Новые времена

Мазо де ля Рош, 1960

ДЛЯ ПОКЛОННИКОВ «САГИ О ФОРСАЙТАХ», «АББАТСТВА ДАУНТОН» И «ХРОНИКИ СЕМЬИ КАЗАЛЕТ». Серия «Джална», охватывающая период с 1854 по 1954 год, рассказывает историю семьи Уайток, жившей в поместье в Южном Онтарио. Романы цикла не были написаны в последовательном порядке. Каждый из них может быть прочитан как самостоятельная история. «Джална» – это название вымышленного поместья, в котором живет семья Уайток. Название цикла происходит от Джалны, города в Западной и Центральной Индии, где находился британский гарнизон. В романе-приквеле дом построен отставным офицером британской армии, служившим в Индии. «Джална» частично основана на «Бенаресе», доме в Миссиссоге (Канада). «Бенарес» был построен в конце 1850-х годов для отставного офицера британской армии Джеймса Б. Когда-то он занимал большое поместье, в котором некоторое время жила Мазо де ла Рош. «Бенарес» – это альтернативное название Варанаси, города в Индии, в котором был британский гарнизон. В 1972 году в Канаде вышел телевизионный драматический мини-сериал, основанный на романе Мазо де ля Рош. Сериал был популярен не только в Канаде, но и в Великобритании и Франции. Писательница призналась, что персонажи с самого начала возникли сами по себе. Их источник – ее воображение и семейные воспоминания. Бабушка, Аделина Уайток, отказалась оставаться второстепенным персонажем, но, поддерживаемая сыновьями, вышла на авансцену. Мазо де ла Рош скончалась в 1961 году. К тому моменту было продано не менее 12 миллионов экземпляров книг о семье Уайток, полюбившихся читателям во всем мире. История семьи Уайток начинается в 1854 году и заканчивается в конце XX века. В мире Уайтоков, как и в реальной жизни, люди живут и умирают, добиваются успехов и терпят поражения. Но есть то, что остается неизменным – фамильный особняк. Его стены хранят память поколений, их мечты и надежды, любовные переживания и горькие разочарования. Перед вами вторая часть цикла, который принес канадской писательнице Мазо де ля Рош всемирную известность и признание. Мазо де ля Рош возвращает нас в мир семьи Уайток, которая обрела новый дом на канадской земле. На дворе 1863 год, и по ту сторону границы вовсю идет Гражданская война. Кертис и Люси Синклер приезжают в Канаду из Штатов, и Уайтоки быстро понимают: гости хранят страшную тайну. И пока дети Уайтоков наслаждаются беспечным и беззаботным временем, фамильный особняк становится местом, где вершится удивительная история. «Выдающийся канадский цикл». – Amazon.com «Рекомендую любителям семейных саг, приключений и смелых поступков». – Goodreads

VIII. Вверх по реке

Это была старая плоскодонка, которая пропускала воду, но сидящей в хвосте Аннабелль нравилось медленно скользить вверх по реке с Титусом Шерроу на веслах и вести по воде кофейного цвета рукой с розовой ладонью. Ржавые уключины скрежетали при каждом движении весел, что не нарушало, а только подчеркивало окутанную дымкой тишину. Для Аннабелль Тайт был загадочным, почти сверхъестественным существом. Он говорил, что его индейские предки были хозяевами этой огромной страны, пока французы не явились и не завоевали их. Но в нем текла и кровь завоевателей. Он был свободен как ветер, в то время как она была рабыней, как и вся ее родня, и всех их насильно вывезли из Африки.

Раньше ее устраивало быть рабыней. Она находила счастье в безопасности. Мечтала о том дне, когда Синклеры вернутся на Юг вместе с Синди, Джерри и ею, Аннабелль. Воображение рисовало ей плантацию в прежнем виде — разоренной она представить ее себе не могла. Она знала, что Джерри тоже хотел вернуть прошлую жизнь и, как придет время, жениться на ней. Но все эти безмятежные мысли о будущем разбивались о зародившуюся у нее любовь к Тайту.

Синди предупреждала ее:

— Будь осторожна, береги себя, Белль. Не доверяю я этому индейцу. Глаз у него плутовской, а улыбка дрянная. И губы тонкие-тонкие. Такой скорее укусит, чем поцелует.

Синди же не видела милого изгиба его губ, когда он, подняв весла, разглядывал красивое лицо Аннабелль, ее соблазнительные изгибы. Но мысли Белль были лишь о возвышенном.

