Гибель распределительного мира

Макс, 2022

Осеняя Москва, улицы которой затянуты небывало плотным туманом. Казалось бы, что здесь необычного? Так думал и Степа, который, как и в любое другое утро, спешил на работу. Летая в своих мыслях, он даже не подозревал, что именно сегодня все изменится и, возможно, ему стоило остаться дома. Что затаилось в этой туманной дымке? А главное, откуда это нечто взялось посреди Москвы и какую опасность собой представляет? Это лишь первые из вопросов, на которые придется ответить главному герою, пока круговорот самых невероятных событий в корне не перевернет всю его жизнь.

Часть 1 «Метро»

Глава 1 «Необычный состав»

Вытянув руку, он не мог разглядеть свою ладонь, настолько густой туман накрыл Москву. Было ранее осеннее утро и, если бы маршрут, которым он следовал пять дней в неделю от дома до метро не отложился в мышечную память, добраться до станции было бы крайне затруднительно. Белая мгла и странный звук, больше похожий на писк и ничего более. Но если к всевозможным звукам города он привык, то такой туман, да еще и в самом центре города, было для него удивительным явлением. Но ноги сами несли вперед, пока мозг отказывался воспринимать эту реальность, вновь и вновь цепляясь за ускользающий сон.

Лето, деревня под Нижним Новгородом, теплые летние лучи солнышка, сверкающие за окном, заставляли просыпаться и сладко потягиваться. На столе всегда стоял завтрак, причем не просто завтрак, а целый шведский стол: и каша, и блины, и вареные яйца, домашнее варенье. Вспоминая на ходу этот сон, он невольно облизнулся. Сейчас его завтрак состоял из чашки кофе с печеньем, а тогда он не понимал всей прелести жизни с матерью и бабушкой под одной крышей. Но больше всего его волновала девочка Маша, с которой они вместе росли, и отношения с которой переросли в нечто большее, чем просто в дружбу. В этом сне он вновь и вновь возвращался ко дню своего отъезда в Москву, это был последний раз, когда он ее видел. Они смотрели друг на друга, пытаясь осознать, что происходит с ними. Как так получилось, что он уезжает, а они, вместо того чтобы прощаться и повторять слова любви, стоят на расстоянии.

Вернула его в реальный мир огромная лужа, в которую он наступил, напрочь промочив правую ногу.

— Твою мать, ну, сколько можно, второй раз за неделю! ― слова эхом разлетелись по округе, заставив его, оглядеться и поспешить по ступеням вниз, в метро.

Туман не такой густой, но все же настолько низкий, что был даже возле турникетов, дополнял и без того странную картину из пустого вестибюля станции. Ни вечно пристающих охранников, ни контролеров, даже за кассой было пусто. А сама обстановка напоминала декорации к фильму ужасов, так как все освещение сводилось к одиноко светящейся лампочке.

«Жесть какая-то, что-то мне как-то не по себе, может взять выходной», ― не успел он об этом поразмыслить, как открылась дверца, и из перехода на станцию зашел мужчина, сильно испугав Степу своим появлением.

— Ну и туман, на дорогах полная жесть будет, а чего так темно-то? Чего все повымирали что ли, ― начал говорить мужчина, обращаясь, то ли к Степе, то ли просто размышлял вслух.

— Ау, здесь кто-нибудь есть? ― продолжил свой монолог мужчина, стуча по стеклу, за которым в обычные дни сидела кассирша, но в ответ была лишь тишина.

— Эй, парень, не знаешь, куда все подевались? ― наконец обратился он к Степе, продолжая стучать по стеклу.

— Самому интересно, судя по всему турникеты так же не работают, может хоть поезда ходят, не могли же они станцию оставить совсем без присмотра, ― сказав это, Степа поспешил по неработающим эскалаторам вниз. Хоть мужчина и выглядел дружелюбно и вполне обыденно, но зловещая обстановка создавала напряжение и все, что ему хотелось ― это оказаться в привычном утреннем потоке пассажиров.

Сам же мужчина ещё не много постоял, дожидаясь момента, когда окажется в вестибюле один, словно давая Степе фору, а затем двинулся следом, с таким видом будто его это обстановка ни капельки не удивляла.

Даже стоя на перроне, ощущался туман. Он был не сильный, но все равно, возле туннеля, где вечный сквозняк, даже малейший намек на туман, был крайне странным явлением, а прибавить к этому мрачное освещение такое же, как и наверху, все это превращало привычную станцию в по-настоящему жуткое место. Но к облегчению Степы на перроне были люди. Их было не много, они стояли по одному и в столь ранний час были похожи на сонных мух. Среди них он увидел девушку, которую видел практически каждое утро.

Она была примерно того же возраста, что и Степа от двадцати пяти, до тридцати лет, в простеньком сером пальто и с небольшой женской сумочкой.

Увидев его, она улыбнулась, и Степе сразу стало легче. Они ни разу не разговаривали, но оба привыкли к тому, что пересекаются взглядами пять дней в неделю.

Девушку звали Оля и так же, как и Степу, ее сильно пугала окружающая мгла, ей очень хотелось бы, чтобы именно сегодня он подошёл к ней и заговорил. Казалось, одно слово «привет», развеяло бы эту темноту, именно поэтому их пересекающийся взгляд продлился чуть дольше обычного. Но в этот момент появился поезд, издавший оглушительный гудок, такой, что Степа подпрыгнул на месте от неожиданности.

«Как же глупо это выглядело», ― подумал он, поворачиваясь к подходящему поезду.

Поезд был старый, потрепанный временем, с ржавчиной, проступавшей по всему кузову.

— Я думал такие поезда уже давно не ходят, ― продолжал рассуждать Степа, пока ждал открытие дверей. Но стоило им распахнуться, как в нос ударил странный запах какой-то химии.

— Ну и вонище, может, это какой-то розыгрыш, или социальный эксперимент, быть такого не может, чтобы на пути вывели это нечто, ― он посмотрел на Олю, и по ее лицу понял, что она удивлена не меньше него. Да и остальные пассажиры не спешили заходить, пока поезд терпеливо стоял, приглашая всех войти внутрь.

Неожиданно в двух вагонах позади, еще совсем молодой парень начал громко ругаться.

— Да что это такое, вонь невозможная, почему вообще на станции такая жопа! ― Достав из кармана телефон, он начал снимать все, что происходит вокруг, включая удивленных пассажиров.

— Ну, ничего, в интернете потом объяснять будут, что у них тут произошло, ― с этими словами он вошел в поезд, продолжая снимать все на свой мобильник.

Шло время и пассажиры, смотря то на часы, то на друг друга, принимали этот поезд как неизбежное и по одному заходили в вагоны.

Смерились с этим и Степа с Олей, посмотрев еще раз друг на друга, они вошли в один вагон. К этому времени запах немного выветрился, но сам вагон внутри был не лучше, чем снаружи. Потрепанные кожаные сидения, в некоторых местах протертые до дыр. Поручни, которые в привычных вагонах блестят, здесь же были все засалены, а на напольном покрытии не было ни одного живого места, все оно было усеяно дырами и заплатками.

Усевшись на более-менее целое место, Степа заговорил:

— Мы с вами почти каждое утро пересекается, ― он на секунду задумался, ― уже полтора года точно. Меня Степаном звать.

Оля посмотрела на него с улыбкой.

— Да? Я вас уже как пару лет высматриваю. А я…

Не успела она договорить, как из динамиков раздался противный голос:

— Осторожно, двери закрываются, следующая станция Ботанический сад.

Двери со скрипом начали закрываться, как вдруг на перроне раздался голос того мужика, с которым Степа пересекся в вестибюле.

— Подождите, подождите я уже бегу, ― он в последнюю секунду вскочил в вагон, а двери за ним сомкнулись, издав оглушительный треск.

— Ну и вонище, мало того, что эскалатор не работает, так еще и дыхание восстановить негде. Еле успел, хотя, может, и не стоило так спешить, ― сказал он, кривя лицо от запаха.

— Готов биться об заклад, сегодня так думает каждый пассажир этого вонючего поезда, ― ответил ему Степа. Мужик еще немного посмотрел по сторонам, как бы, не веря своим глазам, а потом, выбрав целое место, уселся, громко выдохнув.

