Убийство в «Звезде сафари»

Майя Габриэль Леонард, 2021

Юный сыщик Хол снова в центре загадочного происшествия! За плечами этого мальчишки два весьма непростых, но мастерски раскрытых преступления во время железнодорожных путешествий по Великобритании и Америке. И вот новое приключение, и снова на поезде! В этот раз Хол отправляется в Южную Африку. Поездка будет незабываемой! Ещё бы, ведь ему предстоит распутать очередное преступление…

Глава 7

Полная катастрофа

Дядя Нэт уже переоделся, чтобы идти на ужин, а пока сидел за столом и что-то писал.

— Был с Уинстоном? — спросил он, не оборачиваясь.

— Да, мы кормили Чипо пауками. Но мёртвыми.

— Прелестно, — ответил дядя.

Хол хотел рассказать ему о том разговоре, который произошёл между начальником поезда и Кросби, но дядя казался слишком занятым. Он действительно имел привычку каждый вечер обрабатывать свои записи, заготовки для будущих статей.

Хол достал из чемодана синие брюки и белую рубашку типа поло. Переоделся и подошёл к зеркалу.

— Ты уже готов? — обернулся дядя. — Молодец. Я сейчас.

— Знаете, мне нужно с вами поговорить…

— Хорошо, — сказал дядя Нэт, закрывая блокнот и убирая в карман ручку. — Пойдём.

В ресторан они прибыли почти первыми. Там был только Эрик Лавджой, занявший столик для двоих. Официант предложил дяде и племяннику столик на четверых.

В ресторане всё выглядело неплохо. Белоснежные скатерти, искусно сложенные салфетки, начищенные приборы, всё чисто, всё аккуратно.

— Ты, кажется, хотел мне что-то сказать, — вспомнил дядя, когда они сели. — Ну говори. Мне даже любопытно. — Он отщипнул кусочек булочки и положил в рот.

— Ну… — начал было Хол, глядя на жующего дядю, и ему вдруг расхотелось рассказывать, тем более что в ресторан вошли Лютер Аккерман и Мервин Кросби. Вслед за Мервином появились его жена Амелия и Николь, их дочь. Аккерман усадил всю семью за соседний столик, галантно отодвинув стул для Амелии.

Хол сказал дяде, что расскажет позднее, и дядя кивнул. Он тоже смотрел на семью Кросби.

Затем пришли Порша Рамабоа и Патрис Мбата. Официант проводил их к угловому столику, где они, едва сев, тут же начали что-то напряжённо обсуждать. Возможно, подумал Хол, всё же обсуждают отношение чернокожего актёра к этому Мерину-Мервину.

Писательница Берил Браш появилась с кружевной шалью на плечах и прямым ходом направилась к столику Эрика Лавджоя.

— Меня посадили к вам, — не моргнув глазом соврала она и тут же замурлыкала: — Но ведь это и хорошо, правда? Мне кажется, мы с вами здесь одни такие… свободные на этом поезде.

Дядя Нэт и его племянник дружно отвернулись к окну, чтобы скрыть улыбку. Мурлыканье мисс Браш лишь усиливалось по мере того, как Эрик начинал покряхтывать.

Дядя и племянник привстали, когда к их столику подошла японская пара.

— Добрый вечер! — сказал мистер Сасаки. — Вы позволите?

— Да, пожалуйста, — радушным жестом пригласил дядя Нэт. — Будем только рады.

Миссис Сасаки молча поклонилась обоим. Хол поклонился в ответ. Он вдруг почувствовал себя очень взрослым.

— Скажите, мистер Сасаки, — спросил дядя Нэт, когда все сели, — вы, случайно, не врач?

— Да, — сдержанно улыбнулся японец, — я хирург.

— Мы так и подумали, — сказал дядя Нэт и посмотрел на Хола. — Вернее, мой племянник так подумал.

— Просто я видел, как вы щупали пульс своей жене. Простите, я не хотел… так вышло. — Он немного смутился.

Миссис Сасаки слегка порозовела и положила руку на свой живот:

— Мы ждём ребёнка.

Хол ещё больше смутился, тем более что никакого живота он как раз и не видел, а пока дядя Нэт поздравлял соседей по столику с грядущим событием, уже принесли закуски. Перед каждым гостем поставили по огромной белой тарелке, на которой лежало всего три листика салата, два жареных каштана, ломтик груши, и всё это было тонко побрызгано кисло-сладким соусом.

— Моя жена, — сказал доктор Сасаки, взяв в руки нож и вилку, — работает в знаменитом синтоистском храме в Киото.

— А что такое синтоис?.. — перестал жевать Хол.

— То, что относится к нашей японской религии синто, — с удовольствием стала отвечать миссис Сасаки. — Правда, это даже не совсем религия, хотя слово «синто» переводится как «путь богов». Это скорее мировоззрение. Связь с прошлым, с предками, с самой природой.

— В Японии очень много таких храмов. Они разбросаны по всей стране, — добавил её муж. — В них всегда бывает много туристов самых разных национальностей и верований.

