Воскрешающая 5. В объятиях Хаоса. Книга вторая

Маир Арлатов, 2021

Заключительная книга цикла "Воскрешающая". Бог Хаоса поглощает планеты и галактики. Лануф ищет помощи у жителей планеты колдунов, находящейся в другой вселенной. Но даже там ей не спастись от преследователя. Один из колдунов отдает ей свою силу. Теперь она колдунья и может смело встретиться с Хаосом. Но на беду с ее друзьями происходят странные вещи. Многие теряют реальность, превращаются в зверей, людей−зомби или оказываются похищены врагами. Лануф предстоит выдержать все испытания и с достоинством принять неизбежное, потому что она обещала своему верному другу Иштеру, когда все закончится, посетить вместе с ним его брата, живущего в мире людей-драконов. У Лануф остается мало времени, чтобы тратить его попусту…Космические приключения, невероятные драматические события, герои с сильными характерами, верящими в любовь, ценящими настоящую дружбу, готовые справиться со всеми неприятностями. Всё это можно найти в серии романов из цикла "Воскрешающая".

Я перестала наблюдать за Акдонирусом. Мое внимание привлек Кюрри.

Он лежал в постели и внимательно следил за тем, как его любимая женушка прихорашивается перед зеркалом. Она недавно вышла из душа. Ее волосы хранили влагу и распространяли приятный цветочный аромат. Кюрри смотрел на нее, и невольно счастливая улыбка скользила по его губам. Он любил Тефнирию теперь даже более страстно, чем, когда впервые осознал это волнительное, всепоглощающее чувство. И даже пугающий сон, приснившийся незадолго до пробуждения, лишь усиливал его любовь. Ему хотелось, чтобы это мгновение никогда не заканчивалось.

Тщательно расчесав свои великолепные рыжие волосы, Тефнирия оглянулась и, столкнувшись с ним взглядом, улыбнулась. Было в ее улыбке смущение и растерянность, словно она не ожидала, что супруг проснулся.

— Доброе утро, — первым прервал молчание Кюрри.

— Милый, ты давно проснулся?

— Не знаю, наверное.

— Как спалось?

— Мне приснился странный сон, но я почти забыл о чем.

Тефнирия облегченно вздохнула и начала завивать локоны.

— Мы вчера засиделись допоздна…

— Да, вечеринка удалась. Чем займемся сегодня?

— Гостей надо как–то развлекать. Устроим ночью фейерверк?

Кюрри, улыбнувшись, кивнул.

— Вот и славно! Милый, ты решил весь день провести в постели? Ты точно в порядке?

— В полном. Мне нравится смотреть, как ты делаешь прическу.

— Я почти закончила. Вставай. Кстати, час назад Хизтероник назначил нам встречу. Думаю, это будет интересно.

Взгляд Кюрри сделался удивленным.

— С чего бы вдруг ему захотелось пообщаться?

Я тоже немало удивилась сообщению Тефнирии. Странно, что она держала все в секрете. И как только я могла пропустить такое важное событие?

Чтобы убедиться, что колдунья не придумала эту новость, я мысленно вернулась во времени назад и поискала сигналы, свидетельствующие о появлении рядом с дворцом Хизтероника или его сообщников. Удивительно, но ничего похожего обнаружить не удалось. Информация о контакте — если таковой состоялся — была полностью стерта.

— Не знаю, — тихо ответила Тефнирия. — Он прислал почтальона с депешей.

Женщина, не вставая, взмахом руки открыла стенной шкафчик, и из него вылетела маленькая серая птичка. Сделав круг по спальне, она направилась к Кюрри. Тот протянул руку, и когда птичка села на указательный палец, снял с ноги миниатюрный свиток. Птичка в тот же миг растворилась в воздухе.

Кюрри прочел следующее:

«Госпожа Тефнирия, убедительно прошу прибыть для переговоров на городскую площадь в 10 часов утра. Хизтероник»

— Какие еще переговоры? — Кюрри, недоумевая, приподнялся. — Что ему нужно от тебя?

— Это я и хочу выяснить. Осталось полчаса. Нужно поторопиться.

— Полчаса? Надо же, как долго я спал…

Через полчаса оба стояли на центральной площади, наблюдая за оживленной суетой местных жителей

— И где он? — начал сердиться Кюрри.

— Я не чувствую его присутствия.

— Тебе не кажется это странным?

— Подождем немного.

Прошло еще немного времени.

Кюрри вдруг начал посмеиваться.

— Ты чего?

— Я чувствую себя белой вороной. Мне кажется, нас обманули.

Кюрри опять засмеялся.

Тефнирии было не смешно. Она обеспокоенно огляделась.

— Уходим. Мне это не нравится.

Я тоже терялась в догадках, чего это Хизтероник попросил о встрече, а сам не явился? Еще надеясь, что он где–то в толпе, я быстро обежала телепатическим взором площадь. Увы, обман был на лицо. Но очень скоро все выяснилось…

По коридору по направлению к моим апартаментам бежала Оланда. Она бежала так, словно за ней гнались внезапно обезумевшие колдуны. Я открыла перед ней двери прежде, чем она успела их коснуться.

— Лануф… — ее трясло, а в глазах стояли слезы. Она вдруг закрыла лицо руками и разрыдалась.

«Что случилось?»

— Его… его… похитили!

«Кого?»

Я вдруг тоже испугалась.

— Ак — до — ни — руса!!! — произнесла она по слогам. Затем подошла к дивану и, упав рядом с ним на колени, уткнулась лицом в подушку.

«Успокойся, успокойся. Расскажи, что стряслось. Как это случилось?»

Я взяла ее за плечо и с силой повернула девушку к себе.

— Это все из–за меня… — она судорожно вздохнула.

«Рассказывай, кто похитил, ты их видела?»

Девушка взяла себя в руки и постаралась ответить спокойно.

— Да… Я простилась с Акдонирусом и решила за ним проследить. К нам приходил Иштер, он очень рассердился за то, что мы прятались от него. Я была уверена, что Иштер поджидает его на стоянке. Я следила за Акдонирусом, потому что боялась, что они подерутся.

«И что было дальше?»

Оланда, всхлипнув, взяла подушку и крепко прижала к себе. Потом смахнула набежавшую слезинку, глубоко вздохнула и продолжила:

— Они встретились на трапе. Немного поспорили. Потом Иштер ушел. Акдонирус остался один. И вдруг он схватился за сердце и повалился на бок. Я открыла дверь, собираясь бежать к нему на помощь, но тут увидела… их. Это были… — девушка принялась нервно теребить подушку, — люди, но их лица — белые, а глаза — красные и светились. Это было так ужасно! Двое быстро поднялись по трапу и, схватив Акдонируса, понесли с собой. Я закричала, и тогда один направился ко мне. Я страшно испугалась и даже некоторое время не могла сдвинуться с места. Он протянул ко мне руки — такие морщинистые, будто руки древнего старика. Еще секунда и он схватил бы меня. Тогда я снова закричала и закрыла дверь перед самым его носом. Он дернул дверь, принялся стучаться, но вскоре перестал. Я видела в иллюминатор, как они уходили, один из похитителей взвалил Акдонируса себе на плечо.

«Как они выглядели? Что еще ты успела рассмотреть?»

— Они были в черных, длинных безрукавных рубашках и босые. У некоторых в руках были палки. А еще у них длинные грязные волосы… Лануф, что с ним теперь будет?

«Не знаю. Побудь здесь, умойся. Я поговорю с Тефнирией»

Тефнирия и Кюрри только что вернулись во дворец. Встреча с Хизтероником так и не состоялась.

«Доброе утро! — приветствовала я, появившись в приемной их апартаментов. Я хорошо помнила, что нужно делать вид, будто мы сегодня еще не виделись.

— Доброе утро, Лануф! — весело отозвался Кюрри. — Ты представляешь, кто–то осмелился нас обмануть!

— Лануф и так все знает, — догадалась Тефнирия.

— Точно! Кого я пытаюсь удивить?

«Теф, можно с тобой поговорить наедине?»

— Конечно. Кюрри, ты не против?

— Ох, уж эти женщины! Так любят посекретничать… Ладно, пойду, проведаю Феонирда.

— Не — ет! — выкрикнула Тефнирия испуганно. — Не ходи к нему.

— Почему?

Кюрри окинул супругу удивленным взглядом.

— Мне Аната сказала, что у него проблемы с пищеварением. Он вчера много выпил и все такое. Он будет не в восторге от твоей сияющей улыбки.

— Что совсем плох? — расчувствовался Кюрри.

Супруга кивнула. Я и Теф очень хотели, чтобы он отказался от встречи с ним.

«Поговори лучше с Иштером, — посоветовала я. — Он поссорился с Акдонирусом»

— Не поделили Синевласку?

«Не совсем. Это он и Оланда делят Акдонируса»

— Как интересно! Хорошо, мои обожаемые дамы, оставляю вас наедине и обещаю не подслушивать.

— Я обожаю тебя! — весело воскликнула Тефнирия. — Встретимся у бассейна.

Кюрри, наигранно поклонившись нам напоследок, растворился в воздухе. Последней исчезла его обворожительная улыбка.

— Лануф, он… поверил, что все ему приснилось! — страстно громким шепотом произнесла она.

«У нас беда…»

— Какая?

«Акдонируса недавно похитили…»

— Боже… — Тефнирия тут же поспешила прикрыть рот ладонью. — Начало сбываться…

«Похоже, что так»

— А Оланда?

«Она спаслась»

Затем я подробно пересказала ей рассказ девушки, особо уделив внимание внешности похитителей. При этом я внимательно следила, как меняется выражение лица Тефнирии: на лбу выступила тонкая морщинка, глаза наполнились гневом и даже потемнели, став темно — золотистыми, скулы напряглись. В задумчивости она временами начинала кусать нижнюю губу.

«Это работа нищих?»

— Нет, это зомби.

«Зомби? Что его ждет?»

— Ужас! Сегодня же… — она резко испуганно посмотрела на меня. Затем стала нервно летать по комнате.

«Что сегодня, Теф? Ты меня пугаешь…»

— Я даже не знаю, как ты воспримешь мои слова…

Я продолжала терпеливо ждать ответа, но внутри уже понимала, что день сегодня не простой. Он чудовищно не простой!

— Лануф, тебе лучше сесть, мои слова могут тебя шокировать.

Я решила не испытывать судьбу. Итак, ясно, что новость предстоит узнать страшную, а мне необходимо контролировать свои чувства. Иначе я такого могу натворить, не разобравшись…

Я села в кресло, не спуская с нее глаз.

— Сегодня… — Тефнирия замерла посреди комнаты, — день, когда зомби может снова стать колдуном. Им нужна жертва. Ритуал состоится в полночь.

Я вздрогнула, словно от удара кнутом.

«Как они посмели?»

Колдунья опять принялась летать.

— Теперь я понимаю, зачем Хизтероник послал нам записку о встрече. Он отвлекал наше внимание! О, я ему устрою встречу!

«Что будем делать?»

— Мне надо подумать, надо подумать…

«Я его спасу, чего бы это мне не стоило!»

— Мы спасем его, обещаю! Нужно известить Бель и Карайтера. Пойдем к ним.

Она не хотела их звать сюда, беспокоясь, что Кюрри, услышав зов, заподозрит неладное.

Бель и ее супруг были заняты очень странным для колдунов делом. Они заколачивали намертво оконные рамы верхних этажей дворца. Они так увлеклись работой, что не заметили нашего появление.

— Что это вы делаете? — осторожно полюбопытствовала Тефнирия.

Карайтер вздрогнул и оглянулся.

Бель с испугу выронила молоток, и он едва не упал ей на ногу, успев зависнуть в десяти сантиметрах над туфлей. Но испуг тут же сменился удивлением.

— Вы… чего подкрадываетесь?

— Ясно… — Тефнирия усмехнулась. — Решили предотвратить падение из окна. Слушайте, вы же колдуны, а они не могут разбиться, даже совершая самоубийство.

— Пока у них есть сила, — уточнил Карайтер.

— Никто не сможет ее у вас отнять. Прекращайте стучать, у нас есть дела поважнее. Нужна ваша помощь.

Оба многозначительно переглянулись.

— Только бы не начали сбываться предсказания… — встревожено проговорила Бель.

«Начали… Акдонирус похищен!»

И я поведала им о злоключениях Оланды.

Они выслушали меня, не перебивая, затем заверили, что сделают все, что от них зависит.

В голове Тефнирии возник смутный план, некоторые детали которого она поспешила озвучить:

— Срочно, пока Кюрри занят, покидаем дворец. Встречаемся за парком в тисовой аллее. Остальное расскажу при встрече.

«Я захвачу посох» — сказала я прежде, чем исчезнуть.

Оланда с нетерпением ожидала моего появления. А, увидев, даже растерялась и забыла, что хотела спросить.

«Будь здесь. Никому не говори о похищении. Особенно Иштеру и Кюрри. Я скоро вернусь»

— Ты спасешь его?

«Сделаю, что смогу»

Отыскав посох, я стерла информацию о нашем разговоре, обняла девушку и покинула дворец.

Тисовая аллея была одной из излюбленных мест прогулок местной молодежи. В тени вековых деревьев влюбленные клялись друг другу в любви и верности и творили колдовские заклинания. Но сейчас в ней не было никого, кроме желтых длиннохвостых птиц, нарушающих спокойствие заливистым пением.

Меня уже ждали.

— Итак, вы двое, — Тефнирия указала на семейную пару, — будете отвлекать зомби на себя. А я попытаюсь встретиться с их главарем. Лануф тебе остается лишь искать парня.

План был прост. Одна загвоздка все же в нем имелась. Оказывается, в царство зомби идти нужно было пешком без применения колдовства.

–… они очень чувствительные, — подсказала мне Бель.

А Тефнирия добавила:

— Только в их логове можно воспользоваться силой. Она их дезориентирует, но гарантировать результат я не берусь.

«Это все? Или вы еще что−то скрыли?»

— Ну, разве что, они кусаются, — очень серьезно произнес Карайтер.

— Только они далеко не те зомби, о которых имеют представление обычные люди. Они живые и с причудами.

«Да, что есть, то есть. Похитить средь бела дня!»

В общем, выяснить всю подноготную о племени зомби было очень полезно. Путь предстоял неблизкий, и мне было, о чем подумать.

Сразу за городом начинались горы, поросшие темным лесом. Ни звука не доносилось со стороны леса: ни птичьего пения, ни шороха листьев. Лес словно затаился, подобно хищному зверю перед прыжком на добычу. Узенькая каменистая тропинка извилистой змейкой убегала в темнеющую мглу таинственного леса. Нам ничего не оставалось, как идти по ней. Ощущение тревожности нарастало с каждым шагом.

«За нами следят?» — поинтересовалась я.

«Да», — также мысленно ответила Тефнирия.

«Подкрасться незаметно не получится»

«Я и не говорила, что рассчитываю на это»

«И что мы будем делать, если вдруг они выскочат перед нами?»

«Мы исчезнем и будем выполнять то, что запланировано»

«А как же насчет неприменения силы?» — напомнила я.

«Если они сейчас выскочат — это будет экстренный случай. Их логово на западной стороне горы. Они вряд ли станут нападать на нас в лесу»

«Я бы хотела глянуть, как там Акдонирус. Это будет большим отклонением от плана?»

Тефнирия, немного подумав, ответила вслух:

— Они все равно о нас уже знают… Если ты посмотришь, они могут его спрятать или, что еще хуже — убить!

«Почему они взяли именно его?»

«Он человек. Простой человек. Обычно для ритуала они крадут младенцев»

Я решила, что не стоит рисковать и не стала искать пленника зомби. Если он в сознании, то наверно в шоке оттого, что слова Иштера о похищении сбылись, причем так скоро. И конечно, смешного в его положении вряд ли что найдется.

«Пусть только посмеют ему что–нибудь сделать, я разорю это осиное гнездо!»

От гнева, внезапно подступившего к сердцу, засветились кольца и вершина посоха.

Бель дотронулась до моей руки, с сочувствием проговорив:

«Не сердись на них. Они всего лишь несчастные люди, ставшие рабами своих чувств. Их питает зависть и злоба. Они всеми силами стараются разжечь их в нас, чтобы питаться этой энергией»

Я глубоко вздохнула.

«Все… я уже в порядке. Но я не могу делать вид, что я бесчувственная. Может мне полюбить их за совершенное похищение?»

«Хорошая мысль! — Тефнирия подмигнула мне заговорщически. — Они этого никак не ожидают!»

Карайтер улыбнулся. Подобная мысль показалась ему забавной.

Все также по тропинке, мы обошли гору и начали трудный подъем. Идти пешком было слишком утомительно. Хотелось забыть об условии до последнего не использовать колдовскую силу и взлететь. Кроме этого, становилось душно, захотелось пить. Я уже перестала обращать внимание на предупреждающее свечение колец и посоха, тревога не проходила, но я к ней стала уже привыкать. Пот то и дело застилал глаза. От усталости в голове не было ни одной мысли, говорить ни о чем не хотелось, каждый шаг был похож на мучительную пытку. Но, ни одна я терпела «прелести» горного восхождения. Тефнирия с непривычки все чаще останавливалась перевести дыхание и при возможности прислонялась к стволу дерева. Мы часто отдыхали и вновь продолжали путь с упорством упрямого осла. Бель и Карайтер старались поддерживать друг друга в этом нелегком пути.

Неожиданно Карайтер подал знак остановиться, а сам крадучись направился вперед и вскоре скрылся за поворотом.

Едва мы успели перевести дух, как супруг Бель вернулся.

— У входа в пещеру сидит один, — шепотом сообщил он, — мне показалось, он ждет нас.

«Прекрасно! — опираясь на посох, воскликнула я. — Страшно желаю прикончить первого попавшегося ублюдка!»

И тут каждый из нас услышал у себя в голове телепатический голос:

— Не ожидал, что вы явитесь так скоро. Не прячьтесь же… Я безоружен.

Тефнирия, глянув на меня, кивнула. Итак, ясно, что действовать нам придется в стиле импровизации.

Первым к пещере вышел Карайтер, а мы следом. К всеобщему нашему недоумению у входа в пещеру никого не оказалось. Мы на всякий случай огляделись по сторонам.

«Где ты? — спросила Тефнирия. — Мы не станем причинять вред, если просто отдадите нашего человека»

И тут от каменной глыбы, находящейся сбоку от входа, отделился призрачный силуэт похожий на человека. Приблизившись к нам на три шага, объект обратился в существо по описаниям Оланды схожее с Зомби. Но только цвет глаз его был не красным, а темно — карим.

— Приветствую вас, — произнесло существо вслух. — Прежде чем вы начнете выполнять свой замысел, предлагаю ознакомиться с моими условиями.

— Ты представляешь, с кем имеешь дело, раб Хизтероника?! — гневно вспылила Тефнирия.

— Я не раб и никогда им не был, — спокойно ответил он. — Я Тормигон! Еще помнишь обо мне, Тефнирия?

Колдунья взволнованно переглянулась с нами.

— Ты все еще жив?

— Как видишь. Теперь ты понимаешь, что не сможешь отнять мальчишку?

— Я стала сильнее и нас четверо!

— Число не имеет значения.

«Теф, кто он? — поинтересовалась Бель. — Почему он так самоуверен?»

— В его руках сила камня, — многозначительным тоном произнес Карайтер.

Но мне его ответ ничего стоящего для размышлений не принес. Сила камня и что?

— Он неуязвим. Сама земля бережет его, — Теф произнесла эти слова, пристально глядя в глаза Тормигона.

«Вы тут поболтайте, а я пойду, — решительно заявила я, торопливо направляясь к пещере. — Только дернись, Тормигон, и тебе никакая сила не поможет!»

— Я бы на твоем месте сначала выслушал оппонента…

Голос Тормигона показался мне холодным, как камни, до которых я успела дотронуться. Но разве его затаенные угрозы могли меня остановить? Вскоре я была у входа. Из черного зева пещеры не доносилось ни единого звука. Я сделала шаг и… едва носом не ударилась о каменную стену, возникшую совершенно неожиданно.

«Детские фокусы!» — раздраженно бросила я и вытянула вперед левую руку. Кольца засветились сильнее прежнего, а камень от их энергии становился все мягче и податливее.

И вот мне удалось сделать шаг в обмякшую каменную преграду и пройти ее. Да вот только не в пещере я оказалась, а перед ней. На меня со страхом и волнением смотрели Бель, Карайтер и Тефнирия. А Тормигон лишь иронично усмехнулся.

Подобный казус немного меня расстроил. Но я не привыкла сдаваться. Если не удалось идти вперед, может задом наперед? И попятившись, я вжалась в стену, а спустя несколько секунд оказалась перед ней. Я оглянулась. Друзья тоже недоумевали, как и я. Да, заклятье, с которым я столкнулась, определенно требовало другого подхода.

— Можешь полжизни потратить на раскрытие секрета, но и тогда ничего не изменится. Тебе придется выслушать меня.

«Может мне тебя прикончить, и заклятие исчезнет?»

— Что ж видимо я неубедителен… Можешь попытаться, но в таком случае, что станет с мальчишкой?

Тефнирия подлетела ко мне и взяла за руку.

— Лануф, давай выслушаем его. Из всех зомби, что я встречала — этот еще способен говорить.

Она одарила его презрительным взглядом.

«Говори свои условия», — решительно согласилась я.

— Лануф останется здесь, и мальчишка останется цел. А вы можете уйти.

— Как ты смеешь… — начала возмущаться Тефнирия, но резко осеклась.

Я язвительно поинтересовалась:

«Что покойничек завелся и с того света спать спокойно не дает?»

— Мы обсудим это позднее. Так, каким будет твое решение?

Я совершенно растерялась. Что делать? Я не могла бросить парня на произвол судьбы.

«Слушай, твое предложение очень интересное, — начала я, — но можем мы договоримся по — иному? Я оживлю кого тебе надо, а ты отпускаешь парня и все довольны»

Пока я говорила, я как бы от волнения, которого на самом деле особо не испытывала, подходила все ближе к этому самоуверенному с длинными седыми волосами типу по имени Тормигон.

Тормигон внимательно смотрел на меня, словно пытался мысленно раздеть. Даже некую неловкость я почувствовала на мгновение и остановилась.

— Я бы мог заставить моих людей взять всех вас так быстро, что вы и пикнуть не успели бы, но все же я настаиваю на твоем, Лануф, добровольном, — и поспешил поправиться, — хотя может и не совсем добровольном решении остаться здесь.

Вместо ответа я вонзила в него посох. В общем, ожидала я всего, что угодно, причем больше склонялась к возможной гибели этого зомби, но мой посох лишь прошел его тело насквозь, не причинив никакого вреда. Было, отчего открыть рот.

«Если я останусь, ты отпускаешь парня?» — с трудом выдавила я.

— Нет. Я отпускаю твоих друзей. Разве этого мало?

— Но почему она? — задала вопрос Бель. — Я могу остаться.

— Ты мне не нужна.

— Тогда мы вдвоем останемся.

— Нет. Я все сказал. Лануф, идем…

Тормигон повернулся ко мне спиной, и не спеша, зашагал к пещере.

— Лануф, я не могу допустить, чтобы ты осталась здесь! — заволновалась Тефнирия. — Что нам делать?