— Тайт, любишь ли ты Бога? — спросила она.

— Конечно люблю, — отозвался он, — но не так сильно, как тебя.

Ответ был возмутительный, и ей следовало бы схватиться за голову. Но она не возмутилась. Наоборот, на душе у нее стало тревожно и радостно одновременно, нервы затрепетали. Она не удержалась и счастливо рассмеялась.

— Ты и вправду плутишка, Тайт, — сказала она.

— Тебе придется научить меня хорошему, Белль.

Она представила себя вдвоем с ним, они муж и жена, живут в домике — может быть, на берегу той же речки. Она научит его хорошему, а он научит ее любить, но никогда, никогда не забывать Господа.

Они приплыли к небольшой поляне, где кто-то наверняка собирался построить дом. Здесь даже лежали бревна одинаковой длины, часть которых было не видно из-за зарослей ежевики. К своему превеликому удивлению, парочка в лодке заметила на одном из бревен двоих мужчин, которые сидели и изучали что-то вроде разложенной на коленях карты.

— Этих двоих я уже видел, — сказал Тайт. — Они ходили, расспрашивали всех в поселении.

— Куда им надо-то, Тайт?

— Не знаю, но думаю, они друзья мистера Синклера.

— Не похоже, чтобы эти приходились друзьями нашему хозяину.

— Белль, у тебя больше нет хозяина. Ты свободная женщина.

— И вовсе не темнокожая, — добавила она.

— Ты такая же белокожая — если не светлее, — чем я, Белль. — Он опустил весла и, подавшись вперед, положил руку на ее колено. — Положи рядом свою, — предложил он, — сама увидишь.

Прикосновение его ладони обожгло ее, будто огнем. Она страстно положила руку рядом.

— Эй, там, в лодке, — крикнул с берега незнакомец.

Тайт с достоинством повернулся в его сторону.

— Мистер, вы обращаетесь ко мне?

— К тебе, к тебе. — Мужчина поднялся на ноги и подошел к берегу. — Не подскажешь, не живет ли где-то поблизости человек по имени Синклер?

— Он тут у друзей гостил, — сказал Тайт. — Но, насколько я знаю, уже уехал.

— Он рабовладелец, — презрительно заметил незнакомец. — Привез с собой рабов. Кстати, вы, ребята, не из них ли будете?

— Может, и будем, — сказал Тайт.

— Вот как! Теперь вы свободны, вам это известно?

— Спасибо, что сказали, — ответил Тайт.

Аннабелль содрогалась в бесшумном хохоте.

— А что смешного? — не понял мужчина.

— Этот парень вовсе не раб, — сказала девушка. — Он индеец.

Незнакомец расплылся в улыбке.

— Никогда раньше не видел, чтобы индеец с мулаткой зажигал.

— Век живи, век учись, — сказал Тайт.

— А вы, наверное, янки, — прямо спросила Аннабелль.

— Он самый, — сказал мужчина, — как и мой друг. Мы беженцы с Севера. Не хотим воевать. Не хотим, чтобы нас забрали в армию. Много таких перебираются в Канаду. Мы думали, мистер Синклер поможет нам с работой.

— Так вы не против Юга? — Аннабелль всматривалась в лицо мужчины.

— Хочу ли я воевать с братьями? — уточнил он. — Нет, я за мир и процветание.

Теперь подошел и второй мужчина.

— Подскажите нам, где живет мистер Синклер, — попросил он. — Мы не будем ему докучать, только совета спросим.

— Он остановился в имении «Джална», — гордо ответила Аннабелль. — Это в здешних краях самое красивое место, но до наших плантаций ему далеко.

— И в каком же направлении отсюда оно находится? — спросил мужчина с нарочито беззаботным видом.

Она показала, и незнакомцы ушли, коротко поблагодарив.

— Не надо было им ничего говорить, Белль, — заметил Тайт. — Вид их мне не нравится.

— Но ведь они не вояки, — воскликнула она. — А так, несчастные беженцы войны.

— Похожи на убийц, — не соглашался Тайт.

Он причалил лодку, привязал ее к поваленному дереву и выбрался на берег.

— Надо посмотреть, куда они пошли, — сказал он. — Жди меня здесь, Белль.