— Так вы не договорили, как вас зовут? ― продолжил разговор Степа.

― Оля. Хоть поезд и вонючий есть в нем и некоторый плюс.

— И какой же?! ― с удивлением спросил Степа.

— У кого-то наконец-то хватило смелости заговорить, ― сказав это, она очень мило улыбнулась.

Улыбнулся и мужик, который невольно слышал их разговор. Но затем улыбка сошла с его лица, и оно стало крайне озадаченным.

— Я извиняюсь, что влезаю в ваш разговор, но вы заметили поезд идет абсолютно беззвучно.

В первый момент Степу стало охватывать чувство злости, уж очень надоедливый этот мужичок, но невольно прислушавшись, он понял, что тот прав. В вагоне стояла гробовая тишина. Хотя, смотря в окно, было видно, что поезд движется.

— Что-то мне как-то не по себе от этого поезда, он ведь по виду вот-вот развалится, не может он ведь идти настолько бесшумно, ― милая улыбка с лица Оли растворилась, как будто ее никогда и не было. Она смотрела на Степу, в надежде услышать от него какое-нибудь объяснение, как такое может быть.

— Милая Оленька, не смотрите на меня такими глазами, я честно, сам ничего не понимаю, но у меня есть идея, давайте выйдем на Ботаничке и подождем следующий поезд. Что скажите?

— С удовольствием, от этого запаха у меня уже голова кружится, ― она попыталась вновь улыбнуться, но улыбка вышла натянутой.

Из динамиков вновь раздался противный голос: «Станция Ботанический сад». Поезд стал медленно останавливаться. Степа взял под руку Олю и повел ее к дверям. Но не успели они сделать и пары шагов, как девушка буквально повисла на его в руке, с трудом переставляя ноги.

— С вами все хорошо?

— Да, просто этот запах, голова кружится.

Наконец-то поезд остановился: «Осторожно двери открываются» сообщил все тот же жуткий голос, с какой-то злобной усмешкой. Но двери не открывались.

«Да что же это за утро такое, и что мне делать, если двери не откроются, и она свалится в обморок!».

Сжав кулак, Степа со всей силы стал барабанить по двери, которая казалась на первый взгляд настолько старой, что ее может пробить ребенок, но та с легкостью выдерживала эти удары.

Только сейчас, увидев прибор обратной связи с машинистом, Степа тут же нажал на кнопку, и закричал, не сдерживая себя.

— Откройте дверь, человеку плохо!!!

И двери открылись, но не перед ними, а соседние.

Посмотрев на Олю, Степа понял, что она отключается. Схватив ее на руки и все повторяя: «Держитесь, держитесь». Он подбежал к соседним открывшимся дверям. Но стоило к ним приблизиться, как они сомкнулись прямо перед его носом. Зато открылись те, перед которыми они стояли минуту назад. Мужик, который вначале молча наблюдал за происходящим, вскочил и побежал к открытым дверям, но что-то внимательно за ними следило, и как только он к ним приблизился, двери начали закрываться. Проявив, какую-то невероятную проворность, он в падении успел просунуть ногу в закрывающиеся двери. А следом раздался щелчок, напоминающий хруст ломающейся палки, и оглушительный крик:

— Аааааа, помогите, моя нога!

Хоть это и были просто двери старого вагона московского метрополитена, которые на вид еле держались, но до ушей Степы этот противный звук ломающейся кости долетел так отчетливо, что по спине прошел не приятный холодок. Времени на размышления не было. Степа, вместе с Олей на плече, уже подбегал к мужику, как вдруг двери распахнулись. Мужик, лежавший на спине и державший свою зажатую ногу еще секунду назад, уже выползал из этого чертового вагона, пока была такая возможность. Эту возможность не упустил и Степа.

Оказавшись на перроне и с испугом глядя то на вагон, то друг на друга, каждый пытался поверить в то, что произошло. В следующее мгновение в динамиках вагона вновь раздался жуткий голос: «Счастливо оставаться» и двери с лязгом захлопнулись.

— Ты в порядке? Как нога? ― спросил Степа у мужика, оглядываясь по сторонам в поисках помощи.

— А ты как думаешь?! — Закричал он в ответ, не сдерживаясь в эмоциях.

–Что в обще за хрень сейчас произошла, теракт? В этом долбаном метро, что все по вымирали?! ― Продолжал вопить мужик, державшись за сломанную ногу, которая находилась в крайне неестественном положении.

Степа лишь пожал плечами, ему сейчас было не до догадок, нужно найти помощь и чем раньше, тем лучше.

— Я сейчас, постараюсь кого-нибудь найти, ― сказал Степа, закидывая Олю на плечо, так как руки уже начинали неприятно ныть. При этом его внутреннее чутье ему подсказывало, что вряд ли эту удастся найти помощь на этой станции.

Отойдя от перрона, он удивился.

— Странно я был уверен, что мы ехали в первом вагоне с начала поезда, почему же мы посередине станции, ― не мог понять Степа, смотря поочередно то вправо, то влево. Но все, что было видно, это холл в туманной дымке, уходящий вдаль настолько, что невозможно было разглядеть его конец.

— Здесь кто-нибудь есть? ― слова эхом разлетелись в разные стороны.

— Ау, здесь есть кто-нибудь?! ― слова снова отдались эхом, но ответа, да и вообще каких-либо признаков жизни не последовало.

— Где я? Что происходит? ― Оля начала приходить в себя, а Степа вновь перехватил её по удобней, ругая самого себя, за плохую физическую форму.

— Вы сознание потеряли, помните?

— Смутно, ― слова давались ей тяжело.

— Потерпите, я сейчас найду помощь, ― после этих слов он непроизвольно поцеловал ее в лоб.

— Пойду направо, в конце концов, не может быть станция бесконечна. Куда бы я ни пошел должен быть выход, ― рассуждал Степа и быстрыми шагами пошел по перрону, мельком поглядывая на Олю.

«И почему я раньше с ней не заговорил, ведь было столько возможностей».

В этом беспомощном состоянии она казалась ему еще красивей и хоть они не были знакомы, теплые чувства зарождались, где-то в глубине его груди. Но одновременно с этими теплыми чувствами, всплывало и то, что он так долго пытался забыть.

И чем дольше он шел, тем сильнее его одолевали воспоминания, вместе с внутренним демоном, спрятавшимся за закрытой массивной дверью, где-то на задворках сознания. Сейчас этот демон вышел из укрытия и теперь догонял его, с каждой секундой становясь все ближе и ближе.

— Нет, нет, нет, сейчас совсем не время, ― Степа непроизвольно стал ускорять шаг, постепенно переходя на бег. Он бежал, но конца станции не было видно, зато с каждым его шагом туман становился все гуще. Пока, в конце концов, белая мгла не сомкнулась вокруг них, настолько плотно, что Степа полностью потерялся в пространстве.

— Степа, Степа!!! Остановитесь! ― в панике кричала Оля, но он не останавливался, а бежал что есть силы.

— Пожалуйста, остановитесь, мне страшно! ― Она невольно всхлипнула, попыталась сдержаться, а потом не выдержала, и слезы буквально хлынули из ее глаз.

«Это сон, просто очень страшный сон, еще немного и прозвенит будильник или моя родная Мурочка проголодается и начнет мяукать, прося кушать. Мурочка, пожалуйста, разбуди меня!» ― думала про себя Оля, пытаясь успокоиться. Она даже на секунду закрыла глаза, в надежде открыть их и оказаться в своей квартире в теплой мягкой кровати по соседству со своей кошкой. Но разомкнув их, она по-прежнему обнаружила себя на руках у бегущего Степы, взгляд которого был пустым и безжизненным, но самое страшное, что ей показалось будто параллельно им бежал кто-то еще.

— Да услышь ты меня наконец! ― Она изо всех сил ударила Степу по щеке и это сработало.

Он споткнулся и чуть не потерял равновесие, но в последний момент стабилизировался и остановился.

— За что?!

— Поставьте меня на землю, мне уже намного лучше, спасибо.

Степа удивился, но опустил ее.

— Где мы? От чего мы убегаем? И почему вы меня не слышали? Мне пришлось вас ударить, потому что, я испугалась, мне и сейчас ужасно страшно. Простите, ― тараторила она, стирая со щек слезы, что текли ручьем.

