Сатирески из жизни губернского города

Макар Казинкин, 2019

«Все родственники, знакомые, учителя, узнав о том, что Вася Пирожков собрался поступать в знаменитое театральное училище оценили это намерение по – разному: одни с восхищением и даже легкой завистью, другие – снисходительно, а третьи вообще презрительно, поскольку у него не было двух самых нужных вещей: знаменитых родственников, или их эквивалента – соответствующей суммы денег…»

Адвокат

Лаврентий Январевич Шиинский всю ночь писал речь для своего выступления на суде. Рассчитывать на оправдательный приговор было нереально, но максимально снизить срок — подсудимому было обещано. Отсюда и оплата была — всего тридцать тысяч деревянных. Мечта любого адвоката — поменять ролями преступника и потерпевшего, и черное — превратить в белое. Если говорить как на духу, то при том, советском строе, когда все решал судья, а двое заседателей были лишь придатком, и трижды судимый Чириков не имел никаких шансов на оправдание, то сейчас все определяли присяжные, и приговор здесь часто основывался не на исследовании доказательств: главное было произвести впечатление полной невиновности, или хотя бы психологически посеять сомнение в виновности подсудимого. Ростки сомнений нужно превратить в чащу, в дебрях которой бы заплутала истина.

И ночью, после десятка чашек кофе и бутылки коньяка, пришла идея, как превратить подсудимого в благородного разбойника, которого веками описывали писатели, о ком снимали фильмы и многие мечтали оказаться на его месте.

Заседание суда началось уже после обеда, что имело некоторое положительное значение — ведь сытый человек становится более добрым. Обстоятельства дела доложил прокурор, из которого следовало, что поздно ночью потерпевшего гражданина Бухалова в городском парке встретил незнакомый мужчина и потребовал сначала деньги, затем несколько раз ударил по голове и отобрал часы и бумажник. Сам потерпевший печально сидел на скамье, весь забинтованный и производил впечатление мумии фараона, которую только что вынули из саркофага. Подсудимого — гражданина Чирикова задержал на месте преступления наряд милиции, вина была доказана и судья, женщина в расцвете бальзаковского возраста, уже внутренне определив срок отсидки, спросила.

— У стороны подсудимого есть вопросы к обвинению? Раз нет, то мы вас слушаем.

Лаврентий Январиевич, пристально посмотрев каждому присяжному в глаза, вытер платком подступившие слезы и начал речь:

— Господа присяжные заседатели, сегодня тот редкий день, когда совершенно простой человек, а не судья, должен осознать, что от тебя зависит вся остальная жизнь другого, такого же простого человека. Посмотрите на нашего подзащитного: Я говорю нашего, ибо от нас с вами теперь зависит его судьба. Неужели, встретив его на улице в театре, в музее вы бы подумали, что он может совершить преступление. Это только сторона обвинения старается представить его таким образом, но никто из добропорядочных людей не может и никогда в это не поверит. Он никого не убивал, и даже не грабил, а просто взял разную мелочевку себе на память, что доказывают все обстоятельства дела. Тогда как жертва, если ее можно так назвать, вела себя не просто оскорбительно, но вызывающе: всячески провоцируя моего подзащитного на ответные действия. Чем и принудила совершить те действия, которые прокурор пытается представить, как противоправные и нарушающие закон. Так в чем же обвиняют нашего подзащитного? Поздно ночью, страдая от одиночества и встретив гражданина Бухалова, искренне обрадовавшись, что есть на этом свете еще люди, он вежливо попросил: — Браток, дай закурить. И что он получил в ответ? — Шиинский горестно покачал головой и продолжил: На что гражданин с такой фамилией Бухалов не просто грубо, но лживо, в оскорбительной форме заявил, что не курит. Тогда как на самом деле он курит с пятого класса. В школе он курил и уже там обманывал учителей, родителей, а в пионерском лагере у некоторых пионервожатых даже воровал сигареты. С детства он привык врать, говорить не правду, а тот, кто еще буквально с пеленок привык врать всем, не может считаться честным и правдивым человеком. Мой подзащитный, полностью сохраняя выдержку и самообладание, не стал стыдить этого сидящего здесь гражданина, понимая, что это бесполезно: ибо, что заложено с детства, то уже не исправишь. Мы видим с вами, что весь мир стал курящим. Курят практически все и, к сожалению, даже многие девушки, начиная с детского сада. Поэтому он спросил более конкретно: — А почему ты не куришь? — И это не было простое любопытство, Коля Чириков е с самого детства был любознательным мальчиком: еще в пятом классе он возглавлял кружок юного географа. Мнимопотерпевшему нужно было это объяснить, и весь инцидент был исчерпан, но он продолжал раздумать пожар недоверия. И мой подзащитный, чтобы дать шанс исправиться и вновь вступить в общество честных людей, еще более вежливо попросил: — Тогда, дай, браток, десятку на пиво? — Причем обращаясь к незнакомому человеку — на вы, он получил в ответ оскорбление в нецензурной форме. Рядом стоит дворец на колесах за пять лимонов, и кто поверит, что у него нет десятки на пиво? А кто из нас с вами смог бы это все стерпеть? Подсудимый — Коля Чириков обнял Бухалова и, по — дружески, притянул к себе, чтобы просто посмотреть в глаза и убедиться, что остатки совести покинули его. Что нам с вами, господа присяжные, уже ясно.