— Будь осторожен, — крикнула она ему вслед. Мощное желание оберегать его захватило ее всю, и она с кротким участием неведомого ангела наблюдала, как его фигурка скрылась в зарослях. К ней близко подплыла бесстрашная птица. Голубая цапля, позаимствовав цвет неба, промелькнула в вышине. Она поджала ноги, как будто никогда больше не согласится их использовать, а будет все лететь и лететь на самый край света. Ах, если бы им с Тайтом жить на этом берегу реки, любить друг друга, служить Богу! Бревенчатый домишко в одну комнату — это все, что нужно. Мысли о надвигающейся зиме, о снежной поземке больше ее не пугали. Ей нечего будет бояться, если Тайт всегда рядом. О женитьбе он пока не говорил, но еще скажет, это уж точно. Она не заглядывала в будущее, когда он сдаст заключительные экзамены и станет юристом. Просто не верила, что это возможно. Такое не укладывалось у нее в голове. Она всегда представляла его подвижным полукровкой, у которого в венах течет и французская кровь. Среди темнокожих не найти таких умных, и язык у них не так хорошо подвешен.

Тайт уже возвращался размашистыми шагами.

— Они ушли, — сказал он, — но не в направлении «Джалны». Черт возьми, как пить дать, шпионы янки.

— Я бы испугалась, не будь тебя рядом, — призналась Аннабелль.

— А как же Бог? Разве он тебя не убережет?

— Да у него дел невпроворот с этой войной. И времени на бедную девушку вроде меня не будет.

Тайт бросил на нее нежный взгляд.

— Не переживай, Аннабелль. Я буду тебя оберегать. — Он забрался в лодку.

— И как долго? — страстно спросила она.

— Пока тебе не надоем.

Она радостно вдохнула.

— Я люблю тебя, Тайт. — Счастливая Аннабелль снова вела рукой по воде, а лодка медленно плыла вверх по реке.

Берег казался голубым от обилия горечавок и астр. Золотарник вырос такой высоты, что за ним оказалось укромное местечко. Аннабелль не заставила себя уговаривать и пошла за Тайтом в цветочное убежище. Они опустились на траву, и он осторожно обнял ее за талию. Она положила голову ему на плечо, гордая, что волосы у нее совсем не курчавые. Взгляд томных глаз был устремлен на его округленную шею.

— Не надо бояться, — прошептал он и положил жилистую руку ей на живот.

Тишину прорезал детский голос.

— Я вас вижу! — крикнул Эрнест. Вместе со старшими детьми он бросился к ним через подлесок.

— У вас тут пикник? — спросил Николас.

— Пока нет, — сказал Тайт.

Николас осуждающе посмотрел на Аннабелль.

— Ты нужна дома, — сказал он. — Синди ребеночка родила.

Аннабелль вскочила.

— А меня нет, чтобы помочь! — воскликнула она. — Боже мой! Проводите меня, дети, я побегу до самого дома. Доктор был? Акушерка?

— Только мама, — ответил Николас. — Наши слуги ужасно испугались. — От волнения его красивое юное лицо светилось.

— Вас послали за мной?

— Нет, мне велели Эрнеста увести. Ему пока эти дела непонятны.

— Непонятны, черт возьми, — сказал Эрнест. Он был так взбудоражен, что кружился на месте.

— Короткую дорогу к «Джалне» знаешь? — спросил Тайт у Николаса.

— Знаю. Пошли, Аннабелль. Посмотрим, как быстро ты бегаешь. — Он пошел вперед, мулатка легко побежала за ним.

— Этот младенец, — вслед им крикнул Тайт, — родился в свободной стране. Какая у него кожа?

— Черная, как пиковый туз, — отозвался Николас.

— Мы с Эрнестом пойдем за вами, — сказала Августа. Ее бледное лицо было еще бледнее обычного, хотя она и бежала. Она крепко взяла Эрнеста за руку. Земля у них под ногами была влажной и мягкой. Тонкие лиственницы и густые заросли вплотную подступали к тропинке, по которой скользнула пятнистая змея, на секунду замерев лишь для того, чтобы выбросить в их сторону желтый яд.

— Если бы здесь был Николас, — сказал Эрнест, — он бы убил ее.

— Нам следует любить каждую тварь Божью, — не согласилась Августа.

— Гасси, а ты любишь ребеночка Синди?

— Пожалуй, буду любить.

— А откуда Николас знает, что он темнокожий?

— Наверное, мама сказала.