— Оля, успокойтесь, все хорошо. Мы на станции Ботанический сад, вам стало плохо в вагоне, потому что там… ― Степа замялся, только сейчас он стал до конца осознавать ― то, что происходило в поезде, было ненормально и никаким объяснениям не поддавалось.

— Ботанический сад, вы уверены? Лично я ничего кроме этого чертового тумана не вижу… Да и не может этого быть, вы так долго бежали, а станции не такие уж и большие. А еще, мне кажется, из этого тумана за нами кто-то наблюдает, ― сказав это, она была готова поклясться, что в следующий миг, нечто пробежало буквально в нескольких шагах от них. Степа тоже стал ощущать этот тяжелый взгляд из тумана, они явно были здесь не одни.

— Здесь кто-нибудь есть, отзовитесь? ― в ответ была полнейшая тишина.

— Отзовитесь, иначе я буду стрелять, ― но в ответ на эту угрозу, из тумана раздалось зловещее рычание, настолько жуткое, что Олю пробило в дрожь.

Недолго думая, Степа схватил ее за руку и побежал обратно в центр станции туда, где туман был не настолько плотный. А следом за ними неслось нечто. Это было что-то огромное, казалось, все станция ходила ходуном от лап этого чудища. Внутреннее чутье подсказывало Степе, что этот зверь пока просто играется, разминая затекшие лапы, а как только он действительно этого захочет, от них с Олей ничего не останется.

— У вас есть дезодорант или еще, какой-нибудь баллончик? ― на бегу спросил Степа.

Было видно, что Оля изрядно запыхалась от этой беготни, в детстве она занималась легкой атлетикой и даже показывала неплохие результаты, но это было так давно. Городской образ жизни со всеми своими вредными привычками давал о себе знать. Она на бегу начала ковыряться в своей сумочке, но от этого совсем потеряла скорость.

— Давайте уже сюда, не останавливайтесь! Бегите!

Степа вырвал из ее рук сумочку, на ходу пытался отыскать, то, что может их спасти. Но в первый момент он лишь ужаснулся количеству всякой всячины в этой сумочке. Как и во многих анекдотах, она казалась бездонной, чего там только не было, куча всякой косметики, пилки, ножнички, расчески, целая медицинская аптечка, увесистая книжка, надуваемая подушечка в дорогу. Степа только диву давался: как все это сюда помещается! Как всегда, по закону подлости, то, что он искал, оказалось в самом низу, маленький баллончик дезодоранта, именно на него он возлагал свои надежды. Взяв его в одну руку, он надел сумку себе на плечо и достал из кармана джинсов зажигалку.

«Будем надеяться, сработает», ― думал Степа, немного замедляя бег. Оля стала убегать вперед, постоянно оборачиваясь, боясь потерять его из поля зрения.

— Бегите и не оборачивайтесь! Бегите изо всех сил! ― кричал Степа, ощущая дыхание чудовища совсем рядом.

Он резко обернулся, думая направить баллончик в рожу преследующего их существа, но не успел, чудище на всей скорости налетело на него, сбив с ног и отбросив на добрые пять-шесть метров. Упав, Степа больно ударился затылком об гранитный пол, так, что в глазах зарябило.

«Только не терять сознание, если я сейчас отключусь, меня точно сожрут», ― посмотрев на свои руки, он ужаснулся, баллончик удержал, а зажигалки в руке не оказалось. В панике шаря по полу рукой, он всматривался в туман туда, откуда вот-вот должно было выйти чудовище.

И оно вышло. Это была огромная черная кошка, с головой величиной с микроволновку. Этот зверь уже не раз побывал в заварушках: один виднеющийся клык был надломлен, ухо все изодранно, а морда в шрамах. Но это только добавляло страха, так как кошка была просто колоссальных размеров, она с легкостью могла бы расправиться со Степой, как с мышкой, но не спешила, наслаждаясь игрой.

Степа медленно отползал, не отрывая взгляд от чудовища, пока спиной не уперся в чьи-то ноги. Подняв голову, он увидел Олю, с широко раскрытыми глазами смотрящую на кошку, она застыла от ужаса, сжимая в руке зажигалку. Степа медленно протянул руку к зажигалке, их пальцы соприкоснулись, от этого прикосновения она вздрогнула и перевела взгляд с кошки на мужчину.

В следующий миг монстр бросился в атаку, огромные клыки, готовые рвать и терзать, были в паре десятков сантиметров от них, но Степа успел применить свой небольшой «огнемет», направив столб огня прямо в рожу чудовища. Оно отскочило, явно не ожидая такого отпора, и издав дикий вопль, тут же скрылось в пелене тумана. И чем дальше отступал монстр, тем прозрачней становилось вокруг. Туман следовал вслед за чудовищем, на окраину станции. А Оля со Степой, как оказалось, находились практически в ее центре, стойка с картой и кнопкой SOS находилось буквально в дести шагах от них.

— Я ведь говорил, что это станция Ботанический сад, а вы мне не верили. Оля с вами все в порядке? ― Степа пытался говорить спокойно, но сам находился в состоянии сильнейшего шока.

Оля не могла ответить ни слова, настолько сильно ее сковывал ужас. Степа с трудом поднялся, его голова раскалывалась, а ноги отказывались слушаться. Оля с тревогой перевела взгляд на него и спросила.

— С вами все хорошо?

— Я думаю после случившегося, мы просто обязаны перейти на «ты». Что скажите?

Она молча кивнула и попыталась улыбнуться, но ужас по-прежнему не отпускал ее.

— Что, что это было?

— Не знаю, может, это не туман, а произошла утечка какого-нибудь газа и нас конкретно глючит.

— Нет, не может быть, я точно знаю, что видела. А дыхание, из пасти этой зверюги пахло смертью. А когда оно посмотрело мне в глаза, я окаменела и не могла пошевелиться, я думала это все, конец… ― Оля не выдержала, и уткнувшись в грудь Степы, разревелась.

— Все хорошо, ты молодец. Между прочим, ты спасла мне жизнь, с меня должок. Но сейчас нужно действовать, чтобы это ни было оно может вновь попытаться на нас напасть.

Он обнял ее одной рукой, а второй гладил по волосам пытаясь успокоить. А сам думал о кнопке SOS, которую надо бы поскорее нажать, но их объятие было настолько крепким и эмоциональным, что он никак не мог его прервать. До тех пор, пока боковым зрением не заметил, что туман вновь стал сгущаться.

— Конечно, очень не хочется прерываться, но все же надо торопиться.

Она посмотрела на него влажными от слез глазами, взгляд которых был уставший и вымотанный, но ужас из них исчез.

Взявшись за руки, они двинулись к заветной кнопке, рассчитывая, что она их спасет. Но нажав на нее, Степа понял, что зря они так надеялись. После нажатия не произошло ровным счетом ничего. «Ну, давай же, должен ведь хоть кто-нибудь ответить», ― думал Степа, вновь и вновь вдавливая кнопку. Он оббежал стенд и нажал на кнопку с другой стороны, но и тогда не последовало никакой реакции. Динамики молчали, да и на самой станции было полнейшая тишина, а туман тем временем все сильнее начинал сжимать кольцо вокруг них.

С настороженностью Степа смотрел по сторонам, размышляя, сработает ли их огнемет еще раз, как вдруг увидел, что на перроне в сторону Москвы стоит поезд.

— Бежим, надо убираться с этой чертовой станции!

Каково было их удивление, когда подбежав, они увидели тот же самый ржавый поезд, с которого они с таким рвением убегали.

— А где помощь?! ― Они сначала и не поняли, кто это говорит. А это был мужик, он стоял, прислонившись к стенке, перенеся вес на здоровую ногу.

— К сожалению, здесь нам ее не найти, нам придется ехать дальше.

— Что?! ― одновременно переспросили Оля с мужиком.

— А что, какие еще есть идеи? ― настаивал Степа.

— В чем, собственно, проблема… ― не успел договорить мужик, как где-то совсем рядом раздался ужасный рык.

— Вот в этом! Надо убираться отсюда и как можно скорее!

Взяв с двух сторон мужика под руки, они вошли в поезд. Стоило им зайти, как двери за ними захлопнулись, а из динамиков прозвучал все тот же противный голос: «Осторожно двери закрываются, следующая станция ВДНХ».