Шиинский вытянул руку, указывая на Бухалова, — На этот жест доброй воли мнимый потерпевший ответил уже ударом, что зафиксировано в деле — лист сорок семь.

Адвокат потерпевшего возмущенно перебил:

— А почему потерпевший должен кому — то, что — то давать? Он его обнял по дружбе. А откуда тогда у потерпевшего взялись синяки — зафиксированные в установленном порядке — лист дела сто десять и сто двенадцать.

Шиинский снисходительно отмахнулся, как лошадь от надоевшей мухи.

— Вы лучше спросите — откуда у потерпевшего синяк на шее? Его, якобы, ударил наш подзащитный. Но в народе это называется — засос. Вот акт медицинской экспертизы. Это подарок его любовницы Любы, от которой он и возвращался так поздно. Это она на прощание так выразила свои чувства.

Адвокат потерпевшего вновь попытался выразить протест, но все присяжные уже с вниманием стали слушать продолжение истории, которая из простой уголовщины превратилась в любовный роман.

Довольный произведенным впечатлением, Шиинский задал вопрос:

Гражданин Бухалов, где вы покупали часы, которые, якобы, взял у вас подзащитный.

— Не помню. При чем тут часы? Я что ли их у себя сам отобрал?

Адвокат, покачав головой, осуждающе объяснил: — Кстати, Люба работает в магазине, где вы, якобы, покупали свои часы стоимостью в тысячу зеленых, и которые у вас, якобы, пропали. Как пояснила эта гражданка, в начале этого месяца, во время очередной встречи, Бухалов попросил у нее чек на самые дорогие часы. И это было уже после того несчастного случая с нашим подзащитным. Прошу приобщить к делу ее показания, которые милиция отказалась приобщить к делу.

Присяжные, уже затаив дыхание, слушали не речь адвоката, а роман. Даже судья не перебивала, ожидая, и что еще скажет адвокат. Фонтан его красноречия уже почти полностью затопил зал заседания. — Давайте проанализируем ситуацию с научной точки зрения науки. Ночь — перед тобой стоит выпивший мужчина. По виду его костюма — богатенький Буратино и что просит у него, испытывая муки жажды мой подзащитный? Несколько рублей, которые постоянно обесцениваются, на бутылку пива.

Господа присяжные заседатели, если бы вы были на месте моего подзащитного, неужели бы не попросили немного денег и не на пиво, а на шампанское? Да любой из нас с вами попросил бы на французский коньяк Хенесси и сыр парамерзан, а он на сырок «Дружба» и бутылку пива. Какая скромность у подсудимого и какое жлобство у, так называемой, жертвы. Назидательно, как ребенка, Коля шлепнул по лгуна затылку и тот неожиданно упал, как он сам пояснил, притворившись мертвым.

