Переступить черту

Майкл Коннелли, 2015

«Босх был безмерно рад, что после отставки он свободен от участия в этой гонке, от служебных обязанностей, непрерывного напряжения… Вместе с тем он понимал, что зря радуется». Потому что его сводный брат адвокат защиты Микки Холлер (да-да, тот самый из «„Линкольна“ для адвоката») взывает о помощи: на его клиента, бывшего члена банды, который стал на путь исправления, падает подозрение в жестоком убийстве. Микки уверен, что его клиента подставили, но это еще нужно доказать. Гарри колеблется, поскольку переход на сторону защиты в глазах его коллег по убойному отделу может перечеркнуть все хорошее, что он сделал за тридцать лет полицейской работы. Тем не менее профессиональный интерес перевешивает. Однако в ходе расследования Босх начинает понимать, что сам оказался объектом слежки и, возможно, по его пятам идет убийца.

1

В пятницу утром, когда все уважающие себя граждане уже разъехались на уик-энд, добраться до центра города было плевым делом, и Гарри Босх оказался у здания суда раньше назначенного часа. Он не стал дожидаться Микки Холлера на ступенях у входа, как договорились, а решил поискать этого адвоката внутри громадного сооружения, занимавшего полквартала и вздымавшего к небу свои девятнадцать этажей. Гигантские размеры здания не означали, что найти Холлера будет трудно. Судебные помещения в основном располагались с девятого по пятнадцатый этаж. Пройдя через металлоискатель, недавно установленный в вестибюле, Босх поднялся на лифте на пятнадцатый и, спускаясь по лестнице, стал заглядывать в залы. Все они были хорошо знакомы ему, так как за последние тридцать лет он провел здесь немало времени.

Холлер нашелся в зале под номером сто двадцать на тринадцатом этаже. Там велось рассмотрение некоего ходатайства без участия присяжных. Адвокат обещал Босху, что это заседание должно закончиться до намеченной ими встречи за ланчем. Гарри проскользнул на скамейку в задних рядах галереи для публики и стал слушать показания полицейского, вызванного Холлером в качестве свидетеля. Хотя Босх и пропустил начальный этап допроса, ему предстала возможность насладиться мастерством адвоката.

— Офицер Санчес, прошу подробно рассказать, как вы произвели арест мистера Хеннегана одиннадцатого декабря прошлого года. Начнем, пожалуй, с того, какое у вас было задание.

Санчес секунду помолчал, прежде чем ответить на этот, по всей видимости, формальный вопрос. Босх заметил три нашивки на его рукаве, по одной за каждые пять лет службы. Пятнадцатилетний стаж наводил на мысль, что полицейский будет изъясняться с Холлером очень взвешенно и постарается подбирать слова в интересах обвинения.

— Мы с напарником совершали регулярный патрульный объезд участка в районе Семьдесят седьмой улицы. В тот момент, когда произошел данный инцидент, мы ехали по Флоренс-авеню в западном направлении.

— Мистер Хеннеган тоже ехал по Флоренс-авеню?

— Совершенно верно.

— В каком направлении?

— В том же, что и мы, в западном. Его автомобиль был прямо перед нашим.

— Хорошо. И что случилось потом?

— На перекрестке с Норманди-авеню Хеннеган остановился на красный свет, мы встали за ним. Он включил правый сигнал поворота и свернул на Норманди, двигаясь к северу.

— Он не нарушил никаких правил, проезжая на красный?

— Нет. Сначала водитель остановился, а потом повернул, когда путь был свободен.

Кивнув, Холлер черкнул что-то в блокноте. Он сидел рядом со своим подзащитным, одетым в синюю форму, означавшую, что преступление было уголовным. Босх догадался, что речь идет о торговле наркотиками и Холлер пытается затушевать тот факт, что они были обнаружены в машине его клиента, доказывая противозаконность задержания.

Холлер задавал вопросы, не поднимаясь с места за столом защиты, — в отсутствие присяжных разрешалось допрашивать свидетелей сидя.

— И вы повернули вслед за мистером Хеннеганом, так?

— Да, так, — ответил Санчес.

— В какой момент вы решили остановить автомобиль мистера Хеннегана?

— Сразу после поворота. Мы посигналили ему фарами, и он вырулил к тротуару.

— Что произошло дальше?

— Как только машина затормозила, сидевший рядом с водителем пассажир открыл дверь и пустился наутек.

— Он начал убегать?

— Да, сэр.

— А куда именно?

— Он побежал направо по переулку за расположенной там торговой площадью.

— Вы или ваш напарник кинулись в погоню за ним?

— Нет, сэр, это противоречит инструкции. Разделяться рискованно. Мой напарник запросил по рации поддержку и вызвал летательный аппарат, дав описание сбежавшего.

— Летательный аппарат?

— Полицейский вертолет.

— Понятно. А что делали вы, офицер Санчес, в то время как ваш напарник говорил по рации?

— Выйдя из патрульной машины, я подошел к водительской дверце автомобиля мистера Хеннегана и велел ему высунуть руки в окно, чтобы я мог их видеть.

— При этом вы достали оружие?

— Да, достал.

— И что потом?

— Я приказал водителю — то есть мистеру Хеннегану — выйти из машины и лечь на землю. Он подчинился, и я надел на него наручники.

— Вы объяснили ему, за что он арестован?

— Но в тот момент он еще не был арестован.

— Вы уложили его носом в землю, надели на него наручники и говорите, что он не был арестован?

— Мы не знали, чего можно ожидать от него, и надели наручники ради собственной безопасности. К тому же пассажир сбежал, и это вызвало подозрения.