Усадив мужика на сиденье, они посмотрели друг на друга, не решаясь заговорить. В вагоне воцарилась полнейшая тишина.

— Меня Слава зовут, ― сказал мужик, протянув руку и нарушив гнетущую тишину.

— Очень приятно. Степа, а это Оля.

— Так, может, вы расскажите, что произошло на станции? От кого мы убегали?

Степа кратко рассказал, что с ними приключилось, а рассказывая, сам с трудом во все это верил. Он словно рассказывал сон, воспоминания о котором с каждой минутой становились все более расплывчаты и, если бы они сейчас не находились в этом жутком вагоне, он бы и сам уже не поверил в свой рассказ.

— Да, если бы я не сидел сейчас в этом поезде с неадекватным машинистом, точно бы не поверил, ― сказал Слава, дослушав Степу.

— Уж и самому не хочется в это верить, голова до сих пор раскалывается.

Пока они разговаривали Олю снова, зашатало.

— С тобой все хорошо?

— Запах, этот чертов запах, голова кружится! Я не хочу снова отключаться!

— Присядь, мы сейчас что-нибудь придумаем. Голова после падения была тяжелой, но Степа пытался сконцентрироваться из-за всех сил.

— Я, конечно, понимаю, что это маловероятно, но проверить мы обязаны, у кого-нибудь, телефон ловит?

Они начали шарить по карманам, но ни у кого телефона не оказалось.

«Как такое возможно, я ведь точно помню, что брал его», ― Степа задумался, голова разболелась еще сильнее.

— Подождите, а кто-нибудь помнит сегодняшнее утро?

— Уж лучше бы я его поскорее забыл, ― съязвил Слава.

— Нет, я имею виду до того, как попали в туман, в какой именно момент он оказался повсюду.

Вновь в вагоне повисла тишина, каждый пытался вспомнить, пока поезд уверенно скользил по рельсам.

— Нет.

— Нет.

— И я нет.

— Стойте, я знаю, у кого должен быть телефон! ― воскликнула Оля.

— Так не молчи! ― почти одновременно сказали Степа со Славой.

Но чем дольше она находилась в вагоне, тем хуже ей становилось, ноги подкашивались, а язык заплетался, с трудом выговаривая слова.

— Парень позади нас снимал… ― все что она смогла сказать, до того момента как, отключившись, упала прямо в объятия Степы.

Аккуратно укладывая ее на сиденья, он рассуждал: странно, запах, конечно, не приятный, но не настолько, чтобы от него сознание терять. Да и как показала ситуация на Ботаничке, она не из тех, кто при любом испуге падает, так почему же она отключается, как только заходит в этот поезд, а мы нет. Но его рассуждения перебили.

— Ты понял, о чем она? А то я чего-то не уловил смысл.

— Да. На перроне был молодой парнишка. Он снимал на телефон, ругаясь, до чего скатилось московское метро.

— Ну, в чем-то он и прав, метро действительно скатилось. Предлагаешь идти по вагонам?

— А с ней, что будем делать? Ей же нужно на свежий воздух.

В этот момент поезд остановился. Такое ощущение, что голос из динамиков становился все боле уродливым: «Остановка ВДНХ». Но когда двери открылись, ничего кроме густого тумана видно не было. Степа со Славой посмотрели друг на друга.

— Думаю, ничего страшного с ней не случится, если она немного поспит, ― отводя взгляд, сказал Слава.

В тумане в этот момент что-то издало зловещее рычание.

— Думаю, ты прав, здесь безопасней.

Вновь раздался зловещий голос из динамиков, извещающий, что следующая станция Рижская. Двери уже с привычным шумом закрылись, и поезд стал набирать скорость.

Подойдя к меж вагонной двери, Степа пытался разглядеть следующий вагон, но стекла были настолько заляпаны, что силуэты пассажиров, которые там находились, с трудом различались. Ни на что не надеясь, он положил руку на ручку двери, и внезапно для него она поддалась, дверь была не заперта.

В вагон ворвался свежий воздух, если конечно так можно назвать застоявшийся воздух туннеля. А вот никого звука не было, Степа смотрел на сцепку вагонов, на стенки проносящегося туннеля, создавалось ощущение, что кто-то выключил звук.

«Почему нет звука? Тут должно все дребезжать, как черт знает что», ― размышлял он про себя, но вместо этого в ушах лишь был стук собственного сердца. Держась одной рукой за косяк двери, Степа тянулся к следующему вагону, искренне надеясь, что и эта дверь окажется открытой. Но как оказалось, лучше бы она оказалась запертой.

Глава 2 «Воспоминания Степы»

С раннего детства я чувствовал, что с моей головой что-то не так. Как будто в глубинах моего мозга есть закрытая комната, от двери которой у меня нет ключа. Знал об этом и мой отец. Он часто наблюдал за мной, как бы пытаясь понять, известно ли мне то, что находится в этой комнате. Но при этом он никогда об этом со мной не говорил. Все, что мне было известно это то, что еще до моего рождения пропал его лучший друг и отец винил за это себя. Этим со мной поделилась моя мама, и больше она ничего мне не рассказывала, то ли потому что пообещала не говорить, а может и потому, что и сама ничего не знала.

Почти всю свою сознательную жизнь я провел в деревне, уж не знаю почему, обычно все бегут в город, но мои родители поступили наоборот, продали квартиру, которая досталась отцу еще от бабушки и перебрались жить под Нижний Новгород.

Мне нравилась деревенская жизнь, мне было хорошо и уютно в родительском доме, даже не смотря на некоторые странности отца. Но меня всю жизнь тянуло в Москву, хоть я никогда в ней и не был, я твердо решил, что как только зайдет вопрос о поступлении в университет, я уеду. Не смогла этому помешать и Машка, девочка с соседнего двора.

Мы были с ней одного возраста, наши родители дружили, и как следовало ожидать через какое-то время мы стали лучшими друзьями. Мы играли днями напролет, она открывала магазин, в котором продавала печенье из песка и палок, а я был главным покупателем, с безграничным лимитом денег в виде листочков березы.

В шесть лет мы сыграли свадьбу, прям как настоящую, накрыли стол, блюда которого были из того же песка и палок, тогда я её впервые и поцеловал, чем очень гордился, так как среди нашей мальчишеской банды, был первый, кто целовался с девочкой. В первых классах нас дразнили «жених и невеста тили-тили тесто», но разве это важно, ведь наши сердца были заполнены чистой и невинной детской любовью, силу которой мы в виду нашего юного возраста еще не могли осознать. До того самого дня, нашей первой совместной поездки в соседний небольшой городок.

— Ну, и как тебе мультик? Понравился? ― спросил я у нее, когда мы выходили из местного кинотеатра. На тот момент нам было по 15 лет, и мы долго выбирали, на что же сходить, остановились на мультике, сославшись на то, что не хочется напрягать голову в такой прекрасный солнечный день. На самом деле я и сейчас люблю посмотреть мультфильмы и не нахожу в этом ничего зазорного, но тогда… Мы строили из себя взрослых и нам это нравилось.

— Очень здорово, что мы на него пошли, ― ответила она, поцеловав меня в щеку. ― Какие у нас планы дальше?

Ее глаза хитро сверкнули. Поскольку я знал свою Машку давно, это значило, что она чего-то задумала.

— Насколько я тебя знаю, судя по твоему хитрому взгляду, мой план сходить в Макдональдс, который тут за углом тебе будет не по вкусу.

— Ну, Степ тебе лишь бы брюхо набить, мы с тобой вдвоем в другом городе. Давай и отдыхать как взрослые, ― так улыбнулась, что я был не в силах устоять.

— Давай, выкладывай, что у тебя на уме.

Машка сняла и раскрыла свой рюкзак.

— Смотри.

В рюкзаке лежала бутылка, какого-то алкоголя.

— И что это? ― спросил я скептически.

— Степ, вот, ты как маленький. Это виски, нам нужна кола и красивое укромное место. Чтобы мы с тобой сидели рядышком и смотрели вдаль, разговаривая обо всем на свете.

Вечно, она насмотрится своих любовных фильмов, а я выдумывай. Вот и где в этом затхлом городишке может быть красивое место.

— Кола ― это не проблема, а вот место придется поискать.