За соседним столиком кто-то громко захохотал, то был Мервин Кросби, и мистер Сасаки нахмурился.

— В этой религии, — продолжила его жена, — природа одухотворена. Можно сказать, что синто — это не только «путь богов», но и «путь природы». Природа требует особого уважения, и жаль, что многие люди этого не понимают, а относятся к ней чисто потребительски.

— Мы давно мечтали поехать в Африку на фотосафари, — снова заговорил мистер Сасаки, — только, кажется… — тут он дотронулся до руки жены, — нам не повезло. С нами едет и мистер Кросби, а мы его хорошо знаем. Он собирается строить какое-то суперказино рядом с нашим храмом. Это было бы катастрофой. Мы выходили на протесты. Собственно, всю кампанию против строительства казино моя жена и возглавляла.

— Вы молодцы, — сказал Хол, снова почувствовав себя очень взрослым.

— А я вот в Японии уже давно не был, — задумчиво проговорил дядя. — И давно мечтаю прокатиться на ваших скоростных поездах синкансэнах, но, знаете, пока не получается.

— Синкан… как? — опять переспросил Хол.

— Синкансэны. Их ещё называют «поезда-пули», потому что они имеют характерный обтекаемый нос и скорость около трёхсот километров в час.

Когда салат был съеден и принесли основное блюдо, дядя Нэт и мистер Сасаки продолжили разговор о Японии, но им всё время мешал Мервин Кросби. Медиамагнат очень громко разговаривал, а тут ещё во весь голос начал расхваливать мясо, которое ему принесли.

— Стейк с кровью, именно как я люблю! Передай шефу, — сказал он официанту, — скажи, что отличная работа.

— Вы не могли бы говорить чуть потише? — внезапно обратился к нему Эрик Лавджой. — Мы ведь тоже тут разговариваем.

Берил Браш даже ойкнула, поражённая смелостью своего спутника, да и все остальные резко замолчали.

Мервин Кросби набычился, потом медленно повернул голову, но не понял, кто ему сделал замечание, а поэтому осмотрел всех, хотя заговорил примирительно:

— Ну чего вы на меня смотрите? Чего я такого сказал? Просто похвалил работу повара. В жизни я перепробовал много стейков. И ещё надеюсь попробовать. И когда мне пожарят сочнейший кусок носорожьего мяса, я тоже молчать не буду. Я ведь мужчина, а не какой-то там хлипкий актёришка из женского сериала…

Чернокожий актёр Патрис, сидевший с Поршей за угловым столиком, вскочил на ноги, едва не уронив стул, но Порша сумела усадить его на место.

— Прекрати, пап! — почти выкрикнула Николь. — Зачем ты всех задираешь? Не хочу тебя слушать. — И она закрыла уши руками.

Жена Мервина, Амелия, сидела с прямой спиной и каменным лицом. Она даже не притронулась к еде.

— Вы действительно бы стали есть носорога? — Холу казалось, что он сказал это себе под нос, но неожиданно его слова прозвучали очень громко.

Мервин тяжело повернул голову и уставился на него, сам как носорог:

— Это ты сказал, малец? А что тут такого? Носорог, он же травоядный. Как корова. Или как бык. И пусть у него рог всего один, но драться он тоже горазд. Убьёт не задумываясь, если ты встанешь на его пути. Такова жизнь. А мясо есть мясо. — Он отрезал кусок стейка и начал жевать его с открытым ртом. — Мы едим мясо, потому что мы хищники. Так уж распорядилась природа.

— Да, носороги травоядные, но они вымирающий вид, их надо охранять! А для мяса есть коровы и овцы, а убивать носорога, чтобы только попробовать его мясо, это просто… Или вы, может, — Хол сощурился, — хотите убить носорога чисто из спортивного интереса?

— Дьявол! Да ты чертовски прав, пацан! — захохотал Мервин. — Охота — это даже больше, чем спорт. Это первая профессия мужчин. У всех народов мира мужчины всегда на кого-то охотятся. Вон японцы, — он показал на мистера Сасаки, — они убивают китов. А вы, англичане, травите собаками лис и стреляете фазанов. Люди охотятся с незапамятных времён.

— И вы готовы убить даже последнего носорога на земле?! — вскочил на ноги Хол, голос его дрожал. — Убить просто так! Убить, чтобы убить. Это преступление!

— Хол, — попробовал успокоить его дядя Нэт, — сядь. Никто здесь не собирается убивать последнего носорога на земле.

— Господа! Господа! — наконец-то решил вмешаться Аккерман. Как начальник поезда он явно не хотел никаких скандалов. — Давайте не будем вступать ни в какие споры, а просто тихо-мирно поужинаем, хорошо? Хорошо? — снова повторил он и со значением посмотрел на Хола.

Тот стоял, хмурый и насупившийся.

— Я-то что, — пробормотал он.

— Просто надо быть посдержаннее, молодой человек, — назидательно проговорил Аккерман. — Нельзя кидаться беспочвенными обвинениями, которые к тому же и выеденного яйца не стоят.

Конец ознакомительного фрагмента.