Приют «Парадиз»

Майк Ронин

Начало XXII века. Перенаселённая Земля находится на грани экологического и климатического коллапса.Это мир господства корпораций, где в надежде на лучшее будущее человек должен иметь статус, исчисляемый баллами. Крису Тучеку, детективу таблоида, через потери близких людей предстоит пройти нелёгкий путь от полной потери себя до осознания своего предназначения.

5

Когда Тучек подошёл к входу в здание, в котором располагалась редакция, Берни уже стоял внизу. Тучек махнул ему рукой, и они пошли к ближайшей стоянке такси. Там как раз стояла свободная машина. Тучек пропустил вперёд своего электронного коллегу, а потом и сам залез в электрокар. «Такси „Минутка“ приветствует вас. Назовите конечную точку маршрута», — спросил голосовой помощник борткомпьютера.

— Исследовательский центр «Биотроник», — скомандовал Тучек.

Такси слегка приподнялось над дорогой, юркнуло на скоростной виадук, встроилось в плотный поток машин и помчалось на юго-запад Гелиоса. Тучек молчал всю дорогу и даже радио не включал. Берни смотрел в окно, как любопытный школьник, он всегда так делал, когда его брали на задание или поручали самостоятельную работу. Кроме Берни в редакции была ещё пара андроидов-трансляторов: АТ-352 и АТ-361 или Стив и Чак, как их назвали когда-то в редакции. Но именно Берни почему-то нравился Тучеку больше других. Возможно, потому что он действительно напоминал подростка и казался при этом умнее своих собратьев, а возможно, потому что он просто был более новой моделью. Разные мысли крутились в голове Тучека. Ещё вчера он чувствовал себя никому ненужным, а сегодня на него уже возлагали большие надежды. Депрессия и растерянность сменились чувством ответственности, которое подогревало его изнутри и питало уверенность в собственной необходимости.

Такси тем временем подрулило к большому кубическому зданию «Биотроника». В холле рядом со стойкой охраны Тучека уже ждала пресс-секретарь компании.

— Мия Тонг, — молодая женщина азиатской наружности в бежевом брючном костюме, с фирменным значком «Биотроника» на лацкане, протянула руку.

— Очень приятно. Крис Тучек, а это наш транслятор Берни, — Тучек пожал протянутую руку.

— Привет Берни! — Тонг помахала андроиду за спиной Тучека, и тот кивнул ей в ответ. — Я провожу вас к нашему пациенту и познакомлю с учёными, которые сейчас его курируют.

Пресс-секретарь бодро зацокала каблуками в сторону лифта, приглашая гостей следовать за ней. Они доехали до шестого этажа, потом ещё долго шли по бесконечным коридорам и наконец оказались у дверей с надписью: «Иван Костенко».

— Монументально! Она, что ли все сто лет тут висит? — удивился Тучек.

— Почти пятьдесят лет, насколько я знаю. И я думаю, она тут уже навсегда. Это же первый случай, когда человека вернули к жизни после такой длительной комы, — ответила Тонг.

За дверью оказалось целое отделение с кучей кабинетов, которые все располагались по периметру одного большого помещения, в котором собственно и находился пациент. Тонг пригласила Тучека и его спутника в один из кабинетов. Там собралась группа людей в фирменных голубых халатах.

— Доктор Чейз, прошу познакомиться, — Тонг подвела Тучека к человеку средних лет с высоким лбом, крючковатым носом и пытливым взглядом. — Это Крис Тучек, наш сегодняшний интервьюер.

А! слышал, слышал, приветствую вас. Артур Чейз, — представился доктор и пожал руку, протянутую Тучеком.

— Доктор Чейз — нейробиолог, он является руководителем исследовательской группы проекта «Иван Костенко», он вам всё тут покажет. Что же, меня ждут другие дела, приятно было познакомиться. Пока Берни, — Тонг попрощалась и вышла за дверь.

— Так у вас тут целый проект? — поинтересовался Тучек.

— Да, знаете ли, это же целая эпоха. Вы не представляете, сколько тут сменилось людей, руководителей, сколько было написано диссертаций, и сколько усилий было приложено моими предшественниками, чтобы проект не закрыли, — мотая головой, доложил Чейз.