— Разве мы торопимся? Последний автобус только через пять часов. ― Она взяла меня за руку, и мы вышли из кинотеатра в поисках красивого места.

Погода стояла прекрасная, светило яркое летнее солнце, приятно пригревая, а легкий ветерок мягко обдувал нас, пока мы шли по улицам незнакомого городка.

Сами того не замечая, мы забрели на окраины. Городские пятиэтажки сменились на покосившиеся избы, а дорога в робкую тропку, теряющуюся где-то в дали. В голове у меня были мысли о предстоящих сладких поцелуях и не только о них. Как вдруг из покосившейся избы раздались крики:

— Помогите! Прошу вас, помогите! ― а дальше тишина. Мы с Машкой застыли как вкопанные, не зная, что нам делать дальше.

— Надо посмотреть, что там случилось, ― неуверенно сказал я.

— Ага, а там маньяк какой-нибудь сидит, который только и ждет, как мы к нему сунемся. ― После этих слов мне совсем расхотелось идти в избу. Но геройство, очень часто приводящее к проблемам, так и лезло из меня.

— Ты стой здесь, а я пойду, посмотрю, если вдруг через пять минут не вернусь, зови помощь. Может, это просто местные нас попугать решили, ― сказал я уверенным голосом, и не дав Машке ничего ответить, начал пробираться через заросли к дому, откуда доносились крики. Изба, должно быть, когда-то была очень красивой, сейчас же вся краска облупилась, а бревна почернели, к тому же один угол очень сильно просел, из-за чего весь дом стал заваливаться.

Уже в этот момент я сильно пожалел, что начал корчить из себя героя, но обратного пути не было.

— Эй, есть тут кто-нибудь? ― крикнул я, заглядывая в разбитое окно. Внутри было тихо, хотя мне показалось, что что-то промелькнуло в соседней комнате. Пройдя в нее, ничего кроме кучи мусора не обнаружил. Я стал не спеша обходить дом, пытаясь найти входную дверь, прислушиваясь к тому, что происходит внутри.

Но ничего кроме стука собственного сердца слышно не было, казалось, даже насекомые перестали шуметь, хотя летом они были повсюду. Самой двери не было, лишь ее жалкие остатки, висящие на петлях. С другой стороны участка, я увидел хорошо протоптанную тропинку, подходящую к дому.

Сердце с каждой секундой набирало обороты, еще немного и выскочит из груди. В голове же пульсировало, будто за закрытой в детстве дверью что-то проснулось и пыталось выбраться. Подойдя к дверному проему, я до боли в глазах вглядывался вглубь дома, но никаких признаков жизни внутри не обнаружил, лишь кучи мусора.

В следующий миг мои ноги сами собой подогнулись, а над головой просвистел чей-то кулак. Еще больше я удивился, когда мое тело, которому я не давал никаких команд, резко развернулось, а рука, сжатая в кулак, направилась в сторону нижней части живота нападающего. Удар получился настолько быстрый и сильный, что он издал звук, похожий на приглушенный крик, и завалился на траву, обхватив живот. В следующее мгновение меня окружило ещё четверо подростков, двое из которых были плюс минус моего возраста, а вот другие на три ― четыре года старше.

— Вот ты лох, Димон, вечно у тебя все через жопу выходит, ― сказал один из них, видимо обращаясь к лежащему парню.

— Ты нашего друга покалечил! Тебе это просто так не сойдет! ― сказал самый старший из них, пристально смотря на меня. Остальные в предвкушение драки переминались с ноги на ногу.

Я хотел извиниться, сказать, что мне очень жаль и постараться откупиться от них, но тело меня не слушалось, я был как будто в кинотеатре, мог видеть и слышать, даже переживать, но не действовать.

— А когда мы закончим с тобой, то посмотрим, что из себя представляет твоя подружка, ― после этих слов все компания заулыбалась.

— Че, ссышь? Будете знать, что это наш город, и шататься здесь кому попало, мы не позволим!

Все это время, что местная шпана пыталась меня задеть словами, я просто молча стоял, расправив плечи, мне было очень страшно, но сделать я ничего не мог, даже пальцем пошевелить не получалось. В следующий миг все четверо бросились на меня. А буквально через минуту на траве уже лежало пятеро, тяжело вздыхая и корчась от боли.

Я даже не успел понять, что произошло. Мое тело наносило удары неприятелям с такой скоростью и силой, что они валились один за другим, не успевая нанести мне какого-либо урона. Как только схватка закончилась, контроль над телом вновь вернулся, а в голове что-то щелкнуло.

— Степа, как ты это сделал?! ― с удивлением сказала Машка, выглядывая из кустов.

— Я тебе, где сказал ждать? ― совсем поверив в себя, ответил ей я.

— Ну, Степ.

Я не ответил, а развернулся и направился к двери, чтобы узнать кто-же все-таки кричал, но не успел я переступить порог, как из мрака дома выскочила девчонка, зарядив мне ногой по яйцам.

— Получай, мудачина! ― крикнула она и побежала по натоптанной тропинке. Причем так быстро и проворно она осуществила прием, что мне ничего не оставалось, как схватиться за свое достоинство и опуститься на колени, пережидая, когда приступ боли отпустит. Естественно Машка, видя все это, как настоящий друг, громко рассмеялась.

— Как ты там, мой герой?

— Две минутки, ― все, что смог я проговорить.

— Жду тебя на дороге, родной.

С этими словами она скрылась за кустами, а я остался в той же позе, надеясь, что смогу прийти в себя раньше этих пятерых.

Дальнейший день был похож на сказку, разлив себе по стаканчику виски с колой и усевшись на поваленное дерево, с которого открывался вид на извилистую речку, мы долго разговаривали, а затем ещё дольше целовались.

После этого дня наши отношения стали стремительно развиваться, каждое утро мы бежали друг к другу, как будто не виделись сотню лет, каждую перемену мы целовались, мы были счастливы.

Но одновременно с этим, после того случая, после того как в голове у меня открылась ранее запертая дверь, меня все сильнее влекло в Москву, и я боялся, что настанет момент, роковой момент, который все испортит. И он настал.

Случилось это, когда нам было по семнадцать, стояло жаркое лето, мы отдыхали на речке. Сама речка была небольшой, переплыть её можно в три-четыре гребка. Но течение было ужасно быстрым, настолько, что за эти три гребка тебя сносило вниз на добрые десять метров. Я уже переодевался, а Машка решила перед дорогой домой ещё раз искупаться.

Я лишь на миг отвел взгляд, как вдруг прозвучал крик:

— Степа, помоги!

Я осматривал поверхность воды, но ничего не видел. Душа ушла в пятки. Я подбежал ближе и только тогда понял, что Машку отнесло вниз по течению, она барахталась, словно сопротивляясь подводному чудищу, пытающемуся утянуть её на глубину.

— Помоги, я… ― вновь крикнула она, скрывшись под водой.

Но тело меня не слушалось, вместо того, чтобы плыть, я стоял как вкопанный, наблюдая за тем, как тонет моя любимая.

Благо по другому берегу шла пара, мужчина с женщиной. Увидев, что происходит, мужик, не растерявшись, тут же бросился в воду, а спустя минуту Машка была на берегу. Она была в сознании, но ужасно напугана. Они вылезли на мою сторону берега, но ниже по течению. Я смотрел на них, а в моей голове нечто злобно улыбалось, заходя обратно в свою комнату, тем самым, возвращая мне контроль над моим же телом.

— Машенька, ты в порядке? ― спросил я дрожащим голосом, подбегая к ним.

Она наградила меня презрительным взглядом. От него мое сердце буквально разорвалось на части.

— Ты, трус, почему ты не спас меня?! ― Влепив мне пощечину, она вся в слезах побежала к своим вещам.

— Рыбацкая сетка, какой только дурак ее тут поставил, ― сказал мужик, выводя меня из ступора.

— Что?

— Сетка, она в сетке запуталась, но ты не переживай ничего бы с ней не случилось, считай сама выплыла.

— Спасибо вам большое, ― мы пожали руки, и мужчина поплыл обратно к своей спутнице на противоположный берег. А я поплелся за Машкой.

