Черный старатель

Макс Глебов, 2022

Окраинная колония, в которой родился и вырос Рич, когда-то была частью цивилизации, контролировавшей многие десятки звездных систем. Теперь она отброшена на сотни лет в прошлое внезапно вспыхнувшей войной с Роем – непонятным и жестоким врагом, пришедшим из глубин космоса. За пятьдесят лет до рождения Рича Рой нанес по его планете орбитальный удар и высадил на поверхность десант. Захватить столичный мегаполис враг так и не смог, но это стало единственным успехом людей. Остатки роботизированных отрядов противника укрылись в руинах промзоны, вплотную подступающих к развалинам города, и до сих пор совершают оттуда неожиданные вылазки. Правда, и сам враг иногда становится объектом охоты. В промзону совершают рейды отряды нелегальных старателей, добывающих высокотехнологичные артефакты, изготавливать которые люди уже разучились. Рич – воспитанник интерната для подростков, чье детство прошло в подземных ярусах разрушенного мегаполиса. Официально считается, что городские власти взяли на себя обучение беспризорников и подготовку их к взрослой самостоятельной жизни. По факту же из них готовят рекрутов для федеральной армии, постоянно ведущей боевые действия на других планетах почти распавшейся Федерации. После выпуска из интерната Рича ждут всего два пути: завербоваться в федеральную армию или стать частью криминального Синдиката, давно и плотно сросшегося с официальной властью. И он наверняка выбрал бы один из них, считая, что иных вариантов просто нет, если бы не событие, полностью изменившее его отношение ко всему, происходящему вокруг.

Глава 1

На утренних занятиях я откровенно спал. Ночь выдалась беспокойной. Лёг я довольно поздно, а как только уснул, меня начали мучить кошмары, запомнившиеся, как ни странно, во всех деталях. Не помню, чтобы когда-нибудь раньше в моих снах встречался столь редкостный бред. Если честно, было очень страшно. Какая-то инопланетная хрень, закованная в толстый панцирь и вяло шевелящая десятком ног или лап, пыталась влезть в мой мозг, причем не физически, что было бы понятно и вполне приемлемо для обычного ночного кошмара, а ментально. Она словно выдавливала меня из собственного тела, глуша сознание и стремясь уничтожить мою личность.

Во сне я пытался бороться, и поначалу это даже неплохо получалось, но давление всё время нарастало, и в какой-то момент я почувствовал, что агрессор намного сильнее меня. Сопротивляться я продолжал только из принципа. Впускать в свой мозг непонятную тварь категорически не хотелось, и, несмотря на безнадежно проигрываемую борьбу, на каких-то остатках воли мне какое-то время удавалось ее сдерживать. А потом, когда сил уже почти не осталось, всё внезапно закончилось, и я проснулся в холодном поту.

Кажется, во сне я кричал. Во всяком случае, когда я немного пришел в себя, все семеро моих соседей по подвальной клетушке, лишь в силу какого-то недоразумения называемой комнатой, не спали и удивленно смотрели на меня, а самый нервный из них — Игнат Волынин — негромко, но очень доходчиво разъяснял мне в не самых культурных выражениях, что меня ждет, если я еще раз разбужу его своими идиотскими воплями. В итоге уснуть я до утра так и не смог, и на занятия явился, мягко говоря, не слишком бодрым.

Тест по тригонометрии находился на грани провала. Вернее, он уже был безнадежно провален, поскольку из семи контрольных заданий лишь два вызывали в моем мозгу хоть какие-то ассоциации с чем-то знакомым. Остальные пять я мог разве что более или менее правильно прочитать и, возможно, даже понять, о чем в них говорится, но не более. Способы их решения я безнадежно забыл, а скорее всего, никогда и не знал.

Интернатские преподы пытались научить нас хотя бы основам технических дисциплин, всё время напирая на то, что вербовщиков не интересуют рекруты, не владеющие математикой, физикой, космографией и прочими бесполезными в обычной жизни предметами хотя бы на самом примитивном уровне. Впрочем, примитивным этот уровень казался только им самим. Мне же зубрить формулы и заучивать бесконечные названия звезд и скоплений представлялось тяжким и совершенно ненужным трудом, абсолютно неспособным как-то улучшить мою текущую жизнь. По крайней мере, мне так казалось до сегодняшнего утра. Теперь же я с некоторым удивлением осознал, что не вполне в этом уверен. Впрочем, всё это бред, конечно.

