Снотворцы

Макс Квант

В городок Баючек направлен следователь для поиска пропавшего сына важного человека. Но город не так прост – он подсел на «морфейное программирование». И всё бы ничего, но сам следователь потерял сон…

Густавус Хиндман Миллер (Этот эпиграф вам скорей всего снится¹.)

Дизайнер обложки Макс Квант

© Макс Квант, 2023

© Макс Квант, дизайн обложки, 2023

ISBN 978-5-0059-4888-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Все герои, события, географические объекты вымышлены и всецело являются плодом заспанной фантазии автора.

Утренний

Швырк!.. Швырк!..

Бегали туда-сюда «дворники». Да так противно швыркали!.. «Знать бы, что за инженер сконструировал этот противный звук — убил бы!» — подумалось следователю Безсонову.

Швырк!.. Швырк!.. Швырк-швырк!..

Тут дорога пошла в горку, а впереди возносился к небесам трактор, гружённый дровами до артритного хруста в рессорах… Следователь потянулся привычным движением к рычагу скоростей, но поймал лишь воздух…

«Убил бы этого Чувелёва!» — подумалось Безсонову. Он ухватился за рычажок под рулевым колесом — в этой древней машине всё не как у людей, даже скорости переключаются на «гитаре». Начальник гаража Серёга Чувелёв выдал в командировку самые дрянные «колёса» — «Волгу» ГАЗ-21, невесть из каких закромов гаражных взявшуюся. Ей сто лет в обед да под китайской краской а-ля «дыня» в особо солнечные дни ещё выступает герб с земным шаром, серпом да молотом.

— Только не заглохни, только не заглохни… — шептал Безсонов, изо всех сил вдавливая педаль газа. Мотор истошно вопил на первой скорости, тянул и тянул вверх, но не глох…

Швырк!.. Швырк!..

— Да хватит уже!.. — рявкнул Безсонов, махнув по рычажку «дворников». Одним раздражителем в это утро стало меньше…

Не стоит осуждать нервную систему капитана полиции за излишнюю пылкость, однако не у всякого нейроны выдержат сорокачасового бодрствования, начавшегося с краткого сна в позе иероглифа «зю» на рабочем стульчике — единственного смежения век на этой неделе!.. Тут у кого угодно руки запрыгают, а от электрических импульсов от дендритов к аксонам возможно запитать небольшой городок…

— Да когда же ты закончишься-то, а?! — бурчал под нос Безсонов, осторожно выглядывая в окошко — полотно обрывалось метров через пятьсот. Знаем мы эти степные подъёмчики. Ограничение скорости повесят на какую-нибудь смешную тридцатку, а под ним действие: пять — семь кэмэ. Умные водители, дабы взгромоздиться на вершину без особых затрат, разгоняются загодя и несутся, что есть мочи к подъёму, где их уже поджидают не менее находчивые гаишники с радарами…

Веки следователя стремились слиться в едином экстазе уже третью неделю, но… То Лазарева неожиданно даже для самой себя отправилась в декрет, нашла время… Отчего на Безсонове повисла тяжким грузом бумажная работёнка… Вот тебе и дорога домой на последнем троллейбусе, вот тебе и единственный на всю округу работающий супермаркет с пустыми полками, вот тебе и утонувшие в кромешной тьме улочки… Затем возник в парке маньяк, не очень сексуальный… на поверку оказавшийся плодом фантазии озверевших от телевизора дамочек постбальзаковского возраста. Всё им хотелось, чтобы как в Москве. Ночной жизни нет, метро нет, маньяков нет — глушь!.. Лучше бы метро вырыли, ей богу!.. Ну и хулиганьё всякое: шантрапа, в тёмных переулках стреляющая сигареты с летальным исходом, неосторожные скинхэды, под уличными фонарями не разбирающие цвета кожи, полуночная бытовуха… И через какое-то время капитана навестило чувство аналогичное пятому дню голодовки — полное осознание ненужности сна… Полегчало. Вспомнились истории про короткие сны Наполеона и жирафа. Сел на стульчик, соснул на часок и снова в бой!