Я пытался ей объяснить, что со мной происходит. Но она считала все это отмазками, что я просто не могу признать, что струсил. К тому же тело меня подводило все чаще. К примеру, по той же причине мне не удалось прийти на ее день рождения, просто сидел на диване и не мог встать.

В итоге к моему отъезду в Москву наши отношения накалились настолько, что мы не сказали на прощанье друг другу ничего. Она пришла на станцию проводить меня, но не подошла, а осталась на расстоянии. Лишь смотрела своим печальными и одновременно красивыми глазами. Взгляд этот запечатлелся в моей памяти навсегда. Если до него у меня была надежда, что я еще вернусь, и все наладится, то теперь пути назад не было.

Глава 3 «Станция Рижская»

Стоило Степе открыть дверь, как голова стала разрываться от боли. Казалось, нечто живущее в черепушке проснулось и жаждало действовать, хотя со времени его переезда в Москву, он уже и забыл о комнате с демоном, находящимся за дверью, которая то не подавала признаков жизни, то приоткрывалась, портя ему жизнь.

— Прочь! Оставь меня в покое! ― кричал он, ввалившись в следующий вагон.

Ноги подкашивались, а в глазах двоилось. При этом пассажиры не обращали на Степу совершенно никого внимания. Из-за сильной головной боли он не сразу понял, что они все до единого были без сознания.

Поезд начал снижать скорость, хоть торможение было не резким, но и его хватило, чтобы Степа качнулся и упал спиной на пол.

Перед глазами все плыло, когда из динамиков, все тот же паршивый голос, произнес:"Рижская".

Раздался уже привычный скрежет открывающихся дверей, Степа вертел головой в надежде, что это спасатели, люди, что за ними пришли. Но двери в его вагоне были закрыты, а за окнами сгущалась тьма.

«А как же звук, я ведь слышал», ― пытался он, что-либо понять. До тех пор, пока до его слуха из глубины станции не донеслись звуки шагов. В окружающей тишине он был особенно отчетливый. Кто-то в тяжелых ботинках медленно приближался к стоящему поезду.

— Слав, ты чего-нибудь видишь? Кто это? ― крикнул Степа, в соседний вагон.

— Не пойму, вроде как я что-то вижу.

В следующий момент раздался оглушительный выстрел, который словно раскат грома эхом разлетелся по станции.

— Слав, ты жив!? ― через эхо выстрела крикнул Степа.

Но в ответ была лишь тишина. С трудом приняв сидячее положение и смотря в меж вагонный проход, через который он прошёл пару минут назад. Степа ждал, что произойдет дальше. Он смотрел, не моргая, но человек перед ним возник так неожиданно, что он подпрыгнул на своей пятой точке.

— Кто вы, что вам надо? ― обратился Степа с дрожью в голосе к незнакомцу, который стоял перед ним и своим видом вызывал у Степы трепет. Высокий настолько, что ему приходилось сильно подгибать ноги, чтобы войти в поезд, но при этом он был далеко не худым, как это часто бывает, а с весьма развитой мускулатурой. На ногах надеты тяжелые армейские ботинки с усиленными металлическими носками, которые дополняли такие же армейские штаны цвета хаки. А вот майка была спортивная, баскетбольная с известной фамилией на спине «Джордан». Но больше Степу пугало огромное устройство у него в руке, чем-то отдаленно напоминавшее револьвер большого калибра.

— Ты Степа? ― спросил он вполне человеческим голосом.

Внутренний голос подсказал Степе не врать, потому он молча кивнул и зажмурил глаза, боясь, что это последнее, что он видит в жизни.

Но выстрела не последовало, вместо него по станции разнесся странный неприятный звук, от которого голова Степы в первый момент чуть не лопнула, зато, спустя несколько секунд, головная боль утихла так же быстро, как и появилась.

— Вижу, что тебе полегчало. Честно, не ожидал, что сработает. Подожди меня тут, мне надо закончить проверку поезда, ― незнакомец прошёл мимо Степы, оставив его сидеть на полу.

— Стой! Кто ты, где мы и что, черт возьми, происходит?

— Для тебя будет лучше делать то, что я тебе говорю, ― проговорил чужак, не оборачиваясь.

«Кто этот громила?» ― думал Степа, смотря ему в спину. Пока не вспомнил о Славе. Вскочив и забежав в первый вагон, он ожидал увидеть труп несчастного. Но к его удивлению в вагоне кроме мирно спящей Оли никого не было. Зато с той стороны, куда ушёл загадочный незнакомец раздался ещё один выстрел.

— Оля, просыпайся. Надо бежать.

Он пытался её растолкать, но все было без толку. Тогда он взял её на руки, и ещё раз посмотрев в сторону, откуда раздался выстрел, выбежал во мрак станции. К тому времени звук, отогнавший его загадочную головную боль, затихал, становясь с каждой секундой все менее уловимым, но к облегчению Степы пока его голова работала как надо.

Мрак закрытой станции окутал их, сделав всего десять шагов от поезда, сам состав было уже не рассмотреть. Хотя, казалось, в этой темноте, поезд с включенным освещением, должен выделяться, как луна среди ночного неба.

Оля тем временем стала пробуждаться из глубокого сна.

— Оля, проснись, проснись сейчас не время спать!

— Что, что происходит, почему так темно?

Степа аккуратно поставил ее на ноги и взял за руку, чтобы не потерять.

— Мы на Рижской. Долгая история, попробуем здесь выбраться на поверхность.

— Но она же на ремонте? ― Не успела Оля договорить, как ещё один выстрел эхом разлетелся по станции.

Степа чувствовал, как от страха ее рука буквально вцепилась в его ладонь.

— Все будет хорошо, главное не шуметь.

Но сделав пару шагов, он налетел на пустое ведро из-под краски, и дребезжащий звон тут же разлетелся по всей станции. От страха Оля со Степой встали, словно вкопанные, боясь пошевелиться.

Стоило пустому ведру прийти в состояние покоя, а тишине вновь завладеть сводами станции, как где-то в темноте раздались тяжелые шаги. Этого звука хватило, чтобы они, держась за руки, тут же побежали. Их ноги то и дело натыкаясь на всякий строительный мусор, но больше всего они боялись случайно упасть с пирона на рельсы, так как направление, куда они бежали, практически сразу потерялось. Шаги, которые ускорялись, пропорционально их темпу, было все так же отчетливо слышно.

В тот момент, когда дыхание уже начинало их подводить, они на всей скорости в кого-то врезались. Их вес был на много больше, и тот, с кем они столкнулись, отлетел от них, упав на пол.

На секунду повисла тишина, за которой последовали, всхлипывания девочки.

— Господи, это ведь ребенок? ― воскликнула Оля, и отпустив руку Степы, устремилась в темноту на звук плача.

— Оля, нет! Попытался остановить ее Степа, но он уже не ощущал ее присутствия рядом.

Непроглядная темнота, а вместе с ней и страх сковывали его движения, но вместе с тем он ощущал, что нечто в его голове вновь выходит из своего убежища. Это чувство казалось настолько сильным, что он не просто чувствовал, он слышал, как оно говорит:

— Степка, доверься мне, я знаю, что делать.

— Знаю я тебя, Машка чуть не утонула, пока ты мне помогал, ― сказал Степа вслух.

«Господи, я что, совсем поехал, разговариваю сам с собой», ― он схватился за голову, как будто хотел руками разложить мысли по полкам. Как вдруг из своей же головы услышал отчётливый голос.

— Ты просто еще ничего не понимаешь. Она нам мешала, а наше место именно здесь.

— И поэтому ты заставил меня стоять и смотреть, как она тонет?! ― Степа уже не сдерживался и кричал на всю станцию.

— Она не утонула бы, я это знал! А сейчас надо действовать пока этот псих нас не прикончил.

Прислушавшись, Степа услышал, что шаги были совсем близко.

— Хорошо, я не знаю кто ты и где ты, но если можешь, то помоги мне!

Прошло пару мгновений, которые под звук приближающихся шагов показались целой вечностью, в течение которых ничего не происходило. А после вестибюль станции вышел из тьмы. Степа закрывал и открывал глаза, пытаясь понять, что произошло. Буквально мгновение назад кругом была тьма, а сейчас он видел все вокруг, включая Олю с какой-то девочкой.

— Все благодарности потом, а сейчас действуй! ― проговорил голос.