«Придется принять его условия. Идите, друзья. Со мной все будет хорошо. И убедите Иштера не покидать дворец»

— Лануф… — Тефнирия обняла меня. — Если этот колдун что–то тебе сделает, я разнесу его гору по камешкам, обещаю.

Бель тоже подошла и обняла меня.

— Мне так жаль, так жаль…

А Карайтер заверил меня в следующем:

— Лануф, я пригляжу за всеми. Не беспокойся о нас. Если будет шанс сбежать, дай знать.

Я улыбнулась, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.

«Все мне пора»

Тормигон терпеливо ожидал меня у каменной преграды, закрывающей вход. Его самоуверенность вызывала в моей душе стойкую неприязнь. Хотелось подбежать и вмазать со всей силы по его бледной с надменным выражением физиономии. Так хотелось! Но я решила сделать это потом при первом удобном случае.

«Да, Теф…» — я оглянулась, остановившись на полпути.

— Что?

«Он может, — я кивнула в сторону Тормигона, — сделать из меня зомби?»

— Может, если ты допустишь это. Главное помни, не поддавайся гневу.

Тормигон взмахнул рукой, и каменная преграда исчезла.

Я подошла к нему и остановилась.

«Прежде, чем войти, я желаю убедиться, что Акдонирус жив»

— А я все гадал, когда ты заявишь об этом, — его губы дрогнули в усмешке. — Сделай шаг, и ты его увидишь.

Я еще могла отступить и постараться не оказаться в ловушке у этого чудовища. Все это знали. Только вот выбирать было не из чего: один вариант хуже другого. Пусть я и могла бы оживить Акдонируса в случае его гибели, но бедный парень не заслужил смерть в лапах этих выродков. Он будет надеяться на спасение до последнего — я знала об этом. Это жестоко не оправдать его надежд.

Вздохнув, я сделала шаг в беззвучную тьму пещеры.

В следующее мгновение тьма исчезла, и я оказалась в помещении, похожем на круглую небольшую комнату. В ней было светло от факелов, горевших на каменных стенах. На полу, подогнув под себя ноги, сидел Акдонирус.

Увидев меня от только и смог, что открыть рот от удивления.

— Ты находишь его живым или не очень? — отделяясь от стены, спросил Тормигон.

«Акдонирус, как ты?»

— Я не понимаю, зачем я здесь. Кто эти люди? Тебя они тоже схватили?

«Нет, не схватили. Этот тип вежливо попросил меня остаться. В общем, он знает, как своего добиться»

— И что же теперь будет?

«Тормигон, рассказывай, чего ты от меня ждешь. Очень интересно послушать»

— Это неподходящее место для серьезных разговоров. Идем, Акдонирус останется здесь.

«Все будет в порядке. Верь мне», — пообещала я напуганному парню.

Нам пришлось расстаться. Но я была уверена ненадолго.

Я шла за Тормигоном и размышляла над сложившейся ситуацией. Причем старалась сделать так, чтобы он ничего не заподозрил. Если я отставала, колдун–зомби оглядывался и смотрел на меня вопросительно.

— Можно узнать, о чем ты думаешь?

«Думаю, как долго я здесь пробуду»

— Согласен, на дворец не похоже, но ты привыкнешь.

«Блеск! — подумала я. — Планы у него долгосрочные. Что ж буду портить ему настроение по мере сил. Портить и радоваться. В конце концов, сколько можно все держать в себе?»

Выплеск негативных мыслей Тормигон не смог прочесть.

Мы вошли в большой зал. Каменный стол, стулья, обтянутые кожей, ковры на полу и стенах с пейзажами Ийокопены. В помещении было светло и тепло. Последнее показалось мне интересным. Обычно в пещерах бывает жуткий холод.

— Присаживайся.

«Твой кабинет?» — догадалась я.

— Да, простой, но со вкусом. Спасибо, что согласилась остаться.

«Какая вежливость!» — подумала я с сарказмом.

— Мне и самому не нравятся наши кровавые ритуалы. Жаль было бы подвергнуть сына султана Дордодотернзиса такому испытанию.

«Ближе к делу»

Чувствуя, что разговор предстоит нелегкий и, возможно, затянется вследствие моих скоропалительных выводов, я присела на стул и попыталась вызвать в голове образ Айрена. Будто это не колдун–зомби с бесстрастным выражением лица сидит напротив, а мой муж, подбирающий слова для оправдания какого–нибудь из своих поступков. Результат получился, скажу честно, не очень впечатляющий. Некоторые фразы бледноликого собеседника я пропустила мимо ушей и хотела узнать лишь суть разговора. Что ему от меня надо?

Образ Айрена пытался меня критиковать: «Сама виновата! Не надо было всем и каждому демонстрировать свои способности. Вот дождешься, придется до старости куковать в этих пещерах. А Татхенган, кстати, еще спит и благодаря тебе его сон может продлиться вечно. Иштер скоро все узнает… Лануф, ты только представь, что он может предпринять…»

Мне стало не по себе от слов виртуального мужа. Я наверно побледнела или каким–то иным образом изменилось мое лицо, ибо Тормигон заметил во мне перемену и забеспокоился:

— Ты чего? Я не принуждаю тебя присутствовать на ритуале, я лишь прошу, чтобы ты вышла к людям.

«Я не поняла, что мне надо сделать?»

Я действительно не могла понять, о чем был разговор. Припоминая отдельные запомнившиеся фразы: «Хизтероник не управляет зомби. Он лишь пешка в большой игре», «… многие из зомби изгнали из себя демонов и стали обычными», «…ребенок нужен, чтобы временно вселить в себя демона, но демоническая сущность оказывается сильнее, и ребенок всегда умирает…» и некоторые другие, не давали мне представления о моей роли, выполнить которую придется.

— Ты просто придешь, постоишь немного и все.

«А кого ты хотел оживить? Я ненавижу мертвецов, и уж если я согласилась, давай все сделаем быстро, без лишней волокиты»

— Тебе не придется никого оживлять. Я ни о чем подобном не намекал, ты сама так решила.

«Ничего не понимаю… — я встала и, волнуясь, стала летать по комнате. — Чего тогда ты мне о ребенке говорил? С моим талантом можно при помощи одного ребенка всех демонов изгнать из вас. Разве не так? Ребенок умирает, демон уходит, куда ему положено, потом ребенок оживает и, пожалуйста, следующий на изгнание. Почему сразу не скажешь, что именно так и решил меня использовать?»

— Нет же! Ничего подобного! Успокойся, у меня от твоих фантазий волосы дыбом встают. Поверь, я не могу даже помыслить о таком.

«Так действуй! Тебе все карты в руки. Начнешь устраивать платные сеансы — сказочно разбогатеешь!»

— Прошу, сядь, пожалуйста. Ты зря придумала себе все эти ужасы.

«Можешь предложить еще что–нибудь пострашнее моих фантазий?» — сердилась я.

— Забудь о них, забудь. Ничего не будет из того, что ты можешь себе вообразить. Я прошу лишь выйти к ним, улыбнуться, если сможешь.

«Меня будут обкидывать тухлыми овощами?»

Тормигон рассмеялся.

— Ты думаешь, если мы выглядим не как все колдуны Ийокопены, ведем странный образ жизни, мы не нуждаемся в маленьком подарке, который помог бы многим выбраться из паутины, в которую по глупости или неведению все мы угодили?

Я остановилась посреди комнаты.

«О каком подарке ты говоришь?»

От мысленного напряжения внутри меня все похолодело.

«Чего же он хочет от меня?» — задавалась я вопросом. Предположения появились самые невероятные: от банального раздевания перед безумной толпой, до обращения в зомби с непредсказуемыми для психики последствиями.

— Я говорю о надежде. Она дотронется до ослабевших душ и родится вера в чудо. Они справятся со своей бедой.

«Не понимаю, причем здесь я?»

— Для всех на этой планете ты — Богиня, сумевшая противостоять всем заклятьям Эктора. Ты и твои друзья подарили Ийокопене Солнце. Планета наша изменилась, но одна проблема осталась — мы не изменились.

Я в растерянности присела на стул.

«Только выйти к ним и все?»

Собеседник утвердительно качнул головой.

«А когда я смогу вернуться во дворец?»

— Если я позволю тебе уйти сразу после ритуала, мои люди решат, что ты их бросила. Мы вызываем отвращение и страх, и они лишь еще больше озлобятся. Побудь с нами хотя бы семь дней. Пусть вера людей–зомби окрепнет. Понимаю, тебе здесь не нравится… Потом можешь мне отомстить, если пожелаешь…

Я, не отрывая глаз, смотрела на Тормигона. В каждом его слове была только правда, и это вызывало во мне противоречивые чувства.

«Я совсем не так всемогуща, как ты думаешь. Твои заклятия мне не удалось разрушить…»

— Просто тебе нужно время в них разобраться.

«Все эти дни я должна находиться здесь постоянно?»

— Пойми, я опасаюсь, что твои друзья не отпустят тебя, если ты появишься во дворце. И мне придется продемонстрировать всем не самые лучшие стороны своего характера.

«А Акдонирус как же?»

— Он не сможет покинуть свою комнату. В ней есть все условия для жизни, еду ему будут приносить. Под моим присмотром вы сможете встречаться. Все дело в том, что я не могу тебе запретить пользоваться способностями и не хочу, чтобы вы сбежали, — Тормигон грустно вздохнул. — Тебе нужно проявить немного терпения. Парню я все объясню сам, — и выдержав паузу, поинтересовался: — Мы договорились?

«Значит, я могу общаться со своими друзьями?»

— Можешь, но от меня вряд ли что скроешь.

«Понимаю… А обращать меня в зомби не собираешься?»

Тормигон, посмеиваясь, ответил:

— Ни в коем случае! Ни тебя, никого бы то ни было.

«Очень хорошо. Тормигон, ты мне уже начинаешь нравиться. У тебя в руках такая добыча, а ты ничего для себя не хочешь. Все о людях своих печешься… Странно мне это. А как ты сам стал таким?»

Взгляд Тормигона потускнел, он опустил глаза и извиняющимся голосом произнес:

— Я бы не хотел говорить об этом…

Я пожала плечами, решив не настаивать.

«Хорошо, мы договорились. И где я буду жить все эти дни?»

— Я провожу.

Комнату Тормигон мне выделил не хуже, чем номер в пятизвездочной гостинице где–нибудь в престижном городке Земли. Только каменные стены напоминали о том, что я нахожусь в недрах горы. Прекрасно были подобраны: мебель, ковры, картины, даже имелось электрическое освещение.

— Я долго готовился к нашей встрече… — уведомил он, демонстрируя достоинства моего нового жилья. — Даже окна есть, взгляни.

Он отдернул шторы, и я увидела лесной пейзаж, голубое небо. А когда он сдвинул в сторону одну из оконных рам, теплый ветерок наполнил комнату запахом хвои и шелестом листьев. На душе как–то стразу потеплело.

Тормигон ожидающе посмотрел на меня.

«Мне нравится. Честно, ничего подобного не ожидала»

— А здесь, — колдун–зомби указал мне на встроенный в стену шкаф, — холодильная камера, продукты и все без чего обычные люди не могут обойтись.

«Я непременно посмотрю»

— Что ж оставлю тебя. Если вдруг понадоблюсь, позови. Перед ритуалом зайду.

Я лишь кивнула ему в ответ.

Тормигон прислонился к стене и растворился в ней.

Оставшись одна, я все тщательно осмотрела, попробовала местной воды, так как горло от пережитых волнений совсем пересохло. Вкусом воды я осталась довольна.

«Все не так плохо, как я представляла. Даже не верится. Надо предупредить своих, что мы вернемся через семь дней. А если нет? Вдруг Тормигон нарочно внушил мне эту мысль, чтобы я была поспокойнее и сговорчивее? Нет, я не могу обнадеживать друзей. Вот вернусь, и тогда все будет в порядке. А пока буду только присматривать за ними. Да, так будет лучше»

До назначенного времени, а именно полуночи, оставалось еще много часов. Я решила провести их с пользой: изучить пещеры, повстречаться с ее жильцами — уж в том, что не один Тормигон обитает в ней — я не сомневалась. Несмотря на то, что я знала, где примерно находится Акдонирус, я не питала иллюзий относительно того, что мне удастся его найти.

Комната оказалась не заперта, и я смогла свободно выйти. В коридоре было сумрачно, но стоило мне шагнуть за порог, и тут же зажегся свет. Так я пошла по нему, постепенно привыкая к тому, как через определенные промежутка пути загораются факелы или причудливой формы лампы. Коридор вскоре начал петлять, его пересекали другие, которые в большинстве своем заканчивались тупиками. Всюду висели защитные заклятия.

«Что ж у меня есть время улучшить свои способности», — решила я.

Мне понадобилось около часа, чтобы вызвать нужное сочетание чувств и энергий в своем теле. Радовало то, что настроение мое было отличное, и эффект не заставил себя долго ждать. Теперь я не хуже Тормигона могла проходить сквозь стены, когда мне вздумается.

Я побывала в разных помещениях, наткнулась на жилую часть пещерного города, повстречала колдунов — зомби. Они, увидев меня, страшно перепугались, многие попытались скрыться с глаз, но наиболее смелые смотрели на меня пристально с нескрываемым волнением и в знак почтения опускали головы. Никто не попытался заговорить со мной или преградить путь. Наоборот, они сразу спешили расступиться. Я почувствовала себя некомфортно в этой демонстративно дружелюбной компании. Кожей чувствовала опасность, исходящую от этих существ. Хотелось поскорее убраться отсюда, вернуться в свою комнату, что я и сделала. Только в ней я смогла перевести дух и успокоить лихорадочно стучащее сердце. Сверкающие красные глаза людей–зомби все еще стояли перед глазами, едва стоило их закрыть. После встречи с зомби у меня пропало желание искать приключения.

Немного успокоившись, я присела у открытого окна и мыслями унеслась к городу колдунов.

Атмосфера дворца была насыщена тревогой и страхом. Больше всех переживала Оланда. Она беспрестанно ходила по гостиной, где я ее оставила и заламывала от отчаяния руки. Она во всем винила себя.

Нарушило ее беспокойное хождение появление Иштера. Он вошел, не стучась и замер, внимательно глядя на синеволосую красавицу. Оланда, заметив его, тоже остановилась.

— Где Акдонирус?

Его суровый тон мне не понравился.

— Не знаю, — постаралась спокойно ответить Оланда, — мы поссорились.

— А если честно?

— Можешь мне не верить. Я видеть его не хочу! И не приставай ко мне!

— Я, вообще — то, хотел видеть Лануф.

— Ее здесь нет. Я жду ее.

— Прекрасно! Будем ждать вместе.

Оланда сердито дернула головой, а затем плюхнулась в кресло, поджав под себя ноги. Она старательно избегала встречаться с Иштером взглядом.

Иштер прошел в комнату и тоже сел. Он явно заподозрил что–то.

Время шло.

Внезапно в комнате образовался вихрь и заметался, расталкивая мебель ближе к стенам. Но прежде чем Иштер и Оланда стали тревожиться, вихрь разбился об пол, начав превращаться в человека. Вскоре человек приобрел знакомые черты.

— Кюрри… — удивленно произнес Иштер.

Кюрри поднялся с пола и огляделся.

— К счастью, я попал куда хотел. Лануф здесь?

— Нет.

— Жаль. Хотел поговорить с ней.

— Что с тобой, Кюрри? — недоумевая, проговорила Оланда. — У тебя все одето наоборот…

— Да?

Кюрри принялся себя осматривать и все больше изумлялся.

— Действительно. Со мной что–то не то происходит…

Девушку озадаченный вид поэта — колдуна заставил улыбнуться.

— Прекрасная леди, простите меня за несообразительность. Сегодня мне приснился странный сон, и я встал не с той ноги. Сейчас попытаюсь все исправить.

Кюрри сосредоточился, подняв глаза к потолку, обдумывая что–то, и вскоре изрек:

Сегодня встал я спозаранку

Одежду правильно надел…

Не мог я серым вихрем

К Лануф в гостиную прийти…

Кюрри отчаянно всплеснул руками.

— Бред! Галиматья! Я не это хотел сказать. Спозаранку — наизнанку, ну точно! И зачем же наизнанку одежду утром я надел? Боже… у меня серьезные проблемы!

— Не расстраивайся, Кюрри, ты просто разволновался. Тебе надо успокоиться.

Иштер встал и, подойдя к нему, дотронулся до плеча.

— Легко сказать. С утра все как–то не заладилось…

— Ну, в конце концов, переодеться ты можешь и без магии.

— В общем, ты прав в этом вопросе. Наверно мне надо на время отвлечься от сочинений стихов, а то такая глупость получается…

Кюрри облегченно вздохнул и смущенно улыбнулся.

— Хорошая мысль! Давай сходим куда–нибудь. Я давно не выходил из дворца, а вдвоем, думаю, никто возражать не станет.

Поэт оживился, предложив:

— Кстати, я знаю одно чудненькое местечко… Оланда, ты с нами?

— Нет, останусь ждать Лануф.

— Жаль, тебе бы понравилось…

— Иштер, это опасно, — строгим голосом напомнила девушка.

— Не больше, чем находиться здесь и обвинять себя во всех неприятностях.

— Да я… — девушка резко умолкла и отвернулась, скрывая внезапно набежавшие от обиды слезы.

Иштер направился к выходу. Кюрри последовал за ним, решив не рисковать с использованием колдовской силы.

Оланда осталась одна и горько расплакалась.

Я нехотя покинула дворец. На сердце было тяжело. Я была уверена, если Акдонирус не появится во дворце в ближайшее время, последствия для моих друзей могут оказаться плачевными. Но что я могла сделать? Потребовать у Тормигона вернуть парня? Потребую и что? Он возьмет и спрячет его, я бы так и сделала, окажись на его месте. Семь дней мне внезапно показались вечностью.

«Тише, тише, без паники, возьми себя в руки. Я не должна злиться и, вообще… я очень всех люблю, желаю всем добра. Особенно этому бледнолицему ур… убл… обожаемому умнику! Я спокойна… спокойна. Вот бы пристрелить кого–нибудь незаметно…»

В общем, я уговорила себя воздержаться от необдуманных поступков. Никто не должен был знать, как мне плохо, как тоскливо и одиноко. Как пережить этот бесконечно длинный день, а потом еще шесть? Может уснуть, забыть обо всем на свете? Да, это был бы выход…

Я так и решила сделать. Зачем зря расстраиваться, узнавая новости о событиях во дворце, если повлиять на них не можешь? Укрывшись покрывалом с головой, я отвернулась к стене и закрыла глаза. Вскоре я совершенно успокоилась и задремала.

Мне приснилось, будто я напиваюсь с горя. А рядом сидит Тормигон и все подливает и подливает мне в бокал. Мне же с каждым выпитым бокалом становится все обиднее на душе, я упрашиваю его отпустить парня, в чем–то клянусь. Но мои слова звучат неубедительно, и Тормигон лишь снисходительно покачивает головой.

Я проснулась от неожиданного ощущения, что в комнате кто–то появился. Даже в пот бросило от внезапно нахлынувшего страха. Я резко открыла глаза и, приподнявшись, огляделась.

Тормигон стоял посреди комнаты, пристально глядя на меня.

«Ты чего? Уже… пора? Через пять минут буду готова»

— Не торопись. Прости за внезапный визит. Я вдруг решил, что ты… что–то с собой сделала.

«С чего бы?» — усмехнулась я.

— Ты сразу после нашего разговора отправилась в путешествие по пещере, ознакомилась с заклятиями, напугала моих людей. Я даже забеспокоился, что ты все же найдешь парня и сбежишь. И вдруг тишина…

Колдун–зомби, облегченно вздохнув, отвел от меня взгляд, потом направился к окну.

«Можешь успокоиться, ты надежно его спрятал»

— Мне очень жаль, что я вынужден был так с вами поступить. Нам запрещено приближаться к дворцу. Особенно мне — бледнолицему… уроду и ублюдку, — меня от этих слов словно током ударило, а потом вдруг отпустило почти до остановки сердца. Тормигон повернулся ко мне. — Ты так разволновалась, что забыла скрыть свои мысли.

«Я еще про умника сказала», — выдавила я из себя.

Тормигон вдруг улыбнулся. Пряча от меня глаза, произнес:

— Я понял, ты все это нарочно подстроила. Хочешь проверить, насколько я могу себя контролировать.

«А ты хорошо держишься, зная, что через семь дней настанет мой черед держать в своих руках твою жизнь. Радуйся, пока можешь»

— Мои люди не причем, хорошо? А я готов на все.

«Можешь снимать с себя мерки и заказывать гроб!»

— Мне это не понадобится.

«Ты так в этом уверен? Ты же сам предложил мне, потом отомстить тебе, уж поверь, я с радостью исполню это твое желание»

— Все, все, забудем об этом. Мое будущее ужасно и пусть. Я ни отчего не оказываюсь. А пока позволь пригласить тебя на прогулку.

«Нет, я хочу спать! — я демонстративно откинулась на подушку, собираясь отвернуться к стене и действительно снова заснуть. — И это неприлично врываться к спящей даме…»

— Что ж твое решение огорчит Акдонируса…

«Что ты сказал?»

Да только уже Тормигона в моей комнате и в помине не было.

«Тормигон, вернись! Я требую объяснений!»

Мне вдруг показалось, что колдун–зомби не вернется, и я останусь пребывать в сомнениях. Даже горло пересохло от переживаний.

Но Тормигон вернулся.

«Причем здесь Акдонирус? Что ты задумал?»

— Ты решила, что твой отказ дает мне повод причинить ему вред… — догадался он и огорчился. — Не изводи себя. Я хотел показать вам сад, где вы могли бы встречаться в любое время.

У меня отлегло от сердца.

«Только это?»

— Ничего иного, поверь.

«Хорошо, я иду. Сейчас только на себя гляну»

Я быстро встала и подошла к зеркалу. Вид был слегка помятый, но несколько колдовских пассов руками и вот уже разгладилось платье, поправилась прическа, и исчезло с лица сонное выражение.

Тормигон, наблюдая за мной, не мог скрыть довольную улыбку.

«Все, я готова»

— Возьми этот талисман.

Он протянул мне треугольный предмет на серебряной цепочке. Я с интересом принялась его осматривать. В центре треугольного пространства, выделенного прозрачными, но ощутимыми границами, был прикреплен при помощи изогнутых каменных дуг желтый камешек с воздушной капелькой внутри.

«Зачем он мне?»

— С его помощью ты всегда сможешь попасть в сад и беспрепятственно его покинуть, вернувшись в свою комнату. Идем, парень волнуется.

Едва я надела талисман на шею, как оказалась среди высоких деревьев около небольшого озера, по берегам которого располагались большие клумбы с алыми цветами, похожими на тюльпаны. В воздухе присутствовал душистый аромат меда, притягивающий стаи разноцветных бабочек.

Я удивленно вздохнула, оглядываясь. Где, интересно, располагалось это потрясающее воображение место?

— Этот сад я вырастил сам, — скромно признался Тормигон. — Некоторым деревьям… вот как этому, — он нежно прикоснулся когтистой ладонью к необъятному для одного человека стволу, — уже больше двух тысяч лет. Оно было еще семечком, когда я взрастил его.

«Сколько же тебе лет?»

— Так много, что уже и не скажу точно, — Тормигон повернулся в бок и указал рукой в сторону. — А вот и твой друг. Желаю приятно провести время!