— Могу только догадываться. Зато теперь, всем будет ясно, что усилия были потрачены не зря.

— Надеюсь, искренне надеюсь. Ну давайте расскажу вам про нашего пациента?

— Конечно, прошу вас, — отозвался Тучек.

— Так вот. Иван Костенко, одна тысяча девятьсот сорок седьмого года рождения, то есть в биологическом смысле, без учёта времени, проведённого в коме, ему на данный момент семьдесят два года. Работал сначала… то-ка-рем на заводе, потом вах-вах-тёром… — с трудом выговорил доктор.

— Токарем? Вахтёром? — спросил удивлённым голосом Берни, выглядывая из-за плеча Криса.

— Да, это такие рабочие специальности, существовавшие сто лет назад, но об этом он сам вам расскажет. Так, значит… — доктор на секунду потерял мысль, — а… наш пациент получил черепно-мозговую травму в результате падения. Вследствие травмы были повреждены функции ретикулярной формации ствола головного мозга, то есть имело место повреждение нейронных структур. Надо отдать должное врачам того времени, которым удалось стабилизировать физиологическое состояние пациента.

— А скажите, он ведь не всегда был вашим пациентом? Просто пресс-секретарь Тонг сказала, что табличка на двери весит, где-то около пятидесяти лет, — поинтересовался Тучек.

— Видите ли, вы правы. До нас пациентом занимались другие учреждения и компании, но без видимых результатов. Потом за дело взялся «Биотроник» и было это как раз около пятидесяти лет назад.

— Насколько я понял, именно вашей исследовательской группе удалось добиться успеха?

— Я бы сказал, что мы сублимировали опыт, накопленный предыдущими поколениями учёных и с помощью новейших методов и технологий получили такой результат. А вообще, я бы хотел добавить, что тут есть большая заслуга учёных из нашей группы — это и доктор Лепски в том числе. Благодаря её внедрению, репульсорных технологий, мы добились полного восстановления повреждённых нейронных связей. А ещё доктор Крамер, отвечавший за физиологию и восстановление, и много других, — с гордостью ответил Чейз.

Крис понимал всю сложность и многозадачность проекта «Иван Костенко». Десятки врачей и учёных сто лет бились за жизнь одного человека. Возможно, их больше интересовала профессиональная сторона вопроса, а не этическая, но, тем не менее, была проведена гигантская работа, потрачены сотни тысяч человеко-часов и как результат — спасённая жизнь. Он подумал вдруг, что если бы Ивона вовремя попала к доктору Чейзу, то возможно, она осталась бы жива. В сердце больно кольнуло.

…Вас что-то ещё интересует? Не стесняйтесь, спрашивайте, — прорезался сквозь размышления Тучека голос доктора Чейза.

Детектив собрался с мыслями и вернулся к разговору:

— Да, вот… скажите доктор, а как сейчас состояние пациента?

— Вы не поверите, просто замечательно, все системы организма работают удовлетворительно.

— Очень даже поверю, если вы скажете, что пациент был, подвергнут ДНК-реконструкции, — как бы между делом заметил Тучек.

— Э-э… как бы вам объяснить, — замечание детектива застало доктора врасплох.

— Да я всё понимаю, в исключительных случаях можно. Ну что теперь пройдём к нашему герою, — Тучек не хотел ставить Чейза в неудобное положение.

— Тогда прошу, — доктор Чейз указал рукой в сторону выхода. — Да, ещё должен предупредить вас, что язык, на котором говорил пациент сто лет назад, отличается от того, который мы используем сейчас. С помощью технологии ускоренной загрузки информации мы обучили его современному языку, но всё же иногда он говорит непонятные слова.

— Ускоренная загрузка информации? Никогда не слышал ни о чём подобном, — удивился Тучек, следуя за Чейзом. — Вот бы мне такую загрузку, когда я учился, не пришлось бы столько времени на обучение тратить. Бац! И готовый специалист.

— «Биотроник» лишь конечная инстанция, но на самом деле в этом проекте задействованы различные структуры и компании, в том числе и военные, — с неохотой сообщил доктор.