Вот если бы препод спросил меня, какие компоненты боевых роботов и летающих дронов Роя лучше всего берут серые скупщики, я бы многое мог ему об этом рассказать, как и о том, где можно добыть обломки их брони, а при некотором везении и отдельные ремонтопригодные узлы и механизмы. Еще лучше, конечно, пошли бы элементы вооружения подбитых машин Роя, но это уже несбыточные мечты. Не мне с моим убогим снаряжением соваться туда, где есть шанс найти плазменную пушку или генератор силового щита, хотя, в принципе, я и такие места знаю. Ну, теоретически.

Я с неохотой вновь сфокусировал взгляд на тригонометрических уравнениях. Совсем игнорировать тест было всё-таки нельзя — неприятностей не оберешься. Так можно и на особый контроль к директору попасть и, соответственно, к охране нашего, провались оно куда-нибудь поглубже, учебного заведения. А это чревато лишением возможности тихо и незаметно сваливать с территории интерната, чего допускать категорически нельзя. Сейчас от походов в Руины в моей жизни стало зависеть слишком многое, так что в любом случае придется что-то из себя выдавить.

Тусклый и изрядно исцарапанный экран планшета отображал всё ту же безрадостную картину из семи нерешенных заданий. Я сосредоточился на уравнении, с самого начала показавшемся мне хоть как-то решаемым. Косинусы, тангенсы, котангенсы… Упростить выражение… Как же не хочется заниматься этой фигней. Или всё-таки не совсем фигней? Что за хрень опять в голову лезет? Так, препод, вроде, говорил, что в таких случаях надо убирать всю эту тангенсно-котангенсную шнягу и записывать выражение только через синусы и косинусы. И что мне это даст? Вместо компактного выражения получились невменяемые многоэтажные дроби. Ладно, попробуем вытянуть образовавшуюся бредятину в строчку, используя скобки, а потом привести дроби к общему знаменателю. Впрочем, зачем так ломать себе мозг? Воткнем сюда основное тригонометрическое тождество, и всё слегка устаканится. Вооот… Теперь можно и поделить одно на другое, и вся эта фигня начнет бодро сокращаться. Упс! Похоже, я где-то что-то потерял… Точно! Знак при раскрытии скобок забыл поменять. Ну, теперь-то точно должно всё схлопнуться… О, и впрямь. Красивая такая минус единица вылезла… Стоп! А что, собственно, происходит? Я что, эту лабуду решил до конца? Да как так-то?

С урока я вышел со слегка побаливающей головой. После того, как проснулся от приснившегося кошмара, башка пару часов болела просто невыносимо, но к утру всё прошло. Сейчас боль вернулась, правда лишь в виде слабой тени того, что было ночью. Ну так у меня мозги от этой тригонометрии чуть не вскипели! Из семи заданий я решил три, хотя рассчитывал показать преподу какие-то зачатки знаний лишь в двух, даже не надеясь дойти до правильных ответов. Собирался просто продемонстрировать, что честно пытался хоть что-то сделать.

— Рич, ты чего такой сосредоточенный? — неожиданно прозвучал над ухом насмешливый голос Тироя. — Идешь, смотришь куда-то вдаль, никого не замечаешь.

— Не выспался.

— Надеюсь она того стоила? — еще с большим сарказмом поинтересовался лидер нашей старательской артели.

Тирой прекрасно знал, что из девушек меня уже несколько месяцев не интересует никто, кроме Нилы, воспитанницы второго года обучения, недавно переведенной в наш интернат откуда-то с севера. Вот только никакой взаимности с ее стороны, да пусть даже хоть какого-то минимального интереса к своей персоне, я добиться пока так и не смог, и это чрезвычайно бесило, поскольку раньше с подобным полным игнором я никогда не сталкивался.

Нельзя сказать, что все представительницы противоположного пола проявляли ко мне исключительную благосклонность. Бывали и довольно обидные обломы, хоть и нечасто, но вот с демонстративным и высокомерным равнодушием я столкнулся, пожалуй, впервые. Естественно, мои проблемы с Нилой не ускользнули от внимания парней из класса и товарищей по нелегальному старательскому промыслу. Не обошлось и без многочисленных подколок разной степени злобности, которые приходилось терпеть, поскольку сам дурак, ибо сделать с этим своим странным увлечением пока ничего так и не смог, хотя давно уже следовало плюнуть и забыть. В нашем вывернутом наизнанку мире постоянство чувств вообще выглядело чем-то необычным, а иногда и несло в себе немалую опасность, а уж долгие безответные воздыхания тем более смотрелись более чем странно. Говорю же, сам дурак.

— Ты этим делом не слишком увлекайся, — не переставая ухмыляться, произнес Тирой. — Сегодня у нас рейд, если ты не забыл, и старатель Рич нужен мне бодрым и готовым к любым неожиданностям, а не сонным мечтательным первогодком. Уяснил?

