Байкер

Майкл Райтер, 2019

Плутовская детективно-эротическая повесть о жизни, любви, страстных отношениях между мужчиной и женщиной. Содержит нецензурную брань.

1

Раздался треск мотора, байк сделал «свечку», лег на курс, и мотоциклист Алексей Келдыш на полном ходу обдал грязью выходившего из дверей банка «Прогресс» бизнесмена Кузьму Кузьмича Кукова.

— Да все в «поряде», Кузьма Кузьмич, щас догоним, — просифонил водила, опрометью выскочив из «Лексуса» и бросившись отряхивать костюм шефа.

— Драндулет, давай к Бобине, — Кук отпихнул водилу. — Пистон, привезешь мне чистый прикид, и чтобы гонщика этого из-под земли достали. Всем все ясно? — Раздав указания, Кук влез на переднее сиденье «Лексуса», и машина дала ход.

Свободный художник Вова Бобин, за глаза звавшийся Бобина или Боб, а для страстно любивших его женщин — Бобик, занимался фотографией, снимал моделей крупно и очень крупно. Нагота привлекала, кругом скучковывались бизнесмены, одним из которых оказался бывший тракторист, а ныне человек высокого полета Куков, поднявшийся на самый верх из самого низа, недавно совсем сменивший Адидас на респектабельный костюм от Армани. Куков желал приобрести светский лоск, и поэтому знакомство с модным фотографом, вокруг которого крутилось так много красивых и, по мнению Кука, доступных девушек, льстило его самолюбию.

Каждый мастер-класс Бобин превращал в шоу-показ одного режиссера и стриптиз одной или нескольких моделей. Темой сегодняшнего показа была «Афродита, из пены морской выходящая», и, когда Кук и компания завалились в зал показа, в центре внимания дефилировала девушка в шелковом халате, ожидая указаний от Бобина.

— А теперь, дамы и господа, Афродита выходит из…..одежды, — пробулькал обтекаемый, как вода в аквариуме, Бобина, и модель оголилась практически полностью, сделала несколько шагов, подрагивая грудями, алевшими яркими сочными сосками. Кук прилип глазами к девушке, Пистон замер неподалеку.

— Возможно ли, дамы и господа, чтобы Афродита была в трусиках? — под общий хохот вопросил Бобин. — Аня? — Девушка робко развязала набедренные завязки трусиков, павших ниц и представивших на всеобщее обозрение то, что окончательно сразило бизнесмена.

— Пистон, сделай.

Пистон привычно кивнул и растворился в толпе. Шоу продолжалось, Бобин вещал, модель принимала позы, экспонировавшие ее влекущую наготу. Куков ерзал одним местом. В перерыве Пистон подвалил к девушке, стыдливо набросившей на себя халатик.

— Слышь, красота, эксклюзивный человек желает с тобой познакомиться. — прожужжал Пистон. — Да ты не дрейфь, Кузьма Кузьмич — человек солидный. Закончишь здесь, двигай наружу-там подберем. Это тебе для бодрости. — И Пистон сунул какую-то бумажку Ане между подхваченных грудей.

–Я Вам не проститутка, — вспыхнула Аня, вытолкнувшая бумажку наружу, покрывшись краской стыда до самых сосков.

–Типа вся из себя скромная, а…она напоказ, — с трудом заменил нецензурное слово привыкший везде, кроме шефа, выражаться Пистон.

–Вы не поймёте. Я люблю раздеваться, — тихо проговорила Аня.

–Где нам, дуракам, чай пить, — пискнул Пистон. — Много говоришь, шм…, — тут он снова подавился словом, вспомнив о цели своего визита. — Ладно, давай подгребай, глядишь, Кузьма Кузьмич оценит твои данные, — и с этими словами, довольный собственной шуткой и самим собой, Пистон подобрал упавшую купюру, упрятал ее во внутренний карман куртки и от девушки отошел.

Обладавшая хорошеньким лицом и не менее хорошеньким телом, Анна успешно применяла эти данные в модельном бизнесе. Фотосессии давали кое-какие деньги, но более денег Ане нравился эротизм процесса, когда ее женское беззащитное тело рассматривали и фотографировали мужчины и, таким образом, расширялась аудитория смотревших. От одной мысли об этом Анна становилась влажной. Но вместе с тем хотелось и чего-то большего, что она сама не вполне ещё не понимала. Ее напугал Куков курьер, но предложение показалось заманчивым, будило воображение, возбуждало уже проснувшуюся чувственность, и она решила попробовать.

