Руки вверх, генерал!

Николай Леонов

Она очень хотела встретиться с Гуровым. Видно собиралась сообщить ему что то очень важное. Он был занят – даже для нее, жены генерала, времени у него как назло тогда не нашлось. А она вскоре погибла. Стала жертвой маньяка, как кое-кто поспешил объявить. Но Гуров знал: маньяк тут ни при чем. Женщину убили потому, что ей стал известен какой-то секрет генеральского клана. Насчет торговли оружием? Возможно…

Глава 4

— Итак, что же получается? В министерстве меня попросили помочь следственной группе разобраться с так называемым «сезонным убийцей», — юмористически прищурив глаз, произнес генерал Орлов. — Я из лучших побуждений бросаю в прорыв одного из своих лучших кадров, а он еще больше запутывает дело! А теперь вдобавок выясняется, что я должен отрядить на поиски убийцы и полковника Гурова тоже! А почему только его? Может, всем главком включимся в это дело? — Он посмотрел на сидящих перед ним оперативников все с тем же насмешливым прищуром, но чувствовалось, что терпение генерала на исходе и он уже готов взорваться.

Разговор происходил в большом кабинете генерала. Кроме них троих, никого больше не было. Орлов был одет в парадный мундир — собирался в министерство с докладом. Он торопился и оттого нервничал еще больше.

— Послушай, Петр Николаевич! — делая простодушное лицо, проговорил Крячко. — Тут ведь не о маньяке речь идет. Тут подоплека! Мы ж тебе все объяснили… А если это та самая женщина, которая встречи с Левой искала?

Орлов уничтожающе посмотрел на него и махнул рукой:

— Иди ты! Подоплека! Никогда ничего подобного не слышал! — сказал он. — А хоть бы и подоплека? Это твое задание — вот и копайся! Гуров-то тут при чем?

Гуров, до сих пор равнодушно рисовавший пальцем на полированной поверхности стола какие-то невидимые фигуры, вдруг поднял глаза и пристально посмотрел на генерала.

— Понимаешь, Петр Николаевич, я этого и сам не могу толком объяснить, — серьезно сказал он. — Но почему-то мне кажется, что я здесь очень при чем… Ничего конкретного — просто интуиция подсказывает. И знаешь, что я тебе скажу? Мне в это дело все равно придется влезть, так лучше было бы, если бы это было оформлено официально.

— Ишь ты! — удивился генерал. — Теперь уж я окончательно запутался, кто у нас начальник! Ну, раз Гуров решения принимает, кого куда назначать…

— Да ты, Петр, начальник, ты! — сказал Гуров. — А я, считай, тебе рапорт подаю. Необходимо мне с этим делом разобраться. А то совесть у меня не успокоится, понимаешь?

Орлов пренебрежительно махнул рукой.

— У тебя, Лева, все не как у людей — седина в бороду, а совесть в ребро! — с неудовольствием сказал он. — Я тебе тут кое-что другое поручить хотел, но раз ты так настаиваешь… В общем, сутки вам даю. Если представите что-то убедительное по этому убийству — тогда флаг вам в руки. А если опять про интуицию заливать начнете…

— Должны представить! — деловито заявил Крячко. — Сегодня многое прояснится — вскрытие, экспертиза… Опять же родственники о пропаже наверняка заявят. Мы представим!

— Ну-ну! — неопределенно буркнул Орлов и поднялся, давая понять, что аудиенция окончена.

Вернувшись в свой кабинет, Крячко первым делом спросил:

— Ты на самом деле себя виноватым чувствуешь? Ну, перед ней — перед убитой? Так ты, это… не спеши волосы-то рвать! Может, это и не она вовсе тебя искала? Может, это совершенно посторонняя женщина?

— Может, и посторонняя, — сказал Гуров. — А виноватым чувствую. А почему — и сам не знаю. Ведь ничего особенного не сделал, а душа не на месте. Если бы в тот вечер я не заважничал, может, эта женщина до сих пор жива была бы… Вот эта мысль мне никак покоя не дает, Стас! Всего-то нужно было человеку поверить, а меня и на это не хватило! Вот, кстати, ответ на вопрос о природе зла — оно в нас самих, Стас! И нужно постоянно следить, чтобы оно не вырвалось наружу…

У Крячко заметно испортилось настроение.

