Тёлочки в беде

Магдалина Шасть, 2023

Третий год Васька мучается. Третий год с чёрной вдовой живёт. С вдовой и её чокнутой дочкой. А часики-то тикают. С каждым днём всё громче. Куда дураку бежать? Тем более, что его рыжее солнышко Маруся ни за что с ним ехать не согласится. Но Васька умный – он на молодых дурачков стрелки переведёт, на близнецов Федьку и Петьку. И этим двум даже дед-экстрасенс не поможет. Погнали?

Грязная футболка

— Ну, ты где ходишь? Мать места себе не находит! Сколько можно по кустам прятаться. Давай домой!

Взъерошенный Васька подкараулил её на выходе из кленовой рощи, неожиданно вырастая из-под земли, как чёрный великан. Маринка даже взвизгнула от ужаса. Вот, мамка. Вот, змея. Мужику своему ничего не сделала, а её, дочь единственную, на мясо пустить решила? Где справедливость? Где материнская любовь?

Интересно, Васька Федьку видел? Вроде нет. Драка была бы.

— Не пойду я домой. Боюсь, — отозвалась Маринка капризно, вытряхивая из распущенных светлых волос травинки и веточки. Вот, Федька проворный. Опрокинул её, неопытную дурёху, на обе лопатки, как честную давалку. Она его даже толком оттолкнуть не успела. Чуть не трахнул, стервец. Внизу живота стало горячо.

— Чего боишься-то, Мариш? — раздражённо поинтересовался отчим, суетливо оглядываясь. Его уже полчаса ждала верная Маруська, поэтому травить байки не было времени. Чёрт бы эту надоедливую падчерицу трахнул! Самый сраный и раком. Боится она. Чего в маленьком селе бояться? Скуки?

— А то не знаешь?

Начинается! Она боится, а он догадаться должен. Вот, бабы. Вот, дурной народ. Что в сорок, что в двадцать — хрен поймёшь, что в их глупой башке творится. Девственности своей хвалёной лишилась? Наконец-то. Давно пора!

— Мне, Мариш, твои проблемы до пизды, — разозлился он, демонстративно сплёвывая и доставая из карману запечатанную пачку сигарет, — У меня своих проблем куча.

— Значит, и тебя мамка хочет на мясо пустить?

— Чё плетёшь-то? Домой иди. Мать переживает, плачет. Думает, увезли тебя похитители насильно, украли.

— Плачет?

— Ну, да. Тебя Танька больше меня любит.

Маринка шумно выдохнула, расслабившись. Она даже не заметила, что стоит посреди лунного света совсем одна. Подкуривший сигаретку отчим скрылся в ночной темноте, как будто в проруби утонул. Только лёгкое облако табачного дыма после себя оставил. Вроде был человек и исчез. Ну, и чёрт с ним.

Девушка благодарно улыбнулась — мамка её любит, резать не будет. Значит, просто припугнула. А вот Ваське, конечно, достанется. Всё он виноват!

Мамочка! Как могла Маринка в её любви усомниться? И она направилась к дому, весело приплясывая.

— Маринка, а с кем это ты в траве валялась, а? — налетела на дочку мать чуть ли не с самого порога. При свете ламп накаливания зелёные разводы на Маринкиной футболке сигнализировали о её недавнем славном падении всему миру, как семафор.

— Ни с кем, — ни на шутку испугалась девушка, шмыгая носом.

— Ты спину-то свою видела? С кем была, бессовестная? А, ну говори, с кем была? Повезу в район к гинекологу, всё сама узнаю! — запричитала расстроенная Танька, срываясь на крик.

— А разве там написано будет? — непонимающе уставилась на мать всё ещё невинная Маринка, глупо хлопая пушистыми ресницами.

— Написано, а я читать умею! — парировала Татьяна, зло дёргая дочку за испорченный травой подол.

— Прям имя? — не унималась Марина, отчаянно пытаясь понять, каким образом хитрая мать догадается, с кем она любовь крутила. Понятное дело, что сейчас всё в порядке, но на будущее хотелось бы подстраховаться.

— Марина! Тебя изнасиловали? Говори!

— Да не было ничего особенного…

— Кто тебя тронуть посмел, доченька? Говори, не бойся. Я своими собственными руками гада придушу.

А Федька-то бросил её, когда о девственности узнал! Маринка скривилась. Пусть теперь вероломный пацан за всё ответит. Не заслужил, хитрожопая шельма, чтоб она имя его скрывала.

— Пушко, — произнесла Маринка себе под нос.

— Валерий Петрович? — ужаснулась мать, роняя нижнюю челюсть на грудь. Её и без того крупные карие глаза расширились до размера чайных блюдец.

— Нет, конечно. Внук его Фёдор, — уверенно призналась девушка, понимая, что дороги к отступлению нет. Теперь несладко Федьке придётся, барану, — Он изнасиловать меня пытался, но я убежала.

— Не было ничего, честно? Не выгораживай обидчика!

— Честно. Даже раздеть не смог, — убедительно соврала Маринка, заливаясь краской, — Я его коленкой в пах ударила!

— Молодец. Вот, какая у меня дочь молодец. Никто теперь не скажет, что я прошмандень воспитала!

— Мама!

— Ой, Маринка, ты уже взрослая, всё понимаешь.

— Чё ругаешься-то?

— Не ругаюсь — горжусь!