В глазах Тироя мелькнули злые огоньки. Он был старше меня на два года и учиться в нашем интернате ему оставалось всего несколько месяцев. О том, чем он займется дальше, Тирой никогда не говорил, но я очень сомневался, что его ждет вербовочный пункт Федерации — обычный путь для детей, выросших в подземных ярусах города, почти полностью разрушенного орбитальными ударами Роя. К своим восемнадцати годам Тирой уже успел немного возвыситься над серой массой нелегальных старателей, промышляющих в Руинах. Его заметили, и, возможно, теперь его ждала опасная, но довольно перспективная карьера в структурах Синдиката. Спорить с ним уже сейчас было опасно, и я не собирался испытывать судьбу.

— Не беспокойся, к вечеру я буду в норме, — злой усмешки лидера я старательно не замечал.

Видимо, в моем голосе Тирой услышал достаточно уверенности. Во всяком случае, он лишь бросил на меня еще один внимательный взгляд и, ограничившись коротким кивком, исчез в неприметном техническом коридоре с низким металлическим потолком.

До вечера оставалась ещё уйма времени. Через пару минут должно было начаться занятие по космографии. Этот предмет у нас вела вполне себе симпатичная особа лет двадцати пяти. Когда-то я на нее даже заглядывался. Чисто теоретически, естественно, поскольку посмотреть там было на что, но делать в этом направлении какие-то реальные шаги я бы точно не рискнул. Мне ведь шестнадцать только недавно исполнилось, и я воспитанник первого года обучения. Не в моем статусе облизываться на препода — не поймут. Да и зачем эти сложности? Среди воспитанниц хватало весьма недурственных кандидаток на ни к чему не обязывающие отношения, и меня они вполне устраивали, пока не появилась Нила. Нет, с этим определенно требовалось что-то делать…

— Сегодня я познакомлю вас с владениями Федерации во Внешнем рукаве галактики, — как всегда немного грустно произнесла Анна Койц, развернувшись к нам в профиль. Не скажу про девчонок, но вниманием мужской половины класса этот маневр позволил ей завладеть безраздельно. — До Вторжения люди контролировали в этом регионе планетные системы двадцати четырех звезд, включавших сорок две обитаемые планеты с общим населением около ста пятидесяти миллиардов человек.

На объемной карте галактики, возникшей над нашими головами прямо посреди класса, один из периферийных рукавов Млечного Пути расцветился россыпью зеленых точек.

— Увы, Вторжение не обошло и эту область пространства, — в голосе Анны появились хорошо отрепетированные трагические нотки. — После нескольких последовательных ударов Роя остатки цивилизации сохранились лишь на восьми планетах, до которых Рой дотянулся уже на излете своего могущества. Одна из этих планет, как вы, несомненно, знаете, наша Бригана-3.

Гроздь ярких зеленых огней, оптимистично мерцавших на голограмме, медленно померкла, сменившись горсткой редких и бледных желтых отметок.

— Вам нужно запомнить названия этих звезд и планет, а также основные экономические показатели владеющих ими колоний, — наставительно произнесла учительница. — Именно с ними мы поддерживаем относительно стабильную связь и ведем торговлю. Увы, не слишком интенсивную. После Вторжения космические перелеты стали не просто роскошью. Они превратились в очень сложное, дорогое и зачастую рискованное мероприятие, окупить которое продажей перевозимых грузов стало почти невозможно.

— А как же вербовщики Федерации? — перебил Анну Волынин.

— Немного терпения, Игнат, — чуть добавив в голос строгости, произнесла учительница. — Вербовщики — очень важная тема, со всеми деталями которой многие из вас столкнутся на практике через два с половиной года, после выпуска из интерната. Мы рассмотрим этот вопрос отдельно и очень подробно.

Я слушал Анну вполуха, с удовольствием разглядывая ее выдающиеся формы. И о вербовщиках, и о торговле с ближайшими звездными системами нашего сектора я знал едва ли не больше нее. В практической плоскости, естественно. Старатель, даже такой начинающий, как я, неизбежно погружается в эту тему достаточно глубоко. Артефакты, которые мы добываем в Руинах, уходят серым скупщикам, а потом волшебным образом всплывают на официальном рынке. Частично их прибирают к рукам наши военные и полиция, но большинство товара достается торговцам из уцелевших колоний. Если же старателям удалось добыть что-то уникальное и очень ценное, артефакт может быть выкуплен представителями Федерации, то есть теми же вербовщиками, роль которых в дальних колониях выходит далеко за пределы простого отбора рекрутов для нужд федеральной армии. Правда, случается такое нечасто, и о каждом подобном случае среди старателей потом долго ходят всевозможные слухи и байки.