В полной растерянности подзащитный приподнял тело, чтобы убедиться и проверить: жив ли Бухалов. И тут у владельца Лексуса из кармана выпал бумажник. Раскрыв его, подсудимый, даже растерялся от удивления, от того, что наши органы сажают не тех, кто украл сто миллионов, а нас с вами за сто рублей. Перед ним была огромная пачка зелени. Неужели кто — то из нас поверит, что Бухалов заработал все это четным трудом? При той власти за хранение зеленных баксов отмеряли срок и не меньше десятки, а сейчас за такие бабки тебе обеспечен срок на пять лет в депутаты. Судья сделала слабую попытку остановить речь адвоката: — Политику не надо трогать. У нас уголовный процесс, а не политический. Но адвокат, согласно кивнув головой, все продолжил уже не защиту, а обличение порока.

— С горькой насмешкой смотрел наш подзащитный на это неподвижное тело: вот она судьба — накопил миллионы, и теперь они оказались не нужны. Золотые часы показывали, что их хозяин уже там, где время вечно и ему они уже не нужны. Взять что — то с неподвижного тела на память — это не грабеж. Это своего рода наследство, которое он оставил всем нам.

Но, оставим на время это мнимо мертвое тело мнимого потерпевшего, который притворялся тогда, притворяется сейчас, Он притворялся верным мужем, притворялся хорошим любовником, но обманул и Любу, и завел себе еще одну — молоденькую невинную девушку.

Судья вновь не дала договорить и постучала по столу: — Личная жизнь потерпевшего к делу не относится. Обвиняемый совершил грабеж, и вы придерживайтесь существа обвинения.

— Ваша Честь, я излагаю лишь то, что относится к обстоятельствам. Подсудимый, испытывая с утра физические страдания, решил немного их уменьшить и, не отобрал, а лишь взял с псевдомертвого тела кошелек, понимая, что он уже его бывшему владельцу был не нужен. Виноват не в том, что взял с тела, а в том, что посмотрев, оставил это себе, но затем муки раскаяния заставили его вернуть все.

Шиинский остановился и затем широко раскинул руки.

— Давайте рассмотрим само место преступления. Рядом были кусты, и наш подзащитный даже если бы был наполовину таким, как его обрисовала прокуратура, давно бы уже перетянул тело в темное место, и тогда никто бы, никогда и ничего не нашел. Он мог бы сбросить тело в пруд и тем самым совершить настоящее убийство, но он этого не сделал в знак уважения к человеку, который уже покинул этот мир. И, главное, где все это происходит? Под фонарем. Если бы захотел ограбить, то он встретил бы этого нового русского на десяток метров дальше, где царит теснота. Что наш подзащитный — решил, как говорят в определенных местах, самого себя в ломбард сдать? И засветиться? Но тут по обычаю появилась полиция и, как обычно, все испортила. Само место преступления говорит однозначно, что у подзащитного не было умысла на совершение какого — либо преступления, но наши копы могут что-то увидеть только в зеленом свете.

А как ведет себя Бухалов? Имитируя внезапную смерть, он упал и придурился мертвым бухариком, но как только подъехала полиция, вскочив, завопил: — Меня искалечили, ограбили. При этом разбудив если не половину города, то спящих жителей всех близлежащих домов… Вот что показал житель ветеран войны Петров лист дела восемьдесят пять — Ночью я вышел на балкон покурить и услышал давно забытый вой сирены и очень испугался. И только потом понял, что кто-то кричит. Я хотел спуститься и накостылять ему, но не нашел свой костыль.

Прокурор, который со скептическим видом слушал эту речь защиты, спросил:

— Вы когда начнете говорить о самом преступлении, а не о том, как вел себя потерпевший? Ваша честь, не пора ли нам закрыть этот фонтан пустого красноречия?

Но Шиинский почувствовал прилив вдохновения, остановить который, уже, ни прокуратура, ни даже суд не могли, и язвительно ответил государственному обвинителю: — Если посмотреть некоторые фотографии, то у некоторых прокуроров в мраморных фонтанах плавают валютные рыбки. Вот они всегда молчат, а если бы умели разговаривать, тогда бы некоторые в этом зале пересели бы на другую скамью. Прокурор сделал вид, что это к нему никак не относится и уткнулся в свои бумаги. Устранив юридического противника, Шиинский перешел к характеристике сущности потерпевшего.