2

Было уже довольно поздно, когда Анна вышла на улицу. Напротив завелся «Лексус», из него пропиликали, она сделала шаг на проезжую часть. Внезапно перед глазами все перевернулось, от сильного толчка, совмещенного с визгом тормозов, Анна упала, и, прежде чем она успела что-то понять, ее подхватили сильные руки, усадили позади себя, и байк рванулся вперед. Келдыш выжимал ручку газа до упора. Драндулет резко дернул машину, положив ее в разворот и….. «Лексус» врезался в «Ниву». Погоня сорвалась, а Келдыш тем временем летел вперед по Загородному, чувствуя, как прижимается к нему ошалевшая от всего произошедшего девчонка. Около 6-й Красноармейской он тормознул, ушел направо и через двести метров байк въехал в узкое пространство «колодца». Двигатель замер. Анна сползла с сиденья, за ней спрыгнул Алексей.

— Пошли.

— Куда? Зачем? — чуть слышно простонала Анна.

— Ну надо же тебе умыться, и вообще…. прийти в себя?

Алексей схватил плохо соображавшую девушку за руку и увлек в парадную, открыл дверь в квартиру на втором этаже.

— Мам, привет, я дома.

— Здравствуй, ты с кем?

— Это….

— Анна — подсказала девушка.

— Какая хорошенькая…Ой, а что это у Вас?

На лбу у Ани была ссадина, открытые коленки тоже были ободраны. «Мам, а она упала, — ляпнул Алексей, — а я помог подняться». Хорошо знавшая неугомонный характер сына, Галина Николаевна отправила его переодеваться, а сама, показав Ане, где ванная, отправилась за йодом. Через полчаса все трое сидели на кухне старой петербургской квартиры.

–Так это твоя девушка? — улыбнулась Галина Николаевна. — И давно ты ее скрываешь?

— Мам, мы недавно познакомились….. Ну совсем недавно…

Алексей ерзал на одном месте, косился на Анну, завернувшуюся в ему хорошо знакомый халат, краем глаза отметил ее ритмично поднимавшиеся и опускавшиеся выпуклости грудей.

— А чем Вы занимаетесь?

— Модель — замялась Анна. — Рекламирую одежду.

— Да, это сейчас модно. А я вот учительница, всю жизнь оболтусов учу-ращу, вот этого, например…

— Мам, я не оболтус, просто я еще не определился, чем заниматься.

— Что там определяться, когда у тебя отличный слух, музыкальную школу окончил, а ты вместо этого гоняешь по городу на старом мотоцикле и глотаешь дорожную пыль.

— На мотоцикле я быстро передвигаюсь по городу, а за фортепиано сижу на одном месте.

––

— Ты меня чуть не угробил, сорвал важную встречу. Кто так ездит по улицам?

Даже ссадина на лбу и разодранные колени не делали Анну менее красивой. Алексей почувствовал, как нарастает что-то внутри и падает вниз, подошел, почувствовал слабо упирающиеся руки, перегнулся через них и захватил розовые губы…. Анна не была первой женщиной в жизни Алексея, впервые это произошло два года назад. Теплоход, на котором плыл Алексей с Галиной Николаевной, двигался вниз по Волге, Зинаида, красивая зрелой красотой раскрывшейся чувственной женщины, обедала с подругой за одним ними столиком. Алексею было пятнадцать, не замечать женской красоты он не мог, Зина понравилась ему с первого взгляда. Иногда они болтали на палубе теплохода, и он чувствовал все большее желание к ней, сильной и красивой, так смело оголявшей груди под платьями и блузками, а однажды зашел в их с подругой номер: Галина Николаевна забыла дома иголки и нитки. Дверь была не заперта, Алексей вошел и замер: Зина одевалась, на ней были розовые трусики, охнув, она еле успела прикрыть верх.

— Ты? Зачем?

— Я, — Алексей судорожно сглотнул, — я хотел…. Какая ты жгучая….

Алексей подошел, обнял изгиб тела, увидел наклоняющееся лицо и припал к губам. Вниз упала рубашка, он скручивал ее, страстно целовавшуюся с ним, практически голую, оторвался и увидел ее груди, милые, малые, впервые виденные им женские груди с какими-то иссиня — темными сосками. Никогда потом не видал он таких сосков, никогда впоследствии не содрогался в женщине так продолжительно, никогда так жарко не приникал взглядом к заду убегавшей, подхватившей себя в межножье женщины, никогда так долго потом еще не был твердым…Они еще несколько раз встречались, в продолжении которых, когда Алексей приводил Зину украдкой в свою каюту, она полностью околдовала его взаимными факелами страсти, так неожиданно загоревшейся между ними: когда он был с ней, он сгорал в ней, когда был не с ней, он сгорал по ней…В последний раз он видел ее на пристани, ее встречали, она была не одна, подсаживалась в машину, и в этот момент оглянулась, и послала ему взгляд, исполненный такой признательной страстной нежности, что он навсегда содрогнулся до самых глубин своего юного существа….