К нам спешил Акдонирус. Если на его пути попадалась клумба с цветами, он ее перепрыгивал, но, если перепрыгнуть было невозможно, оббегал стороной.

Колдун–зомби исчез.

Я, улыбнувшись, заторопилась навстречу с Акдонирусом.

Мы крепко обнялись.

— Лануф, я так рад тебя видеть! Думал, сойду с ума.

Я заметила на его шее такой же, как у меня, талисман.

«Как тебе сад?»

— Потрясающий! Там есть плодовые деревья… Я тут уже около часа нахожусь, немного освоился. Может в беседке посидим?

«Идем в беседку. Что–то я так разволновалась, что ноги не держат»

Я взяла его за руку, и он повел меня по извилистой тропинке.

— Лануф, Тормигон рассказал мне о вашей сделке.

«И что ты думаешь?»

— Вообще — то, я был уверен, что он задумал что–то ужасное. А теперь даже не знаю, как реагировать. И сад… Тот, кто вырастил такой чудесный сад не может быть злым.

«Тогда почему он зомби?»

— Это действительно странно… Он сообщил, что через семь дней мы будем свободны. Это так?

«Я не уверена, но он говорил об этом вполне убедительно»

Мы незаметно для себя вышли к белой беседке, увитой цветущими лианами. В центре ее под куполом располагался шестиугольный столик, на котором стояло три вазы с разными фруктами.

— Я ему верю.

«Почему мы все о нем говорим? Расскажи лучше, как устроился?»

— Ничего, нормально. Стараюсь не думать о наших. А то такое в голову лезет…

Парень, присаживаясь на скамейку, горько усмехнулся.

«Там все пока в порядке, я проверила»

— Хорошо, если так. А ведь Иштер был прав, сказав, что меня могут похитить.

«Тебя вообще могли принести в жертву, ты знаешь об этом?»

Он кивнул.

— Жуть, правда? И все потому, что я простой смертный.

Я с сочувствием пожала ему руку, спросив:

«Как твое сердце?»

Акдонирус посмотрел на меня удивленно.

— А что ты знаешь о моем сердце?

«Лекарь сказал, у тебя врожденный порок»

— Да, но… я так не хотел, чтобы кто–то узнал об этом. Особенно Оланда.

«Приступов не было?»

— Нет, все в порядке. Это не совсем порок сердца. Оланда знает, да? — и он огорченно опустил глаза.

Я не стала скрывать.

«Знает, извини. Что же это на самом деле, если не болезнь?»

— Глупость! — Акдонирус недовольно мотнул головой. — Я хотел стать сильным, как мой отец. Мне казалось, если в моем сердце поселится паук — он даст мне сил и уверенности. Но все получилось не так, как я задумал. Мое сердце не приняло его. Между ним и пауком состоялась битва, и пауку пришлось отступить, но на память он оставил на нем незаживающие рубцы.

«А твой отец что же?»

— Он, когда узнал, был потрясен. Ничего подобного прежде не случалось. Зайрай сказала, что я не могу стать сильнее, чем уже стал, и мне не надо было проводить ритуал. В общем, я сам виноват в своих бедах.

«Неужели Татхенган не пытался тебя вылечить?»

— Он сделал все, что мог. Но это оказалось безнадежно. Лануф, — он вдруг в упор посмотрел в мои глаза, — если ты решишь использовать на мне свой дар — не делай этого. Я обижусь… И вообще, не надо меня жалеть!

Он сердито отвернулся. Эта тема разговора была ему не по душе.

«Я не жалею. Я беспокоюсь. Ты можешь умереть, а вдруг меня не окажется рядом?»

— Со мной все будет хорошо.

Между нами возникла долгая неловкая пауза.

Я взяла в руку плод, похожий на яблоко и, надкусив, принялась сосредоточенно жевать. На вкус плод оказался приятным.

— Лануф, прости, ты из–за меня оказалась в этой неприятной истории, мне очень жаль.

«Ничего, как–нибудь переживем. Если подумать, все не так уж и страшно»

До захода солнца я и Акдонирус провели в этом замечательном саду. За душевными беседами мы обошли все его тайные уголки, определили границы, которые оказались непроходимыми (кто бы сомневался!) и даже нашли странную поляну с высокими толстоствольными деревьями, которые, казалось, умеют ходить, но уж слишком тревожная там была атмосфера, что мы поспешили побыстрее убраться оттуда. Уходить из сада не хотелось, но подступали сумерки, неумолимо сокращая нашу встречу.

«Будем ждать, когда нас разведут по камерам или сами разойдемся?» — поинтересовалась я.

— Тебе предстоит трудная ночь…

«Надо подготовиться, — и поспешила сменить тему: — Заметил, как птицы поют?»

— Заслушаешься.

Это было странно. Словно птицы слетелись в этот сад со всего леса. Их песни дивными трелями разносились по округе, не давая задремать саду после долгого дня. Даже ветер, будто на время лишился сознания.

Мы стояли на краю каменного утеса и смотрели вниз на изменчивые силуэты гор. Ощущение безопасности и покоя наполняли наши сердца. Но кто как ни я знал, как обманчивы эти ощущения, как иллюзорна даруемая ими надежда.

— Спокойной ночи, Лануф, — после долгой паузы сказал Акдонирус и прикоснулся к талисману. В тот же миг он исчез.

Я не сдержала вздох, понимая, как ему тяжело было решиться первым на такой шаг.

«Пора и мне…»

Я коснулась своего талисмана и представила комнату, где вот — вот должна буду оказаться. Так и случилось.

У меня оставалось немного времени, чтобы подготовиться к встрече с людьми–зомби. В том, чтобы произвести на них нужное впечатление, я не имела себе равных.

Мысли о том, что происходит во дворце то и дело посещали мою голову, но я решила не заглядывать туда. Не хотелось портить себе настроение, а в том, что я могу узнать что–нибудь отрицательное, и мое настроение упадет, я не сомневалась.

В дверь тихонько постучали.

Я удивленно оглянулась, догадываясь, кто это может быть.

«Да, входи…»

Через дверь в комнату прошел Тормигон. Он был в сером длиннополом плаще с откинутым капюшоном. Выглядел он все так же бесстрастно.

— Не хотел пугать, потому и постучался.

«Уже пора?»

— У нас есть еще время. Как тебе мой сад?

«Очень понравился. Чудесное место»

— Не хотелось уходить, правда?

«Ты же все сам знаешь»

Колдун–зомби подошел к зеркалу, у которого я сидела, и холодно глянул на свое отражение. Отражение ответило ему тем же. Затем поинтересовался:

— Можно задать тебе один вопрос?

«Задавай»

— Кто дал тебе колдовскую силу? Прежде ты была другой.

«Один очень хороший друг»

— Я его знаю? Только не думай, что я воспользуюсь информацией и причиню ему вред.

«Тогда зачем тебе знать, кто он?»

— Он отдал тебе силу, значит, конец его жизни близок.

Я внимательно посмотрела на Тормигона. Его слова не только удивили, но и насторожили меня.

«Он умрет?»

— Рано или поздно. Все зависит от физического здоровья. Но тебя это не пугает, не так ли? Ты надеешься на силу воскрешения…

«Да и что же?»

— Возможно, он не знал, на что обрек себя. Ты будешь дарить ему жизнь все чаще и чаще, пока однажды он не умрет навсегда.

«Ты говоришь так, будто уверен в этом»

— Я знаю, что говорю.

«То есть, ты ясновидящий?»

— Среди колдунов подобные способности не являются чем–то необычным. Но я не предвижу будущее, я знаю его, а иногда могу изменить. Я могу спасти его, если позволишь.

«Я подумаю над твоим предложением»

— Так, ты не назовешь его имя?

Я отрицательно покачала головой.

Тормигон отошел от зеркала, молча обошел комнату. Я догадывалась, чем он занят. Он считывал информацию обо мне. И вдруг остановившись, сдерживая волнение, проговорил:

— Ты не притронулась к еде…

«Не хотелось»

— Это ведь не специально?

«О чем ты?» — недоумевала я.

— Ты смертная, а еда — один из источников поддержания жизненных сил для смертных. Даже, если ты решишь голодать, думая, что я выполню какие–либо твои условия — отпущу Акдонируса, например — я этого не сделаю!

Он, рассердившись, сложил руки на груди, демонстрируя твердость своих намерений. Но в карих глазах было иное — в них читалось сомнение. Он опасался, что может оказаться верен в своих выводах.

Я, пожав плечами, отвернулась.

«Думай, что хочешь»

Тормигон долго молчал, потом тихо просящее произнес:

— Не вреди себе, пожалуйста. Я не могу допустить, чтобы с тобой что–то случилось.

«Ты лучше об Акдонирусе побеспокойся. У парня больное сердце, и если с ним что–то случится, ты очень пожалеешь!»

— Он в порядке.

И Тормигон, постояв немного, молча покинул комнату. Его не было около часа. Я даже стала подумывать, не лечь ли мне спать.

— Ты готова?

«Надеюсь, это не займет много времени?»

— Ты сможешь вернуться, когда пожелаешь. Лишь прикоснись к талисману.

Колдун–зомби привел меня на высокое горное плато. Там собрались его люди и развели большой костер. Один из них, исполняя роль шамана, монотонно стучал в бубен. Людей было много — сотни три.

Первую минуту я осматривалась, привыкая к блеску многочисленных глаз, направленных в мою сторону. Сначала было жутковато, еще страшнее стало, когда смолк бубен, и установилась пронзительная звенящая тишина.

— Приветствую вас: братья и сестры, — начал речь Тормигон. — Приветствуйте и вы меня, и ту, о ком грезили все это время ваши сердца!

Толпа, окружавшая нас, издала облегченный вздох, и вдруг все разом рухнули на колени.

Меня пробрал животный страх. Этот страх был не только моим, со страхом продолжали смотреть на меня эти странные люди, облаченные в одинаковые плащи.

Тормигон вопросительно посмотрел в мою сторону. Может, он ожидал, что и я что–нибудь скажу? Почему бы и нет?

Собираясь с мыслями, я окинула собравшихся изучающим взглядом.

«Приветствую вас, — робко начала я. Все затаили дыхание. — Пусть эта ночь принесет то, чего вы страстно желаете»

— Мы желаем избавления! — выкрикнул какой–то смельчак.

«Пусть будет избавление!» — не растерялась я.

— С нами Богиня! — прокричал другой и ему вторили многие: — Богиня! Богиня! Богиня!

Едва голоса смолкли, слово взял Тормигон:

— Начинаем ритуал! Несите жертвенник!

Тут же все вскочили, началась суетливая, на первый взгляд беспорядочная, беготня. В костер был брошен пучок травы, и языки пламени заискрили с яростным шипением. Всю эту шумную возню нарушил слабый плачь младенца.

Мне пора было уходить, но я все не решалась. Я лишь тихонько отошла к деревьям, подальше от места церемонии. Бороться с любопытством было сложно. Мне хотелось посмотреть на их кровавое жертвоприношение. Да и люди–зомби, чувствуя мое присутствие, становились более спокойными. Даже истеричные особы вдруг затихали, едва сталкиваясь со мной взглядами.

Церемония еще не началась, как случилось событие неожиданно прервавшее ее. На присутствующих внезапно с оглушающими воплями напали. Причем я не сразу поняла, кто напал. Началась нешуточная драка.

Тормигон быстро отыскал меня и, хватая за руку, заявил:

— Ты должна уйти! Немедленно!

«Кто они?»

— Местные…

Вместе мы вернулись в мою комнату. Тормигон принялся раздраженно мерить ее шагами.

«Почему они напали на вас?»

— Они напали из–за тебя. Да, именно так. Они осмелели…

«Они поубивают друг друга?»

— Возможно. Но зато нас станет больше.

И мне вспомнились слова Карайтера, произнесенные им перед путешествием к логову зомби: «Они кусаются…». Он явно не шутил.

«Тормигон, ты думал, я верну твоих людей к нормальной жизни, а в итоге… Не надо было тебе связываться со мной»

— Я не предполагал, что твое влияние настолько сильно, что побеждает многовековой страх. Это восхитительно!

Я усмехнулась.

«Нашел чему радоваться!»

— Ты не понимаешь. Это лучше, чем я мог себе представить!

«О, да, твоя армия станет огромной! О чем еще можно мечтать!»

— Поверь, все не так. Завтра… завтра мы поговорим об этом. Спасибо, твоя речь произвела на всех впечатление. Она разбудила многих…

И Тормигон исчез, оставив меня самой разбираться со своими мыслями.

Мне интересно стало, чем закончится сражение местных колдунов и зомби, и я мысленно отыскала плато, на котором недавно была.

Костер продолжал гореть. Но никого поблизости с ним не было. Человеческие голоса и крики ужаса доносились из глубины темного леса. Иногда я замечала крадущиеся тени, безумно сверкающие красными зрачками глаз. Зомби в этом сражении превратились в охотников. Они неотступно преследовали местных до самого города. А если ловили кого, то укусив чаще за руку, тут же теряли к нему всякий интерес. Несчастный вскоре слабел и о сопротивлении уже не помышлял.

Неожиданно двое колдунов, привлекли мое внимание. Они не были зомби. Но один оказался укушенным.

— Идем, скорее. Ну, чего же ты… — вполголоса шептала женщина.

— Мы не смогли ее освободить, — расстраивался другой. От навалившейся усталости голос его было очень слабым.

— Держись за меня.

— Не могу. Я становлюсь другим. Ты же знаешь, я не могу вернуться…

— Я не оставлю тебя! — женщина готова была расплакаться. — Ты мой муж! Я люблю тебя!

— Я тоже люблю тебя…

Мужчина не удержал равновесие и упал. Женщина попыталась поднять его, уговаривая не терять сознание.

— Я не могу тебя перенести. Моих сил недостаточно. Помоги мне, умоляю…

— Уходи… я буду искать способ вернуться к тебе, обещаю…

— Не–ет, нет, молчи!

Она обняла его.

— Сюда идут… Нас услышали.

— Я останусь с тобой. Я не оставлю тебя! Мы будем вместе!

От ближайших деревьев отделились три черные высокие фигуры и стали приближаться, окружая колдунов.

— Уходи… мне уже ничего не будет.

Мужчина напряг последние силы и встал.

— Я останусь…

— Не трогайте ее, прошу, — проговорил он, обращаясь к зомби. — Не трогайте…

Он попытался заслонить ее своим телом, но ноги словно приросли к земле.

Женщина обняла мужа и уткнулась лицом в его грудь, ожидая неизбежного.

— Пусть будет так…

— Не надо, умоляю… Пожалуйста… Тормигон! Услышь меня!

Зомби остановились в трех шагах от супружеской пары. Они словно размышляли, кто первым сделает свое кровавое дело.

Неожиданно между ними появился еще один зомби.

— Оставьте их, — строго велел он приятелям, и те без вопросов растворились в ночном лесу. По голосу я узнала Тормигона. — Кто же это пожаловал к нам? — он задумчиво обошел колдунов. — Карайтер и Бель! Чудесная ночка сегодня…

«Карайтер и Бель?» — я была потрясена. Уж их–то в этом лесу, я никак не ожидала застать.

«Тормигон, отпусти их!»

Бель вздрогнула, услышав мой голос.

— Даже не знаю, как мне теперь поступить… — колдун–зомби начал обходить пару по второму кругу. — Карайтер, ты уже не можешь вернуться в город.

— Я тоже не вернусь! — решительно заявила Бель и протянула ему руку. — Что же ты? Кусай!

— Мне не доставляет удовольствия разлучать вас. Уходите. Никто вас не тронет.

Карайтер, обессилев, осел на траву. Бель присела рядом.

— Куда же мы пойдем? — спросил Карайтер.

— Это не мои проблемы. Вам не следовало поднимать бунт и приходить сюда. Уверен, ваши друзья смогут вам помочь.

И Тормигон исчез.

— Если мы вернемся во дворец, Тефнирия велит запереть тебя, — с горечью проговорила Бель.

— И не сомневайся. А если ты останешься здесь, ты рано или поздно возненавидишь меня. Особенно, когда сама станешь зомби.

— Нет, этого не случится! Я буду любить тебя вечно! Клянусь!

— Не надо клятв, — Карайтер устало вздохнул. — Ты не знаешь, как сильна их власть. Я стану чудовищем и забуду, что значит, любить.

— Что ж, получается, Кюрри был прав, и у нас нет иного выхода, — твердо произнесла Бель. — Я лучше умру, чем останусь одна!

— Это не выход…

— Это единственный выход!

«Нет, Бель, остановись!» — закричала я, желая пробиться в ее объятое горем сознание.

— Лануф, я слышу тебя, — Бель огляделась по сторонам.

— Я тоже слышу ее, — подтвердил Карайтер.

— Лануф, нам так жаль…

«Бель, Карайтер, не говорите о смерти. Я верю, вы справитесь со своей бедой»

— Но что нам делать?

«Бель, тебе необходимо вернуться во дворец»

— Но я не могу оставить своего мужа здесь. Как я без него?

— Бель, Лануф права. Это будет сложно, понимаю… Но мы же сильные?

Карайтер внимательно посмотрел в ее глаза. А она, не выдержав, отвернулась. По щекам неудержимо потекли слезы.

«Бель, пожалуйста, возвращайся. Я обещаю сделать все, чтобы вернуть тебе Карайтера таким, каким он был»

— Это уже невозможно…

«Верьте мне! Бель, если Феонирду станет хуже, поддержи Анату»

Бель смахнула слезы и, кивнув, с нежностью поцеловала мужа.

— Иди… — уже в который раз попросил Карайтер. — Не беспокойся обо мне. Я постараюсь сохранить нашу любовь.

— Карайтер…

Бель напоследок обняла его крепко — крепко и встала. Затем, продолжая пристально смотреть на него, начала отходить к деревьям.

Карайтер, прощаясь, поднял руку. На его губах возникла и быстро пропала грустная улыбка.

Вскоре Бель исчезла из виду.

Карайтер судорожно вздохнул и, теряя сознание, повалился на траву.

А Бель шла по лесу в сторону города и горько плакала, не в силах остановиться. Если на ее пути встречался зомби, она замирала и протягивала ему руку, предлагая укусить. Видимо этот жест шокировал зомби, не ожидающих ничего подобного, и он спешил скорее скрыться с глаз. Бель разочарованно вздыхала всякий раз и продолжала путь. Через два часа она стояла у ворот дворца. Впервые возвращение во дворец не принесло ей радости. Душа ее находилась рядом с мужем.

Битва закончилась. Тормигон собрал своих людей и сообщил, что ритуал будет проведен завтра. А новообращенных зомби было решено перенести в пещеры, для окончательного перевоплощения. Нельзя сказать, что собратья Тормигона радовались удачной охоте. Кажется, им было все равно. Может, лишь глаза их горели ярче, чем обычно. Даже в глазах Тормигона иногда вспыхивала пугающая хищная искра.

Я перестала наблюдать за колдунами–зомби. От телепатических напряжений разболелась голова. Вместо того, чтобы лечь спать, я отправилась в сад. В нем было тихо и прохладно. Птицы дремали, лишь иногда сонно переговаривались, но их разговоры резко обрывались. Они словно вспоминали, что уже ночь. Мириады светлячков, сидевших на листьях деревьев, превратили сад в сказочное место. Было ощущение, словно звезды, когда–то светившие на небе, упали на землю и застряли на листьях.

Десятки фонарей освещали тропинку, ведущую к беседке. И сама беседка была похожа на сказочный дворец.

Постояв немного в раздумьях, я направилась к ней. Потом я долго сидела за прозрачным столиком, проворачивая в голове события прошедшего дня, и незаметно для себя задремала, поддавшись усыпляющему аромату ночных цветов.

Я проснулась утром, почувствовав, что в пещере Тормигона происходит что–то непонятное. Атмосфера вокруг горы сделалась густой, словно мысли всех, живущих в ней существ, в едином порыве устремились к одной цели. Они кого — то искали… И казалось, если найдут — разорвут на части!

Я вспомнила о Карайтере. Неужели он успел что–то натворить, чем вызвал всеобщее негодование? Но едва я собралась отправиться в телепатические поиски, как в беседке возник Тормигон, нарушив все мои планы.

— А вот ты где! — обрадовался он и даже облегченно улыбнулся.

«Что–то случилось? Переполох какой–то…»

— Я потерял тебя…

«Значит все дело во мне. Я уж думала, что–то с Карайтером»

— Он в порядке. Стал полноправным членом нашего общества.

«И в чем выражается это полноправие?»

Тормигон присел напротив, ответив:

— Он может принять участие в ритуале и надеяться, что именно ему повезет, и он станет простым колдуном.

«Но этого не случится…»

— Скорее всего, нет.

Я внимательно посмотрела в его карие глаза. Тайные подозрения закрались в мою душу, и я решила задать ему каверзный вопрос:

«Как возникли зомби, Тормигон?»

Мой собеседник долго молчал. Он знал ответ, но явно не хотел отвечать. Я сделала для себя соответствующие выводы.

«Теперь мне многое ясно. Ритуалы нужны тебе лишь для того, чтобы люди твои не разбежались. Догадываюсь, если они уйдут, то смогут справиться со своими демонами. А ты этого боишься! Ты боишься остаться один!»

— Нет, нет, молчи… Прошу тебя, молчи! Все не так!

Тормигон вскочил, становясь бледнее прежнего. Его начало трясти: то ли от гнева, то ли от страха.

«А как, Тормигон? Если ты попробуешь угрозами заставить меня замолчать, я, лишь еще больше уверюсь в своей правоте. И отпустить меня даже по прошествии оставшихся дней, ты не сможешь… Что же тебе остается?»

— Я сдержу свое слово!

«На что ты продолжаешь надеяться? На то, что я не открою твоих секретов? Зря. Я совсем неблагородных кровей»

— Я не думал, что встреча с тобой разрушит мою жизнь. Я верил в другое… Возможно, я уже ничего не могу изменить, но я очень прошу… не нарушай наше соглашение. Пусть твоя месть настигнет меня в положенное время, не раньше, — и помолчав, тихо спросил: — Ты придешь сегодня к ритуалу?

«Да чего уж там… Вдруг и, вправду, Карайтеру повезет…»

— Его везение не зависит от меня.

Сказав так, Тормигон вышел из беседки и направился по тропинке к дальней части сада. Я долго смотрела ему вслед. Было что–то трагическое в его гордой осанке. Какой демон завладел его душой за две тысячи лет до нашей встречи? И почему он до сих пор не избавился от него? И вот я разрушила привычный уклад его жизни. И хватило для этого всего одного вопроса. Так кто же был первым колдуном–зомби на Ийокопене? Конечно же, он — этот древний седой колдун, сам невольно назначивший дату, круто изменившую его жизнь. Тормигон! Даже оставшиеся дни будут для него лишь мучительным ожиданием неизбежного финала всего рода колдунов–зомби.

Мне стало грустно от своих размышлений.

Большие синие птицы размером с сизого голубя неожиданно стаей влетели в беседку, похватали лапами фрукты из ваз и так же быстро вылетели. Пока я приходила в себя от такого их нахального поведения, как другие птицы начали приносить отовсюду плоды и ягоды. Они складывали их в вазы и словно для отчета о проделанной работе, издавали торжествующие трели прежде, чем улететь по своим делам.