Тучек и Берни зашли в довольно большое помещение. Было видно, что здесь только что сделали ремонт, а до этого хозяин комнаты находился где-то в другом месте. Чисто, светло, просторно, минимум мебели: кровать, телестена напротив, ближе к окну круглый стол и стулья вокруг него, ещё пара шкафов и какие-то фотографии на стенах. Иван Костенко стоял у большого, панорамного окна и смотрел на окружающий его мир. Когда гости зашли, он обернулся.

— Здравствуйте! Меня предупредили, что вы придёте, присаживайтесь, — он указал на стулья.

Выглядел он действительно неплохо, учитывая свой возраст. Иван сел напротив гостей. Худощавый, но с кожей почти без морщин, розовощёкий, с короткими волосами слегка пепельного оттенка — ему можно было дать не больше пятидесяти лет. Одет он был в белый трикотажный костюм и такие же белые, мягкие мокасины.

— Вы тоже это заметили? — спросил он, когда все уселись.

— Что именно? — переспросил Тучек.

— Мне кажется, что я говорю как-то странно.

— А-а… в этом смысле. Не знаю, сказали вам или нет, в вас загрузили… точнее сказать вас быстро обучили современному языку, принятому на всех территориях Земли, — ответил Тучек.

— Шпинделем об станину! А я понять никак не могу, что со мной не так, — Иван хлопнул рукой по столу.

— А что такое шпин-де-лем об ста-ни-ну? — спросил Берни, пока Крис разглядывал стену за спиной Костенко.

Стена была явно одностороннего вида, чтобы учёные с той стороны стены могли наблюдать за пациентом.

— Ну это… как бы выражение такое, когда сильно удивился, — без обиняков ответил Иван.

— Понимаю. Это примерно то же самое, когда Крис говорит: «Клянусь пластиком!» — радостно воскликнул Берни и покосился на Тучека.

— Клянусь пластиком! Свежо, надо будет запомнить, — Иван почесал затылок. — А вас-то как звать-величать?

Тучек спохватился:

— Я детектив агентства «Хроники», Крис Тучек, а это мой помощник, Берни.

— То есть вы полицейский, а этот рыженький — стажёр, угадал? — судя по улыбке, Иван был явно доволен.

Берни опять недоумённо покосился на Тучека.

— Не совсем, — Тучек в отличие от Берни хорошо понимал, о чём говорит Иван, так как двадцатый век был его увлечением. — Детектив информагентства — это по-старому журналист. Я занимаюсь расследованиями в разных сферах и довожу потом полученную информацию до общества. Ежедневный же новостной поток обрабатывают боты… программы-роботы, — пояснил Тучек, видя замешательство во взгляде собеседника, — которые отправляют потом новости сразу в инфосферу.

— Во как! — поразился Костенко. — А он тогда кто? — добавил он, указывая на Берни.

— Берни — это андроид-транслятор, его глазами и ушами весь мир увидит и услышит наше интервью, — ответил детектив.

— Робот значит! Ну, дела! — ещё больше удивился Иван, вытаращив глаза на Берни.

— Модель АТ-459, но в редакции мне дали имя Берни. Искусственный интеллект третьего уровня, — важно доложил Берни.

— Никак не могу поверить в то, что сто лет прошло. Мне даже календарь на стену повесили, чтобы привыкал. Всё как в сказке какой-то, ещё вчера стоял на вахте, пошёл на обход объекта и ХРЯСЬ!.. А потом ничего не помню. Уборщица полы намылила, хоть на коньки вставай! — Костенко довольно выразительно изобразил своё падение, шмякнув тыльной стороной одной ладони о другую.

— Представляю! — заметил Тучек. — Пока вы были в коме, целый век пролетел. Не просто с этим смириться.

— Извините. В вашем профайле значится, что вы работали сначала токарем, а потом вахтёром. Что это значит? — Берни любопытно выпучил глаза.

Костенко, который уже понемногу начал привыкать к электронному собеседнику, ответил:

— Ну токарь, друг мой — это не просто так тебе кто-то. Это когда взял заготовку, вставил в токарный станок и сделал из неё шедевр!

— Так вы художник! — озвучил свою догадку Берни.

— В каком-то смысле да, — не моргнув глазом ответил бывший токарь.