— И черт меня дернул! — пробормотал он под нос и тут же громогласно принялся убеждать Гурова: — И никакой твоей вины тут и в помине нет! Петр правильно сказал — седой ты уже человек, а такую чепуху сморозил! Ну, сам посуди, в чем ты виноват? С бабенкой той не встретился? Так ты и не обязан был. Мало ли какая провокация могла быть действительно? Я же вместо тебя пошел? А что она разговаривать не захотела, так это ее проблемы. Может, у нее на уме и правда какое-нибудь коварство было? И духи эти… В Москве, по статистике, сколько женщин? А сколько из них этот запах предпочитают? Тысяч сто — не меньше!

Гуров поднял брови и улыбнулся.

— Ты же меня вчера только в обратном убеждал, Стас! — сказал он. — Насчет предчувствия говорил…

— Так я же не знал, что ты так раскиснешь, полковник! — с досадой ответил Крячко.

— А я и не раскис вовсе, — серьезно сказал Гуров. — Когда это ты видел, чтобы я раскисал? Нет, тут дело в другом. Просто я для себя решил — осмотрительнее надо быть в поступках. Каждую минуту контролировать себя. Чтобы потом локти не кусать. А это убийство я до конца раскручу — слово даю! Чтобы или успокоиться, или вину перед той женщиной загладить — хотя бы так, если уж по-иному теперь не получится…

— Ну и ладно, — заключил Крячко. — Давай тогда дальше без морали, ладно? Я — человек простой, высокие материи не для меня. Мое дело — бандитов ловить.

— Ну, давай ловить бандитов! — вздохнул Гуров. — С чего начнем?

— Может, опять на Лосиноостровский поедем? — деловито спросил Крячко.

Гуров поморщился.

— Не вижу смысла, — сказал он. — Вчера уже полрайона облазили, а что толку? Хорошо еще на спектакль успели! Скорее всего, не жила она там. Нужно от другого плясать. Как мы вчера говорили.

— Ну так я насчет экспертизы тогда поинтересуюсь? — предложил Крячко.

— Лучше ты проверь, не поступало ли заявлений о пропаже родственников — подбери там, что по приметам совпадает, — сказал Гуров. — А с экспертами я сам поговорю. Только сначала давай еще раз по «сезонному убийце» пройдемся — может, мы с тобой чего напутали? Я ведь это дело с твоих слов знаю, да и ты сам только подключился…

— Я вчера с делом знакомился, — сказал Крячко. — Отлично все помню, но пересказывать тебе не буду. Лучше объясню, какая картина у меня голове сложилась — как я себе этого подонка представляю — его, так сказать, чаяния и помыслы…

Крячко поднялся и подошел к большой карте Москвы, висевшей на стене кабинета. Крепким прокуренным пальцем ткнул в зеленое пятно Лосиного острова.

— Начну с конца, — заявил он. — Чтобы ты сразу понял, что к чему. Дело в том, что последнее убийство, числящееся за «сезонным убийцей», приходится на начало октября прошлого года и совершено оно было именно в лесном массиве Лосиного острова. Только гораздо дальше — вот здесь, за Кольцевой автодорогой. Была убита молодая женщина, собиравшая вместе с родственниками грибы. День тогда был довольно теплый, а накануне прошел дождь, и грибы, видимо, поперли… Но я отвлекся. А суть в том, что та женщина отбилась от своих, может быть, даже заблудилась, и это стоило ей жизни. Хватились ее, только когда начало уже темнеть. Кстати, к вечеру опять пошел дождь, и ни о каких поисках преступника в мокром, темном лесу речи, конечно, не шло…

— Что-то пока я не понимаю, куда ты клонишь, — заметил Гуров. — Должно быть, действительно возраст сказывается. Ты имеешь в виду, что преступник обитает где-то в том районе?

— Совсем нет, — сказал Крячко. — Я имею в виду, что тот случай был последним, который отпечатался в массовом сознании как деяние «сезонного убийцы». Отсюда и выбор места нашего преступления. Наш убийца решил закосить под маньяка, и первое, что ему пришло в голову, — это Лосиный остров. В самом деле, не будет же он хранить в памяти весь послужной список незнакомого ему человека! Да и народ на Лосиный остров откликнется с большей вероятностью — «…вы слышали, а на Лосином-то опять женщину убили!».