— Рич, по-моему, ты совсем меня не слушаешь и думаешь о чем-то своем! — с нотками возмущения в голосе произнесла учительница. — Не забывай, что от полученных на уроках знаний будет зависеть твоя дальнейшая судьба. Вам всем, воспитанникам первого года обучения, осталось всего два с половиной года до испытания, которое может стать главным в вашей жизни. Это время пролетит очень быстро, и вам не следует относиться к учебе столь легкомысленно.

Анна слегка нахмурила брови и воткнула в меня обвиняющий взгляд. Пожалуй, такой она мне нравилась еще больше. Ну, несколько месяцев назад так уж точно. А потом я увидел Нилу. Да что за бред со мной происходит-то? Я вообще о чем-то другом думать могу?

— Я вас очень внимательно слушаю, госпожа Анна, — поднявшись, ответил я, пытаясь погасить в зародыше набирающий обороты воспитательный процесс, грозивший растянуться на несколько минут. — Я знаю, как много делает для нас администрация интерната и руководство нашей процветающей колонии, и у меня даже в мыслях не было относиться к учебе без должного прилежания.

— Ну, что у тебя в мыслях, я и так вижу по твоим глазам, — слегка озадаченно ответила учительница. Причина ее удивления лежала на поверхности. Половина класса тоже смотрела на меня, чуть не роняя на пол челюсти. Выражаться таким вычурным стилем я раньше был совершенно не склонен, да и сам, честно говоря, не очень понимал, что на меня нашло.

— Садись, Рич, и больше не отвлекайся, — наконец, справилась с нестандартной ситуацией госпожа Койц.

Ну и ладно. Я плюхнулся обратно в кресло с явным облегчением. Развивать эту тему мне совершенно не хотелось. Несмотря на высказанные вслух слова о заботливой администрации интерната и процветающей колонии, я, естественно, думал обо всём этом совершенно не то, что говорил, и Анна это прекрасно понимала.

Единственным смыслом деятельности интерната была подготовка кандидатов в рекруты для вербовщиков Федерации. Официально об этом никогда не говорилось, но только неисправимые любители смотреть на мир сквозь розовые очки не знали или не хотели знать, что за каждого принятого на службу воспитанника наше учебное заведение получало от вербовщиков немалую сумму, значительная часть которой расходилась непосредственно по личным счетам дирекции и преподов. Ну, а те, кто не проходил испытание, были вынуждены искать свое место здесь, в нашей нищей колонии, что для не имеющего никакого опыта выпускника было крайне непросто. Впрочем, для женской части выпуска альтернативное трудоустройство, как правило, не составляло особых проблем, если конечно, выпускниц устраивала специфика предлагаемой профессии.

Остальным неудачникам оставались колониальные силы самообороны и полиция, попасть в ряды которых тоже было весьма непросто, и немногочисленные вакансии в местном подобии мелкого бизнеса. Ну и, конечно, криминал, хотя Синдикат был весьма разборчив и брал к себе немногих, отбирая людей чуть ли не жестче, чем вербовщики Федерации. Нельзя, конечно, забывать и о черных старателях — одиночках, не работающих ни на Синдикат, ни на официальные власти, и промышляющих в Руинах на свой страх и риск. Вот только жизнь у этих ребят, как правило, хоть и яркая, но короткая. Во всяком случае, у большинства.

После космографии, на которой я не услышал для себя почти ничего нового, нам предстояло перейти в учебный класс, расположенный на другом ярусе, причем довольно далеко. Помещения интерната были разбросаны по большому пространству. Официально считалось, что это сделано специально для уменьшения вероятности одновременной гибели всех воспитанников в случае ракетного удара со стороны Руин.

Такая угроза действительно существовала. Остатки планетарного десанта Роя контролировали территорию разрушенного позиционного района противокосмической обороны и обширную промзону, когда-то подступавшую почти вплотную к мегаполису и занимавшую две трети единственного континента Бриганы-3. Иногда Рой собирался с силами и атаковал ракетами и беспилотными дронами развалины города, из которого к нему просачивались отряды нелегальных старателей, и изредка совершали вылазки рейдовые группы колониальных вооруженных сил. Это противостояние длилось уже почти семьдесят лет и обычно протекало довольно вяло, если не считать нескольких неудачных попыток колониальной армии раз и навсегда решить проблему Роя и десятка прорывов боевых роботов противника на территорию разрушенного города. Во всех случаях эти удары не достигли поставленных целей и приводили лишь к большим потерям с обеих сторон. Вот только Рой терял мёртвое железо, а со стороны колонистов гибла не только техника, но и люди.