Тучек с удивлением наблюдал за Берни. Тот как губка впитывал полученную информацию, переваривая её своими электронными мозгами. Ещё больше удивляло Криса, с каким неподдельным интересом Берни проявлял интерес к новым знаниям. В такие моменты Тучек всегда как бы раздваивался: с одной стороны, роботы всё больше отвоёвывали себе место в обществе и это многим не нравилось, с другой стороны, кто больше заслуживал уж если не жизни, то хотя бы существования — такой вот Берни или тот, кто убил Ивону? Ответа у него не было, но подсознательно он всегда симпатизировал Берни.

— А кто же всё-таки такая уборщица и почему надо вставать на коньки? — Берни продолжал свой допрос.

Иван, похоже, уже освоился и обращался к Берни, по-свойски:

— Ну брат, понимаешь. Уборщица — это женщина, которая везде убирает, полы моет. Тут дело тоже не простое, везде порядок нужен.

— А разве это обязательно должна быть женщина? Вот вы смогли бы работать уборщицей, раз там такая ответственность? — не унимался Берни.

— Ну ты брат даёшь! Чтобы токарь, да в уборщицы?! — Костенко хлопнул себя рукой по колену. — Меня, когда на пенсию списали, так я в вахтёры подался, в охрану, в общем, присматривать за объектом значит. А ты говоришь в уборщицы!

— Понимаю, значит у вахтёра ещё более ответственная работа, чем у уборщицы, — прокомментировал Берни, кивая головой.

— А то, как же! Вот вы лучше скажите-ка мне, если детектив — это журналист, то кто же тогда у вас полицейский? — настал черёд Ивана задавать вопросы.

Тучек почувствовал, что теперь ему придётся сделать пояснения:

— Правопорядком у нас занимается Служба Контроля Поведения, или сокращённо — СКП. Операторы и дознаватели СКП находятся в координационном центре, а в качестве патрульных давно работают андроиды. Надо сказать, что преступность с привлечением к работе андроидов, резко сократилась, — как-то неуверенно сказал Крис, — а смертность на работе блюстителей правопорядка, так и подавно.

Костенко выдержал паузу, опять почесал затылок и выдал сакраментальную мысль:

— Так если роботы, как вы говорите, работают репортёрами, полицейскими…

— А ещё официантами, курьерами, продавцами, охранниками, пожарными и даже хирургами… — с блеском в глазах перебил его Берни.

— Во! Так я и говорю. Чем же тогда люди занимаются?

Вопрос гостя из прошлого, несмотря на то, что ответ, казалось бы, был очевиден, поставил Тучека в тупик. Он и сам нередко задавал себе этот вопрос и не находил на него внятного ответа. Какое место для себя оставил человек, если он сам заменил себя роботами во многих сферах. Ещё можно понять, когда роботы трудятся шахтёрами, грузчиками, сварщиками или заняты на других тяжёлых работах и в производственных процессах, вредных для человека, но когда они, причём в виде, неотличимом от человека, занимают его место в сфере, где нужно общаться с другими людьми? Тут возникает закономерный вопрос: где грань между человеком и роботом?

— Да. Интересный вопрос, — только и смог ответить Тучек. — Может быть, тогда начнём интервью? Вы не против?

Иван развёл руками:

— Я готов!

— Берни займи удобное положение, чтобы нас было хорошо видно. Мы начинаем…

Интервью шло около двух часов и получилось интересным. Тучек был очень доволен и даже воодушевился. Общение с человеком из двадцатого века, того времени, которым он очень интересовался, было просто подарком судьбы. Он был благодарен Ронинсону, за возможность участия в этом интервью, хотя от последнего это зависело в малой степени. Казалось, что Берни испытывал те же ощущения, если это можно так назвать, судя по его взгляду, но скорее всего он просто копировал поведение Тучека или, по крайней мере, учился у него. Тучек и Берни попрощались с Иваном и вышли из комнаты. На выходе из отделения их ждала группа учёных, которая зааплодировала, едва завидев их. Доктор Чейз просто сиял от удовольствия и поспешил к ним.

— Вы не представляете, как вы много сделали для науки за такой короткий промежуток времени. Обычное общение с интересным собеседником творит чудеса. Его словарный запас вырос кратно, эмоции усилились, тревожность почти ушла.

— Скажите доктор Чейз, а что теперь будет с Иваном? — спросил Тучек.