Продолжалось так неделю… да нет, шесть дней… Даже в выходные следователь смотрел бесконечные бандитские сериалы до полной отключки телевизора да лез в Интернет поболтать с одноклассниками, их отчего-то много развелось по ту сторону Атлантического океана.

Но… Нервная система, как нам гласит нам учебник биологии за девятый класс, не резиновая!

Следователь стал вдруг раздражительным, сонным и туго соображающим — он периодически проваливался в небытиё, как известно ничего не дающее. Ex nihilo nihil²… Подполкан приметил растущую гору дел у следователя да вызвал на приватную беседу:

— Что же ты, Андрюша, стал плох? — начал он мягче перины, отчего Безсонов моргнул… То есть это ему показалось, мол: «раз» веки и «два» веки… На деле же подполкан даже решил: ещё чуть-чуть и захрапит капитан.

— Не знаю, Дмитрий Дмитриевич… — развёл он руками. — Работы много…

— А ты отдохни… отдохни, Андрей… Возьми… Денька два-три… Четыре — будет перебор. Езжай на дачу…

— У меня нет дачи, — зевнул капитан.

— Возьми жену и…

— Так я же вроде как…

— Извини, забыл… Ну сделай же с собой что-нибудь, смотреть больно! Мешки под глазами по четыре ведра картошки!.. Больной весь!.. Прямо на плакат для ФАО!..

Безсонов отдал честь и, ухватившись за последний подполкановский эпитет, отправился к врачу. Измерил эскулап давление, проверил рефлексы, посветил в глазоньки, позадавал наводящих вопросов, поглядел на язык.

— Вам нужен серотонин и срочно, — выдал свой вердикт невропатолог. — Прилягте на часок, отдохните… А ещё лучше денька на два-три, а то и всю неделю!

— А этот ваш серотонин в ампулах не выпускают? — поинтересовался следователь.

— Некоторые этот гормон от шоколада и мороженного вырабатывают, но лучше его получить на мягкой подушке и под тёплым одеялом.

Такое лекарство показалось Безсонову непозволительной роскошью — вместо очередного визита к Морфею он отправился на поиски толкающего неокрепшим мозгам гашиш наркодилера по кликухе Дуремар.

Впрочем, поймать того не получилось — подполкану доложился врач: Андрея Безсонова снова вызвали на ковёр! (Если так конечно можно назвать тот пожухлый половичок времён ранней Перестройки.)

— Нам тут из областного ГУВД звонили… — завёл разговор начальник, потупив взор. — Там в Баючеке мальчик пропал. Попросили выслать лучшего следователя… — тут он по-дружески похлопал капитана по плечу.

— Мальчик? — выскочил из забытья тот. — Но я не ищу мальчиков! Я — убойник, ну на худой конец наркотики и насильники — мой профиль! Мне бы покрупней кого, Дмитрий Дмитриевич…

— Я знаю… Но поедешь именно ты, Андрюша. Вот тебе простенькое дельце, почти отпуск. Без серийников, без односерийников, без гопоты и подзаборников всяких. Отоспишься там — мэрия тебе гостиницу оплатила… А приедешь — и снова в бой! — и махнул рукой так, словно шашкой на скаку арбуз разделил на шесть персон.

— Вот ещё, — буркнул капитан. — Делать мне нечего, лазать по чердакам и мальчиков искать… Он, поди у дружка засел, в приставку с утра до ночи играют, а пращурам объяснили, мол, ему разрешили недельку-другую пожить, домашнюю работу сделать…

— Поедешь ты! — сказал, как ломоть «Докторской», отрезал подполкан. — Командировочные, суточные в бухгалтерии. Иди в гараж, Серёга тебе выдаст транспорт — не автобус же тебе ждать трёхразовый: понедельник, вторник и иногда суббота. Время мигом пролетит… Да не спи ты, Андрей Анатольевич!..