— Расскажи мне, Гасси, как рождается ребеночек? Это занимает много времени или происходит быстро? — Он яростно взмахнул правой рукой. — Вжик, и все?

Августа твердо держала его за левую.

— Тебе следует постараться не думать об этом, пока не подрастешь, — сказала она.

— Пока не будет столько лет, сколько тебе?

— Нет, намного больше. Тебе следует постараться.

— Я стараюсь быть храбрым, — сказал Эрнест, бесстрашно вглядываясь во влажные августовские заросли.

— Храбрым быть получится не обязательно, но хорошо себя вести тебе ничего не мешает.

— Нас вознаградят, если мы хорошо себя ведем?

— Так нам обещано.

— А Синди хорошо себя ведет?

— Не знаю.

— Значит, ты не знаешь, младенец ей награда или наказание?

— Откуда я знаю, какую жизнь она ведет? — Они уже добрались до парка, распростертого вокруг «Джалны». Августа выпустила руку брата, и он побежал вперед. Аннабелль нигде не было видно, зато Николас и Люциус Мадиган вышли им навстречу.

— Полагаю, вы уже слышали о новоприбывшем? — поинтересовался учитель.

— А пиковый туз очень черный? — спросил Эрнест.

— Я не различаю цвета, — сказал Мадиган.

— Поэтому вы и носите этот ярко-зеленый галстук? — спросил Эрнест.

Мадиган коснулся галстука как бы с любовью.

— Я ношу его в память о дорогой Ирландии, — пояснил он. — Слава богу, от нее остались одни воспоминания.

— Мистер Мадиган, — не унимался Эрнест, — а расскажите мне, сколько времени занимает родиться?

Августа удалилась.

— Мои родители, — сказал Мадиган, — были женаты десять лет, когда появился я. Можно сказать, у меня ушло десять лет на то, чтобы родиться. Но теперь все происходит быстрее.

Николас с любопытством наблюдал, как трое мужчин шли к дому по подъездной дорожке, по сторонам которой офицер Уайток посадил молодые ели и сосенки, которые разрастались в ширину и высоту.

Один из мужчин спросил издали:

— Не здесь ли живет человек по имени Илайхью Базби?

— Нет, — ответил Николас, — но я покажу где.

— А зачем он вам? — спросил Эрнест, который всегда жаждал новых сведений.

— Мы хотим приобрести землю и поселиться на ней, — сказал мужчина.

Николас подошел с ними к воротам и показал, куда идти.

— Лжецы, — заключил Мадиган, глядя вслед мужчинам. — Шпионы они.

Эрнест ликовал.

— Прямо как пишут в книжках, — сказал он и побежал по дорожке за незнакомцами.

Люциус Мадиган увидел, что по ступенькам крыльца спускается миссис Синклер. Ее медленные грациозные движения вызвали в нем страстное желание услужить ей. Однако она на него даже не смотрела. Боялась, как бы он не заговорил о недавнем постыдном происшествии — рождении ребенка. Постыдным оно для Люси было потому, что она в панике скрылась в решетчатой беседке, расположенной среди деревьев. Беседка была построена лишь той весной и облюбована лазурными птичками, которые устраивали там гнезда и растили птенцов.

А вот сильная духом Аделина помогала в родах, держала младенца за ноги и шлепала по спинке, пока не закричал. Молодой врач Рэмзи явился слишком поздно, и она встретила его с насмешливой улыбкой.

— Вот возьму и устроюсь акушеркой, — сообщила она. — У меня младенцы появляются на свет быстрее, чем у вас. С этим вот за десять минут управились.

Врач осмотрел ребенка.

— Хорошо, что темнокожий. Синди знает, кто отец?

— Дорогой мой святоша, — воскликнула Аделина. — Синди честная женщина. У нее на Юге муж и трое детей. Все живут с ее матерью.

— Постыдилась бы оставлять их там, — сказал врач.

— Ах, она так предана хозяйке! Это же замечательно, что есть такая преданность.

— Чем же хозяйка заслужила такое отношение?

— Ах, если бы мы только получали по заслугам, упаси нас Бог, — сказала Аделина.

Люси Синклер бросила мягкий, почти молящий взгляд на учителя.

— Мы с мужем, — сказала она, — испили чашу стыда до дна. То, что сегодня произошло, как сказал муж, это последняя горькая капля.

Пуританская жилка в учителе как-то изменилась вследствие такой откровенности.