— Ну что, Рич, опять пойдешь длинным путем через седьмой магистральный? — с кривоватой улыбкой спросил Волынин, прозрачно намекая на мои регулярные попытки как бы случайно встретить Нилу в коридорах интерната.

Я поймал себя на том, что ноги сами несут меня именно к переходу на седьмой магистральный, по которому, как я знал, сейчас вместе с одноклассницами должна идти на очередное занятие Нила.

— Когда-нибудь ты конкретно нарвешься, и сам будешь в этом виноват, — поддержал Игната Хань, единственный, пожалуй, из одноклассников, которого я мог с некоторой натяжкой назвать своим другом. — Давно следовало понять, что эта штучка не для тебя. Она на год старше, что само по себе не в твою пользу, но главное не в этом. Что ты можешь ей предложить? На такие ножки и задницу найдется сотня охотников из воспитанников третьего года, да и за пределами интерната есть немало людей, способных дать ей на порядок больше, чем ты, и поверь мне, твоя навязчивость этих парней уже начинает раздражать. Если раньше над тобой только смеялись, вообще не воспринимая всерьез, то теперь, после того как ты стал контачить с Тироем, тебя будут жестко ставить на место. Может быть, не прямо сейчас, но очень скоро.

Слышать такое от Ханя было обидно. Что-то подобное он уже говорил мне и раньше, но его слова лишь скользили по краю моего сознания, безнадежно отскакивая от идеализированного образа Нилы, который я тщательно выстроил в собственном мозгу, намертво вбив в затуманенную гормонами голову уверенность, что она обязательно оценит всю глубину моих чувств и очень скоро поймет, что лучше меня для нее никого нет. Почему же я всё это время был таким идиотом? Ведь и Хань, и, как это ни обидно, Волынин, несомненно, правы.

— Нет, парни, сегодня я с вами, — чуть помедлив, выдавил я, с трудом преодолевая сопротивление бушующей эндокринной системы подросткового организма. — Не хочу злить Сержанта очередным опозданием на его урок.

— Что-то раньше тебя это не останавливало, — чуть разочарованно протянул Волынин и продолжил в своей обычной издевательской манере. — А как же Нила? Весь день ведь горевать будет, что тебя в коридоре не встретила.

Что бы я ни ответил, это выглядело бы жалко. Тут нужно либо сразу бить в морду, либо просто пожимать плечами. Я выбрал второе. В драке с Игнатом шансов у меня немного, да и наезд, в общем-то, того не стоил. Ну, и, если быть до конца честным с самим собой, Волынин имел все основания для пренебрежительного отношения к моим умственным способностям. Голова человеку для того и дана, чтобы ей думать, даже если он подросток в пубертатном периоде. Пора мне, пожалуй, менять свои взгляды на жизнь, если я не хочу оставаться посмешищем для всех окружающих.

— А я думал, мы тебя теряем, — беззлобно усмехнулся Хань, — но ты, я вижу, не так уж безнадежен.

— Это временно, — отмахнулся Волынин, — Вот увидит ее снова на общих занятиях по спортивно-боевой подготовке и опять с катушек слетит. А как тут не слететь, если все мыслительные процессы переданы из мозга в другие органы, совершенно для этого не предназначенные. Ладно, пойдем уже, а то действительно к Сержанту опоздаем.

Встретить Нилу в этом коридоре я никак не ожидал. Сейчас она вместе со своим классом должна была идти на очередной урок по седьмому магистральному, однако, видимо, администрация что-то опять начудила с расписанием, и теперь навстречу нам довольно плотной группой двигались воспитанники второго года обучения, среди которых ярким пятном выделялась высокая, подтянутая и очень энергичная особа, ставшая причиной моих многочисленных проблем.

Впрочем, в таком ключе я подумал о Ниле впервые и в очередной раз сам себе удивился. Раньше при виде этой красотки, всё время являвшейся центром внимания окружающих, любые попытки моего мозга хоть как-то анализировать ситуацию мгновенно смывались гормональным штормом, зомбировавшим сознание не хуже боевого психотропного препарата. Собственно, нечто подобное моя эндокринная система пыталась сделать и сейчас, причем не без успеха.

Я с огромным трудом и чуть не со скрипом в глазных мышцах заставлял бунтующий организм не пялиться на Нилу, приближавшуюся к нам до безумия сексуальной походкой. Казалось, в каждом ее движении, в никому конкретно не адресованной легкой улыбке, прячется скрытое обещание, причем выглядела она при этом предельно естественно, что, наверное, и придавало ее образу столь сильную притягательность.

— Рич, ты попал! — заржал Волынин, тоже увидевший Нилу. — Удача сама идет к тебе в руки. Беги и хватай, только смотри, не получи по рогам от парней из выпускного. Кажется, они тоже не прочь наладить контакт с воспитанницами второго года.