До преломления дорожного полотна оставалось метров двадцать пять, а тракторист даже издеваться стал — сбавлял обороты с маниакальным упорством. Следователь высунул голову в окно, прислушался… Навстречу никто не спешил. Безсонов дал по газам, еле успевая щёлкать рычажком скоростей да отжимать сцепление. С истошно ревящим мотором он буквально взлетел на горку и…

Бум!.. Бом!.. Хрясь!.. Прямо музыка! Лобовое стекло осыпается серебристой неострой кашей в салон. Безвольное тело пешехода соскальзывает с капота. Приехали!.. Рывок по тормозам, мотор закашлял и замолк.

Держался за голову Безсонов недолго, к смерти он привычный, убивать не приходилось, однако чувства имеют обыкновение притупляться. Ничего удивительного в том, что мысль в голове следователя засела одна, весьма циничная: «Бампер цел?»

Вот тут-то он не угадал — вмятина на серебристой поверхности оказалась приличная, капот обзавёлся ещё двумя негостированными неровностями — парнишка еле успел обернуться на истошный рёв раритета и боком полетел, оставляя алые трасы… Профессиональный, хотя слегка и заспанный, глаз следователя, педантично отмечал детали происшествия… Вот только: где тело очерченное мелом?

Полицейский обошёл машину, заглянул под днище. Труп исчез… А с ним и вмятины, и кровь, и стеклянное месиво. О былом инциденте напоминала разве что пара чёрных дуг тормозного пути. Вот тебе и убийство без отягчающих!

— Началось простенькое дело… Интересно, а тракторист-то что видел? — спросил сам себя следователь и поглядел на спуск. Трактора, как и следовало догадаться, не наблюдалось. — Приснится ж… — встряхнул гудящей головушкой Безсонов и уселся за руль.

Древний мотор встал навечно и даже не сипел.

— Долгая дорога в Санта-Крус, — буркнул Андрей Безсонов и покинул водительское кресло. — Какой ещё идиот может ехать сюда в такую рань господню? — задал он сам себе вопрос, переминаясь с ноги на ногу — утренний ноябрьский холодок пробирался к косточкам… На заднем сиденье покоился почти пустой термос с чаем, однако, лишь полтора литра терпкой водицы для завтрака — это уж больно круто.

Навстречу поднимался трицикл с кузовом. Горделиво восседающий на дермантиновых козлах селянин, завидев водителя у «Волги», поначалу как-то скуксился, прижал уши, отпустил газ, но вдруг встряхнулся и набрал обороты… Не тут-то было — ему уже капитан сделал приглашающий жест.

— Капитан Безсонов, — сделав под козырек, представился следователь.

— Здрасьте…

— Да уберите вы документы… Я по другому вопросу: вот машина заглохла, видите. Давайте к вашему «Муравью» подцепим, авось заведётся…

— А… — обрадовался трициклист. — Это запросто… Мы — водители — должны помогать друг другу… — и без приглашений полез в багажник «Волги». — Это у нас прямо как в «Берегись автомобиля»!

— Только наоборот…

— И я не Деточкин!..

Рабочий козлик не сразу стронул с места тяжёлую лошадь: пыхтел, кряхтел, волок и вытянул-таки.

— Это у вас аккумулятор, товарищ капитан! — диагностировал поломку колхозник, сматывая трос.

— А чёрт его знает, что эта тачка мне ещё заготовила… — пожал плечами капитан, про себя моля мотор продержаться до его возвращения в родной город.

И только вернувшись за руль, Безсонов разглядел поклажу колхозника — вязанки шиповника. Листву с колких веток бережливо сняли и связали в аккуратные тючки. Интересно для чего, не чай же они заваривать с этими пеньками собрались?..

Баючек показался на горизонте километров через двадцать, хотя Безсонов готов поклясться чем угодно: перед самым обгоном уже видел в зеркало отметину в шесть километров… Только когда ж это было! Словом, в городок, застроенный наполовину бараками, а на другую панельными домами, следователь въехал с верхом неуверенности.