— Но ведь это не его вина, дорогая моя, не его, — поспешил сказать он.

— Действительно, не его, — согласилась она.

Нагнувшись, Мадиган сорвал цветок со скудного розового куста, росшего у крыльца.

— Последняя роза лета, — поэтично заключила она, но он до крови укололся шипом, и пришлось приложить ко рту большой палец.

Она понюхала цветок.

— Последняя роза, — прошептала она. — Ах, если бы вы знали, с каким ужасом я жду здешней зимы. Она очень страшна? — Люси подняла на него свои огромные голубые глаза.

— Ну, — рассудительно сказал он, — я провел здесь лишь одну зиму и должен сказать, что она оказалась не такой неприятной, как ледяные туманы Ирландии. Начнем с того, что офицер Уайток следит, чтобы в доме было тепло. Камины топят во всех нужных комнатах.

— Если наш план удастся, — сказала она в порыве откровенности, — не исключено, что мы сможем вернуться домой раньше, чем ожидали.

— Это было бы счастьем для вас, — заметил он, — но мне день вашего отъезда принесет лишь грусть.

— Как мило с вашей стороны говорить так, мистер Мадиган. Но боюсь, что и в нашем возвращении не будет ничего, кроме сожаления.

— А что касается ваших планов, — сгорая от любопытства и огромного желания ей услужить, сказал он, — я беспокоюсь за них, когда вижу торчащих неподалеку незнакомцев.

Желание пооткровенничать взяло в ней верх над осмотрительностью. Она говорила приглушенно.

— Вам не следует беспокоиться по поводу этих людей. Это южане, которые приехали к моему мужу по… важному делу. Ах, вы, наверное, понимаете. Они здесь для консультаций в отношении нашего главного дела. Я знаю, вы на нашей стороне.

— Душой и сердцем, миссис Синклер. Но должен сказать вот что: торчат здесь и другие люди. Шпионы янки. Только сегодня они наводили здесь справки о том, где проживает мистер Базби.

От изумления она выронила розу из дрожащих рук. Мадиган поднял цветок и вдохнул запах позднего лета.

— Если бы мне до некоторой степени были известны ваши планы, я бы больше преуспел в том, чтобы сбить шпионов со следа.

— Что же скажет муж?

— Ему следует признать во мне друга, которому можно довериться.

Щеки у Люси Синклер горели. Ее переполняло чувство гордости за этих смельчаков с Юга. Из взволнованного потока слов Мадиган узнал, что более сотни их, одетых в гражданское, в соответствии с приказом президента Конфедерации находились сейчас в этой части провинции с целью нанести как можно больше ущерба янки, располагавшимся по ту сторону границы.

— Они будут совершать рейды, — продолжала она. — Поджигать здания. Вам, ирландцу, захочется во всем этом участвовать, особенно если хотите, как вы сказали, нам помочь.

— Дорогая миссис Синклер, — начал Мадиган, однако не смог передать словами те чувства, что она в нем возбудила. Протянув дрожащую руку, он положил ее на плечо собеседницы. — Я сделаю все, что могу, — продолжал он, — но на самом деле я мало что могу сделать, кроме как предупредить вас об опасности.

Аромат, исходивший от ее элегантной одежды, так не соответствовавший этой северной сельской жизни, пьянил его. Чувствуя свою власть, она улыбнулась ему своей осознанно милой улыбкой.

— С той минуты, когда я услышала, как вы поете, — сказала она, — я поняла, насколько вы отличаетесь от местных. Ирландия, должно быть, удивительно романтичная страна.

— Да, это так, — с жаром согласился он, на мгновение позабыв, как рад был покинуть ее.

Тем временем из дома вышел человек и решительно направился к ним — он был с заметным горбом.

— Доброе утро, — холодно поприветствовал он учителя. — Мне надо поговорить с тобой с глазу на глаз, дорогая, — обратился он к жене.

Нахмурившись, Мадиган отошел. Он почувствовал себя оскорбленным и бессильным. Хотелось выпить, чтобы забыть ощущение своей неполноценности перед этим гордым неприглядным человеком.

Кертис Синклер сердито заговорил с женой.

— Я не потерплю твоего флирта с Мадиганом. Я рассчитывал, что у тебя хватит здравого смысла этого не делать. Но, несмотря на все наши несчастья, ты, похоже, ведешь себя так же фривольно, как и прежде.

Конец ознакомительного фрагмента.