— Значит, ваши действия объяснялись тем, что пассажир дал деру?

— Да, сэр.

Холлер полистал желтый блокнот, читая какие-то записи, и проверил что-то на экране ноутбука, стоявшего перед ним на столе. Его клиент сидел с опущенной головой, и со стороны могло показаться, что он спит.

Судья, утонувший в кресле так глубоко, что Босху была видна лишь его седая макушка, прокашлялся и подался вперед, явив себя присутствующим. Табличка гласила, что это почтенный Стив Йеррид. Босх никогда прежде не встречал его, и имя этого служителя закона ни о чем ему не говорило. Но стоило ли удивляться, если в здании насчитывалось более пятидесяти залов с разными судьями?

— У вас больше нет вопросов, мистер Холлер? — спросил он.

— Прошу прощения за задержку, ваша честь, — ответил Холлер. — Мне надо было проверить кое-какие данные.

— Так давайте продолжим.

— Да, ваша честь.

Холлер уже нашел в записях то, что искал, и задал следующий вопрос:

— Офицер Санчес, сколько времени вы продержали мистера Хеннегана лежащим в наручниках на земле?

— Я только заглянул в его автомобиль, чтобы убедиться, что там больше никто не прячется, похлопал мистера Хеннегана по карманам, проверяя, нет ли у него оружия, помог ему подняться и посадил на заднее сиденье патрульной машины ради его же и нашей безопасности.

— Разве ему что-то угрожало?

— Как я уже сказал, мы не знали, чего ожидать. Один из них убегает, другой нервничает. Лучше было исключить возможные сюрпризы, пока мы не выяснили, в чем дело.

— А когда вы обратили внимание на то, что мистер Хеннеган «нервничает», как вы выразились?

— Да сразу — когда я велел ему высунуть руки из окна.

— При этом вы держали его под дулом пистолета?

— Ну да.

— Угу, хорошо. Итак, вы усадили Хеннегана на заднее сиденье патрульного автомобиля. Вы спросили у него разрешения обыскать машину?

— Спросил, и он не согласился.

— И что вы сделали?

— Я связался по рации с отделом по борьбе с наркотиками и сказал, чтобы прислали собаку.

— А что может собака?

— Она лает, учуяв запах наркотика.

— Сколько же времени понадобилось, чтобы доставить собаку на угол Флоренс-авеню и Норманди?

— Около часа. Пришлось везти ее из спецшколы, где проходила демонстрация выучки служебных собак.

— То есть около часа мой клиент сидел пленником на заднем сиденье вашего автомобиля.

— Да, верно.

— Ради его и вашей безопасности.

— Да.

— Вы подходили время от времени к патрульному автомобилю, открывали дверь и повторно спрашивали у мистера Хеннегана разрешения на обыск его машины?

— Да, два или три раза.

— И что он отвечал?

— Он говорил, что не разрешает.

— А как насчет сбежавшего пассажира? Вы или другие полицейские так его и не нашли?

— Нет, насколько мне известно. На следующий день дело было передано в наркоотдел Южного бюро.

— Итак, собака наконец прибыла. Что дальше?

— Кинолог обвел ее вокруг автомобиля Хеннегана, и возле багажника она залаяла.

— А как звали собаку?

— Хм, кажется, Космо.

— Какой марки была машина Хеннегана?

— «Тойота-камри».

— Значит, Космо прогавкал вам, что в багажнике находится наркотик?

— Да, сэр.

— И вы открыли багажник.

— Да, решили, что реакция собаки — достаточное основание для того, чтобы произвести обыск.

— Вы нашли там наркотики?

— Мы нашли пакет с кристаллической массой, похожей на метамфетамин, и пакет с деньгами.

— Сколько этой массы там было?

— Два и четыре десятых фунта.

— А денег сколько?

— Восемьдесят шесть тысяч долларов.

— В банкнотах?

— Да, вся сумма.

— И тогда вы арестовали мистера Хеннегана за хранение наркотиков с целью продажи?

— Да, мы объявили ему об аресте, перечислили его права и отвезли в Южное бюро, чтобы зарегистрировать.

Холлер кивнул и опять погрузился в свои записи. Босх понимал, что у того припасен какой-то козырь. Какой именно, прояснилось, когда судья вновь призвал адвоката продолжить допрос.

— Офицер Санчес, — сказал Холлер, — давайте вернемся к тому моменту, когда вы остановили автомобиль мистера Хеннегана. Как вы уже говорили, он притормозил на красный сигнал светофора и ждал, когда сможет безопасно поехать направо. Я корректно излагаю?

— Да, все верно.

— И при этом он не нарушил никаких правил, так?

— Да, так.

— Но если никакого нарушения не было, почему вы его остановили?

Санчес бросил взгляд в сторону прокурора, сидевшего за столом напротив Холлера. До сих пор он не вмешивался в ход допроса и лишь делал какие-то записи. По этому взгляду Босх понял, что Холлер нащупал слабое место в показаниях полицейского.

— Ваша честь, могли бы вы распорядиться, чтобы свидетель ответил на вопрос, а не смотрел на обвинителя в ожидании подсказки? — обратился к судье Холлер.

Судья Йеррид опять вынырнул из своего убежища и велел Санчесу отвечать. Полицейский захотел, чтобы Холлер повторил вопрос, и адвокат задал его снова.

— Это был канун Рождества, — сказал Санчес, — а мы в это время всегда раздаем талоны на индейку.

— Талоны на индейку? — эхом откликнулся Холлер. — Это еще что такое?