Грусть мигом испарилась.

Поведение птиц показалось мне таким странным и в то же время приятным.

Взяв красивый плод, немного повертев его в руке, я вышла из беседки. Я пошла по тропе, по которой недавно прошел Тормигон.

Беседка осталась далеко позади, но я продолжала идти, глубоко вдыхая аромат распускающихся цветов. Впереди между высокими деревьями блеснуло темно–синее озерцо. И вдруг со стороны этого озерца донесся веселый смех. Смеялись двое…

Я осторожно поднялась на холм и, спрятавшись за деревом, осторожно выглянула.

На песчаном берегу сидели Тормигон и Акдонирус. Между ними бегали какие–то маленькие зверьки и чем–то обоих веселили.

Внезапно что–то больно ударило меня по голове. Я резко посмотрела вверх и обомлела… На толстых ветвях дерева с орехами в передних лапах на меня смотрела стая разгневанных рыжих белок! Одна из них сердито цокнула и запустила в меня орехом. Я увернулась, но тут в меня полетели другие орехи.

В общем, мне пришлось спасаться бегством. И причем единственным пространством, где деревьев было немного, оказалась поляна с озерцом. Туда и пришлось мне бежать со всех ног.

Оба, заслышав шум, которым сопровождалось мое паническое бегство, удивленно оглянулись и тут же вскочили.

Тормигон побежал навстречу и остановился, подняв руки к верху.

— Тише, тише, все хорошо… — ласково говорил он, обращаясь к белкам.

Я пробежала мимо него, остановившись только рядом с Акдонирусом. Зверьки, которые веселили их до моего внезапного появления, суетливо забегали по берегу озера.

Белки вскоре начали успокаиваться, их злобное цоканье прекратилось.

Тормигон направился к нам.

— Лануф, чем ты их разозлила? — недоумевал Акдонирус.

Переведя дух, я ответила:

«Да я их даже пальцем не тронула. Никогда еще от белок мне убегать не приходилось, — затем сунула ему в руку плод, добавив: — Привет! Расскажешь об этом случае Иштеру — поколочу!»

Парень кивнул, улыбнувшись.

— Лануф, не сердись на них, — попросил, приблизившись Тормигон.

«Что я им сделала?»

— Они решили, что ты обидела меня.

«Да? А не ты ли их натравил на меня?»

— Нет, я даже не помышлял ни о чем подобном, уверяю.

«И что мне теперь целыми днями сидеть в своей темнице?» — возмутилась я.

— Почему же? Предлагаю забыть о наших разногласиях и просто радоваться жизни. И никаких упреков, и обид…

Мне вдруг стало смешно. Я засмеялась.

«Боже… На меня напали безумные белки! Какой бред… Но они, конечно, молодцы, столько страха нагнали, что я даже про талисман забыла. Могла бы просто исчезнуть! Тормигон, а ты оказывается обидчив…»

Тормигон, опустившись на песок и глядя немигающим взглядом на спокойную гладь озера, сказал:

— Я не обиделся. Просто наш недавний разговор расстроил меня. А сад, созданный моей мечтой, чутко реагирует на любые перемены моего настроение.

— Ты хочешь сказать, что звери сами решили за тебя отомстить? — недоверчиво спросил Акдонирус.

— Да, это именно так.

— Никогда ни о чем подобном не слышал…

Необыкновенное чувство охватило меня. И радостно и в то же время неловко как–то стало. Я невольно нарушила гармоничное течение энергий этого сада, потревожила его покой и безмятежность. Но для оправданий я никак не могла подобрать нужных слов. Да и в чем собственно я собиралась оправдываться? В том, что узнала правду, которую скрывал создатель чудесного сада?

Мы долго молчали, каждый размышляя о своем.

Потом Тормигон поднялся, сообщив:

— Я вас оставлю, зовут дела. Вам здесь больше ничего не грозит, уверяю.

Он окинул нас пристальным взглядом, затем улыбнувшись, растворился в воздухе.

После его ухода я и Акдонирус, сидя на берегу озера, много разговаривали и много молчали. В голову приходили странные мысли. Время за их обсуждением летело незаметно.

«Акдонирус, — вдруг спохватилась я, — ты еще наверно не завтракал?»

— Не хочется.

«Давай не будем огорчать Тормигона. Его вчера и так едва удар не хватил, когда он узнал, что я к еде не притрагивалась»

— Лануф, одному скучно. Пойдем вместе к тебе или ко мне.

«Ко мне! У меня хоть мебель какая — никакая имеется, а у тебя только стены»

— Со вчерашнего дня у меня уже есть стол и кровать, — похвалился Акдонирус.

«Это радует. А думаешь, у нас получится?»

— Попытаемся…

«Возьми меня за руку»

Не думая, насколько это может быть опасно, мы взялись за руки и коснулись своих талисманов. В одно мгновение я оказалась в своей комнате. Пальцы руки, в которой я держала руку Акдонируса, почему–то болели, будто я сильно обожгла их.

«Акдонирус!»

Парня рядом со мной не оказалось.

Я вновь коснулась талисмана и вернулась на берег озера.

«Акдонирус!»

Я беспокоилась. В порядке ли он?

— Я здесь! — откликнулся он. — Не получилось…

Он тряс рукой, сбегая с холма.

«Тоже болит?»

— Да, будто жжет. А могло быть и хуже…

«Тогда жди меня здесь. Я принесу чего — нибудь. Устроим пикник!»

— Хорошо.

В целом этот день прошел для нас обоих весело. Мы качались на качелях, устроенных недалеко от пляжа, немного поплавали, позагорали и чувствовали себя как на дорогом курорте.

А вечером мы были вынуждены расстаться. К тому же на небе появились красно–серые тучи, грозившие обрушиться на землю обильным дождем.

Я вернулась к себе. Необходимо было подготовиться к ночному ритуалу. Я была уверена, дождь не сможет послужить серьезной помехой для его проведения.

В этот день я не стала интересоваться жизнью дворца из опасений натолкнуться на что–то неприятное. Ведь тогда не видать мне покоя и гнев может вырваться наружу.

Тормигон появился чуть раньше назначенного времени. Ему как всегда хотелось поговорить.

— Я заметил, ты не поинтересовалась самочувствием Карайтера.

«Я увижу его на ритуале»

— Разумеется. Но и во дворец ни разу не заглянула.

«Не хочется»

— Вот это и странно. Ты боишься узнать о друзьях что–то ужасное, потому что не можешь ничего изменить?

Я промолчала. Его проницательность меня даже не удивила.

— Наверно ты правильно делаешь. Новости из дворца не радуют.

Я внимательно посмотрела в его глаза. Он выглядел обеспокоенным.

«Что ты узнал?»

— Бель назначила свидание с Карайтером после ритуала на краю леса.

«И что в этом плохого?»

— Я не могу гарантировать ее безопасность. Карайтер может оказаться не в состоянии контролировать себя.

«Она сделала свой выбор»

— Какой холод в твоих словах, — с огорчением заметил собеседник.

«А как бы ты вел себя, зная, что все твои друзья неминуемо приближаются к гибели, а ты ничего не можешь сделать? Даже быть рядом…»

— К сожалению, у меня нет друзей, но я тебя понимаю…

«Ничего, ничего, я потерплю несколько дней и разберусь со всеми делами. Так что не лезь, пожалуйста, в душу!»

— Хорошо, хорошо, прости.

«Может поговорим о тебе?» — вкрадчиво предложила я.

Но Тормигону предложенная тема для разговора не понравилась. Он предпочел исчезнуть. Потом явился лишь перед самым ритуалом.

Все происходило так же, как и прошлой ночью.

Тормигон произнес для своих людей немногословную речь, затем я повторила примерно то же, что и в прошлый раз. Во время своего выступления я искала глазами Карайтера. Отличить его от остальных, одинаково облаченных фигур, без особых способностей было практически невозможно. Но я нашла его. Он держался особняком, скрываясь в темноте. Он пришел сюда не за чудом и даже не за надеждой. Он просто вынужден был начать жить по новым правилам. Все меньше и меньше в нем оставалось свободного духа, но он еще не смирился. Не смирились со своей участью многие из новообращенных. От общей массы их отличала некая отстраненность, они словно присутствовали не на ритуале, а все еще в своем внезапно потерянном привычном мире.

В этот раз я не стала покидать ритуал в самом его начале. Я решила увидеть все своими глазами. Тормигон воспринял мое решение неоднозначно.

Дождь к этому времени прекратился.

Принесли жертвенник, подбросили в костер хвороста. Потом Тормигон начал читать заклинание, от которого вокруг нас образовался густой зеленый туман. Обстановка приобрела таинственные, пугающие очертания. В тумане вскоре я могла разглядеть лишь светящиеся глаза присутствующих.

И вот слова заклинания закончились. Туман в тот же миг образовал вокруг ритуальной поляны густое кольцо, в центре которого полностью рассеялся. Тормигон снял с жертвенника белое покрывало. Под ним лежал обнаженный младенец — мальчик. Он крепко спал, сжав ручки в кулачок. Даже удивительно, как суета и резкие звуки не разбудили его. Я решила, что ребенка чем–то напоили успокаивающим.

Конечно, мне было не по себе, смотреть на это беспомощное человеческое дитя и не попытаться ему помочь. Разумеется, я могла решиться на какой — нибудь авантюрный поступок, но что бы изменилось?

— Ты можешь уйти, когда пожелаешь, — напомнил Тормигон, догадываясь о моих чувствах.

«Да, я знаю»

И я осталась стоять на месте.

Кольцо тумана расширяясь, уходило все дальше к лесу. Его фосфоресцирующее сияние пугало спящих в ветвях деревьев птиц и те, встав на крыло, образуя стаи, принялись носиться высоко над ритуальным собранием. Их крики напоминали щелчки и стоны синих китов, обитающих на Неосфирите, известных мне со времен учебной экскурсии по биологии. И волнительно делалось на душе от них, и жутко. И все больше становилась стая птиц над нашими головами. В черноте неба птиц не было видно, но хлопанье многочисленных пар крыльев заглушало даже треск костра.

Вскоре я заметила, как многие колдуны–зомби, начиная уже самостоятельно проговаривать слова заклинания, стали падать на землю и биться в страшных конвульсиях. Движения их тел походили на агонию умирающих. Слова заклинания постепенно переходили в истерический хохот, крик и нецензурную лексику. Смотреть на все это было неприятно.

— Они одержимы, — коротко пояснил Тормигон.

«Почему не все?»

— Сегодня их число во много превосходит прошлые ритуалы. Но у тех, кто спокойно смотрит на все это всего–навсего демоны посерьезнее будут.

«Как у тебя?» — коварно поинтересовалась я.

Предводитель зомби предпочел промолчать.

Ребенок проснулся и пока еще как бы нехотя начал покрикивать. Но постепенно плач усилился, и вот уже его крик не могли заглушить даже крики птиц. Плач перешел в истерику.

Хотелось заткнуть уши и убежать.

Внезапно в стороне послышались непонятные шумы и возмущенные возгласы. Колдунов–зомби расталкивала какая–то сила, прокладывая дорогу к жертвеннику.

— Пошли прочь, красноглазые уроды! — услышала я раздраженный женский голос. — Бессердечные скоты!

Тормигон терпеливо ожидал появления незваной гостьи.

Всюду начали слышаться грозный рок и скрежет зубов.

— Только посмей укусить, тварь безмозглая! Враз глазелки выцарапаю!

И вот, наконец, женщине удалось пробраться через рычащую толпу. Я узнала в ней нищенку, которая в молодости жестоко обращалась с детьми. И вдруг меня осенило. Я поняла, зачем она осмелилась, рискуя жизнью прийти сюда. Она собиралась спасти ребенка от гибели! Она пришла, сознавая, что вряд ли ей это удастся. Проклятье, приведшее ее к жалкому существованию без колдовской силы, теперь приступило к заключительной стадии своего предназначения — оно толкало ее на смерть!

Не обращая внимания на присутствующих, нищенка подошла к жертвеннику и, ласково улыбаясь, протянула к младенцу руки, пробормотав:

— Кажется… успела…

— Остановись! — властно выкрикнул Тормигон.

Женщина, вздрогнув, посмотрела в его сторону. Но затем она вновь склонилась над ребенком.

— Тише, тише, маленький… Никто тебя не обидит…

Она взяла его на руки и прижала к груди. Сладострастная истома отразилась на ее лице. И среди уродливых наростов, бородавок, морщин на короткое мгновение мелькнули черты прежнего лица, наполненные красотой и счастьем. Изменения были скоротечны, она даже не успела понять, что проклятие оставило ее. Когда ребенок успокоился и загугукал что–то по–своему, случилось неожиданное… Стая птиц ринулась к женщине и скрыла ее от нас под своими телами. Сотни птиц, объятых лютой ненавистью, с криком терзали несчастную женщину и младенца. Крики их внезапно разрезали ночь и резко оборвались.

Я была потрясена случившимся. Все произошло так быстро, что душа моя будто онемела от шока.

— Все кончено, — холодно произнес Тормигон.

Черные тени стремительно рванулись прочь с места расправы, по пути принимая облики птиц.

Я вздрогнула и сделала шаг назад. Из горла рвался беззвучный крик.

Там, где мгновение назад стояла женщина, остались два обглоданных кровавых скелета. А вокруг трава была залита кровью. Не прошло и нескольких секунд, как скелет женщины покачнулся и с шумом упал, подмяв под собой скелет младенца.

«Что это было?» — с трудом спросила я, отводя взгляд от скелета.

— Она нарушила ход ритуала. Но жертва принесена… Некоторые избавились от демонов.

Вскоре я заметила, как те, кто еще до кровавой расправы крутились по земле в страшных конвульсиях, полежав немного неподвижно, начали подниматься и уходить с ритуальной поляны. А те, кто обессилел до того, что не мог встать, медленно расползались в разные стороны.

«Как ужасно… все это…»

— Я предлагал тебе уйти.

«А где Карайтер?» — оглядываясь в его поисках, спросила я.

— Он ушел еще до того, как появилась проклятая нищая. Его ожидала любящая женщина. Он просто не верил в возможность изгнания собственного демона.

«Если я оживлю женщину и ребенка, ты позволишь им уйти?»

Колдун–зомби взглянул на меня резко и испуганно.

— Нет! — воскликнул он. — Остальные тоже захотят пройти изгнание. Их вера возросла. Эти двое опять превратятся в жертв. Может завтра, когда страсти улягутся, или, что было бы лучше — никогда! — он, волнуясь, начал летать передо мной. — Пойми, она хотела избавиться от проклятья, и ее желание исполнилось. Если ты вернешь ее, вернется и память о содеянных в прошлом преступлениях.

Он замолчал, ожидая моего решения.

«Возможно, ты прав, — согласилась я с его доводами. — Просто я ставлю жизнь выше смерти»

— Но они равны по значимости в судьбе души, — закончил он и переспросил: — Значит, ты позволишь предать их огню?

«Делай, что пожелаешь нужным»

Ответив ему, я в последний раз откинула взглядом присутствующих, прислушалась к далеким уже негромким крикам птиц, продолжающих кружить над поляной, но уже в меньшем количестве, и прикоснулась к талисману.

События, произошедшие во время ритуала, надолго выбили меня из душевного равновесия. Я не могла спокойно сидеть на месте, мне непременно надо было двигаться. Я беспрестанно ходила по комнате в течение нескольких часов. Мне трудно было сосредоточиться даже на том, чтобы отыскать Бель и Карайтера. Мысли все время сбивались, и я возвращалась обратно к себе в комнату.

К тому времени, когда я окончательно успокоилась, Бель и Карайтер успели расстаться. Карайтер стоял у края леса, провожая взглядом супругу. Та не спешила вернуться, чувствуя на себе взгляд, она часто оглядывалась.

«Лануф, ты сегодня как птица в клетке», — произнес, обращаясь ко мне, Карайтер.

Супруга его давно скрылась в темноте, но он все также продолжал смотреть в сторону города.

«Привет, Карайтер, как прошла встреча?»

«Пока все хорошо, — он, вздохнув, уселся под деревом, — ума не приложу, как нам теперь жить…»

«Ты главное не впадай в крайности. Я найду способ вам помочь. Подожди несколько дней. Вот освобожусь от Тормигона, и все изменится к лучшему»

«Я думал, он не собирается давать тебе свободу»

«Я может сбежала бы в любое время, но боюсь за Акдонируса. А так нашему соглашению остается еще пять дней. Потерпишь?»

Карайтер вздохнул.

«Я готов терпеть сколько угодно, а вот Феонирд…»

«Что с ним?»

«Бель сообщила — совсем плох. Сбываются пророчества Кюрри»

«А остальные как?»

«У всех плохое настроение. У Кюрри депрессия. Тефнирия сама не своя. Иштер узнал о похищении друга, а потом о тебе и, в общем, ушел на время в виртуальные миры. Весь сегодняшний день играл в игры»

«А Оланда?»

«Она ни с кем не разговаривает. Не иначе что–то задумала»

«Лишь бы дворец не покидала»

«А я так и не понял, что недавно тебя сильно взволновало?»

«Ритуал прошел неожиданно. Ты сам все скоро узнаешь. Мне пора. Не забывай, Тормигон знает, о чем мы разговаривали»

«Кто бы сомневался…»

После разговора с Карайтером я впала в апатию. Если события во дворце стремительно движутся к трагическим развязкам, то, как я могу безучастно вести себя по отношению к своим друзьям? Нет, я должна попасть во дворец и попытаться хоть что–то сделать. Если Феонирд умрет, за ним последует Аната и даже то, что она обещала не совершать самоубийство, не остановит ее.

«Тормигон, приди, пожалуйста», — позвала я, вспомнив его слова о возможности помочь Феонирду.

Колдун–зомби не заставил себя долго ждать.

«Я не разбудила?»

— Нет, в последнее время мне не спится. Нужна моя помощь?

Я качнула головой, поинтересовавшись:

«Ты ведь слышал мой разговор с Карайтером?»

— Не стану скрывать — слышал.

«Ты говорил, что можешь помочь тому, кто отдал мне силу?»

Я внимательно наблюдала за собеседником.

Тормигон с задумчивым видом прошелся до окна, потом остановился и, помедлив, повернулся ко мне лицом. Его спокойный взгляд, словно невидимый жгучий луч, пробирал меня до костей.

— Это Феонирд?

«Он»

— У него была необычная сила — сила Солнца. Немногие на Ийокопене владеют ею. Теперь она в тебе… Это мощная сила.

«Да, я поняла, не надо мне расписывать ее достоинства. Скажи, ты можешь помочь ему?»

— Я не отказываюсь от своих слов. Но вспомни, для меня путь во дворец закрыт.

«Это не проблема, — горячо заверила я. — Я проведу тебя»

— Путь закрыт не потому, что его охраняют колдуны. Дело в другом… — Тормигон опустил глаза, вздыхая. — Понимаешь, во мне находится сила горы, даже каждого камешка в отдельности. Гору нельзя сдвинуть с места, так и я не могу покинуть ее даже при большом желании. Ну, разве, если только решусь на самоубийство.

«А если его доставить сюда?» — я по–прежнему не теряла надежды.

— Для моих людей это будет большое событие! Они с радостью примут его в свое общество. Ты же не хочешь этого?

«Но ты бы мог не сообщать им»

— От их чуткого слуха, нюха и взгляда подобная затея не останется незаметной.

«Но ты же здесь главный! Неужели они не подчиняются тебе?»

— Конечно, никто не смеет ослушаться меня…

«Продолжай, договаривай, в чем дело?»

— Дело… в Феонирде. Ты пытаешься решить его судьбу не зная, поддерживает ли он твое желание.

Я горько усмехнулась.

«Кстати, он, отдавая мне свою силу, тоже не спрашивал моего мнения. И даже узнав, что я против, был непреклонен»

— Вот и я хочу сказать: узнав, что я приму участие в спасении его жизни, он не сможет спокойно жить. Жизнь для него станет адом.

«Он тебя ненавидит? За что?»

Тормигон немигающими глазами посмотрел на меня. От его взгляда внутри меня начал образовываться холод. Он передался пальцам рук, потом вырвался изо рта при выдохе струйкой белого пара. Чтобы не поддаваться его влиянию, я представила себя в сияющем коконе. И холод, идущий от его пронизывающего взгляда, отскочив от пылающих жаром стенок невидимого кокона, начал наполнять комнату. Вскоре холод внутри исчез без следа.

— Ты разве не знаешь, что я воплощение всеобщей ненависти? Вот уже больше двух тысячелетий… Ты ведь чувствуешь ненависть ко мне? Не скрывай… С каким нетерпением ты ожидаешь дня своего освобождения. Но что изменится? Уничтожить меня крайне сложно и твоя ненависть будет лишь малой каплей той, что меня питает. Я бы мог помочь Феонирду, если бы он перестал меня ненавидеть и согласился принять мою помощь.

«А сам ты кого больше ненавидишь? Меня?»

— Тебя? Не–ет! — он улыбнулся, покачав головой. — Я восхищаюсь твоей решимостью и бесстрашием, красотой и силой. А ненавижу я, пожалуй, только одного…

На этом он резко замолчал и начал ходить по комнате, взволнованно дыша.

— Я даже к имени его испытываю столько ненависти, что не могу его назвать. Иначе он придет, и мы опять будем сражаться, что приведет к разрушению гармонии сил на планете.

«Но это не… Феонирд?»

— Нет, не он.

Я облегченно вздохнула и с надеждой спросила:

«Если я получу его согласие, ты поможешь ему?»

— Помогу… Только ты пока не можешь покинуть эту гору.

«Завтра тоже состоится ритуал?»

— Время ритуалов закончилось. Следующий, возможно, состоится через год.

«И что мне здесь делать?»

— Просто живи, посещай мой сад, делай, что хочешь в пределах горы. Еще есть вопросы?

«Пока нет»

— С тобой приятно иметь дело. До встречи…

И колдун–зомби, ненавидящий того, чье имя не может назвать, растворился в воздухе.

Я сняла с себя защитный кокон. В комнате было очень холодно. Мне пришлось срочно забраться под одеяло. Согревшись, я незаметно для себя отправилась путешествовать по мирам великого иллюзиониста царства сна — Гипноса. Что–то мне снилось этой ночью, но что я так никогда и не вспомнила.

Утром, едва проснувшись, я отправилась мысленно во дворец. Мне хотелось взглянуть на Феонирда хоть одним глазком.

Феонирд находился в комнате один. Мне показалось странным, что рядом с ним нет Анаты.

Я осторожно приблизилась к больному. Феонирд был бледным, точно мел, волосы, и появившаяся за время болезни растительность на лице стали седыми. Я не узнавала в этом исхудавшем, седом, сильно постаревшем человеке великого колдуна Ийокопены.

«Феонирд…» — тихо позвала я, не обращая внимания на отсутствие мыслей в его голове.

Ни один мускул не дрогнул на его лице.

Я вгляделась повнимательнее. Казалось, он не дышит. Я не сразу поверила своим глазам, но именно так и было. Феонирд не дышал!

«Феонирд… Феонирд… Ты мертв? Боже… Аната!»

Я бросилась искать несчастную женщину, заранее предполагая самое худшее. И в первую очередь осмотрела территорию, прилегающую непосредственно к дворцу. К счастью, нигде следов разбившейся женщины я не нашла. Но это обстоятельство не слишком обнадеживало.