Игнат вновь был прав. Нилу, как всегда, сопровождали Инна и Ребекка — две ближайшие подруги, готовые ловить каждое ее слово. Внешними данными они ей почти не уступали, но вот держать себя так, как она, не умели. Впрочем, они явно стремились постичь это искусство, тщательно копируя поведение подруги.

Эта картина была для меня вполне привычной, вот только сегодня к компании Нилы добавились новые лица. Два крупных парня возрастом лет под восемнадцать весьма целеустремленно пытались произвести впечатление на девушек. Их имен я не помнил. За редкими исключениями воспитанники третьего года обучения не очень-то рвались с нами общаться. Действовали парни вполне грамотно. Один из них, явно более наглый и уверенный в себе, пытался завладеть вниманием Нилы, а второй вел оживленную беседу с ее подругами, не отдавая предпочтения ни одной из них.

Судя по реакции Нилы, она воспринимала происходящее, как должное и держалась несколько отстраненно, всем своим видом демонстрируя, что слова настойчивого собеседника её слегка развлекают, но не более. Впрочем, изображать она могла всё что угодно, но меня не оставляло ощущение, что некоторую заинтересованность она всё же испытывает, хоть и стремится сделать так, чтобы этого никто не заметил. Правда, в адекватности своих оценок я сильно сомневался. Во мне могла говорить подстегнутая гормонами ревность, способная исказить реальную ситуацию до неузнаваемости.

Отвлекшись на эти размышления, я потерял контроль над своими глазами, и они намертво прикипели к лицу Нилы. Обругав себя последними словами, я отвел взгляд, однако, как оказалось, слишком поздно. Мое внимание было замечено, причем не только Нилой, но и претендентом на ее благосклонность. Он что-то спросил у Нилы, кивнув в мою сторону. Она коротко ответила, и боковым зрением я заметил, как ее легкая улыбка на мгновение приобрела пренебрежительный оттенок, а несколькими секундами позже Массуд, я всё-таки вспомнил, как его зовут, уже шел в мою сторону.

Я не смотрел ни на него, ни на Нилу, делая вид, что увлечен разговором с Ханем и Игнатом, однако из поля зрения старшеклассника не выпускал. В том, что меня ждет какая-то пакость, я ни секунды не сомневался. Видя, что я не обращаю внимания на его приближение, Массуд тоже не торопился выдавать свои намерения. Что он задумал, я, конечно, знать не мог, но, скорее всего, нечто неожиданное и достаточно унизительное, чтобы разом поставить на место потерявшего берега первогодка.

Противник был со мной примерно одного роста, но старше, несколько тяжелее и явно сильнее. Тем не менее, судя по его походке и другим движениям, в координации и скорости реакции я мог рассчитывать на некоторое преимущество. В серьезной драке этого вряд ли хватило бы для победы, но позволять безнаказанно себя унижать я в любом случае не собирался, хоть и отдавал себе отчет в том, что последствия могут быть достаточно печальными. Однако лучше получить несколько болезненных ударов и походить какое-то время с разбитым лицом, чем безропотно признать себя побежденным. Здесь такое не прощается.

В паре шагов от нашей компании Массуд, делавший до этого вид, что просто идет мимо по своим делам, резко сменил направление движения и мощным толчком двумя руками в грудь отправил меня в полет к стене коридора. Вернее, это он думал, что отправил. Начало его движения я заметил, но среагировал только в самом конце. Наверное, я мог и полностью избежать толчка, но мне требовалось, чтобы ситуация имела однозначную трактовку. Ни у кого не должно было остаться сомнений, что именно старшеклассник стал инициатором конфликта и первым перешел к его активной фазе. Поэтому метра на полтора я всё-таки отлетел, но на ногах устоял и даже почти не потерял равновесия.

Массуд, явно рассчитывавший на другой результат, после толчка продолжил движение вперед, стремясь как можно быстрее оказаться над ошеломленным противником для продолжения вдумчивого воспитания неразумного первогодка, однако неожиданно для себя столкнулся со мной лицом к лицу. Пожалуй, именно этот момент и был моим единственным шансом.