— К сожалению, ну для нас, конечно, наша работа с ним подходит к концу. Мы достигли долгожданной цели и теперь, так сказать, находимся в некоторой прострации. Столько лет работы и теперь нужно ставить точку, — Чейз как-то сразу помрачнел.

— Не расстраивайтесь. Это очень жирная точка, ведь вы вернули человека к жизни, — подбодрил его Тучек.

Глаза Чейза заблестели от слёз. Он прикрыл их рукой, не в силах справиться с нахлынувшей эмоцией, выдержал паузу, потом отдёрнул руку и снова заулыбался.

— А насчёт Ивана, не беспокойтесь. Мы предадим его социальной службе для адаптации в современное общество, и я обещаю вам, что мы будем следить за его судьбой. Да к тому же с его характером, думаю, он не пропадёт.

Тучек крепко пожал руку доктора Чейза и подумал, что всё-таки есть люди, которые занимаются полезным делом. Один из сотрудников отделения проводил гостей до самого низа и попрощался с ними, пожелав удачи. На улице Тучек посмотрел на часы — было уже пять часов вечера. Было ещё несколько мелких дел, поэтому он решил вернуться в редакцию. Чтобы не тратить время зря, Тучек вызвал такси и вместе с Берни отправился назад в «Хроники». По пути Крис сообщил в секретариат корпорации «Новый день» о своём согласии на полёт и забронировал билет на Марс на послезавтра. Ронинсон ещё был на месте, когда они прибыли. Полдня у редактора ушло на то, чтобы выбить разрешение на посещение Марса, возникли какие-то проблемы, но он всё уладил. Рассказ Тучека об Иване Костенко взбодрил Ронинсона. Его настроение заметно улучшилось, от таких интервью во многом зависел рейтинг агентства и как следствие его финансовые дела. Выслушав Тучека, Ронинсон засобирался на какую-то встречу.

Крис решил ещё немного поработать в редакции, а в результате задержался допоздна. Все сотрудники редакции уже разбежались. Берни сидел с Тучеком, пока тот занимался делами, задавая ему некоторые вопросы, касающиеся сегодняшнего интервью, поскольку он не всё понял. Возможности спросить во время самого интервью у него не было, поэтому он и решил получить ответы сейчас. Тучек объяснил Берни, интересующие его моменты из двадцатого века и начала двадцать первого, по крайней мере, в которых сам разбирался. Берни смотрел на него пытливым взглядом, как ученик на учителя, а после того как Тучек закончил работу и ушёл из редакции, сел у окна и прильнул к стеклу. Полная луна за окном сияла во всём своём великолепии. Странно было видеть рыжеволосого андроида, созерцающего луну. Это было его любимым занятием, когда редакция пустела, гас свет, а на небе за окном загорались звёзды. Стив и Чак обычно после работы сразу шли в свои ложи регенерации в аппаратной редакции, искоса поглядывая на Берни, крутя пальцем у виска и присвистывая, как это делают люди, либо изрекая что-то вроде: «Так это же просто луна». Но Берни не обращал на них никакого внимания и продолжал пытливо смотреть в небо, словно пытался постичь какую-то тайну. Потом, так и не открыв вселенского секрета, он вставал и с печальным видом брёл в аппаратную, где залезал в специально отведённое для него ложе и замирал до утра.

Выйдя из офиса редакции, Тучек вызвал аэротакси, хотя не летал на нём уже семь лет, но делать было нечего, так как ноги гудели, а ползти до пневмопоезда совсем не хотелось. Забравшись внутрь транспорта, Крис как-то печально вздохнул, пристегнулся, назвал адрес и оплатил поездку кредит-браслетом. Аэротакси взмыло в воздух с высотной парковки и, встроившись в воздушный коридор, понеслось на другой конец города, плавно маневрируя среди других машин. Крис смотрел в окно, стараясь отвлечься от воспоминаний о страшной аварии, в которой погибла его любимая Ивона. Город был просто великолепен. Но по мере удаления от центра, где царили стекло, бетон и рекламные баннеры, покрывающие фасады зданий почти целиком и транслирующие всеобщее ликование, картина несколько менялась. Блеск, приглаженность и великолепие уступали место жилым кварталам с невзрачными строениями, пыльного цвета, обветшалым вывескам, а порой и полному запустению.