«Аната!»

«Я здесь, Лануф», — с грустью отозвалась Аната.

Она стояла на краю башни, одной рукой держась за мраморную колонну, а в другой держала сосуд, похожий на кувшин или глиняную вазу. Сосуд был плотно закрыт крышкой.

«Аната, постой, не прыгай. Ты же обещала, помнишь?»

«Конечно, помню…»

Подружка была в белом длинном платье, которое яростно трепетало от холодного утреннего ветра. Ее волосы было подвязаны черной лентой, чтобы пряди не били по лицу. Она печально взглянула вдаль на чернеющие горные склоны, потом посмотрела на кувшин. По щеке ее пробежала одинокая прозрачная слеза.

«Ан, я скоро вернусь, мы все исправим», — искренне пообещала я.

«Я буду ждать тебя, возвращайся скорее»

И вдруг она выпустила из руки сосуд. Тот стремительно полетел вниз.

Мы обе внимательно проследили за его полетом до самого конца.

Коснувшись каменного подножия, сосуд разбился на мелкие кусочки. В тоже мгновение все вокруг окрасилось в алый цвет. Капли отлетали на десятки метров.

Я будто вздрогнула. Случившееся произвело на меня пугающее впечатление.

«Ан, что это?»

«Кровь…»

«Чья? Ан, не молчи. Что все это значит?»

Аната, вздохнув, спустилась с башни и молча прошла в зал, устало опустилась на банкетку, закрыв лицо руками.

«Я выполнила свою часть пророчества. Кюрри не сказал, что это я должна упасть с башни. Она сказал: «Она… упала» Это может быть просто емкость с кровью. Лануф, мне так плохо…»

«Ан, ты, молодец! Как я об этом раньше не подумала? Ты права, нужно сымитировать все предсказания Кюрри! Вдруг и, вправду, сработает?»

«Только Феонирд уже мертв»

«Да, Ан, это так, ничего не поделаешь. Но ты должна держаться. Потерпи еще несколько дней»

«А что с ним делать?»

«Попроси кого — нибудь помочь перенести его в креокамеру»

«Хорошо, — она воспрянула духом. — Лануф, как ты там? Тормигон не обижает?»

«Нет, мы ладим. Кстати, поспрашивай о нем Тефнирию. Мне нужна информация»

«Я поговорю с ней. Как Акдонирус?»

«Он относится к своему положению более спокойно»

Поговорив с подружкой по душам, я вынуждена была вернуться к себе, итак, задержалась слишком долго. Мне чудилось, если я пробуду во дворце еще немного, то перемещусь туда целиком.

Немного позавтракав, я отправилась в сад, где меня уже ожидал Акдонирус. Весь день мы провели вместе.

Уже вечером после расставания с этим неунывающим парнем у меня состоялся малоприятный разговор с Тормигоном. Мы встретились в коридоре, когда я прогуливалась с целью убить время.

— Сложное заклинание?

Тормигон застиг меня за попыткой пройти через каменную стену в соседнюю пещеру или что там было. Все мои попытки оказались равны нулю. Посох, которым я стукала по камням не проявлял признаков аномальной активности.

«Оно сильнее прежних. Акдонирус там?»

Колдун–зомби не стал отвечать на мой вопрос.

— У меня плохие новости для тебя.

«И что на этот раз?»

— Девушку с синими волосами похитили… нищие. Она не послушалась тебя, покинула дворец. Мне очень жаль.

Я развела руками, недоумевая воскликнув:

«Почему нищие? Зачем она им?»

— Вероятно, Хизтероник рассчитывает выманить кого — то из дворца.

«Но они не проводят страшных ритуалов, как вы?»

— Они просто пытаются выжить и побороть свои проклятья. И у каждого может быть свой ритуал.

«Я хочу знать, как это произошло. Покажи мне»

— Следуй за мной.

Мгновение спустя мы оказались в лесу на тропинке едва различимой среди поросших папоротником камней. В лесу было тихо и сумрачно. Чувствовался запах прелых листьев.

— Она шла здесь.

Я прислушалась к информации, идущей от окружающих меня природных объектов: камней, деревьев, трав, листьев.

«Меня так редко касаются человеческие руки… — проговорило тоненькое деревце, трепеща листьями. — Я дрожу от воспоминаний…»

«А мне она оставила свой волос», — восхищенно пролепетала травинка.

Оланда шла неторопливо, часто пригибаясь к земле и прячась за выступающими камнями. Даже листья, упавшие с деревьев, запомнили частый стук ее сердца. Она боялась, но все же продолжала идти вперед. Она думала лишь об Акдонирусе и все крепче сжимала в руке кинжал.

— Туда мы не можем идти, — предупредил Тормигон, останавливаясь у подножия горы, — там территория нищих. Между нами соглашение: они нас не беспокоят, мы их.

«Значит, ее схватили не на вашей территории? Как же тебе стало известно о ней?»

— Мои люди видели ее. Я запретил им к ней приближаться.

«Ты сказал о ней Акдонирусу?»

— Нет, не хотелось огорчать юношу. Он способен поступить опрометчиво.

«Хорошо, пусть ничего не знает»

— Что ты предпримешь? — поинтересовался Тормигон.

Я закрыла глаза и стала мысленно кругами прочесывать территорию нищих. Все дальше и дальше уходила я от горы. Лишь обнаружив место, где нищие напали на девушку, я перестала сомневаться в реальности произошедших событий. Многочисленные следы нищих привели меня к их логову. Нищие расположились на низкотравном лугу и жили в больших шалашах, устроенных из веток и сухой травы.

Вскоре нашлась девушка. Она сидела на земле, привязанная к столбу. А вокруг суетились ее похитители. Народу было немного: человек тридцать мужчин и женщин.

Оланда была в сознании и очень разгневана. Ее глаза метали искры ненависти. И ненависть в ней была сильнее, чем страх за свою жизнь.

«Оланда…» — окликнула я.

Девушка, вздрогнув, прислушалась.

«Лануф, это ты?»

«Почему ты не послушалась меня?»

«Я не смогла больше оставаться во дворце. Все будто обвиняли меня в похищении Акдонируса, даже ничего не говоря. Особенно Иштер… Лануф, кто эти люди? Акдонирус не у них, ведь так?»

«Да, это так. Попытайся сбежать. Тебе надо добраться до горы. Я и Акдонирус будем тебя там ждать»

«Как же я смогу сбежать, если они отобрали все ножи?»

«Уверена, ты сможешь. Вспомни свои способности»

«Хорошо, я попытаюсь, только дождусь темноты»

«До встречи, Оланда»

Тормигон все это время находился рядом. Мой разговор с девушкой не показался ему чем–либо странным.

— Если она появится здесь, я велю привести ее к тебе. Не беспокойся, она не станет зомби.

«Спасибо», — искренне поблагодарила я.

Тормигон качнул головой и исчез.

Я немного постояла в темнеющем лесу, вдыхая прохладный воздух. Запах смолы, прелых листьев и вечерних цветов навевал приятные чувства. Потом ради собственного интереса прошла несколько метров по направлению к территории нищих. С каждым шагом сопротивление защитного заклинания становилось все более ощутимым, пока не настал момент, когда невидимая преграда надежно встала на моем пути. Преодолеть ее я не могла. Не потому что сила заклинания оказалась мне не по зубам, а потому что я не хотела рисковать жизнью Акдонируса.

Вернувшись в свою комнату, я продолжала периодически приглядывать за Оландой. Я подозревала, что наш телепатический разговор могли подслушать, но даже если Хизтеронику было о нем известно, он никак не реагировал на это. Девушка по–прежнему была привязана к столбу и смотрела на всех со звериной ненавистью в глазах.

— Посидит ночью, присмиреет, — холодно заявил Хизтероник, наблюдая за очередным всплеском ее агрессивности.

Потом вожак нищих велел удвоить охрану и удалился в персональный шалаш. Его шалаш был вдвое выше остальных и скорее походил на шатер.

Оланда еще некоторое время дергалась, проверяя на крепость веревки, потом затихла, делая вид, что присмирела. Низко склонив голову, она исподлобья наблюдала за всем, что происходило в лагере.

Нищие жгли костры, готовили еду и разговаривали вполголоса или жестами так, чтобы пленница ничего не поняла. Но вскоре кто–то запел странную песню, между куплетами подыгрывая себе на свирели. Возможно, это было колыбельное заклинание, так как многие стали расходиться по шалашам, и даже меня потянуло в сон. Едва сдерживая себя от желания прилечь, я продолжила наблюдение за лагерем. Оланда крепко спала. Она даже не почувствовала, как одни из охранников потряс ее за плечо, а потом приподнял голову.

— А она очень даже ничего… — многозначительно произнес напарник, стоявший рядом, внимательно наблюдавший за его действиями.

— Да, она злее всех наших будет, — ответил тот и засмеялся.

— Красотка с норовом, ничего не скажешь.

Убедившись, что девушка действительно оказалась под властью колдовских чар, приятели вернулись к костру, у которого все еще пел их дружок. Они попросили его перестать петь и принялись за ужин.

Костры на поляне постепенно затухали. Становилось все темнее.

«Оланда…» — позвала я девушку.

Оказалось, ее сон не был таким уж крепким. Вздрогнув, она открыла глаза, затем огляделась.

«Я сейчас…»

Как я догадывалась, веревки не могли удержать пленницу. Оланда легко избавилась от них, но бежать прочь от лагеря не спешила.

«Скорее уходи»

Я беспокоилась, что те трое, что все еще продолжали сидеть у костра, заподозрят неладное. Они вспоминали собственные шутки над друзьями, смеясь от души.

— То, что он идиот мне доказывать не надо, — заявил тот, кто прикасался к девушке и, обращаясь к певцу добавил: — Он бы над зомби пошутил, вот на это бы я посмотрел.

— Они тоже идиоты, — ответил певец, — мы у них девку из–под носа увели, а ведь они заметили ее задолго до нас.

— Может, она им не нужна?

— Такая–то красотка? — усмехнулся третий собеседник. — Уверен даже бледнолицый от нее не отказался бы.

— Одного не понимаю, какой Хизтеронику от нее толк, — недоумевал певец.

— Что ж не спросил? Испугался?

— Заткнись! Завтра непременно спрошу, так и знай!

Приятели лишь иронично посмеивались, слушая его заверения, но раззадоривать певца не стали. Чувствовалось, что их отношения с вожаком дружескими не назовешь. Видимо доставалось им от него за провинности и доставалось крепко. Хизтероник в отличие от них не был проклят и в полной мере владел колдовской силой. Он сам отказался жить во дворце или хотя бы в городе. Возможно, излишняя самоуверенность отправила его в изгнание. Но он жаждал власти и получил ее над отвергнутыми, проклятыми изгнанниками, к которым открыто причислял и себя. Власть над нищими! Но разве он мог долго оставаться довольным своим положением?

Вместо того, чтобы убегать прочь, Оланда крадучись направилась к шатру Хизтероника.

«Ты куда? Возвращайся!»

«Не могу, у него мое оружие»

«Оланда, одумайся!»

«Лануф, не нервничай, — попросила девушка на удивление спокойным тоном. — Ты лучше скажи — он спит?»

Я заглянула в его шатер. Хизтероник спал на постели из сухой травы, укрываясь тонким покрывалом.

«Как младенец»

«Здорово! Я только на секундочку…»

Девушка осторожно сдвинула рукой ветви, закрывающие вход, затем бегло огляделась и по–кошачьи на четвереньках ловко проскользнула внутрь. В шалаше для глаз обычного человека ничего не было видно, а поскольку Оланда была ближе к простым смертным, она замерла в растерянности, столкнувшись с этой проблемой. Даже свет от костра не проникал внутрь.

«Где он?»

«В двух шагах перед собой», — подсказала я.

«А оружие?»

«Справа на полу»

Девушка медленно выдохнула, затем вытянув руку, стала двигаться вдоль ложа Хизтероника. Когда рука коснулась стенок шатра, она стала опускать ее все ниже и ниже к полу.

«Здесь, осторожнее»

Наконец пальцы девушки коснулись холодного лезвия кинжала. Оланда быстро сунула кинжал в ножны, затем взялась за другой, и тут вдруг спящий шевельнулся, напугав ее. Кинжал предательски выскользнул из руки и, падая, звонко ударился о какой–то камешек. Мы обе оцепенели, бросив взгляд в сторону Хизтероника…

Тот резко сел, и прежде чем Оланда бросилась бежать, грозно воскликнул, заставив ее замереть на месте:

— Стой или умрешь!

Сразу же в шатре зажегся фонарь, осветив перепуганную до смерти девушку.

— Как ты посмела…

Но ответить ей Хизтероник не дал. Внезапно он предстал перед ней, схватил за горло и, оторвав от земли, приподнял под самую крышу.

Единственное, что я успела сделать до возмущенных криков Хизтероника, оставаясь при этом невидимым свидетелем — установить защитное поле вокруг его шатра. Теперь уж охранники у костра не могли ничего увидеть, даже если бы в шатре от гнева Хизтероника засверкали бы молнии.

Поскольку ситуация требовала экстренного вмешательства, я пошла на огромный риск. В момент, когда Хизтероник начал обзывать девушку: «… воровкой, ничтожной тварью и т.д.», а также приступил к угрозам, обещая: «… вырвать ее сердце», я появилась под лиственными сводами шатра. Возникла во всем своем грозном величии с посохом в левой руке.

Хизтероник в тот же миг лишился дара речи. Он уставился на меня, как на самый страшный кошмар своей жизни, совершенно забыв о девушке. Оланда упала на траву, но тут же вскочила.

— Лануф, ты…

«Придется забрать его с собой», — строго сказала я.

Оланда перестала ощупывать шею и, прокашлявшись, с сомнением произнесла:

— А как мы его унесем?

«Ты права, нести его мы не можем. Превращу его в букаруса!»

Девушка, глянув на ошалевшего Хизтероника, злорадно улыбнулась.

— Отличная идея! А это возможно?

«Для меня, да. Надеюсь, ты сможешь его укротить?»

— Запросто!

Я сосредоточила на нем свой колдовской взгляд.

— Ээ… вы это чего? — испуганно пробормотал Хизтероник. — Прошу, не надо! По–мо–ги–ите–е!..

Он попытался увернуться от моего взгляда, но ноги подкосились, и колдун свалился на траву.

И вот уже на его месте оказался подвижный, горбатый, с симпатичной дельфиньей мордашкой зверек.

Оланда бросилась его ловить и ловко ухватила за хвост. Букарус зафыркал, потом перешел на визг, но девушка не растерялась и зажала ему пасть рукой.

— Слушай, ты урод, не заткнешься, сделаю в шее дырку!

Зверек сразу присмирел.

«Он тебя понял. Все, уходим»

Почему именно в букаруса я превратила этого человека? Да потому, что это единственный зверь, которого я могла себе представить. Что ж результат получился очень впечатляющим. Наверно и Иштер не отличил бы его от настоящего.

Пока девушка выходила, я бросила последний взгляд на опустевшее ложе Хизтероника, и хватило лишь одного желания, чтобы на нем появился его идентичный двойник. Только в отличие от оригинала этот двойник кроме как спать, ничего делать не будет. И исчезнет он едва кто–то решит его разбудить. Я лишь надеялась, что нищие не осмелятся сразу после исчезновения пленницы, будить своего предводителя. За плохие вести можно и головы лишиться.

Оланда в нетерпении ожидала меня снаружи.

Я приложила указательный палец к губам, прося соблюдать тишину. Затем мы осторожно, пригибаясь к земле, обошли костер с охранниками и торопливо направились к горе, где была территория зомби.

— Лануф, если бы не ты… — вполголоса начала Оланда, — я наверно уже была бы на том свете.

«Вряд ли, этот колдун лишь хотел тебя напугать. Не так ли, Хизтероник?»

Я пристально посмотрела в черные глазки зверька. Тот заерзал, стараясь спрятать голову, заскреб лапами.

— Он что, тебя понимает?

«Отлично понимает»

— Лануф, а так и должно от него… пахнуть?

«Неприятный запашок?»

— Мерзкий! — девушка недовольно скривила носик.

«Так и должно быть. Значит, мое колдовство удалось»

Идти предстояло километра три, а я как обычно была одета не слишком удобно. И потому удалившись от лагеря нищих на пару сотен метров, я попросила девушку остановиться. Во время передышки я сотворила себе удобные сапожки и одежду, а также черный плащ. В темноте ночи меня совсем было не видно. Кольца и набалдашник посоха светились и пришлось с ними немного поработать. На руку я надела перчатку, а посох замотала шарфом. Мои чудачества производили на Оланду впечатление. Она смотрела на мои действия во все глаза и восхищенно ахала, когда я материализовывала в воздухе все эти предметы.

«Тебе тоже что–нибудь нужно?» — поинтересовалась я.

— Нет, я в порядке, — она улыбнулась. — Я тщательно готовилась к походу.

«Тебе надо было остаться во дворце», — напомнила я.

— Но я ушла… А если бы не ушла, ты не похитила бы этого колдуна.

«Только вот что с ним делать?»

— Я думала, у тебя есть план… — девушка, обогнав, внимательно посмотрела в мои глаза.

«Я вообще — то собиралась спать»

Оланда издала ироничный смешок.

— Лануф, твои глаза… светятся! Так… жутко!

Она хихикнула.

«Тише, тише, ты еще зомби не видела. Вот уж кого глаза действительно горят огнем»

— Лануф, а Акдонируса я увижу? Ты ведь не отправишь меня во дворец?

«Мы сейчас идем к колдуну–зомби, и, если тебе повезет, то друга своего ты скоро увидишь»

— Здорово! — она мечтательно улыбнулась. — Лануф, а это правда то, что с Карайтером случилось?

«А что ты знаешь?»

— Он стал зомби. Леди Бель так расстраивается, так переживает. Мне ее очень жаль.

«Да, мне тоже очень жаль Бель»

Идти по лесу нам приходилось наугад, но меня вела интуиция. Благодаря своим способностям, я без труда расчищала перед нами путь. Сучья в одну сторону, упавшие деревья в другую. Конечно, о тихой прогулке перед сном можно было только мечтать. И в один прекрасный момент, мы заметили, что за нами следят.

— Это… они? — шепотом поинтересовалась Оланда, пугливо озираясь по сторонам. Она шла вплотную ко мне.

Букарус в ее руках начал сердито фыркать, издавать звуки, похожие на рычание и царапаться. Девушка слегка шлепнула зверька по спине и стала держать еще крепче. Но вдруг вскрикнула…

— Лануф, он укусил меня!

Я резко оглянулась и схватила зверя за морду. Он замер, выпучив в ужасе глаза. Чуть склонившись, я угрожающе произнесла:

«Тебе заклеить рот?»

Зверь отчаянно замотал головой.

«Еще одна выходка и останешься букарусом до конца дней своих! — затем посмотрела на девушку. — Покажи укус»

Оланда протянула мне раненую руку. На указательном пальце образовался кровавый ручеек.

«Сейчас остановлю»

Я накрыла ее палец ладонью своей руки и, вскоре улыбнувшись, дунула на рану. А когда убрала ладонь, ее палец был абсолютно цел. Ни следа от укуса!

— Ух, ты… даже не болит. Если этот зверь меня опять укусит, я сверну ему шею!

Мы продолжили путь, стараясь не обращать внимания на мигающие среди деревьев красные точки — глаза людей–зомби. А тем временем их вокруг становилось все больше и больше. Я в отличие от Оланды была уверена, что нападать на нас они не станут. К тому же территория еще не принадлежала им. Но через полчаса мы ступили на их земли.

Зомби ничем не выдавали свои намерений, если такие имелись. Они просто сопровождали нас, держась на почтительном расстоянии.

Внезапно я наткнулась на защитную преграду и остановилась в растерянности. Оланда не сразу заметила мою остановку, она успела пройти беспрепятственно несколько шагов. Потом вдруг резко оглянулась.

— Лануф, ты чего?

«Сейчас, погоди секундочку…»

Я изменила клеточную структуру своего тела, сделав ее больше удовлетворяющую условиям защитного заклятья, но все же пройти не смогла.

Оланда вернулась ко мне.

— Ты не можешь пройти?

Я спокойно ответила:

«Это преграда только для меня и мне нужно время, чтобы найти способ преодолеть ее. Только вот странно: выйти я смогла, а войти почему–то не могу…»

И неожиданно сердце кольнуло. Я охнула, прижав к груди руку, и осела на землю, тяжело дыша. На лбу выступила испарина.

— Лануф, что с тобой?

Набравшись духу, я отправила к пещере колдуна–зомби мысленное послание:

«Тормигон, только посмей его тронуть, и я тебя уничтожу!»

— Боже… — девушка огляделась по сторонам. — Я все поняла. Ты осталась у него из–за Акдонируса! Ты нарушила условие… — и вдруг громко выкрикнула: — Тормигон! Услышь меня! Лануф ни в чем невиновата! Это я… это из–за меня она нарушила твое условие. Не причиняй Акдонирусу вреда.

За защитной преградой появился Тормигон. Он коснулся преграды рукой, и та засветилась, расходясь перед ним в разные стороны.

«Что с ним?» — поинтересовалась я у Тормигона.

Мне с трудом удалось встать на ноги. И я стояла, пристально глядя в его глаза. В светящихся красным огнем глазах Тормигона горел гнев. Но вскоре взгляд потускнел, гнев пошел на убыль.

— Он спит.

«Мертвым сном?»

— Ты нарушила договор, я очень огорчился. Но все же не настолько, чтобы вредить парню, — и уже окончательно успокоив отрицательные эмоции, напомнил: — Ты собиралась вернуться…

Мы молча преодолели светящуюся преграду. Вскоре мне стало значительно легче. Сердце перестало болеть. Не иначе это Тормигон насылал на меня свою отрицательную энергию.

«Понимаю, ты зол на меня не из–за того, что я ушла, а из–за того, что смогла преодолеть твое заклятье»

— Я уже не злюсь. Но ты права. Я был слишком самоуверен, едва не натворил многих бед. Сожалею, что причинил тебе боль.

«Раз уж мы все выяснили и способны еще рассуждать здраво, я заявляю: девушка остается со мной, а зверя помести куда–нибудь, но так, чтобы он не сбежал. Я завтра с ним потолкую по душам»

Тормигон с интересом посмотрел на животное, потом приблизился к девушке, взял его на руки. Зверь задрожал, сердито фыркая.

— Кто он?

«Твой приятель — Хизтероник»

В глазах колдуна — зомби появилось удивление. Он пристально посмотрел в черные звериные глазки, и губы его дрогнули в усмешке.

— Ты его не расколдуешь?

«Пока нет. Все завтра. Оланда, идем»

Я взяла девушку за руку. И спустя секунду мы уже стояли в центре моей комнаты. Девушка не успела даже испугаться.

«Вот здесь я и живу, устраивайся»

— Ты не проверишь Акдонируса? Вдруг Тормигон обманул?»

«Об этом мы сможем узнать только завтра»

Ночь прошла спокойно. Определенно вынужденная прогулка пошла нам обеим на пользу. Мы проспали до утра как убитые.

А утром чуть свет вскочили на ноги. После некоторых утренних процедур, я с девушкой отправились, разыскивать друга Оланды.