Мало кто из воспитанников интерната не имел опыта жестоких подростковых драк в плохо освещенных коридорах подземных ярусов разрушенного мегаполиса. Был такой опыт и у меня, причем, достаточно серьезный и помноженный на недолгий, но интенсивный курс обучения с неплохим тренером. Синдикат внимательно присматривался к перспективным подросткам из уличных банд, давно служивших источником пополнения для его боевых отрядов, и даже иногда позволял им заниматься вместе со своими бойцами. Втянуло в подобную историю и меня, но, на счастье, мне хватило мозгов вовремя соскочить с этого поезда. Возможно, мне просто повезло. Банда попала под полицейский патруль, а я в это время болел какой-то вирусной хренью и отлеживался в нашей берлоге, что меня в итоге и спасло. Район я сменил и больше старался в тех краях не появляться. Этого вполне хватило, чтобы исчезнуть из поля зрения тех мелких сошек из Синдиката, которые мной занимались, а более крупных функционеров четырнадцатилетний подросток вряд ли мог заинтересовать. Всё это, правда, относилось к моей прошлой жизни, еще до интерната, а афишировать здесь такие вещи я считал совершенно лишним.

Массуд оказался не вполне готов к резкому изменению ситуации. С реакцией у него дела обстояли лучше, чем я ожидал, и он всё же попытался схватить меня за отвороты куртки, однако его пальцы сомкнулись в пустоте. Заученным движением я скользнул противнику за спину и с трудом удержал руку от хорошо отработанного удара в основание черепа. Вместо этого я слегка толкнул его раскрытой ладонью между лопаток, и, когда Массуд сделал пару непроизвольных шагов вперед, отвесил ему смачный пинок, от которого старшеклассник улетел к той самой стене, куда несколько секунд назад хотел отправить меня.

— Рич, ты идиот! — прошипел Хань, мгновенно оценивший ситуацию. — Зачем так-то? Он этого унижения никогда тебе не простит.

Вокруг уже собиралась толпа из воспитанников первого и второго годов обучения. Краем глаза я заметил выражение лица Нилы. Странное было выражение. Она, конечно, старалась, чтобы никто ничего не заметил, но досада в ее взгляде всё-таки мелькнула. Похоже, я своими действиями спутал ей какие-то планы. Видимо, Массуд интересовал её больше, чем она демонстрировала окружающим, но после того, как он прилюдно облажался, развитие с ним отношений выглядело не так перспективно.

— Молись, гаденыш, — прошипел Массуд, поднимаясь с замусоренного пола. Его товарищ, увидевший результат явно незадавшегося воспитательного процесса, тоже двинулся вмести с ним в мою сторону.

— Какой же ты всё-таки урод, Рич! — тихо, но не менее зло высказался Волынин.

Несмотря на свои слова, Игнат встал рядом со мной, давая понять Массуду и его товарищу, что дело им придется иметь не только со мной, но и с ним. По другую сторону от меня немедленно нарисовался Хань. Я был для них своим, хоть и повел себя, как последний дурак, и не вписаться за меня в такой ситуации по всем понятиям считалось не самым достойным поступком.

— Массуд, остынь, ты сам нарвался, — громко, чтобы все слышали, произнес Волынин. — Напал без предупреждения вместо того, чтобы просто поговорить. Рич был в своем праве.

Все эти слова ничего не значили. Не только я, но и все окружающие прекрасно понимали, что произошло и чем смываются подобные оскорбления. Что меня дернуло дать ему пинка? Ну врезал бы под дых, он бы и сложился. Может быть. А может и не быть… В любом случае всё бы ограничилось умеренной обработкой кулаками моей тушки. Либо сразу, либо чуть позже, когда меня отловили бы в каком-нибудь тихом коридоре. А что теперь? И, главное, ради чего? Хотел порисоваться перед Нилой? Да, пожалуй, дело не в этом. И так уже ясно, что с ней у меня не срослось, не того полета птица. Тогда что? Ладно, что бы ни было, втягивать сюда Ханя и Игната явно не стоит.

— Массуд, это ведь только наша с тобой проблема, — я смотрел в глаза противнику, ни на секунду не отводя взгляда. — Не стоит вмешивать сюда посторонних.

Еще одна ритуальная фраза. Старшеклассник, конечно, мог ее проигнорировать, но это уже потеря лица, а добавлять к полученному пинку еще и это он явно не хотел.

— Мне не нужна помощь, Джей, — мгновение поколебавшись, прорычал Массуд. — Я сам с ним разберусь.

— Игнат, Хань, — негромко произнес я, — спасибо, но этот вопрос я должен решить сам.

— Как скажешь, — с явным облегчением ответил Волынин, делая шаг в сторону. Спустя секунду его примеру последовал Хань.

Толпа сомкнулась вокруг нас, стихийно образовав некое подобие арены. Противник нехорошо усмехнулся и сделал первый шаг по направлению ко мне.

— Оставь его, Массуд, — неожиданно прозвучало из-за спин зрителей.

— В чем дело, Тирой? — Массуд был явно раздражен неожиданной задержкой. — Мы должны решить это здесь и сейчас.