3

Когда Алексей проснулся, дома уже никого не было. Чашечка кофе, которую Галина Николаевна каждое утро варила сыну, дымилась на журнальном столике. Алексей быстро нырнул в душ и вынырнул из него, проглотил завтрак и кофе, впрыгнул в одежду и выскочил наружу. Свежий воздух середины апреля приятно остудил горячую Алексееву голову, все тело освежило легкое дуновение ветерка. Весеннее солнце, тем более радостное, чем реже показывавшее свои лучи, приятно грело, напоминая о скоро надвигающемся лете.

Программист Келдыш летел, не чувствуя под собой ног, на работу, в компьютерный клуб «Север», до которого было около десяти минут пешего ходу. Казалось: ещё немного-и он начнет зависать в воздухе. Компьютеры не сегодня заинтересовали Алексея, которого вообще привлекало все новое, особенно если оно было связано с электроникой.

Келдыш вбежал в клуб, ударил по рукам Байрама, перекинулся с приятелем парой слов. Они познакомились случайно, год назад, когда Алексей, колесивший по городу на своем видавшем виды байке, краем глаза приметил группу из трех парней, явно оттеснявших с тротуара в глубь подворотни четвертого. Келдыш свесил корпус, круто положил машину в поворот, влетел в подворотню, подъехав вплотную к четвертому, кивком головы приглашая его сесть сзади. Байрам, оказавшийся туркменом, впоследствии рассказал Алексею, что причиной ссоры стал отказ его, Байрама, справедливо считавшего себя не хуже других человеком, прислуживать землякам. С тех пор они познакомились и подружились, Алексей же сосватал Байрама на работу в «Север». Байрам отплачивал новому другу самой преданной дружбой.

— Здорово, Кел, — улыбнулся Байрам, несильно ударив друга по рукам. — Ты что, наше туркменское солнце проглотил?

Келдыш только улыбался в ответ.

–Что, девчонка была? — осенила внезапная догадка Байрама.

Келдыш не мог не рассмеяться проницательности друга, успевшего уже собраться и заслонить в проеме дверей утреннее солнце.

–Ладно, будь здоров, философ, молчание — золото, — с этими слова Бай (так дружески звал приятеля Алексей, каламбуря на разные лады) вышел наружу.

Начиналась смена Алексея, обычная рутинная работа системного администратора. Однако сегодня ему было не до скуки: уже потом, когда Алексей, который так бы ничего и не заметил, ласково целовал Аню, поигрывая ее нежными сосками, она рассказала ему, что он сорвал ей не состоявшееся свидание с каким-то Кузьмичом. Выспросив то немногое у Ани, что она в состоянии была рассказать, дав себе слово выяснить личность «спонсора», Алексей ещё более сильно и страстно овладел девушкой. И вот теперь, увлеченный интернет-серфингом, едва замечавший входивших и выходивших посетителей клуба, Келдыш настойчиво рыскал в поисках информации, которой было немного, но которая тем не менее красноречиво говорила о том, что дорогу он перешёл серьезному конкуренту. Тем более страстное желание влекло его к Ане, нагота и красота которой стояли у него перед глазами и не давали сосредоточиться. Поняв, что к вечеру он будет бредить Аней наяву, Алексей набрал номер девушки и пригласил ее на свидание.

4

— Дебилы, — гремел на следующее утро в офисе Куков. — За какие я всех вас держу?

Но факт оставался фактом: верные соратники шефа, рыцари без страха и упрека, готовые выполнить каждое его распоряжение, понуро опустили головы, справедливо не ожидая от директора ничего хорошего, а перед офисом стояла криво припаркованная битая машина, на которой ещё вчера, как рассчитывал Куков, к нему должны были доставить очередную девочку для очень приятного знакомства. Вокруг директора порхала, украдкой поглядывая на проштрафившихся гвардейцев, секретарша Танечка.

— Шеф, — просипел Пистон, — все будет в аккурате.

— Вчера уже было. Обратно в Мухосранск пешком пойдете лопатой дерьмо ковырять. Вон пошли.