Карту он выпросить не догадался — Баючек маленький, всё должно быть рядом. Поинтересовался у примагазинных старушек — показали, путано, с историей некоего безвинно посаженного Чекрыжова, по пьяни опрокинувшего на себя целый воз подсолнечного жмыха…

— Я следователь, из… — представился он дежурному.

— Москвы, товарищ капитан? — заглядывая в удостоверение, поинтересовался тот.

— Области, — выдохнул следователь. — Капитан Андрей Безсонов. Что у вас там случилось?

— Я вам сейчас человечка вызову, он вам всё и расскажет, — прикрыв стеклянную дверцу, с важным видом ответил лейтенант. Он начал набирать номер на телефоне, как вдруг повернулся и крикнул вглубь участка, сотрясая стены и мелкую посуду. — Чувелёв! А ну сюда! Тут к тебе протежа приехал!

«Господи, куда меня занесло? — подумалось Андрею Безсонову. — Страна непуганых подчинённых. Ещё один Чувелёв, Серж рассказывал про целую однофамильную деревню, поди, родичи давние».

— Лейтенант Аркадий Чувелёв прибыл, — придерживая папку с делом, отдал честь пришедший полицейский.

«Нет, ну что они себе позволяют?» — подумал Безсонов и представился.

— Сначала я вас в гостиницу отведу, вам бы с дороги пообмыться…

— Нет, лучше сразу к делу…

Но лейтенант его словно не слышал:

— Разрешите возразить, гостиница наша трёхзвёздочная, и это не какие-то там «лифт-санузел-шахматы», всё по лучшим еврей… европейским стандартам…

Внешне этот «О-тель» напоминал помытый абразивным порошком придорожный дом терпимости, что, впрочем, оказалось недалеко от истины — признаки бывшего притона проявились ещё в вестибюле, если так можно назвать лестничную площадку оборудованную столиком портье.

— Моя фамилия «Безсонов», — представился следователь, подавая паспорт. — Через «З».

— Отчего, если не секрет? — поинтересовался хозяин, он же портье.

— Не знаю. То ли во время войны кто-то опечатался, то ли фамилия возникла в доорфографические времена, но так меня даже легче запоминают: «тот Бессонов, что через «З»…

— Да-да, как в том анекдоте: «Товарищ прапорщик, моя фамилия Зозо!»

— Почти, — кивнул Безсонов.

— Это и есть ваш багаж? — ткнул портье на небольшую сумку следователя.

— Да я ненадолго… Да она не тяжёлая, я сам донесу…

— Право, ничего страшного… Это моя работа… — подхватил небольшой скарб и махом взбежал по лестнице. — Не отставайте! А то будет как в том анекдоте… Ну?..

— Газель Гну… — буркнул следователь в рифму и заковылял по ступеням.

Номер некогда сделали из однёшки хрущовских стандартов, напрочь отрезав от неё кухню (Интересно, кому достались эти шесть метров с замурованной дверью?). Большая двуспальная кровать осталась со времён дома терпимости, отчего по природе брезгливому Безсонову сразу расхотелось на ней навёрстывать недостающие часы сна. На тумбочке поставили отчего-то вонючий куст герани, а у окна на стойке торчал как дорическая колонна телевизор перестроечной сборки.

— Вот, обустраивайтесь… Горячая вода тут есть, кружка и графинчик, телевизор работает, правда, показывает всего одну программу, да и ту со снегом, — портье поставил у тумбочки сумку и протянул руку для чаевых.

Скупой до этого древнего поощрения Безсонов хотел подшутить над хозяином, руку пожать, мол, хватит с тебя и этого… Но вдруг замер — пальцы портье кто-то прищемил дверью да не просто, а в шахматном порядке. Наступила пауза достойная академического театра. «Крышуют неаккуратно», — подумалось следователю.

— Да сколько не жалко, — размял, наконец, молчание портье.