— Как же оказался в парке владелец «Лексуса» с официальной зарплатой сторожа? Подъехав к парку, он решил, как сам объяснил, облегчиться, а по народному справить нужду. Там, где мы с вами гуляем со своими детьми и внуками. Природа все стерпит, а наш закон все им простит. Он же принадлежит к классу эксплуататоров, поэтому на него и не составили протокол о мелком хулиганстве.

Шиинский остановился и оглядел зал. Присяжные заседатели жадно ждали продолжения процесса.

— Господа присяжные заседатели, а теперь мы перейдем к самому интересному. Откуда же в это, столь позднее время возвращался этот мнимый калека. Все мы не без греха. Многие из нас изменяли женам и мужьям, которые в этом обычно сами и виноваты. Итак, он был у любовницы Любы, которая работает простой продавщицей. Она уже дважды побывала замужем и мечтает сделать это в третий раз, что он ей и обещал, но она горько обманулась. Кстати, невинность она потеряла еще в школе: один такой же новый русский подвозил ее на Мерседесе. У нее дома он выпил бутылочку коньячку, и не того, что пьем мы, под видом этого благородного напитка. Хвалился ей, что бутылка стоит тысячу баксов стоит. Вот все мы: господа и товарищи, когда — нибудь пили такой коньяк? Нет. И почему милиция не вынесла решения по факту его нахождения за рулем в сильной степени опьянения? Потому, что он олигарх? Кстати, официальная зарплата, у так называемого потерпевшего, всего десять тысяч рублей, Встает вопрос — откуда тогда у него деньги на Лексус? Налоги он заплатил? Нет. А почему? Вероятно в налоговой не нашли такого калькулятора.

Судья сделала слабую попытку перевести процесс в нужное русло:

— Личная жизнь потерпевшего к делу не относится. Мы не его судим за двоеженство.

— Нет, Ваша Честь, как раз относится. В тот злополучный вечер она его просто выгнала за постоянные обманы, и он направился совсем по другому адресу на улицу Садовую в дом номер пять. Здесь живет совсем молоденькая девчонка, студентка Вера, которая стала очередной жертвой этого Дон Жуана, а по русски на вторую букву алфавита. Дома его ждет жена, а он от одной любовницы едет к другой. В наш век, когда кругом бушует СПИД, стало буквально традицией изменять женам. Раньше за аморалку директоров исключали из партии. Господа присяжные, кто из вас хотел бы иметь такого мужа для своей дочери? Никто. Но вернемся к Любе. Она пояснила, что он покупал у нее очень дорогие женские часы для одной старой обезьяны. Эта обезьяна живет не в клетке, а работает в городской налоговой инспекции. Интересно бы узнать — за что ей такой подарок?

Но узнать это, так и не было суждено. Адвокат потерпевшего, встав, обратился к судье:

— Ваша честь, я прошу прекратить дело: мой подзащитный не имеет никаких претензий к подсудимому. Он сейчас заявляет, что обознался. То был совсем другой человек. Просим прекратить дело.

Выйдя из здания суда, Шиинский увидел Бухалова, который подойдя, задал лишь один вопрос:

— Пять штук хватит, чтобы вы на всю жизнь забыли фамилию обезьяны?

Изобразив на лице презрительную гримасу, Шиинский принял такую мелочную сумму.

Но в этот день денежный фонтан еще не иссяк. Едва он тронулся с места, как дорогу перегородил черный «Джип». Вышедший из него молодой мужчина в малиновом пиджаке даже издали производил впечатление трех — дверного шкафа. Он поманил пальцем адвоката и приказал: — Эй, трепло, иди сюда, Тебя здесь люди ждут.

И когда Шиинский подошел и почтительно поклонился, то услышал: —

Тут три штуки зелени. Нужно одного пацана отмазать. И получишь еще пять за фотографии, где прокурор резвится в бассейне с валютными рыбками.