Мы шли по тропинке, ведущей к озеру. Беспокойство девушки невольно передалось мне. А что, если Акдонирус не пришел или с ним что–то случилось? Страх закрался в мое сердце. Он усиливался по мере того, как мы все ближе подходили к его любимому месту.

И вот, поднявшись на холм, мы остановились.

Парень сидел на берегу, глядя на спокойную водную гладь. Он откровенно скучал.

— Ак–до–ни–иру–ус!!! — выкрикнула Оланда и рванулась к нему.

Акдонирус медленно оглянулся, видимо, решив, что ему померещилось. Увидев бегущую девушку, встал на ноги.

— Оланда? — они обнялись. — Ты откуда?

— Это Лануф привела меня. Как я рада тебя видеть!

Прежде чем осчастливленная парочка обратила свое внимание на меня, я предпочла исчезнуть. Им и так многое предстояло обсудить. Мое присутствие было лишним.

Я отправилась в кабинет Тормигона, собираясь выяснить, куда он пристроил букаруса. Хозяина в кабинете не оказалось. Только звать его или бесцельно слоняться по пещерам не было ни малейшего желания. Я заняла хозяйское кресло и, развернув его к стене, взмахнула посохом, сделав ее прозрачной. Смотреть на лес, освещаемый восходящим солнцем, и вдыхать свежий воздух было гораздо приятнее, чем рассматривать щели в каменной стене. Ветер доносил до моего слуха веселые трели проснувшихся птиц и жужжание черных шмелей, деловито пролетающих мимо.

— Доброе утро, — Тормигон внезапно нарушил мое уединение.

«Доброе… Я бы хотела поговорить с Хизтероником»

— Можно мне присутствовать при разговоре?

«Не возражаю»

Тормигон привел меня в круглую просторную комнату с высоко расположенными окнами — бойницами. В комнате отсутствовала какая–либо мебель. В центре, застигнутый врасплох нашим внезапным появлением, замер букарус. Он забавно сел на задние лапки и смотрел на нас пристально немигающим испуганным взглядом.

Я сосредоточила на зверьке свой взгляд, стараясь воспроизвести без ошибок образ Хизтероника. Но я умышленно при превращении сделала некоторые изменения. Что ж предводитель нищих вряд ли будет от них в восторге.

Тормигон с нескрываемым интересом наблюдал за процессом превращения.

Не прошло и минуты, как вместо букаруса на полу сидел бледный, взъерошенный, с потрясенным выражением лица и нездоровым блеском в глазах колдун Хизтероник. Он предстал перед нами в той одежде, что была на нем в момент превращения. Кроме того, на шее висели амулеты и талисманы, на пальцах левой руки сверкали перстни.

Хизтероник опираясь на левую руку, поднялся на ноги и, покачнувшись, наконец, с некоторым усилием обрел равновесие. Потом принялся осматривать себя и задержал взгляд на правой руке. Точнее, том месте, где она должна была находиться.

— Что все это значит? — спросил Хизтероник, с опаской посмотрев на меня. — Что вам от меня надо?

Хизтероник. При дневном освещении он выглядел даже привлекательно. Густые, длинные, черные волосы, широкий лоб, греческий с горбинкой нос, крепко сжатые узкие губы слишком бледного цвета, чтобы являться признаком страстной натуры. Он казался молодым, гордым, но жизнь в суровых условиях отложила на нем отпечаток изгнанника. Глаза выдавали в нем несчастного человека.

«Зачем ты планируешь напасть на дворец?» — спросила я.

— Это сложный вопрос. Я не могу на него сейчас ответить.

— Но тебе придется, — строго произнес Тормигон.

Хизтероник, тяжело вздыхая, опустил голову.

— Может быть… если мне вернут руку.

«Я верну ее лишь в том случае, если ты отдашь мне все, что висит у тебя на шее. Ты знаешь, чем тебе будет грозить попытка использовать против нас свою силу»

— Он здесь бессилен, — холодно пояснил Тормигон.

«И не сможет сбежать?»

— Не сможет.

«Прекрасно. Но мне все равно нужна над ним власть. Хизтероник, что ты решил?»

Вместо ответа он начал снимать амулеты и прочие атрибуты колдовской жизни. Это действие давалось ему с трудом. Пальцы его дрожали и один раз он даже не удержал один из предметов, и тот, выскользнув, полетел на пол. Тормигон опередил меня и поймал амулет первым. Хизтероник, не скрывая огорчения, протянул мне руку с дорогими его сердцу драгоценностями. Вскоре все предметы плавно перекочевали в сумочку, висевшую у меня на поясе.

Затем я выполнила свою часть соглашения и вернула ему руку. Колдун даже обрадовался, но ненадолго. Вспомнив, к чему это обстоятельство его обязывает, разочарованно вздохнул.

— Я просто хотел вернуться во дворец. Разве это трудно понять?

«Но зачем ты приходил просить об исцелении? Ты же не проклят»

— Этого хотели мои люди. Твои слова многих отдалили от меня… Мне оставалось лишь ждать, когда кто–то из гостей Тефнирии покинет дворец. Мне почти повезло… Но я рассчитывал похитить Короля… — и помолчав, с сарказмом спросил: — Надеюсь, ты довольна моими ответами?

«Вполне. Но я рассчитывала услышать о более возвышенных целях захвата дворца»

— И что теперь?

«Я думаю, Тормигону тоже есть, о чем с тобой потолковать…»

Хизтероник, бледнея, попятился. Голос его задрожал:

— Смилуйся, не оставляй меня с ним наедине. Пожалуйста, я сделаю все, что хочешь. Умоляю…

Его страхи были столь очевидны, что он и не пытался их скрыть. Он боялся обращения в зомби, ибо понимал, шансов вернуться к прежней, пусть не самой хорошей жизни, у него практически не будет.

«Тормигон, ты уж не обращай его в свою веру, — попросила я. — Он может еще пригодиться»

— Лануф, ты не хочешь послушать, о чем мы будем говорить? — вкрадчиво поинтересовался Тормигон.

«Сомневаюсь, что информация будет мне полезна»

— Но, если у тебя нет ничего срочного, я бы хотел, чтобы ты осталась.

Тормигон отвел взгляд от пленника и вопросительно посмотрел на меня.

Хизтероник, казалось, боялся даже дышать из–за предчувствий, что я могу исчезнуть в любое мгновение. От их пристальных взглядов мне стало не по себе.

«Если ты собираешься использовать в качестве устрашения смерть — я тебе не помощник», — уведомила я Тормигона, решив остаться.

Хизтероник воспринял мой ответ, как хороший знак. Бледность понемногу стала сходить с его лица.

Тормигон неторопливо начал обходить комнату, вынудив пленника отступить к середине. По пути он реализовывал рядом с каждым из нас кресла. В последнюю очередь сделал кресло для себя.

— Присаживайся, друг, — обращаясь к Хизтеронику, произнес он.

— Друг? — усмехнулся пленник, с подозрением относясь к его предложению.

— До этого дня мы вели мирное сосуществование. Не докучали друг другу воинственными набегами. Между нами не было серьезных конфликтов, не так ли?

Тормигон сел, скрестив руки на груди. Я тоже последовала его примеру, правда, без скрещенных рук. Начало беседы не показалось мне интересным.

— В общем, да, — неуверенно согласился Хизтероник. — К чему ты клонишь?

— А не расскажешь ли, что с тобой произошло, когда ты появился в этих краях впервые? Понимаю, воспоминания не из лучших.

Пленник сразу съежился под его пристальным взглядом, затем присев, понуро опустил голову.

— Зачем тебе нужны мои воспоминания?

— Они нужны не мне, они нужны Лануф.

«Мне?» — искренне удивилась я.

Хизтероник судорожно вздохнул и, не поднимая головы, тихо произнес:

— На меня напали твои люди и… превратили. Потому я не мог больше вернуться во дворец.

Я переглянулась вопросительно с колдуном — зомби. Тот медленно качнул головой, подтверждая его слова.

«Но ты теперь не зомби. Как тебе удалось?»

— Почему бы тебе не рассказать все ей? — предложил Тормигон. Хизтероник украдкой взглянул на него и вновь опустил глаза. Потом нехотя ответил:

— Лануф может мне не поверить.

«Это очень интересно. Рассказывай, Хизтероник!»

— Я просто… ушел. Я знал, демону, вселившемуся в мое тело вдали от логова Тормигона нечем будет питаться. Он долго терзал меня, пытаясь заставить вернуться к горе, но я выдержал и освободился от него, — колдун усмехнулся, потом поднял голову, и с вызовом посмотрел на Тормигона.

«Замечательно! Тогда я не понимаю, почему ты его боишься? Ты справился с демоном и должен стать сильнее!»

— Возможно, так и случится со временем, но борьба с демоном отняла много моих сил. Я сейчас уязвим… Тормигон знает, что второе обращение убьет меня.

«Это так?» — спросила я Тормигона.

— Хизтероник сказал правду. Лануф, теперь ты знаешь, как помочь Карайтеру.

Услышав знакомое имя, Хизтероник многозначительно покачал головой и не смог удержаться от очередной иронической усмешки.

— Ты и его обратил…

— И искренне сожалею об этом, — молвил Тормигон. — Но оставим в прошлом плохие воспоминания. Я обещаю, не превращать тебя снова в зомби. И никто из моих людей не сможет нарушить это обещание.

— И вы отпустите меня?.. — с надеждой спросил Хизтероник.

— Пока нет.

— Но мои люди…

— С ними ничего не случится.

Хизтероник подавил в себе огорчение и уставился в пол.

— Ты наверно опять будешь выпытывать о ключе?

— Что ж, Хизтероник, ты отлично меня понимаешь. Этого разговора нам не избежать.

— А я буду, как прежде утверждать свое!

Колдун поднял голову. На этот раз он был спокоен, взгляд не бегал из стороны в сторону. Страх удивительным образом исчез из его души. Он верил, что Тормигон не нарушит своего обещания. И если его не превратят в зомби, стоит ли чего–то бояться?

Тормигон встал, прошелся вокруг пленника и, разведя разочарованно руками, проговорил:

— Я зря поспешил дать тебе обещание…

— В любом случае я не смогу сказать больше, чем говорил раньше.

«Я ничего не понимаю. Может мне уйти?» — поинтересовалась я.

— Нет, нет, останься. Мне не хочется, чтобы Хизтероник умер от разрыва сердца.

«Тогда я требую объяснений!»

Тормигон вернулся к опустевшему креслу и облокотившись на его спинку, обратился к Хизтеронику с просьбой:

— Повтори то, что ты рассказал мне в прошлый раз.

Колдун, помедлив, кивнул и, вобрав в грудь больше воздуха, начал неспешный рассказ, который я иногда перебивала наводящими вопросами.

— Очень давно, примерно более двух тысяч лет назад Эктор велел мне соорудить на безжизненной планете глубоко под землей алмазную усыпальницу. Это происходило еще до того, как Ийокопена попала в Черную дыру и застряла в ней. Он дал мне для этого корабль и людей. Я нашел нужную планету и выполнил его волю. Я тогда не склонен был сомневаться в его решениях. Я просто все четко исполнил.

«Ты сказал более двух тысяч лет назад?»

— В отличие от других колдунов, я негативно отношусь к реинкарнации и потому веду бессмертный образ жизни.

«А я, признаться, всегда считала тебя молодым и глупым…»

Мое признание вынудило Хизтероника улыбнуться.

— Продолжай, что было дальше?

— Потом Эктор сам отправился на планету, собираясь поместить в усыпальнице тело. Я знал только, что это женщина. Но лично с ней я не был знаком до ее смерти. По возвращении Эктор вручил мне ключ и сказал: «Сохрани, однажды он понадобится». Я берег ключ так долго, что однажды забыл, зачем он нужен и как выглядит. Потом потерял. Я даже забыл об усыпальнице и вспомнил о ней лишь, когда впервые ступил на эти земли. Потом напали зомби, и все в голове перемешалось. До сих пор не могу все собрать воедино.

Возникла долгая пауза.

Наконец, Тормигон произнес:

— Меня беспокоит, что ты произносишь свой рассказ слово в слово, точно заученный текст. В прошлый раз ты рассказывал его не менее пяти раз и даже слова местами не поменял, а на все мои вопросы всегда находил ответы.

— Но ты ведь не сомневаешься, что мне более двух тысяч лет?

— Нет, этот факт сомнений не вызывает. В те времена мы все были наивны и доверчивы…

«Тормигон, смею судить, тебе знакома та женщина, раз ты проявляешь такой настойчивый интерес к этой истории?»

— Да, я знал ее…

— И кто же она? — спросил из любопытства Хизтероник.

— Она… — Тормигон, вздохнув, опустил глаза, — моя возлюбленная.

У Хизтероника от удивления широко открылись глаза, а челюсть стала медленно опускаться вниз.

«Ее звали… Доритан?» — рискнула я произнести имя загадочной незнакомки, о которой я была немного наслышана.

Тормигон вздрогнул точно от удара кнутом.

— Откуда… ты знаешь о ней?

Скрывать не имело смысла.

«У меня была встреча с Эктором, и он назвал мне это имя»

— Оно до сих пор не дает покоя его душе.

«Да, кстати, Хизтероник, Сиренида являлась ее далекой правнучкой. Признайся, что ее проклятье ты хотел использовать против живущих во дворце?»

Колдун, соглашаясь, качнул головой и опустил виновато голову.

— Время вышло… Ты убила ее?

«Можно сказать, да. Я думала, что смогу исцелить несчастную девушку, но это оказалось невозможно»

— А Эктор зачем приходил?

«Я позвала его, надеясь на его помощь»

Хизтероник внимательно посмотрел в мои глаза. Он жаждал знать о ней все!

«Он забрал ее тело, заверив, что род Комран прекратился и проклятье больше не действует»

Колдун медленно встал, но вдруг ноги его подогнулись, и он рухнул без чувств.

Я и Тормигон, недоумевая, переглянулись. Тормигон подошел к колдуну и, приподняв его голову, проговорил:

— Без сомнений! Он в нее влюблен и потому не вернулся во дворец, а остался жить с нищими.

«Ну да, так влюблен, что отправил возлюбленную во дворец сеять панику. Тоже мне любовь!»

— А если он надеялся, что ты исцелишь ее?

«Возможно… Надеюсь, новость о похищении ее тела Эктором не убила его?»

— Он живой. Но мне кажется после того, как ты превратила его из зверя в человека, для его тела и психики не все прошло гладко…

«Я что–то не так сделала?»

Тормигон усмехнулся.

— Обычно у людей чешуя на шее не растет.

«Что, правда?!»

Я подошла к ним. И ужаснулась… Ну надо же! Действительно! На шее, где располагались позвонки, виднелись четыре жестких серого цвета чешуинки.

На вопросительный взгляд Тормигона, я пожала плечами, ответив:

«Это был мой первый опыт превращения. Да, согласна, не совсем удачный»

Тормигон осторожно опустил голову пленника на каменный пол, затем принялся рассматривать его руки. И опять одарил меня многозначительным взглядом. Я увидела, что кисти рук Хизтероника начали напоминать перепончатые когтистые лапы.

— Это не твой неудачный эксперимент, — сказал уверенно Тормигон. — Он сам превращается в зверя.

«Но почему?»

Вместо ответа Тормигон принялся приводить пленника в чувство. Тот недолго сопротивлялся, после нескольких пощечин, очнулся и поспешно открыл глаза. Увидев так близко от себя бледное лицо колдуна–зомби, он сам изменился в лице.

— Ты же… ты… обещал…

— Вставай, у тебя есть другая проблема, чем бояться превращения в зомби.

Тормигон отошел от перепуганного до смерти колдуна. Тот, приподнимаясь, неожиданно задержал взгляд на своих руках. Дар речи его покинул окончательно. Он лишь открыл рот с недоумением уставившись на меня в упор. Я могла лишь пожать в ответ плечами.

— Тебе, кажется, пришлась по душе звериная шкура? — с иронией произнес Тормигон.

Хизтероник от потрясения не мог ничего ответить. Он опять посмотрел на руки, пошевелил когтистыми пальцами.

— Лануф, только ты можешь ему помочь, если пожелаешь.

«Тогда тебе придется взять на себя самую трудную часть»

Хизтероник смотрел на нас совершенно не понимая, о чем это мы говорим.

— Нет, я не имею в виду использование твоих способностей, — пояснил Тормигон. — Ты бы могла вернуть ему его вещи, поскольку в них кроется сила, способная защитить его от памяти тела, еще помнящего процесс трансформации в зверя, но тогда Хизтероник непременно попытается сбежать. И, рано или поздно, ему это удастся. Даже не знаю, что еще я могу предложить…

Хизтероник, наконец, осмелился подать голос:

— Но зачем я вам? Я же все рассказал…

— Сбежишь ведь? — вкрадчиво поинтересовался Тормигон.

— Может не сразу… Ты же сам сказал, что я здесь бессилен.

— Лануф, а ты бы смогла быть столь откровенной, оказавшись в его положении?

Колдун–зомби расхохотался, смутив Хизтероника.

— Если я буду нужен, вы же знаете, где меня искать. И становиться зверем, мне не хочется…

В его золотистых глазах отразилась бездонная грусть.

«Хорошо, я верну тебе твои вещи, и, если ты не нужен Тормигону — ты можешь уходить. Только, когда ты мне понадобишься, не советую скрываться»

Я вынула из сумочки его колдовские принадлежности и отправила их колдуну. Он радовался, как ребенок. Когда все амулеты и талисманы были надеты, мы заметили, что руки его постепенно приобретают нормальный вид. Облегченно вздохнув, Хизтероник, поднялся с пола и вопросительно посмотрел на Тормигона.

Тот, помедлив, задумчиво произнес:

— Между нами много общего, Хизтероник. Мы оба запутались в истории рода Комран. И если бы ты вспомнил, на какой планете похоронена Доритан и нашел ключ от ее усыпальницы, ты бы помог не только мне. У нас имеется общий враг.

Хизтероник, соглашаясь, покачал головой.

— Я буду искать ключ и днями и ночами, пока не найду его. Я буду рыться в глубинах памяти, пока не вспомню о планете, — горячо пообещал колдун. — Лануф, а тебе я обещаю, не нападать на дворец, — и усмехнулся, отводя взгляд. — Если, честно, армия у меня слишком маленькая для этого. Я… свободен?

— Можешь идти, — великодушно ответил Тормигон, — разрешаю воспользоваться телепортацией.

Лицо колдуна просияло от его слов. И он не стал тянуть с исчезновением.

После его ухода Тормигон взглянул на меня.

— Надо же, как сходятся наши мнения. Я тоже, когда–то считал его слишком глупым.

«И самоуверенным?»

— И это тоже.

Мы весело улыбнулись друг другу.

В этот день я сообщила Карайтеру о способе изгнания демона без всякого ритуала. Новость обрадовала его, и он заверил, что вытерпит все, лишь бы стать прежним. И в этот же день он ушел в неизвестном направлении. Мне оставалось лишь утешать Бель.

Вечером я присутствовала на пикнике, устроенном Акдонирусом в честь Оланды. Мы даже, посовещавшись, пригласили Тормигона, чтобы он с нами повеселился, а заодно и поближе познакомился с симпатичной гостьей. Предводитель зомби был удивлен приглашению, но принял его. Вечер прошел в дружественной обстановке. Особенно порадовало меня, что даже белки старались оказать каждому знаки внимания: приносили и шелушили орешки, весело цокали, норовя забраться на руки, терлись довольными мордочками о ноги. Показалось мне, в саду в этот день радовались все — вплоть до мельчайшей травинки.

Следующие три дня прошли спокойно, без каких–либо волнений. Большей частью я находилась в саду, наблюдая за влюбленной парочкой, и иногда вела беседы с Тормигоном на отвлеченные темы.

В последний день, ближе к вечеру, стоя со мной на берегу озера, Тормигон произнес:

— Вы можете уйти, когда пожелаете. Я снял защиту. Мне было приятно пообщаться с вами. Желаю всего наилучшего, — и грустно вздохнув, продолжил: — И… я помню обо всех твоих угрозах. Когда захочешь их исполнить, ты найдешь меня здесь.

«А с этим что делать?» — я дотронулась до своего талисмана.

— Оставьте себе на память. Прощайте…

«До встречи, Тормигон…»

Колдун–зомби не осмелился посмотреть на меня в последний раз. Он смотрел на синюю гладь озера, и грусть его превратившись в сизый туман, стала медленно расползаться между деревьями. Мне тоже стало грустно.

Тормигон исчез.

Вскоре я позвала влюбленных и сообщила им о решении Тормигона.

— Как я рада! — воскликнула радостно девушка.

Но Акдонирус выразил свое огорчение:

— Мне бы хотелось с Тормигоном попрощаться. Жаль, что он ушел.

«Он еще больше сожалеет, что вынужден нас отпустить. Вы ему очень понравились. Идемте же, а то вдруг передумает»

Выход из сада нашелся сам собой. Мы попали в дремучий лес, а оттуда горная тропинка, бегущая вниз, привела нас к границе территории зомби. Мы чувствовали спинами их провожающие взгляды, а иногда в сумраке мелькали яркие огоньки их глаз, только мы как никогда были уверены в своей безопасности. Еще затемно нам удалось подойти к городу колдунов.

Конечно, каждый из нас готовился к тому, какая нас ожидает встреча. Не в смысле, что встречающих будет много, а в том смысле, что, не вымерла ли жизнь во дворце? Самые мрачные мои предположения осуществились. Нашего появления во дворце никто не ждал.

— Хорошо, что ты их не предупредила, — сказал мне Акдонирус. — А то началась бы паника, слезы и прочее…

«Но все же странно, что они не почувствовали наше появление»

— Может, у них что–то с колдовскими способностями сделалось? — высказала мнение Оланда.

Мы прошли холл, вошли в мрачный коридор, заметив, что отсутствие освещения ни о чем плохом еще не говорит. К счастью, до освещенных жилых коридоров нам удалось дойти без физического ущерба для здоровья. Подумаешь, если кто–то кому — то едва не отдавил ноги — это же мелочи! Зато мы немного посмеялись над собственной неуклюжестью.

Не спеша, мы поднялись на этаж, где располагались апартаменты Тефнирии и Кюрри. Открыв двери, осторожно прошли внутрь.

— Как будто никого нет… — тревожно прошептала девушка, бегло осматривая гостиную.

«Теф, ты здесь? — поинтересовалась я и щелкнула пальцами, включая свет.

В гостиной действительно не было ни души. Я окинула комнаты телепатическим взглядом, сообщив:

«Тефнирия в дамской»

Мы направились туда.

Колдунья сидела перед зеркалом и даже не шевельнулась, когда мы входили. Мне это показалось странным.

«Теф…»

Я приблизилась к колдунье и медленно повернула кресло. Тефнирия была без сознания, либо спала необычайно крепким сном, но перед этим явно много плакала. Тушь с ресниц потекла, волосы растрепались, в руке мокрый от слез платок.

«Тефнирия…» — я настойчиво потрясла ее, затем бросила беглый взгляд на зеркальный столик. Пустой пузырек привлек мое внимание. Я дотронулась до пузырька, повернула этикеткой к себе.

— Это снотворное, — подсказала Оланда. — Тефнирия давала мне таблетки из него. Ужас… Она приняла все?

— Я слышал — колдуны ничего не едят.