«Не жалко» оценивалось в червонец. Следователь остался в номере один. Прошёлся пальцем по пыльной крышке телевизора, опробовал санузел, произвёл обыск в тумбочке и выискал несколько коробочек непонятного назначения с лейблом «О-тель» да книжку некоего В. Мордюкова «Морфейное программирование»…

— Интересные у них тут наборчики… — листая брошюрку, задумчиво промолвил следователь. — Хм… Издательство местное, два года всего… Хм… Теперь у нас Библию кладут, чтоб как в Европе, а тут… — он выглянул в окно. Видок не захватывал, конечно. Зато хоть не трамвайное депо или притон какой-нибудь. Если отбросить бывшее назначение ложа, то вполне можно выспаться не расстилая и не раздеваясь. — А это что такое? — на ручке фрамуги висели крестовая отвёртка да шестигранный ключ с ярлычком «Для свиста». — «Сделай сам», блин…

Это напомнило Безсонову его мучения с новыми пластиковыми рамами в кабинете. Он трижды залезал в Интернет на предмет их регулировки, трижды облазил все рамы то там, то тут подкручивая и, наконец, добился в кабинете оптимальной температуры да отсутствия высокочастотных звуков от прорывающегося сквозь прокладки воздуха. А тут выходило наоборот…

— «Роскошь — для достижения роскоши, необходимо увидеть во сне гобелены. Для этого необходимо повесить перед сном несколько гобеленов в своей комнате, если вам это не по карману попытайтесь полистать каталог гобеленов. Гобелены должны быть чистыми и целыми…» Бред какой-то… — он поглядел на корешок книги, читанная-зачитанная, по швам скоро расползётся, поднял глаза, задумался. — Это что ещё за тип?

Пешеход махал рукой. Следователь поначалу решил, что это предназначается не ему, но… Бывает такое, из всей толпы приятель подзывает именно вас и никого другого.

— Я? — спросил он как можно выразительней по мимике — всё равно не услышит.

Незнакомец кивнул. Впрочем, не такой уж он не… Лицо следователь определённо где-то видел, но вот где?..

Дверь распахнулась неожиданно, разнеся вдребезги напряжения безсоновской памяти на лица, совсем недавно не в меру идеальной. Влетел лейтенант Чувелёв, бодрый как всегда: глаза горят как у гончей при виде заячьих ушек, волосы во все стороны, а движения резче звука пенопласта по стеклу.

— Ну, обустроились, товарищ капитан?

— Обустроился, — кивнул следователь. — И хотел бы как можно скорее приступить к делу.

— Это можно, это просто, — лейтенант хотел было усесться на кровать, да вдруг опасливо попробовал, но не ладонью, а кончиками растопыренных пальцев. — Так я и знал, — прошептал он под нос и сел на стул. — Матрасик будет перебором… Дельце у нас небольшое, тонкое пока… но нам чем тоньше, тем лучше, товарищ капитан… — он протянул следователю лёгенькую папку.

— Так, заявление от родителей вижу. «Шестнадцатого ноября ушёл и не вернулся»… — раскрыл папку Безсонов. — Свидетельские показания… Аж двенадцать?

— Город маленький, а он как-то его весь облазил в тот день, — пожал плечами Чувелёв.

— И фотография… не такой уж и мальчик, как я погляжу… Я всё думал, что по чер… — тут Безсонов и замер. Лицо не просто знакомо! Он его видел, только что! Метнулся к окну и… Ларёк наличествует… Ряд хрущёвок тут же… Только вот на месте опавшего парка громоздилась унылая автостоянка… Приснилось! Как подло подвёл его Морфей!

— И с тех пор его никто не видел? — спросил капитан у лейтенанта, ещё раз выглянув в окно, для уверенности.

— Ни одна живая душа!..

— Ясно, ясно… Пройдёмся по вашим показаниям ещё раз. Не то, чтобы я вам не доверяю, просто мне так легче…

— Без проблем.

— Начнём с родителей. Дорогу покажете?..

Примечания

1

Все арфаграфичиские и пунктационые ашибки вам тоже сняца.

2

Из ничего ничто появляется. (лат.)