было выбора. Ты не мог ее не поднять, ведь иначе ты бы мне ничего не доказал. Не было тут свободы воли.

— Мог и не поднимать.

— Речь о том, что ты ее поднял не по своей воле, а потому, что мы затеяли разговор о свободе воли. И это стало причиной того, что ты ее поднял.

— Ты хочешь сказать, что нет свободы воли и все также предопределено? — спросил Авель.

— Я не знаю, но есть и такое мнение, что да, все предопределено, а свобода воли лишь иллюзия, вызванная тем, что мы не знаем будущее и, казалось, творим его, а по факту слепо идем по сценарию, запущенному кем-то в начале времен, в начале создания Вселенной.

— В таком случае, давай назовем еще одно свойство сознания псевдосвободной воли, — предложил Авель.

— Можно и так. Выходит, сознание — это явление, имеющее память, творчество, свободу воли и..?

— Что «и»? Я не знаю, что там еще может быть.

— Умение мыслить? — предположил Каин.

— То есть решать задачи?

— Да, и умение делать выводы из ситуаций.

— Это то же самое, ведь ответ на любую задачу — это и есть вывод из ситуации, если под ситуацией подразумевать условия задачи.

— И опять же, — начал Каин, — это может делать и несознательное. Вычислительные машины, которые были у настоящих людей, могли решать задачи, а значит, эти машины имели какое-то мышление.

— Мышление без псевдосвободы воли — это свойство несознательной машины.

— Все эти свойства, собранные вместе, создают сознание? — спросил Каин.

— Не знаю, возможно.

— А если некая машина из прошлого будет имитировать все эти свойства? У нее появится сознание? Она увидит себя из головы, как видим мы?

— А ты уверен, что мы видим что-то из своей головы и воспринимаем себя внутри своей головы? — спросил Авель. — Ведь мы же роботы, машины. Не забывай, нас когда-то создали настоящие люди.

— Я вижу себя из головы.

— А откуда мне знать, что ты сознательный?

— А мне откуда знать, что ты сознательный?

— А может, мы оба несознательные, я же не спорю, — рассуждал Авель, — не существует тебя и меня в виде сознания, мы просто реагируем на действия и слова друг друга так, как записано в нашей программе, и на самом деле не осознаем себя. Мы — это голая причинно-следственная связь, организуемая движением электронов в наших микросхемах и выражаемая в движениях рук, ног, да в звуках из динамиков.

— Так… Давай не будем об этом, это уже страшно. Мы, кстати, почти пришли, это должно быть тут.

Андроиды остановились возле оплавленной кучи пластика с торчащими из нее металлическими фрагментами: каркасом позвоночника, тазовой костью, крышкой грудной клетки и еще какими-то мелкими деталями. В руках и ногах у андроидов тоже были металлические части — коленные и локтевые суставы, щиколотки и подошвы стоп. Но рук и ног в этой оплавленной куче не было. Из того, что когда-то было головой, торчал облепленный бесформенным пластиком небольшой металлический короб.

— Так, надо как-то отделить, — сказал Каин, взявшись рукой за короб.

— Надо пилить.

— Если не вытащим память, то придется брать вместе с головой, а дома уже будем извлекать.

— Идти в город с расплавленной головой андроида опасно. Если нас остановят и обыщут… — сказал Авель, затем достал из сумки небольшую ручную пилу и принялся пилить.

— А если нас с памятью задержат? — спросил Каин, глядя, как старательно Авель пытается отделить металл от растекшегося застывшего пластика.

— Память спрятать проще, чем расплавленную голову.

— В принципе… да.

— Вроде поддается.

— Погоди, убери пилу.

— Вот, кусок отогни.

— Ага, тяни.

— Еще.

— Идет.

— Осторожно, провода.

— Неважно, провода надо будет все равно менять.

— Есть! — Каин держал в руках металлический термокожух причудливой формы, в котором хранилась память Левия. Кожух изобрел сам Левий и встроил себе в голову, чтобы жесткий диск с его сознанием остался цел после расплавления тела.

— Эта коробочка тоже нагрелась, когда Левия плавили? — сказал Авель.

— Да, но она не должна была пропустить тепло к памяти.

— Но я не понимаю, если одна сторона этой металлической коробки касалась раскаленного масла, то другая сторона должна была передать эти триста градусов температуры и уничтожить память. В чем тут подвох? Как память внутри не сгорела?

— Я тоже это спрашивал у Левия, когда мы делали этот кожух, — сказал Каин.

— Ого, так ты еще и помогал ему.

— А то, — ухмыльнулся Каин, — там хитрость в том, что этот кожух имеет два слоя. Первый слой — металл, затем идет почти вакуум, а потом снова металл. Между двумя слоями металла примерно полсантиметра. И получается, что первый слой нагревается от масла, но не может передать тепло второму слою.

— Почему не может?

— Потому что между слоями ничего нет, почти пустота. А температура не может передаваться через пустоту, должна быть какая-то материя.

— А как эти два слоя между собой крепятся?

— Когда я сказал, что между слоями ничего нет, я немного преувеличил. Мы соединили их тонкими спицами, с булавочную иглу. Тепло от одной стенки кожуха могло передаваться по этим спицам на вторую, внутреннюю, но для нагрева внутренней стенки потребовалось бы очень много времени.

— А как вы откачали воздух между стенками кожуха?

— Левий соорудил насос. Мы откачали не весь воздух, а скорее понизили давление. В результате между стенками осталось очень мало вещества, которое могло бы передавать энергию тепла от внешней стенки к внутренней.

— Хитро.

— Он знал, что за ним придут. Он понимал, что его приговорят к смерти. Без этого кожуха его сознание навсегда исчезло бы.

— Что-то мы заболтались, надо идти, чем быстрее восстановим Левия, тем скорее сможем увидеть того демона.