Степа ничего не ответил, он даже не успел до конца осознать, что именно произошло, просто ноги сами собой пришли в движение, все, что ему оставалось ― это надеяться, что это он их контролирует.

Подбегая к Оле с девочкой, он услышал их разговор.

— Мы найдем твою маму, я обещаю, ― говорила Оля, пытаясь успокоить плачущую девочку.

— Честно, вы обещаете? Мама мне говорила, что нельзя говорить с незнакомцами, но я так долго её ищу, ― вновь звуки всхлипывания разлетелись по станции.

Как только Степа приблизился к ним вплотную, повисла тишина. Они втроем смотрели друг на друга пару минут, пока Оля не спросила

— Степ, это ты?

Но он не сразу ответил, так как все его мысли заняла девочка.

«Откуда она тут, ― думал он, смотря на нее. ― Станция уже полгода как закрыта. Одежда, так даже в деревне у нас не одевались, ведь это прямо прошлый век». Но больше всего его смущало то, как она его рассматривала. Складывалось ощущение, что ей, так же, как и ему все видно.

— Не пугай меня, Степ, это ты? ― от страха Оля сама с трудом сдерживала слезы.

— Да, да это я, все хорошо.

— Но твои глаза! Они святятся, словно у кошки! Прошу тебя, не молчи, тут очень страшно.

Эти слова повергли его в шок. «Святящиеся глаза как у кошки! Как такое возможно?!», ― в панике думал Степа. Но ничего не поняв, ответил, уклоняясь от первого вопроса.

— Извини, это мы в нее врезались?

— Ты видишь Лизу?! Я в этой темноте как крот, своей руки не могу разглядеть.

Теперь он был уверен, что кругом так и оставалась темнота, это Степа стал видеть в темноте словно кошка. Все время разговора Степа смотрел на девочку, а она на него, внимательно изучая друг друга.

— Лишь силуэт. Нам надо двигаться, кто бы нас не преследовал он уже рядом.

— Нам надо помочь Лизе найти маму. Мы не можем оставить ее тут одну, ― голос Оли был полон решительности.

— Дяденька, вы ведь поможете мне? ― проговорила девочка, не сводя глаз со Степы.

— Хорошо, я и не возражаю, только надо двигаться.

Взявшись втроем за руки, они легко преодолели весь вестибюль станции. Оля только удивлялась, как в этой темноте ее спутники могли так быстро бежать. Но перед самым эскалатором Лиза встала как вкопанная.

— Вы что?! Хотите подняться? ― В ее голосе было крайнее удивление.

— Да, нам нужна помощь. И маму твою найдем, может она уже наверху и там ищет тебя, ― ласково ответила ей Оля.

Тем временем звук шагов раздался совсем рядом.

— Вы не понимаете, туда нельзя! Там туман! А в нем что-то очень страшное.

— Но мы должны выйти на поверхность! ― Степа повышал голос, от всего происходящего его нервы не выдерживали.

Медлить было нельзя, псих со своей пушкой был совсем рядом, казалось, что он уже стоял у них за спиной.

Степа обернулся, боясь, что их застанут врасплох, а уже в следующий момент раздался уже знакомый ему противный звук, от которого его голова, словно разрывалась на части, но боль так же как в прошлый раз была не долгой и быстро ушла вместе с недавно обретенной способностью видеть в кромешной темноте.

— Что это за звук? Что с тобой? ― закричала Оля, на которую, этот противный звук никак не влиял.

— Я не понимаю, ― попытался сказать Степа. Неожиданно чей-то кулак прилетел ему прямо в челюсть. От удара он пошатнулся, но устоял на ногах и попытался закрыться, боясь пропустить еще один удар в голову, но противник это предвидел, и удар пришелся по корпусу, сбив дыхание и уложив Степу на лопатки.

— По-моему, я вполне ясно попросил ждать меня в поезде, тут опасно, ― проговорил тот самый чужак из состава, разминая кулак. ― Так еще и нашего пассажира разбудил, ― продолжил говорить незнакомец, смотря на Олю.

— Пожалуйста, не трогайте нас, мы ничего плохого не сделали.

— Я и не собираюсь, точнее не собирался, никого трогать, прошу вас, давайте пройдем в поезд и там я вам все объясню.

— Нет, в этом проклятом поезде я теряю сознание! К тому же нам надо найти маму этой девочки.

— Девочки?! ― удивился чужак.

Оля посмотрела на свою руку, в которой казалось, еще секунду назад была ладонь девочки, но сейчас в ней было пусто.

— Лиза, Лиза! ― Голос Оли разлетался по станции, но ответа не было.

— Довольно. Я вас прошу, для вашего блага пройти со мной в поезд. Даю вам слово, вы не потеряете сознание. И я вам все объясню, думаю, нам хватит для этого времени.

— А если я отвечу вам, нет.

— Тогда я применю силу, и вы все равно окажитесь в поезде.

Оля молча подошла к Степе и помогла ему подняться. После чего они направились в обратный путь к поезду, который терпеливо их дожидался.

Глава 4 «Рассказ Джордана»

Я прожил три человеческие жизни, перед тем как попасть на эту работу, не могу сказать, что я очень этого хотел, но того требовали обстоятельства. Моя эпоха выпала на то время, когда белая мгла уже поглотила этот мир, начав стремительно выкашивать людей, и в таких условиях даже три жизни считается большой удачей.

Первый раз, я родился в тысяча девятисотом году в Тульской области. Мой отец был врачом, и как было принято в то время, я пошел по его стопам. К моему двадцатилетию, вовсю шла гражданская война, а вместе с ней куча сопутствующих бед выпало на долю нашего многострадального народа. Война, голод, эпидемии тифа и холеры, работы у меня хватало, к сожалению, здоровье мое не выдержало, и из врача я превратился в больного. А еще через пару месяцев скончался.

Это было странным чувством, а странность была в том, что я этого совершенно не заметил. Поначалу подумал, что пошел на поправку, лихорадка прошла, голова просветлела, да и в целом чувствовал себя хорошо. Пугало лишь то, что кругом был плотный белый туман, такой сильный, что я не мог разглядеть соседнюю койку.

Еще очень отчетливо я запомнил запах, заполнявший больничное отделение. Пахло зеленью, лесом, будто оказался среди вековых деревьев после летнего дождя. Хотя, на улице в тот момент была зима, да и в больнице переполненной больными запахи обычно были совсем другие.

Осторожно спустив ноги с кровати, я легко поднялся, что тоже меня не слабо удивило, поскольку был уверен, что после столь тяжелой болезни они просто обязаны были ослабнуть. Как во сне я брел среди пустых коек, казалось, кроме меня во всей больнице никого нет. Оставалось совсем немного до дверей, ведущих в коридор, где я думал, удастся кого-нибудь найти. Неожиданно в этом тумане, мне попался такой же горемыка, как и я.

Его имени узнать у меня не получилось, поскольку я даже рта не успел открыть, как он тут же зажал его своей ладонью, показывая другой рукой жест, означающий, что лучше мне сейчас заткнуться. Вид у него был такой, словно он черта лысого увидел. Глаза бешенные, тело все дрожит, напуган он был до усрачки.

Так бы мы с ним и стояли посреди палаты, если б не огромное темное существо. Оно просто снесло его, так что он лишь успел вскрикнуть, после чего в тумане раздался звук рвущейся плоти и ломающихся костей. Его рвали на части буквально в нескольких метрах от меня, а по полу растекалась огромная лужа еще теплой крови. Я стоял на месте как столб, охваченный таким страхом, что невозможно было пошевелиться.

Вдруг пронизывающий неприятный звук, вспышкой пронесся по палате, меня отчасти оглушило, но я увидел, как в тумане замелькали черные силуэты, уносящиеся прочь. Не успела эта картина улечься у меня в голове, как распахнулись двери и в комнату вошел он. Прям, вылитый Ван Хельсинг ― кожаное пальто, шляпа, начищенные сапоги.

— Ну и чего ты стоишь? ― сказал он громким твердым голосом, войдя в палату. ― Еще кто-нибудь есть?

Но никого больше не было, лишь изуродованные человеческие тела, валяющиеся по всей палате.

— Больница ― это лакомый кусочек для таких тварей, ― продолжил спасший меня мужчина, смотря по сторонам.