Бойцы бесшумно выдвинулись наружу, Кук же меж тем прихватил Танечку за аппетитный зад, нащупал сладкое место под мини-юбкой, доукомплектованной сексуальными колготками, дал команду секретарше закрыть дверь и раздеваться. Танечка была красива: странная примесь румынских корней сделала ее лицо чрезвычайно привлекательным, которое в сочетании с гибким телом делало ее совершенно неотразимой. Как всегда, первым оценил ее красоту Бобин, вторым оказался бизнесмен Куков, с которым у Тани случился до сих пор продолжавшийся мезальянс. Особенно Кук любил, когда Таня, уже совсем голая, полуложилась на кожаный диван, чувственно откидывалась голову назад и раздвигала ножки. Ее груди, ее нежное пирожное, сама беззащитность готовой отдаться женщины будили в Кукове звериные инстинкты, и он набрасывался на секретаршу, готовый воткнуть ей до самой попки….

Драндулет и Пистон тем временем вышли наружу. Лексус директора все так же стоял с поцарапанным передом.

–Кузьма Кузьмич-человек, — передразнил Драндулета, любившего восславить щедрость патрона, Пистон. — Заводи свою колымагу: надо расспросить этого творца поподробнее, откуда эта баба прискакала дырку напоказ выставлять. Через нее выйдем на байкера.

Чихая на все лады, восьмерка Драндулета отъехала от офиса шефа.

«Кузьма Кузьмич — чел…..», — завел было привычную пластинку Драндулет, но осекся под кривым взглядом Пистона. Через двадцать минут дружбаны осели возле бизнес-центра «Фортуна», где частенько случались фотосессии Бобина в арендуемой там студии. Но сегодня здесь было тихо: закрытая дверь красноречиво свидетельствовала о том, что здесь никого нет.

–Давай к нему на хату, — поведал Пистон. — Небось там девочек щупает, глядишь, и мы чего-нибудь найдем.

–Слышь, Пистон, внизу шалман, коза там такая ничего вертелась, зайдём давай, жрать охота. Куда Бобин от нас денется? Все равно он у Кузьмича на подсосе.

Вертлявая голубоглазая блондинка-продавщица вопросительно посмотрела на замерших перед ней громовержцев Кукова.

— Нам бы пожрать, — сглотнув слюну, с трудом выдавил из себя Драндулет.

–Меню перед вами, — ласково ответила девушка, словно не замечавшая сомнительной лексики клиента.

— Заказывай, чего замер, — вылез некстати Пистон.

— Шаверму, — крякнул Драндулет, — две…. И пиво….

— И телефончик. Сотовый, — вставил привыкший цинично обращаться с женщинами Пистон.

Через десять минут две тарелки и два бокала выросли на столике недалеко от стойки. Голубоглазая продавщица, кокетливо улыбаясь повторно замершему Драндулету, сверкнула ажурными ножками в капроновых чулочках, ритмично прозвякала каблуками туда и обратно. Когда корешки только начали жевать, с улицы внезапно донёсся треск мотора мотоцикла. Драндулет бросился наружу, за ним вывалился Пистон. На улице стоял характерный запах выхлопных газов двухколёсный машины, однако самого мотоциклиста уже не было. Обозвав Драндулета дебилом, Пистон отправился доедать, но к тому времени, когда

они вернулись в буфет, все уже было убрано, и кореша, обругивая один другого, не солоно хлебавши продолжили путь. Драндулет всю дорогу думал о голубоглазой продавщице, на все вопросы отвечал невпопад и положил при первом удобном случае свести с ней знакомство.

5

Бобин любил секс, наготу и женщин и бунгало свое, расположенное на втором этаже бульвара Новаторов, обставил соответствующим образом: везде, даже в ванной и туалетной комнате, царствовала эротика. С огромных фотографий, развешанных по стенам комнат, глядели голые женщины, раскинувшие груди, раздвинувшие ноги. Бобин любил крайнюю степень наготы, когда возбуждённая модель готова была не только позировать без ничего, но и отдаться фотографу. Именно поэтому у тех, кто смотрел работы Бобины, складывалось впечатление, что он не только фотографирует моделей. Именно так понял творчество Боба Куков, и с тех пор они крепко дружили: через постель Кука прошла не одна бобинская девочка. Лишь внезапное появление Алексея на своем неновом байке, следствием которого был сегодняшний демарш Куковых шестёрок, нарушило привычный ход теплых взаимоотношений.

Когда в дверь Бобиновой квартиры позвонили, процесс творческого слияния модели и продвинутого фотохудожника достиг своего апогея: Вова страстно впивался в девушку Ксюшу, которая из бесчисленного ряда обнаженных моделей выделилась не только выдающимся телом, но и той горячей любовью, которая пронзила все существо Владимира Бобина. Фотограф влюбился. Впервые за долгое время. И любовь к Ксении перетекала во многие и частые ласки, которые они дарили друг другу независимо от места и времени пребывания, чаще всего из этого времени выпадая.

Конец ознакомительного фрагмента.