«Что–то вынудило ее, — ответила я. — Нужно найти Кюрри. Кюрри, ты где?»

Как я и ожидала, муж Тефнирии не откликнулся на мой зов.

Пока мы осматривали комнаты, гадая, где несчастный поэт мог бы находиться, нас отыскала Аната.

— Лануф, ты здесь! — она влетела в дамскую комнату Тефнирии, подобно испуганной птице. Ее била нервная дрожь, на ресницах блестели слезинки. — И вы здесь… — она заметила парочку. — Я знаю, где Кюрри. Как хорошо, что вы все вернулись. Я думала, еще немного и свихнусь в этом сумасшедшем доме!

— Сумасшедшем? — переспросил Акдонирус.

— Здесь все посходили с ума! Уверяю. Но я так понимаю, вы еще никого не встретили?

Она внимательно посмотрела на нас, потом остановила взгляд на Тефнирии. Губы ее задрожали.

— Бедняжка… Уже второй день так сидит.

«Ан, что здесь происходит?»

— Кюрри серьезно поссорился с Тефнирией. Он обо всем догадался, и на днях пытался повеситься. Если бы не Теф, он бы погиб. Теперь у него депрессия. Боюсь, опять с собой что–нибудь сделает. Остальные колдуны и не такое творят. Трое вскрыли себе вены, один превратился в зубастого птеродактиля и нападает на всех, кого увидит, — Аната вынула из–за пояса «Универс», добавив: — Вот приходится всегда держать при себе.

«А Иштер?»

— Что с ним? — спохватился Акдонирус.

— Он заперся в игровом салоне. Я не видела его уже дня четыре. Я, правда, пыталась взломать дверь, но куда мне… Так, куда сначала идем?

Я посмотрела на своих друзей. Акдонирус горел желанием спасать друга, а его подружке было как–то все равно.

«Сначала проведаем Кюрри, потом оживим Феонирда, а затем с его помощью вскроем двери салона, если магия не поможет. Как вам мой план?»

— Я «за»! — оживленно воскликнула Аната.

— Мы тоже, — ответил Акдонирус. — Только надо бы вооружиться против птеродактиля.

— А еще по коридору бегает синий лев, в танцевальном зале храпит какой–то монстр, а в некоторых комнатах много насекомых, — с улыбкой уведомила Аната. — Наверно поспать сегодня вам не удастся…

«Ничего, выспаться мы еще успеем»

Я материализовала нужное нам оружие, и мы покинули апартаменты Тефнирии, отправившись на поиски ее несчастного мужа.

В коридорах дворца было тихо. Мы целиком превратились в слух. Казалось, вот — вот из какого–нибудь темного уголка, из–за статуи, колонны или просто с потолка на нас кинется ужасное чудовище. От напряжения я даже забыла о своих способностях. А ведь все просто, успокой сознание и откройся сверхощущениям. Так нет же, беспокойство закралось так глубоко в душу, что клещами не вытащишь.

Внезапно прерывистые щелчки заставили нас замереть на месте.

Акдонирус указал пальцами влево.

Щелчки повторились, послышалось царапанье когтей…

И прежде, чем мы успели придумать план спасения, из–за поворота, перебирая по стене когтями, перед нами появилось черное крылатое существо с длинной зубастой пастью. О его способности ползать по стенам многие могли бы позавидовать.

— Я говорила… — прячась за мою спину, проговорила подружка.

Аната не спускала с животного глаз, а, вспомнив об оружии, направила на него, сжав так, что побелели пальцы. Рука ее тряслась, и казалось, еще мгновение, и ее терпению придет конец.

Я положила руку на ее «Универс» и, опуская, произнесла:

«Тише, вдруг уйдет»

Чудовище долго изучало нашу компанию, вращая головой из стороны в сторону. Затем, проскрежетав, сорвалось со стены, и оглушительно захлопав крыльями, пронеслось над нами. Мы едва успели наклониться, прикрывая головы руками.

Птеродактиль, как назвала это существо Аната, быстро скрылся, свернув в ближайший зал.

— Он мне чуть ухо не оторвал! — сердито воскликнула Оланда. — Это же динозавр!

— А я говорила, говорила… — Аната с опаской оглядевшись, выпрямилась. — Сумасшедший дом какой–то!

Мы продолжили путь.

Акдонирус чуть отстал, пытаясь запечатлеть в памяти следы от когтей чудовища, оставленные на стене. Причем только чудо сберегло расположенные рядом портреты великих колдунов прошлого времени.

— Акдонирус… — окликнула Оланда.

— Иду, иду.

— Лануф, я не знаю, где Бель.

«Когда ты ее видела в последний раз?»

— Вчера. Но она была странная… Представляешь, поцеловала меня в лоб и сказала: «Все будет хорошо». Она никогда этого не делала. Но я знаю точно, во дворце ее нет.

«Мы и ее найдем, не переживай»

Ехать на лифте мы не рискнули, вдруг еще что неожиданное произойдет. Решили подниматься по лестнице. Где–то между шестым и седьмым этажами мы остановились озадаченные увиденным.

— Как в фильме ужасов… — проговорила Акдонирус.

Перед нами оказалась стена из зеленых переплетающихся друг с другом лиан, а на них, удерживаясь бесчисленными крючковатыми лапками, возлежала гигантская — метра три зеленая в черную полоску многоножка. Существо дремало, лениво шевеля хвостом.

«Мы не можем его убить — это же колдун»

— Уверена, уж он — то нас может и даже имени не спросит, — прошептала Аната.

Акдонирус в ее поддержку добавил:

— Предлагаю сначала стрелять, а потом разбираться.

— Я «за»! — согласилась Оланда.

«Вы хотите, чтобы эта громадина свалилась нам на головы?»

— Пусть лучше свалится мертвая, чем живая, — сказала подружка.

«И что я буду потом делать при массовом сотрясении мозгов?»

— Мы можем попытаться пролезть между стволами, — робко произнесла Оланда. — У меня есть ножи…

Я кивнула ей.

Поделившись с Акдонирусом ножом, они принялись разрубать стволы, то и дело посматривая вверх. Существо не шевелилось.

— Скорее, — поторапливала Аната, сгорая от нетерпения.

Наконец, один ствол оказался перерублен. Акдонирус уперся в нижнюю его часть и сломал. Образовался узкий проход, через который было видно продолжение лестничного марша.

Существо нервно зашуршало хитиновой чешуей, вздыбившейся от возмущения за прерванное спокойствие, затем хлопнуло хвостом по лиане.

— Скорее, скорее… Оно смотрит на нас

Второй ствол тоже оказался разрублен, и девушка смогла пролезть. За ней поспешил парень. Но прежде чем, Аната успела последовать за ними, как эти двое с криком ужаса рванулись обратно, помогая друг другу.

Аната ошалело уставилась на них.

— Вы… чего?

— Он там! — выкрикнула Оланда, дрожа от страха.

«Кто?»

— Не знаю! Волосатый такой с этой штукой на шее, — девушка жестом изобразила круг вокруг своей головы. — Не помню… как называется.

Оба были страшно напуганы. Они отошли от дыры и прижались к лианам, стараясь что–то рассмотреть. Аната тоже приблизилась к растениям.

— Идет, идет… — тревожно заметил Акдонирус и попятился.

«Не шевелитесь», — попросила я.

В отличие от них я не спускала глаз с многоножки. А эта тварь окончательно проснулась и с открытой акульей пастью зависла над нами. Существо выбирало себе добычу. Я направила в сторону чудовища посох, собираясь напасть первой.

За стеной из лиан послышался грозный рык. От этого звука я едва не поседела. А у многоножки мгновенно изменился интерес. Она выгнулась дугой и, отыскав просвет между стволами, пробитый недавно, рванулась навстречу с рычащим зверем. Она ловко проскользнула за стену и шлепнувшись на ступени, стала подниматься по ним вверх. Затем скрылась за поворотом, ускользнув в коридор.

Мы поспешили пролезть через дыру и последовали за чудовищем.

Снова раздался жуткий рык, затем шипящий свист…

Мы осторожно выглянули в коридор.

Многоножка обхватила своим многометровым плоским телом большое животное синего цвета. Своей пастью она впилась ему в переднюю лапу. Зверь яростно сопротивлялся. Он рычал приглушенно, хрипел и, когда удалось освободить голову, вцепился зубами в шею многоножке.

«Уходим скорее, а то и за нас примутся»

Я потянула Анату за собой.

Мы бегом преодолели еще два пролета и перевели дух, оказавшись в коридоре, в котором, по словам Анаты, скрывался от всех Кюрри.

Подружка указала рукой в дальний конец коридора.

Кюрри лежал на полу в темной комнате и предавался отчаянию. Воздух вокруг него был наполнен депрессивными мыслями с суицидальными наклонностями. Мне вдруг показалось, что колдуны, совершившие самоубийство, сделали это исключительно после посещения этой комнаты. Мысли Кюрри о способах сведения счетов с жизнью были настолько сильны, даже от недолгого пребывания рядом с ним, невольно начинаешь считать их своими собственными. Чуть раньше, чем мы обнаружили убежище Кюрри, я поняла, чем это может грозить.

«Я сама с ним поговорю. Вам лучше не входить. Аната, поручаю тебе этих голубков. Запритесь где–нибудь и помните без Кюрри с вправленными мозгами, я не вернусь!»

— А если на нас нападут бешеные кузнечики? — обиженно поинтересовалась Оланда. Ей тоже хотелось посмотреть на несчастного страдальца.

«Наловите побольше для ужина. Говорят, они аппетитные в жареном виде»

Аната брезгливо скривила носик, представив это «аппетитное» блюдо.

— Фу — у… Но я знаю, кого точно следует ими накормить.

— И кого? — поинтересовалась девушка.

«Того, кто задает многое вопросов», — ответила я перед исчезновением.

Оказавшись в темной комнате, первым делом я зажгла везде свет и раздвинула шторы. Кюрри даже не пошевелился. Затем я открыла окно и сделала так, чтобы внутрь влетели птицы. Много птиц. Я надеялась, что своим веселым щебетанием, они вернут несчастному поэту чувство радости. Но птицы молча покружившись, стали замертво падать вокруг него. Пришлось их оживить и отпустить обратно в парк.

«Ничего, дорогой мой, я найду способ вернуть тебя к нам»

Немного подумав, я материализовала длинное павлинье перо и, склонившись над бесчувственным телом, стала щекотать ему нос.

В гнетущей атмосфере комнаты сразу почувствовалось некоторое замешательство. Мысли, витающие в ней, стали менее четкими, а образы размытыми. Потом наступил момент, и они в миг исчезли, даже дышать стало легче.

Кюрри, поморщившись, чихнул. Затем нехотя повернул голову в бок. Да только я его и там достала!

«Ох, сейчас встану… и превращу эту надоедливую муху в слона!»

Подумал он, сердясь все сильнее.

«Это я–то муха? Ну, знаешь, меня еще так не оскорбляли!»

На лбу Кюрри образовалась задумчивая морщинка.

«Мухи обычно не думают…»

«Хватит тут валяться! Если не встанешь, мои мухи будут преследовать тебя до конца жизни!»

«Не пойму кто это? — Кюрри с трудом разомкнул ресницы. Он смотрел на меня в упор и никак не мог вспомнить, где меня видел. — Ты кто? А впрочем… неважно, — он опять закрыл глаза. — Лучше уйди по — хорошему, а то велю застрелиться… ядром из пушки! В музее одна сохранилась…»

Оставить такую наглость без внимания, я не могла. Немного подумав, я провернула одну маленькую хитрость. Как только Кюрри вновь погрузился в свое привычное депрессивное состояние, его мысли вместо того, чтобы летать по комнате и внедрять в любого, кто попадется на их пути, желание совершить акт самоубийства, начали превращаться в самых разных мух и с жужжанием носиться вокруг его головы. Вскоре от бесчисленных тел лица Кюрри стало не разглядеть.

Кюрри зашевелился, принялся отмахиваться от назойливых насекомых, но все его усилия были тщетны. От злости он выкрикнул:

— Да, что же вы пристали ко мне?!

Потом быстренько придумал спрей и побрызгал пространство вокруг себя. Но и это не особо помогло. А вскоре он и вовсе принялся носиться по комнате, размахивая руками.

«Что кусают?» — вкрадчиво поинтересовалась я.

— Это ты наслала их на меня? О, да… нашла момент воспользоваться моей слабостью! Вообще, чего тебе от меня надо?

«Пришла проведать»

— Спасибо за заботу. Слушай, убери их или… — он задумался. — Точно надену шлем! Уж внутрь они не залетят!

Кюрри считал себя мужчиной, а как всякий настоящий мужчина он умел держать свое слово. Как сказал, так и сделал!

Секунду спустя на голове его красовался блестящий металлический шлем. Колдун презрительно взглянул на меня и усмехнулся, наивно решив, что этим все и закончится. Но не тут–то было. Мухи были придуманы мной, то есть нереальные и, полетав вокруг, с новой силой устремились к его лицу. И к самому его большому ужасу с легкостью преодолели прозрачную преграду, защищающую глаза. Кюрри закричал, яростно срывая шлем с головы.

— Кто ты? Говори! Чего тебе от меня надо?

Он швырнул в меня шлем, но я же не могла позволить, чтобы он в меня попал. И соответственно шлем пролетел мимо, ударился в стену и стремительно полетел обратно. Кюрри только чудом избежал сотрясения мозгов. Он упал на пол и прикрыл голову руками.

— Все сдаюсь, сдаюсь… — пробурчал он. — Давай договоримся. Убери их… Я сделаю все, что хочешь.

«Сначала вспомни, кто я»

Он отчаянно простонал. Видимо, нужные воспоминания никак не желали посетить его голову.

— Не… могу… Это все из–за мух! Я бы вспомнил, честно, клянусь.

«У тебя много времени», — холодно ответила я.

— Моя жена? — неуверенно спросил Кюрри.

«Жена? Вот еще! Думай, думай»

Кюрри облегченно вздохнул. Похоже, я в роли его жены, показалась ему чудовищем, каких свет не видел.

— Может сестра? Любовница?

«Холодно, очень холодно»

— Если бы я мог посмотреть на тебя, я бы вспомнил…

«Не знаю, вряд ли… Мне кажется, тебе больше нравится общество мух. Очень жаль… Счастливо оставаться!»

— Не уходи! — выкрикнул Кюрри.

Но его крик не мог остановить меня. Я ушла.

Вернувшись к друзьям, рассказала, в каком плачевном состоянии застала Кюрри.

«Он вряд ли нам поможет. Пойдем к Феонирду»

— Я поместила его в саркофаг, как ты и просила, — сообщила подружка.

Мы направились к выходу. Но тут вдруг разбилось окно и комнату кубарем влетел Кюрри. Все случилось так быстро, что мы едва успели защитить свои лица от летящих в разные стороны осколков. Кюрри приземлился на колени, тут же вскочил и принялся озираться по сторонам. Мух около него не было, но он все еще отмахивался от них.

— Стойте! Стойте! — отдышавшись, обратился он к нам. — Я вспомнил! Тебя зовут Лануф!

Но ответить я не успела, он, бледнея, оглянулся назад. За окном возникла и росла на глазах жужжащая черная туча.

— У–у–бери–и… — он рванулся к нам в поисках спасения.

Я выставила вперед руку и перед стаей мух возникла невидимая преграда. Удерживая преграду, я посмотрела на несчастного колдуна.

«А представь, что это могли быть осы…»

— Зачем ты так со мной? Что я сделал?

«Ты довел до самоубийства трех человек, и Тефнирия может тоже умереть»

— Я должен в это поверить?

Кюрри был не в состоянии стоять на месте. Его трясла нервная дрожь, взгляд метался, руки то и дело хватались за голову, волосы взмокли от пота, он дышал прерывисто, казалось, его вот–вот хватит удар.

«Поверь. Думаешь, это мухи преследуют тебя?»

— Ну, разумеется! Я что слепой? Они все лицо мне искусали.

На самом деле ему лишь казалось, что он чувствует укусы. На его лице не было ни пятнышка.

Тогда я позволила влететь в комнату одной мухе. Кюрри увидел ее и, пятясь, уткнулся в стену.

— Не надо… Что я сделал?

Аната, Акдонирус и Оланда на всякий случай отошли от него подальше.

Муха, покружившись, направилась к Кюрри и, несмотря на отчаянные взмахи руками, с силой стукнулась об его лоб и исчезла. Кюрри оцепенел с широко открытыми глазами.

«И что скажешь? — поинтересовалась я. — Ты понял или пустить еще парочку?»

Поэт–колдун перевел на меня взгляд, затем медленно, словно лишившись сил, сполз по стене на пол.

— Этого не может… быть! Это что… мои мысли?

«Так и о чем, если не секрет, была эта мысль?»

— Она хотела меня убить… — Кюрри посмотрел в окно, и ужаснувшись, закрыл лицо руками.

«И как мы поступим? Я же не могу стоять здесь вечно»

Кюрри, вздохнув, поднялся, затем несмелой походкой дошел до середины комнаты.

— Я должен их побороть, ведь так?

Я качнула головой.

— Дай минутку, я приготовлюсь, — он закрыл глаза, расслабился, привел дыхание в норму и, наконец, произнес: — Впускай, я готов.

Аната приготовилась закрыть глаза.

«Может по одной, так будет легче»

— Нет, всех сразу. Возможно, я свихнусь, но именно этого я хотел совсем недавно.

«И сейчас этого хочешь?»

— Я не знаю, чего я сейчас хочу. Поговорим об этом позже. Впускай…

И я выполнила его просьбу.

Нетерпеливая черная туча ворвалась в комнату и быстро нашла свою жертву.

Оланда отвернулась, не желая этого видеть.

Мухи облепили голову и лицо Кюрри. Он проявил мужество и не стал сопротивляться. Мухи одна за другой просачивались в него, лезли в глаза, нос, уши…

Постепенно мух в комнате становилось все меньше и меньше. Наконец, случился момент, и исчезла в нем последняя муха. Кюрри некоторое время стоял неподвижно с закрытыми глазами. Он был бледен как лист рисовой бумаги и почти не дышал.

— Кюрри… — осторожно окликнула Аната.

Кюрри резко моргнул, сделал глубокий вдох, и к его лицу прилила кровь.

— Кюрри, ты как?

Он вздохнул еще раз, потом медленно поднес пальцы к лицу и принялся его ощупывать. Убедившись, что все с ним в порядке, произнес:

— Вроде цел…

«Как настроение?»

— Я еще не понял. Голова гудит… Хорошо бы выпить чего — нибудь.

— Тебе нельзя, ты колдун! — напомнила Аната.

Он повернулся и пристально посмотрел на нее.

Женщина испуганно всплеснула руками.

И было отчего ей испугаться. Его, когда–то золотистые глаза, которые так привлекали Тефнирию, стали черными. И не только зрачки почернели, но и белки глаз. На Акдонируса изменения его глаз тоже произвели пугающее впечатление.

— Я не совсем в норме?

Я подошла к нему и внимательно посмотрела в черные глаза.

«Начнем сначала… Что чувствуешь?»

Кюрри пожал растерянно плечами.

— А что значит сначала? Опять мух натравишь?

«Мух, значит, боишься?»

— Боюсь? Да я их ненавижу!

«А теперь поподробнее… Не хочется ли случайно повеситься? А может из окна выпрыгнуть?»

Кюрри, попятившись, невольно дотронулся до шеи, на которой виднелась отчетливая красная линия.

— Нет, нет… я жить хочу, честно!

«А как докажешь, что депрессия прошла?»

Колдун–поэт растерянно переглянулся, ища поддержку друзей.

— Можно потом? Сначала я бы хотел увидеть Тефнирию…

Я, улыбнулась, похвалив:

«Наконец — то! Это именно то, что надо! Иди, и без нее не попадайся мне на глаза!»

Кюрри облегченно вздохнул и расслабился. Даже взгляд смягчился. Не теряя времени даром, он отправился на поиски жены.

Я повернулась к немым свидетелям его злоключений.

«Друзья, представление закончилось, пора вспомнить о деле. И не забудьте об опасности»

Аната предложила подняться на крышу и воспользоваться катерами, которые хранились в ангарах особого назначения. Ими пользовались в исключительных случаях. Ее предложение оказалось очень кстати. Не хотелось случайно встретиться с многоножкой и еще неизвестно с кем. Мы охотно поддержали ее предложение.

До ангаров мы добрались относительно благополучно. Даже нападение саранчи на последнем этаже забылось, как только мы увидели желанную цель.

Катера выглядели так, будто только что сошли с конвейера. Акдонирус сразу приступил проверять ближайший из них на работоспособность.

— Все отлично! Топливо есть, батареи заряжены.

Аната подошла к другому и, убедившись в его полной боевой готовности, позвала меня лететь с ней.

Сообща мы открыли двери ангара во всю ширину, отключили устройства, удерживающие катера, затем пожелав друг другу удачи, дали старт на взлет.

Вскоре мы вылетели из ангара и устремились к корабельной стоянке. Снаружи царила ночь, лишь на горизонте багровела полоса — след зашедшего солнца, который еще долго будет оставаться на небе. Благодаря чему ночь не была такой уж темной.

Мы летели с включенными прожекторами. Их свет привлекал крупных летучих мышей, которые преследовали нас, облепляли телами катера, грозя серьезными неприятностями. Но катер, в котором летала я и Аната, я еще могла защитить от их ультразвуковых сигналов, нарушающих работу системы управления. Мы летели относительно без проблем. А вот Акдонирус справлялся с катером с трудом и вскоре начал поддаваться панике.

— Акдонирус, опускайся, — велела Аната.

— Я не вижу куда!

— Слушай меня. Разверни катер на девяносто градусов и опускайся.

— Приборы не работают!

Катер с влюбленной парочкой на борту то кружился на месте, то его начинало внезапно бросать из стороны в сторону. Под телами мышей его практически стало не видно.

— Опускайся! Опускайся! Лануф, они разобьются…

Но к счастью, Акдонирусу удалось аккуратно опустить катер на стоянку. Пользоваться ему пришлось исключительно памятью и интуицией. Потом они долго не могли выйти из катера. Я подоспела вовремя. Отогнав настырных крылатых существ, я и подружка, едва сдерживая терпение, ожидали их выхода. Наконец, дверца открылась, и первым показался Акдонирус, взмокший от пережитого нервного напряжения. Руки парня тряслись.

— Не верится, — буркнул он.

Следом выбралась Оланда. Она, едва увидев, что все вокруг в белом мышином помете, брезгливо поморщилась.

— И откуда они только взялись?

«Целы?» — спросила я, осматривая пострадавших.

Оба оживленно закивали.

— Быстрее, нужно уходить, — заволновалась Аната, — мыши еще ничего, а вот… кошки.

Оланда издала нервный смешок.

— И как только ты выжила здесь? — удивленно произнес Акдонирус.

— Легко! Я сутками сидела в своей комнате. В общем, если бы я не услышала, что во дворце появились вы, я бы все еще наслаждалась процессом долгого и мучительного умирания.

Торопливо периодическими перебежками при постоянном оглядывании назад и по сторонам, мы достигли грузового корабля, где находились саркофаги на этот раз с двумя телами.

Только оказавшись внутри и, заперев дверь, мы смогли перевести дух.