— Рич нужен мне сегодня вечером живым, здоровым и бодрым, — спокойно ответил мой непосредственный начальник по нелегальному бизнесу. — Перенесите свои разборки на завтра. Надеюсь, ты понимаешь, что, выведя Рича из строя сейчас, ты создашь проблемы не только мне. Могут пострадать интересы уважаемых людей. Ты хочешь их расстроить?

— Так он что, под защитой? — удивленно приподнял бровь Джей.

Товарищ Массуда сам не верил в то, что говорил. Защита Синдиката — штука редкая, и уж точно не может быть обещана никому не интересному шестнадцатилетнему подростку, если, конечно, он не сын кого-то из смотрящих не самого низкого ранга, но дети таких людей к нам в интернат не попадают.

— Нет, естественно, — снисходительно усмехнулся Тирой, всем видом показывая Джею, что тот сморозил явную глупость. — Если тебе так проще, считай, что он под моей личной защитой. С этого момента и до завтрашнего утра, но не дольше.

— Хорошо, Тирой, — кивнул Массуд. — До завтра я подожду, но только из уважения к тебе.

Старшеклассник презрительно сплюнул на грязный пол, наградил меня ненавидящим взглядом и, грубо толкнув плечом кого-то в толпе, зашагал прочь. На Нилу он даже не посмотрел. Пока нанесенное оскорбление не смыто моей кровью, ничего хорошего он в ее глазах увидеть не рассчитывал. Нет, убивать меня Массуд, наверное, не собирался, но мне очень сильно повезет, если при завтрашней встрече с ним я сумею избежать серьезных травм.

Я тоже не стал искать Нилу взглядом. После всего случившегося я твердо решил покончить с этой странной зависимостью. Поддавшись ее женскому магнетизму, я несколько месяцев таскался за ней, как тупой зомби, хотя оно того явно не стоило. Яркая оболочка скрывала под собой циничную стерву, и то, что тот Рич, которым я был еще прошлым вечером, так и не смог этого понять, казалось мне сейчас странным недоразумением или помрачением рассудка. Второе, видимо, было ближе к истине.

Со мной вообще происходило что-то странное. С каждым часом мои взгляды на происходящее стремительно менялись. Я начинал замечать детали, которые раньше проходили мимо моего сознания, и совершенно иначе оценивать действия окружающих. То, что я творил еще совсем недавно, считая, что веду себя достойно и по-взрослому, теперь казалось мне подростковыми закидонами и полной глупостью. Впрочем, окончательно избавиться от инерции подросткового мышления и бешеного давления гормонов мне пока так и не удалось, что и подтвердилось в стычке с Массудом, но даже с учетом этих факторов я стал смотреть на мир куда более трезво, чем буквально сутки назад.

— Рич, ты создаешь мне проблемы, — недобро произнес Тирой.

За размышлениями я не заметил, как лидер нашей небольшой артели подошел ко мне вплотную. Хань и Игнат благоразумно отошли в сторону, чтобы не мешать нашему разговору.

— Где ты видишь проблемы? — я изобразил искреннее удивление. — Спасибо за помощь, но я ведь не просил тебя за меня вписываться.

— Головой думай, — сквозь зубы прошипел Тирой. — Говорят, это иногда помогает. За защиту будешь должен. Сегодня отработаешь полуторную норму.

— Как скажешь, лидер, — я демонстративно пожал плечами, — но еще раз хочу тебе напомнить, что я эту услугу не заказывал.

— Поэтому и полуторную, а не двойную, — уже более спокойно ответил Тирой. — Мне пришлось надавить на Массуда, чтобы вечером ты был в форме и не сорвал нам рейд. Не окажись я рядом, так бы и случилось. Сам должен понимать, что накосячил.

— Ты так уверен, что он бы меня отделал до потери сознания?

— А ты думаешь иначе? — с усмешкой покачал головой лидер. — То, что ты смог подловить его на неожиданном приеме — твоя несомненная удача, но этого мало. Эффекта внезапности больше не будет, а его сила, мышечная масса и возраст никуда не денутся. Он тебя сделает, даже не сомневайся, так что завтра советую побыть немного тушкой для битья и не особо сопротивляться, иначе без переломов не обойдется. Впрочем, я тебе так и так не завидую, но это твои проблемы, а сегодня с тебя полторы нормы. Так уж и быть, выдам тебе на этот рейд базовый комплект снаряжения вместо того начального дерьма, с которым ты ходил раньше. Считай это наградой за доставленное удовольствие. Пинок ты Массуду зарядил отменный, а значит, что-то всё-таки можешь. Всё, некогда мне тут с тобой разговоры разговаривать, надо остальных на рабочий лад настроить.