— В принципе, это логично, — сказал Гуров. — Но почему ты не допускаешь, что это мог сделать один и тот же убийца?

— Он мог бы это сделать, — согласился Крячко. — Но сделал бы он это иначе. Об этом я тебе и вчера говорил. Суть в том, что все предыдущие убийства были совершены или днем, или утром, или ранним вечером, — во-первых, как мы с тобой правильно сообразили, молодые женщины ночами по лесу не бродят. А во-вторых, хотя я не психиатр, но осмелюсь предположить, что преступнику было важно видеть реакцию жертвы. Собственно, ради этого он и выходил на свою кровавую охоту. Вчера ничего подобного не было. Теперь еще одна деталь — во всех случаях применялся один и тот же нож — это установлено. Со стороны преступника это неразумно, но, может быть, он считает свою финку талисманом. Будешь интересоваться выводами экспертов, особое внимание обрати на идентичность орудия убийства. Лично я уверен, что вчера орудовали совсем другим ножом.

— Но это мало что дает, — сказал Гуров. — Нож мог потеряться. В конце концов, убийца мог решиться его поменять…

— Мог. Но вряд ли. И вспомни про синяки на шее убитой. Здесь-то он свои привычки точно не станет менять. До сих пор он действовал точно по сценарию… Кстати, я просвещу тебя, где он действовал. Первые два убийства произошли позапрошлой осенью в районе Северного Бутова. Сначала была убита школьница, гулявшая по лесу, а через неделю — местная проститутка, которую преступник, видимо, заманил в лес. Тогда власти забили тревогу, но больше убийца себя не обнаруживал, и о нем постепенно забыли.

На следующий год, уже в Северном Тушине, произошел аналогичный случай. Подвыпившая студентка отбилась от компании, отдыхавшей в лесу, — что-то они там поссорились, парня не поделили, что ли… Отправилась в сторону дороги, собираясь, видимо, сесть на автобус. Но не дошла — была убита. Потом подобные случаи повторялись еще пять раз. Характерным было еще одно обстоятельство — убийца как бы перемещался по Кольцевой автодороге, присматривая себе очередное место — Северное Бутово, Северное Тушино, Хлебниковский лесопарк, Лосиный остров… Я полагаю, что он, скорее всего, пользовался автостопом. Возможно, выбирал дальнобойщиков, людей временных в этих краях… Недаром у нас до сих пор нет никаких примет этого человека. Осторожный, гад! Хотя не думаю, чтобы он отличался интеллектом, — мне даже представить сложно, чтобы у этого зверя был интеллект.

— Наверное, ты прав, — сказал Гуров. — Этот человек явно не Эйнштейн. Скорее всего, мы имеем дело с маргинальной, психопатической личностью, склонной к неосознанной агрессии. Вряд ли этот тип отличается броской внешностью, но зато среди работяг всегда может сойти за своего. Возможно, в Москве действительно появляется наездами. Не секрет, что существуют места, где можно найти работу безо всякой регистрации, — где-нибудь на стройке или в каком-то подсобном хозяйстве… Интересно, Толубеев пытался прочесывать такие места?

— Были попытки, — сказал Крячко. — Мысль о сезонном рабочем возникла сразу. Но рынок сезонного труда слишком велик, а порой и слишком закрыт… Короче говоря, ничего существенного в этом направлении обнаружить не удалось. Кроме того, нельзя исключить, что этот человек вообще живет не в Москве, а где-то в области, а сюда приезжает, так сказать, за «развлечениями»…

— Понятно, — кивнул Гуров. — Хотя странно, что за два года никто его даже не видел. Видимо, осторожность у этого подонка в крови.

— Да, его никто не видел, — подтвердил Крячко. — Единственное, чем располагает следствие, — это следы пальцев на шеях жертвы и отпечатки обуви убийцы — сорок пятый размер! Но, к сожалению, и те и другие отпечатки весьма приблизительные. Точно можно лишь предполагать, что это мужчина высокого роста, довольно крепкий физически.

— Негусто, — покачал головой Гуров. — Но ведь, кажется, мы-то с тобой не его ищем?

— Это как сказать, — невесело заметил Крячко. — Я, во всяком случае, ищу и его тоже.