Феонирда трудно было узнать. Он словно превратился в столетнего человека, который ни разу не принимал элементарных средств от старения. Лицо его стало землистого цвета, обильно испещренное мелкими морщинками. Кроме того, он сильно оброс и заимел густую седую бороду.

— Он просто уснул… — с грустью уведомила Аната.

Но стоило мне на минутку задержать на нем взгляд, как Феонирд подал первые признаки жизни. Я очень надеялась, что процесс старения пойдет вспять, но этого не произошло. И вот, когда муж Анаты к ее великой радости открыл глаза, я отвела взгляд в сторону.

Рядом стоял другой саркофаг. Сквозь покрытое инеем стекло я видела лицо Татхенгана. Я смотрела на него долго, пока не поняла, что моих способностей недостаточно для его воскрешения. Акдонирус внимательно наблюдал за мной. Я чувствовала на себе этот взгляд и невольно прикоснулась к его чувствам. Акдонируса, как и меня постигло разочарование.

Между тем Аната вовсю суетилась над мужем. Она обнимала его, целовала, разговаривала. А потом, подозвав Акдонируса, попросила помочь вытащить Феонирда из саркофага. Феонирд окончательно пришел в себя и смотрел на всех удивленно. Но он по–прежнему был стариком. Его движения отличались несвойственной прежнему Феонирду медлительностью и чрезмерной осторожностью.

Слишком долго, слишком долго покидал он свой саркофаг. Акдонирус подкатил кресло — каталку, на котором тело Феонирда было доставлено сюда.

— Так… хо–о–оло−дно–о… — растягивая слова, проговорил он уже в третий раз подряд.

— Ничего милый, вернемся во дворец, я укрою тебя одеялом и напою чаем с медом.

Феонирд с трудом улыбнулся, встретившись со мной взглядом.

«Лануф, привет»

«Думаешь ты гораздо быстрее», — заметила я.

«Я чувствую себя отвратительно и выгляжу, наверно соответственно»

Аната, вздохнув, обняла его.

«Все наладится, поверь мне»

«Акдонирус, тебя значит, освободили?»

Парень молча качнул головой.

Я смотрела на Феонирда и отлично понимала, что он в нашем деле не помощник. Придется как–то самой спасать Иштера от виртуальной зависимости. А может отчего и пострашнее.

Феонирд все понял, едва оценив свои возможности. Опускаясь без сил в кресло — каталку, подумал:

«Идите без меня. У вас ведь дела…»

«Аната, оставайся», — попросила я подружку.

— Лануф, мне кажется… Хотя это может быть лишь моим предположением, но… — она быстро подошла ко мне и прошептала на ушко: — Я боюсь, что Феонирд опять умрет. Ты же видишь, какой он…

«Да, но что я могу?»

— Ты же колдунья…

«Вы обе прекращайте решать мою судьбу, — сердясь на нас, возмущенно произнес Феонирд. — Не надо было Лануф оживлять это дряхлое тело»

Его слова подействовали на меня, как на быка действует красная тряпка, а точнее резкие движения, воспроизводимые с ее помощью. Вознегодовав, я мысленно воскликнула:

«А сам ты не решал мою судьбу, когда вручал свой подарочек? Нам сейчас очень нужна твоя помощь, так что терпи, дружок. И, кажется, я знаю, как тебя немного взбодрить…»

Феонирд поднял на меня глаза. В них мелькнуло удивление, но тут же взгляд сделался беспокойным. Он вдруг понял мой намек.

«Мне бы сейчас не помешал стакан воды…»

И он получил от меня желаемый стакан воды. Но не совсем обычной… Вода была наполнена энергией жизни и потому даже стала гуще, чем обычная. Но Феонирд выпил с жадностью и не заметил в ней ничего особенного. Энергия жизни наполнила его старое тело, придала сил и уверенности. Вставая с кресла, он обратился ко мне с вопросом:

«Ты же не станешь тратить на меня свою силу?»

«Выведешь меня из себя и получишь все сполна!»

«Хорошо, хорошо…»

Аната была очень внимательна к мужу. Она поддерживала, заранее предвидя каждый его шаг, и не могла скрыть радости, замечая в нем положительные перемены.

Все это время Оланда и Акдонирус были лишь свидетелями, происходящих с Феонирдом перемен. Сын султана выглядел равнодушно, а Оланда от переживаний побледнела. Ей впервые приходилось наблюдать воскрешение мертвого. Влюбленная парочка поспешила побыстрее покинуть помещение креохранилища. А мы последовали за ними.

Уже в коридоре Феонирд остановился перевести дух. Силы, что я дала ему с водой, было явно недостаточно. Глядя на него, я невольно сокрушалась, сожалея, что удерживаю себя от желания вернуть ему его же силу или хотя бы часть, которую удастся выделить из себя. Он без сомнения догадывался о моем намерении и проговорил вслух:

— Это… бессмысленно.

— О чем ты, милый? — взволнованно заглядывая в его глаза, поинтересовалась Аната.

Феонирд медленно повернул голову в бок, искоса посмотрев в мою сторону.

«Лануф, это бессмысленно. Сколько бы сил ты не вложила в это тело — оно мертво»

— Феонирд, что ты такое говоришь?

«Правду! Лануф вернула душу в мертвое тело. Тело не ожило, и моя душа попала в ловушку, но ненадолго. Прости, знаю, мои слова причиняют тебе боль»

Глаза Анаты наполнились слезами. Отвернувшись, чтобы смахнуть их, она проговорила:

— Не говори ничего…

«Феонирд, что же мне делать? — спросила я. — Ты что–то знаешь, ответь»

«Я не знаю»

«Ты хочешь сказать, что нет силы, способной вернуть тебя к полноценной жизни?»

Я обогнала его, вынудив остановиться. Он в ответ, соглашаясь, покачал седой головой.

«Ты уверен?»

Он поднял глаза и посмотрел на меня с холодным безразличием.

«Стой! — я дотронулась до его плеча, — а сам ты хочешь жить?»

«Я устал. К чему эти напрасные разговоры?»

«Ответь мне!»

«Ты, конечно, многое можешь, но я даже рад, что в моем случае тебя ожидает неудача»

«Возможно, ты прав — мне одной не справиться с этой задачей, но способ существует. Нужно лишь твое согласие»

«Согласие на что?»

«Согласие жить!»

«Я не могу дать согласие, не зная, что в действительности меня ждет»

«А если это встреча с тем, кого ты ненавидишь или презираешь? Что если только он способен вернуть тебе настоящую жизнь?»

Феонирд долго молчал, перебирая в голове возможных врагов. Он засомневался, что на Ийокопене есть кто–то, кто заслуживал его ненависти.

«Признаться, я слегка озадачен. И если предположить, что такой человек или кто–либо еще существует, я не хочу быть ему обязанным»

«Да, он так и сказал. Ты слишком гордый, чтобы принять его помощь»

«Кто он, не скажешь?»

Я, не ответив, отошла в сторону.

— Феонирд, согласись ради меня, — жалобно попросила Аната. — Пусть твой долг будет на мне. Я хочу, чтобы ты жил.

«Ан, я не смогу тогда жить. Мне очень жаль»

Мы молча продолжили путь.

Оланда и Акдонирус с нетерпением ожидали нашего появления. Я сразу ощутила страх, наполнявший их сердца.

— Там… кто–то… — взволнованно проговорила девушка.

— Скребется и шипит? — решила уточнить Аната.

Акдонирус кивнул, ответив:

— Да и их много.

В этот момент снаружи что–то с силой ударилось в металлический люк корабля, а затем раздался долгий раздражающий скрип.

— Кошки, я же говорила. Надеюсь, обшивка выдержит.

«Определенно я многое пропустил…», — выразил недовольство Феонирд.

Ничего не объясняя друзьям, я отправилась выяснить, что за кошки пытаются к нам проникнуть. Мое внезапное появление на стоянке недалеко от нашего корабля подействовало на существ ошеломляюще. Это были большие черные со светящимися желтыми глазами животные. Они сразу забыли о желании проникнуть внутрь корабля и двинулись в мою сторону. Животных было семь. Гибкие тела троих ловко скользили по ступеням трапа, двое подкрадывались ко мне, прячась в густой тени, а еще парочка готовились спрыгнуть с ближайшего катера. Животные иногда огрызались друг на друга, фыркали, клацая зубами. Их длинные хвосты нервно подергивались.

Опасность исходила от этих существ. Они не ведали страха и с каждым пройденным шагом, становились все агрессивнее.

Мне ничего не стоило их умертвить. При иных обстоятельствах я бы так и поступила. Но кошки эти — не просто животные. Это то, во что превратился местный колдун или колдунья. А вдруг это Бель?

Я вознесла руки с посохом к небу и, образуя вокруг себя серебристый светящийся купол, повелительным тоном про себя произнесла:

«Зверей вместе собираю —

Быть единым заклинаю!»

И в этот миг кошки в едином порыве кинулись на защищающий меня купол, блеснув в воздухе когтями. На секунду их тела замерли в прыжке. Замерло в их глазах мое отражение. Замер в глотке злобный рык. Время остановилось, а затем пошло вспять. Звери на глазах начали уменьшаться, пока не превратились в кротких котят. Котята зашевелились, беспомощно замахав в воздухе лапками, замяукали жалобно и начали приближаться друг к другу. Я мысленно толкала их к сближению, но мне приходилось преодолевать сопротивление. Чем ближе друг к другу становились животные, тем сильнее становилось сопротивление сил: разрушения и созидания. Но на моей стороне — стороне созидания, стремящейся вернуть колдуну его истинный облик, был существенный перевес — сила Веры! Я верила истово, как безоговорочно верит фанат в своего кумира или в истинность идеи. А на стороне силы разрушения не было ничего, кроме души колдуна — живой, но уже прекратившей борьбу за жизнь. Души живой — пока она продолжает питать силу, ввергнувшую ее в ад.

Только энергия души иссякала быстро, и потому битва между силами не была долгой. Я видела свою победу и в глубине души ликовала. И победа пришла! Сила разрушения разорвала связь с душой колдуна и оставила место битвы. Животные слились в комок, постепенно превращая его в форму напоминающего человека. Исчезло их жалобное мяуканье, возникло долгое затишье. Фигура колдуна проявлялась все четче, и в один прекрасный момент к нему вернулась осознанность происходящего. И тогда долгий мучительный вздох нарушил тишину.

Теперь колдун не представлял для меня опасности. Он лежал на асфальте и казался безобидным, как младенец.

Я сняла защитный купол и направилась к нему.

Ночь даже без каких–либо солнечных проблесков на горизонте, не мешала мне, как колдунье, видеть все ясно и четко. Это оказался колдун, привлекательной внешности. Он дышал, и я чувствовала его страстное желание открыть глаза, но он был слаб, ему требовалось время, чтобы прийти в себя.

«Не беспокойся, все в порядке», — заверила я, склонившись над ним.

«Я… жив?»

«Скорее жив, чем мертв»

«Кто ты?»

«Узнаешь скоро. Полежи тут»

Тем временем Акдонирус осмелился выглянуть наружу. Не заметив вокруг ничего опасного, он включил фонарь и принялся осматривать прилежащую к кораблю территорию. И вскоре свет фонаря осветил меня и обессилевшего колдуна.

— Все в порядке, — сообщил он остальным и начал спускаться к нам.

Вслед за ним на трапе показалась Оланда.

Вскоре парочка стояла рядом со мной, удивленно переглядываясь.

«Акдонирус, помоги мне перенести его на корабль»

Вдвоем мы подняли колдуна под руки. Тот к этому времени уже начал делать попытки переставлять ноги. Оланда тоже старалась поддержать его. Подходя к двери, она с опаской спросила:

— А он больше не превратится в зверей?

«Думаю, нет»

«Вряд ли…» — в свою очередь подтвердил сам колдун.

— Это хорошо. А то представлю, как стая орущих кошек гоняется за нами по кораблю, жутко делается.

Колдун устало мотнул головой.

Войдя внутрь, мы опустили его на пол, прислонив к стене. Феонирд и Аната тоже сидели на полу, там, где силы почти покинули бывшего колдуна.

«Я знаю его, — сказал мысленно Феонирд. — Это Гударнат. Он один из Ассоциации»

«Феонирд, и ты здесь…», — вяло произнес про себя Гударнат.

«Мы весело проводим время, не так ли?»

Наш гость иронично хмыкнул в ответ.

«Что ж, — вздохнула я, осматривая компанию, — жаль это признавать, но мне придется вас оставить. Буду одна искать Иштера. Ан, ты только не впадай в крайности»

— Не беспокойся за меня.

— Можно я с тобой? Вдруг пригодится моя помощь? — попросился Акдонирус.

Немного подумав, я ответила:

«Если Оланда останется приглядывать за всеми»

— Да, я останусь.

«Мы скоро»

Сказав так, я взяла парня за руку, и мы исчезли. Где находится игровой салон, я знала. Именно туда я прямиком и отправилась. Для Акдонируса путешествие прошло благополучно, он лишь удивился, не рассчитывая, так скоро увидеть друга.

Иштер сидел к нам спиной с виртуальным шлемом на голове и увлеченно сражался с толпой кровожадных монстров. Даже мне хватило одного взгляда, чтобы понять, что он достиг уровня, до которого доберешься, лишь играя не одни сутки напролет. Парень выглядел осунувшимся, исхудавшим. Его тело периодически совершало резкие непроизвольные движения.

«Что будем делать?» — с вопросом обратилась я к Акдонирусу.

— Если отключим компьютер, он может свихнуться. Он должен сам вспомнить, что он всего лишь играет в виртуальном мире, а не живет в нем. И сам снять шлем.

«Полностью с тобой согласна. Но Иштера нужно срочно спасать. Его сердце может не выдержать нагрузок»

— Я поговорю с ним.

Акдонирус включил соседний компьютер и решительно взял в руки шлем.

«Припугни его. Если он тебя не послушает, с ним поговорю я. И постарайся не драться с ним»

Акдонирус кивнул, настроился на игру под названием «Путешествие без границ» и, убедившись, что легко пройдет первый уровень, надел шлем. Собственно, он не ставил цели пройти первый уровень, но в процессе прохождения он мог подключиться к Иштеру и вести с ним переговоры. Конечно, было бы лучше оказаться сразу на уровне, которого достиг Иштер, но без настоящей колдовской силы, совершить такое ему было невозможно. Я решила, если у него не получится договориться с королем Дарьяндеса, с этим настырным парнем разговаривать буду я!

Оказавшись в игре Иштера, и успешно преодолев первые сложности во имя спасения чьей — то мифической души, угодившей в конфликт между мирами, Акдонирус смог наладить связь с другом. К сожалению, Иштер ушел от реальности так далеко, что слова друга воспринимал за послания духов погибших героев виртуальной игры.

— Иштер, это я Акдонирус, ты помнишь меня?

— Ты тот, кого я не смог спасти на двенадцатом уровне? Так извини, оказывается по сценарию, ты и должен был погибнуть смертью храбрых.

— Иштер! Это я — Акдонирус! Я живой! Я не дух!

— Выкладывай, что у тебя и побыстрее. Я занят.

Иштер привычным взмахом золотого меча разрубил толстого слизня, преградившего путь, затем начал собирать окаменевшие капли зеленой крови, которые являлись ценным товаром на рынках торговых уровней. Втайне Иштер мечтал купить пару арбалетов — самострелов с алмазными стрелами.

Иштер в образе игрока выглядел симпатичным юношей, но с пугающе серьезным выражением лица. Одет был нарядно и в некоторой степени экстравагантно: кастеты на руках с трудом сочетались с белой рубашкой, на которой были вышиты яркие разноцветные птицы, высокие сапоги со шпорами при отсутствии рядом коня казались совершенно неуместными. Кроме того, через плечо была перекинута кожаная сумка — внешне маленькая, но с неограниченной вместимостью, в которой явно существовал свой особый мир, наполненный всевозможными вещами, чудодейственными средствами, разным магическим оружием и тем, чего я себе даже представить не могла.

В игроке, что я видела по монитору, я совершенно не узнавала своего преданного друга. И поведение его отличалось равнодушием. Убийства тварей, мешающих передвижению по игровому пространству, не вызывало в нем иных чувств, кроме как едва различимого раздражения. Слава его не интересовала. Ему хотелось лишь тупо идти вперед туда, где было что–то, чего еще не видели его глаза. Искал ли он что–то определенное или просто хотел забыться? Если забыться, то он преуспел в этом желании.

— Ты еще помнишь, что ты король? — попытался воззвать к его разуму Акдонирус.

— Король Синего меча, Король Золотых Колец…

— Нет, же! Ты Король Дарьяндеса!

Иштер задумчиво остановился.

— А ты кто? Если не Дух–Учитель, то нечего мне мешать!

— Я, Акдонирус, вспомни, прошу. Меня похищали, и ты был прав. Я зря не прислушался к твоему предупреждению. Но я теперь здесь, я вернулся во дворец, я рядом. Сними шлем и посмотри на меня.

Иштер дотронулся до головы и презрительно усмехнулся. Его пальцы нащупали лишь копну густых волос.

— Какой шлем? Считаешь меня идиотом?

— У тебя лента волосы удерживает, сними ее.

— Я что девчонка ленты носить?

У Иштера действительно на волосах была узенькая серебристая ленточка. Только он так привык к ее присутствию, что совсем не замечал. Главное предназначение ленты было не позволять волосам спадывать на глаза. Да и к тому же ее цвет лишь немного отличался от цвета волос игрока. Даже я не сразу заметила эту маленькую деталь его имиджа.

— А Лануф ты помнишь?

— Принцессу Лариландии? Кто ж ее не знает? Ходят слухи, что ее похитил дракон Дровежжус.

«Боже… — со вздохом огорчения воскликнула я. — Он совсем помешался на своих играх!»

— А Гульсияру? Может хоть это имя тебе о чем–то говорит?

— Знакомое имя… где–то я его слышал.

И Иштер вновь зашагал по опасной тропинке, навстречу чудовищам мрачных земель.

— Лануф, перенеси меня к нему. Ты ведь сможешь?

Я быстро набрала ему сообщение следующего содержания:

«Могу, если пообещаешь не драться с ним. И то ненадолго»

— Я не буду с ним драться. Мне бы хоть на минуточку…

«Хорошо, приготовься. Почувствуешь что–то ненормальное в себе, сразу снимай шлем»

Акдонирус даже не представлял, насколько подобное перемещение может быть опасным. И я не совсем представляла это, лишь чувствовала сердцем. Чтобы свести риск путаницы его сознания к минимуму, я решила отправиться к Иштеру с ним вместе. Мне пришлось надеть виртуальный шлем и погрузиться в виртуальный мир.

Мы появились на нужном уровне одновременно. Одно радовало, здесь я могла говорить, открывая рот, и не было необходимости собеседнику рыться в моей голове.

— Лануф, ты здесь? — удивился Акдонирус.

— Да, решила помочь.

Акдонирус огляделся. Нас окружал мшистый дремучий лес. Было сумрачно и до трепета в душе таинственно.

— А где он?

— Скоро выйдет.

Парень поднял голову. Сквозь голые толстые ветви едва проглядывал кусочек синего неба, в котором медленно парила большая хищная птица. Иногда ее тень накрывала нас и нехотя исчезала в сумраке леса.

Послышались приглушенные шаги…

Мы насторожились. Я надеялась, что к нам выйдет Иштер, но просчиталась…

Навстречу вышло существо метра три высотой, все косматое, черное, похожее на обезьяноподобного человеческого предка. Морду (лицом эту его часть тела назвать можно было с большим трудом) украшали два растущих вверх белых клыка. Именно клыки бросались в глаза в первую очередь, а уж потом были: приплюснутый с широкими ноздрями нос, круглые черные глаза и узкий, испещренный многочисленными продольными морщинами лоб.

Увидев нас, чудовище резко остановилось, встав на все четыре лапы, затем грозно всхрапнуло, мотнуло головой, взрыло клыками землю и… скакнув в сторону, пустилось наутек. Его бегство сопровождалось оглушительным треском, ломаемых на ходу кустов, топотом и грозным рычанием. Во всем этом шуме мне почудилось человеческое ворчание, а затем заразительный хохот.

— Иштер! — догадался Акдонирус, едва придя в себя после встречи с чудовищем.

Найти неудержимо хохочущего приятеля не составило труда. Иштер сидел на траве, держась за живот. Он разве что по земле не катался от смеха. Рядом с ним валялось оружие: арбалет, нож и золотой меч.

Вскоре и нам стало ясно, что его так развеселило.

В десяти метрах застряло аккуратно между двух стволов существо, напугавшее нас своим внезапным появлением. Застряло оно поперек туловища в момент прыжка, и теперь мы при желании могли приблизиться к нему. Только вот для чего?

Существо ревело, отчаянно дергаясь, и со свистом махало всеми лапами. Оно явно не разделяло веселья Иштера. К счастью, мы видели лишь его заднюю часть тела, так, что о выражении морды несчастного существа могли лишь догадываться.

Ни мне, ни Акдонирусу смеяться над существом не хотелось. Просто от шока не совсем отошли.

Случайно увидев нас, Иштер резко перестал смеяться, затем быстро подобрал оружие и, направляя в нашу сторону острие меча, воскликнул:

— Вы кто такие? Вас не должно быть здесь!

— Ты нас не узнаешь? — огорчился Акдонирус.

— И знать не хочу! Вы влезли в мой мир и напугали этого робкого рокихоида! Уходите или я вас уничтожу!

Акдонирус и я вопросительно переглянулись.

— Вижу с памятью у тебя серьезные проблемы… — проговорила я.

Иштер решительно направился к нам, размахивая на ходу мечом.

— Лануф, я вообще — то, обещал с ним не драться, — напомнил Акдонирус.

— Я разрешаю. Нужно его немедленно проучить.

— Ха! Много о себе возомнили!

Тем временем Акдонирус вынул из ножен меч и смело двинулся навстречу другу. И вот их мечи скрестились. Свист рассекаемого воздуха, звон металла, искры… Оба сражались профессионально и некоторое время им удавалось избегать ранений. Но вскоре я заметила, что Акдонирус сдает свои позиции. Он сражался слишком честно и потому первый же хитрый трюк Иштера вывел его из привычного ритма. Потом была подножка и, последовавший за ним проникающий удар в спину. Акдонирус выбыл из игры. Он был убит быстро и безжалостно. В глазах Иштера вспыхнул звериный блеск, а на лице возникла злорадная ухмылка.

Он досмотрел, как исчезает тело убитого игрока, и отыскал меня взглядом.

— Теперь твоя очередь! Как предпочитаешь умереть?

— Это мы еще посмотрим…

— Я убью тебя этим же мечом!

— Может быть после того, как сразишься с… ней!

Я взмахнула рукой, и между нами возникло зеленое с человеческой головой существо из «Оборотней». Оскалившись, оно расставило навстречу смельчаку все четыре когтистые руки, готовясь подарить ему незабываемое объятие. Глаза гистеры горели желтым огнем, а из пасти текла слюна.

— Это кто еще… такой?

Иштер попятился.

— Узнал?

— Я убью ее!

И закричав, парень бесстрашно бросился на существо. Завязалась короткая драка, потом последовал пронзительный крик гистеры, и мне оставалось лишь смотреть, как части ее тела разлетаются в разные стороны.

— Здорово! — сказала я, подхватив за волосы, пролетающую мимо голову чудовища.

Конец ознакомительного фрагмента.