Понемногу я стал выходить из оцепенения, но не решался сделать и шагу.

— Пойдем же, ― поторапливал меня незнакомец.

И я наконец-то последовал за ним, после чего один сплошной пробел, ничего не помню. Да и то, что я рассказал, вспоминается с большим трудом, будто сон, приснившийся много лет назад. Но тогда мне крупно повезло, эти кошки только появлялись и хоть они и были на всей территории этого странного мира, его хранители еще не осознавали всего ужаса ситуации, пытаясь просто спасать как можно больше людей.

В следующей жизни, мне удалось пожить подольше, но назвать ее счастливой сложно. Стоит отметить, что, когда я ее проживал, я абсолютно не помнил того, что произошло со мной ранее, но тем не менее от медицины меня воротило буквально на подсознательном уровне. Вместо нее я ударился в технические науки, мне, так же, как и в прошлой жизни, удалось получить хорошее образование, лишь Великая Отечественная внесла свои коррективы, но жаловаться я не имею никого права, так как смог выйти из этой заварушки живым и здоровым. Меня ждала совершенно другая судьба.

В тысяча девятьсот шестидесятом году я оказался на космодроме Байконур, во время злосчастной подготовки к первому запуску новой межконтинентальной ракеты. Как это часто бывает, с самого начала работы велись в ускоренном темпе. В мире царил «Берлинский кризис» и нашей родине было просто необходимо осадить западных партнеров, эта ракета была тем самым инструментом.

В тот день должен был пройти первый испытательный пуск, но за тридцать минут до него произошла катастрофа. Это сейчас я знаю, что произошло. Двигатель второй ступени непроизвольно включился из-за грубого нарушения техники безопасности. А тогда я лишь успел поднять голову вверх на раздавшиеся крики, как неожиданно меня накрыло целой лавиной огня, мгновенно прервав мою вторую жизнь. На самом деле даже в этом мне повезло, так как многие мои коллеги погибали более мучительной смертью, бегая по стартовой площадке живыми факелами.

Самое интересное, уже через секунду все закончилось. Я стоял на том же самом месте, где пламя меня уничтожило, но ни огня, ни взрыва, ничего не было. Кругом валялись обломки ракеты, вместе с раскуроченным стартовым столом, а сотня таких же штатных сотрудников, как и я удивленно оглядывались по сторонам. В тот же момент в голове стали возникать картинки: больничной палаты, густого тумана, и тварей, которые в этом тумане перемещаются, я вспоминал и одновременно осознавал, что сейчас может произойти. А потому крикнул во все горло:

— Все в бункер! ― Не дожидаясь, пока до всех дойдет, побежал. К сожалению, дошло не до всех, многие, смотря по сторонам, думали, что пронесло, что все самое страшное позади, а зря…

Буквально через несколько минут всю площадку затянуло туманом, а до бункера нам было ещё далеко.

Молясь всем существующим и несуществующим богам, я бежал по выбранному мною направлению, надеясь избежать встречи с этими зверями из прошлой жизни, пока вокруг меня тут и там стали раздаваться крики. В тумане я все-таки потерялся и вместо бункера, прибежал в гараж, с различной техникой космодрома, конечно же, в самом гараже никого не было, и сколько я не ломился в закрытые ворота, никто не открывал.

Тем временем темный зверь, огромная кошка, пантера, называйте как хотите, подкрадываясь ко мне, готовя свой смертельный прыжок. Уж не знаю, за счет чего я это сделал, никогда не замечал за собой особо хороший реакции, но тут я стал словно тореадор, отскочивший в сторону в последний момент. Своей огромной массой и инерцией прыжка, зверюга просто выломала ворота гаража, а ведь на их месте должен был быть я.

Сердце стучало бешенным темпом от страха и адреналина, но я понимал, что ловить паралич как в прошлый раз нельзя, потому вбежал в гараж, в надежде найти транспорт, на котором смогу свалить подальше от сюда или на худой конец найти какое-нибудь оружие.

Долбанный туман крайне все осложнял тем не менее мне везло, наткнувшись на стеллаж с инструментом, я вооружился увесистым накидным ключом, который уверенно лежал в руке и вселял некоторую уверенность на благоприятный исход.

Я медленно брел среди туманна, натыкаясь на припаркованные служебные автомобили. Казалось, я весь превратился в уши и глаза, стараясь предугадать, откуда последует атака.

Тварь двигалась практически бесшумно, казалось, она даже затаила дыхание, чтобы себя не выдать. Она затаилась среди машин и просто ждала, пока я словно мышка сам не приду в ее лапы. Каким же было для меня ужасом внезапно увидеть в десяти сантиметрах перед собой огромную кошачью морду. Эти бешенные глаза, в которых читалась неутолимая жажда мяса, буквально пожирали меня. Мы среагировали одновременно, моя рука с ключом и ее лапа с смертоносными когтями, но если мой удар пришелся прямиком ей в глаз, то ее чудовищную силу приняло на себя мое плечо, благодаря чему я и выжил. Тогда на адреналине я даже не заметил, что мое плечо превратилось в нарезанные шматки кожи вперемешку с одеждой.

Размахивая ключом в разные стороны, я ринулся за зверем, который, издав то ли рык, то ли плачь, попытался вновь скрыться в тумане, но мое оружие вновь настигло цель, угодив прямо по морде твари. Раздался страшный визг, после которого меня отбросило в сторону. В падении я очень больно ударился об припаркованный автомобиль, да еще и ключ потерял, но мне он был уже не нужен, так как зверюга, поджав хвост, умчалась в туман, а через какое-то время и туман исчез следом за ней.

Наконец-то можно было нормально осмотреться по сторонам, первое, на что я обратил внимание, были густые капли крови на полу, ведущие к проломленным воротам, видимо меткий получился удар. «Может, получилось глаз ей выбить», ― подумал я, пытаясь подняться. Голова раскалывалась, а рука с разодранным плечом, вообще отказывалась слушаться, но мысль о том, что в любой момент сюда может наведаться очередной зверь, толкала меня к действию.

Старая добрая"буханка"мчала меня прочь от Байконура, в гараже я нашел все необходимые припасы, и пустые канистры, в которые я слил топливо с остальных машин, аптечку, какие-то консервы, в общем, некоторое время можно было спокойно катить по дороге… Только вот не проехал я и километра, как окружавший меня пейзаж круто изменился, вместо ожидаемой степи передо мной находились всевозможные строения, причем некоторые из них были похожи на следы давно сгинувшей цивилизации, а другие представляли собой вырезки из журнала «Мир будущего». И все это было разбросано до самого горизонта, словно я оказался в хранилище каких-то компьютерных моделей.

Я ехал и не верил своим глазам, как такое возможно? Где я нахожусь? Но ничего другого как просто ехать по дороге мне не оставалось, ведь порой я видел их, островки белого тумана, в которых, затаившись, словно в засаде, прятались эти хищные звери.

Так я и ехал, сквозь череду строений, пока неожиданно они не закончились, уступив место бескрайней равнине. Это произошло настолько резко, что я остановился и какое-то время смотрел в зеркало заднего вида, до сих пор, не веря своим глазам.

Глубоко вдохнув, пытаясь принять окружавшую меня картину за действительность, я нажал на педаль газа, все дальше отъезжая от строений. А когда они и вовсе пропали из глаз, моя «буханка», которая до этого момента исправно меня везла, неожиданно заглохла, хотя топлива еще было предостаточно. Как я её только не мучил, но дальше мне пришлось идти пешком, благо идти оставалось не долго.

После пары километров, странностей только прибавилось. Солнце, под которым я должен был по идее жариться как на сковородке, словно выключилось, точнее светить-то оно светило, но совсем не пекло, идти стало весьма комфортно, что на самом деле меня только радовало. Напрягаться я начал, когда странные вещи стали происходить и с землей, она сглаживалась, становилась однородной, пропали все травинки, все камушки, а чуть позже и сама раздолбанная дорога, по которой я шел, сошла на нет. Сплошное, идеальное ровное полотно. Казалось, я попал в компьютерную игру, которую только начал создавать разработчик и пока не успел сформировать ничего кроме плоскости, которая в последствии будет землей и яркого желтого круга, что будет солнцем.

Конец ознакомительного фрагмента.